Глава 16. Чем боль сильней, тем ближе Бог!

Вскоре по приезду в Тулу стал ощущать нечто неладное со зрением. Очки оседлали мой нос уже в 16 лет. И постепенно, из-за непреходящей работы с книгой, оно помаленьку убывало. Но после отсидки в Дубравлаге требовалось менять очки каждые два года. И странное дело ни один окулист, выписывая очередной рецепт, не удосужился обследовать мне глазное дно. А со мной стали происходить странные штуки… Прочитав до конца страницу и переведя взгляд на другую, недоуменно обнаруживал, что теряется смысл. Или ещё, переходя улицу, как положено, смотрел влево, и убедившись, что транспорта нет, уверенно двигался через дорогу. И случалось, что с первыми же шагами передо мной резко тормозил автомобиль. Потом выяснилось, что сетчатка обоих глаз поражена у меня пигментными очаговыми образованиями, от которых более всего пострадала макула. Именно она помимо периферического зрения позволяет сфокусировать взгляд на строке или предмете. Об этом мне не без огорчения сообщила Лариса Андреевна, знакомый глазной врач. Само по себе, при моей обостренной мнительности такое известие явно не радовало. Но добил меня её жутковатый прогноз, сулящий полную слепоту в пятьдесят лет!.. Выходило, что через полтора десятка годков, Олег Сенин, человек яркой экспрессии, жизнежадности и целеустремленности, превратится в беспомощного инвалида, неспособного ни себя обслужить, ни ближним пособить.
Глазки-то мои, худо или хорошо, в ту пору на Божий мир еще смотрели. Но на душу сошла умопомрачительная тьма подавленности и уныния. Мало того, меня, грешним делом, и в ропот ввергало: «Скажи, Боже, за что, так жестоко караешь меня?!.» Но те, безысходные раздирательные перипетии, устканились и прояснились в надежде: «Господь вымочит, - Он и высушит!»

И в который раз к изголовью человека нутром болящего, склонилась с утешением моя Катюша: «Олеженька, не убивайся так сильно… Христос не оставит, всё образуется. Вспомни судьбу любимого тобой поэта Козлова. Он в твои годы мало, что ослеп, так его и парализовало. И при таком недуге он стихи писал, изучал языки, молитвы и все Евангелие знал на память. Ведь  не напрасно же тебя Господь наделили столькими дарованиями…»
А сама она в беззаветной готовности заполнить нишу моих убывающих возможностей уподобилась в те годы Марфе и Марии, сестрам воскрешенного Лазаря. Известно, в чем нуждается человек с ограниченными возможностями.  Он, как малое дитя, ни дня, ни часу не может без мамки. Мне, имеющему натуру трудоголика, без надежной помощницы, ни почем бы не справиться. Подрастая, Катерине стали пособлять и дети. Характер моих трудов был преимущественно просветительский. А Ника и Настенька с младых ногтей, с детским доверием проникались интересом к святой Библии и христианской культуре. Их книжная полка постоянно пополнялась адаптированными с яркими иллюстрациями духовными изданиями для детей. Когда им случалась начитывать на магнитофон что-либо по религиозной тематике, они сколько-то понимали, о чем идет речь, и незаметно для себя набирались новенького. До сих пор храню кассету, на которую десятилетний Ника начитал для меня Евангелие от Марка. По мере времени, свет Христовой благодати незримо, озаряюще и укрепляюще, воздействовал на их души.
В 13 лет наш сынок в качестве поводыря сопровождал меня в Москву на телесъемки и разного рода выступления. Затем в студенческие годы с двумя сотоварищами он готовил и проводил на региональном телеканале злободневные сюжеты для молодежи под общим названием «Дыхание». А последние 15 лет Никон помощником режиссера снимает фильмы, как по стране, так и за пределами.
Свою веру сын старается подкрепить делами. Перед рождением Пересвета, он на месяц махнул в Танзанию, ради участия в христианской волонтерской программе «Помощь детям сиротам». Ещё школьником, Ника страстно увлекся американскими индейцами, собирая все, что попадалось, от книг до статуэток, об экзотической жизни аборигенов. Тогда же принялся читать книги об индейцах на английском. В итоге он закончил иняз с основательным знанием английского и немецкого. А в Америке он в общей сложности провел два года. Но из патриотических убеждений, остаться там не пожелал. Меня радует та посвященность, с какой он ненавязчиво печется о воцерковлении жены Веры и их детей, Карины и Пересвета.

И Настенька приложила свою ручку, начитывая необходимое для папы из книг по истории и русской литературе. Для школьницы сложновато было выговаривать непонятные слова и уяснять для себя содержание текста. Но, видно, глухим ухом, что-то да залетало в её головку.
Последние три года в лицее дочка занималась в литературном классе, а по окончании поступила на истфак университета. Студенткой Настюша слушала мои лекции по истории мировых религий и посещала факультатив «Роль православия в русской истории». На радость мне, несостоявшемуся юристу, она заочно осилила программу юрфака, и до рождения детей, не без успеха, занималась судебно-правовой практикой.
Сейчас Никон и Настя с семьями проживают поблизости в первопрестольной, что позволяет им частенько у нас гостевать.
Доченька с замужеством припозднилась. Её избранник Юрий оказался добропорядочным семьянином и добытчиком. Венчал их в нашем Свято-Сергиевском храме священник Вячеслав Ковалевский. Он же крестил старшенькую Ангелину и младшенького Глебушку, а среднюю, Анечку, окунали в московской купельке.
Несколько раньше, в том же храме, Никона и Веру сочетал Ковалевский-старший, протоиерей Геннадий, которого все мы молитвенно поминаем. А их доченьке, Карине, нательный крестик одели на шейку в храме Новодевичьего монастыря. Но родной Туле они не изменили. Сына Пересвета по семейному установлению крестили в том же Зареченском храме.
Внуки для нас с Катериной – вседушевное утешение. Скучая, частенько вспоминаем то умилительное и смешное, чем они нас удивляли.
К слову, Каринка в пять лет, еще не научившись читать, поражала нас пересказом по памяти новогоднего утренника в её детском садике. Если при этом слушатели ненароком прерывали её словами одобрения и смехом, то она, надувшись, начинала все сызнова. На следующий год ей поступать в институт. Так она предпочла биологию. Это и не удивительно, её дедушка и бабушка по маме, весьма преуспели в точных науках. Прошлым летом я подарил внучке видеокамеру и сообща мы отсняли десяток сюжетов под название «Заточение». Там я читаю стихи и делюсь горестными воспоминаниями о своем пребывании в местах не столь отдаленных.
Дважды в её день рождения дедушка-поэт сочинял для внучки поздравительные строки, где его симпатии к ней перехлестывают через край.
***
Февраль, метельный лёт снежинок
Над белолюдною Москвой.
День, подаривший нам Карину,
Стал бесконечно дорогой…
И что теперь, наша Каринка,
Спустя четырнадцать годков?
Стройна, красива, как рябинка,
И так мила, что нету слов!..
Расти, как Божия былинка,
И радуй лаской глаз и слов.

А ровно через год, дед приветил её новыми виршами.
***
Внучке Карюше…
Красотка кареглазая,
С роскошеством волос!
Царевной мною названа.
И взгляд не отведешь…
От девичьей наивности,
Застенчивой и милой,
Изящной миловидности
Голубки легкокрылой!..
И вся она как маков цвет
В свои шестнадцать лет!..

Подпись: Твой любящий и старый дед.

А братик её, Пересвет, достигший десяти годков, запросто справляется с головоломками по игровому конструированию.
Его двоюродные сестрички, Ангелина и Анечка, души в нём не чают. И по всему видно, он отвечает им взаимностью. Ангелина, рыженькая как апельсинчик, выдумщица и фантазерка, постоянно вовлекает младшенькую в забавные импровизации на манер «дочки-матери». А та нисколечко не противится, повинуясь и выплясывая под её дудочку. Летом, наезжая в Тулу, они не отходят от бабушки Кати, прямо-таки за подол её тянут, чтобы та, все-все рассказывая, провела их по теплице и цветочным клумбам. Салатики и ягодки из сада-огорода они уплетают за обе щечки. Не удержусь и приведу стихи на именины Анечки.
***
У нашей Ани - именины!..
Как тут забыть, - поди попробуй
Нам не явиться на смотрины.
Девчушки нашей кареглазой,
Балтуши, умницы, милашки.
Мы с нею задружили сразу,
Сойдясь на песенках и сказках.
И каково, уже три года
Она нас радует и тешит,
Ей нипочем и непогода,
Она с улыбкой в Тулу чешет.
Нам с бабушкой мила картинка,
когда в субботу от калитки,
две внучки, Аня с Ангелинкой,
Стучат сапожками по плитке.
Мы их целуем и милуем,
Для них игрушки и вкусняшки!..
И жизнь проходит не в пустую,
И хлопоты совсем не тяжки.

Мне, слепому, невозможно как хочется хотя бы глазком взглянуть на нашу подрастающую поросль!.. Особенно я прикипел сердцем к полуторагодовалому Глебушке… Да и он, голубоглазенький несмышленыш, предпочитает нянькаться и шалить с дедушкой Олегом. У меня на столике всегда под рукой керамический башмачок, который грели и нежели его ладошки.               
Живя, не устаю славить Господа, что мне, недостойному, в ответ на слабехонькую веру, Он явил столь обильные милости. Из всех молитв, чаще всего повторяю ту, что в детстве меня научила бабушка Фёкла: «Господи, помилуй, Господи, прости, помоги мне, Боже, крест свой донести». Небесным содействием мне удалось по жизни хоть что-то сделать, потрудиться в деле благовестия и преподавания, написать книги, два созыва пробыть депутатом Областной Думы… Скольким людям хотелось бы высказать неизреченную признательность за сочувствие и деятельную помощь мне, немощному!..
Но дороже всего ценю понимающее, согретое любовью, участие в моем недуге нашей семьи. И кто как не Катерина, ангел нашего кровно родственного круга, явно и прикровенно, поучаствовала в том, чтобы скрасить потемочную полосу моей многолетней слепоты.

Благодарно посвящаю ей приведенные строки:
***
Как лебедь белая — царевна среди птиц,
Рассветная звезда - княжна ночных свиданий,
Так ты из тех небесных голубиц,
Что жизнь однажды нам на счастье дарит.
Своих зрачков агатовых мерцанье
Ты гасишь детскою стыдливостью ресниц,
Но свет твоих бесчисленных деяний
Разлит на каждой из моих страниц.
Как богоданную величу я тебя,
И сладок мед твоих обетовании,
Когда, терпя, немотствуя, любя,
Ты полнишь дни моих земных скитаний.

Уже перевалило на пятый десяток, как сообща, в житейских и Божьих трудах,  мы с ней ведем единую борозду отпущенных нам дней и лет. В радостях, невзгодах и блуканиях собственной                жизни я ни однажды прозревал в моей избраннице  ангелоподобное хранительное начало.
***
И как то выразить, чем обозначить,
Явленное тогда и до седин,
Слезой нечаянной, предвестницею плача
Или свяченьем памятных годин?
И слава той, что разом на полвека,
Зажгла крупицы звездного пути,
И дав вкусить мне, сладостное млеко,
Сумела рай на душу низвести.