Глава Пропавшая принцесса

Анатолий Лютенко ( из романа Миллиард на двоих)
 
«Человек не может пропасть! Про него могут просто забыть…»
                («Завтрак в Аду»)
 
Князь шёл привычной неспешной походкой по мягким красным кремлёвским дорожкам за сопровождающим его офицером охраны.
– Ничего не меняется во властных коридорах! – думал тот, кто ещё юношей со своей покойной матушкой, Великой княгиней, появлялся здесь, (чтобы, как тогда говорили, «поцеловать ручку» императрицы Александры Фёдоровны). Все хорошо понимали, что настоящая фамилия урождённой немецкой принцессы: Гессен – Дармштадская. И она даже говорила по-русски с большим акцентом, как и все немецкие принцессы (что только придавало очарование её мягкой улыбке и очень ласковому отношению к детям).
А потом по коридорам бродили все эти кровавые упыри: Ленин, Сталин… Почему любая власть в России, приходящая на смену предыдущей – всегда хуже той, которую сменяет? Семибоярщина – хуже Ивана Грозного; ленинцы – хуже власти Николая Второго; а Сталин – гораздо хуже первых большевиков-романтиков. Хрущёв – хуже Сталина, а нынешние – куда хуже Брежнева? Замкнутый круг какой-то получается. Неужели никогда не прервётся цепь проклятия, нависшая над Россией?
Хотя сам царь Николай Второй во многом повинен – прежде всего нерешительностью и мягкотелостью! – в той трагедии, что постигла Российскую империю. Все эти генералы в золотых эполетах, вся интеллигенция и полицейщина – первыми предали трон и страну… Что, у англичан мозгов больше, чем у русских?
В отличии от других дворянских родов России, что все капиталы держали в России (в виде родовых имений, дворцов и картинных галерей – фактически проживая те богатства, что достались им от предков и скапливались по несколько столетий!) его отец, Михаил Иванович, не считал себя антисемитом, а потому имел склонность к финансовой деятельности. Он размещал личные капиталы в европейских банках Ротшильдов и Морганов, давал под процент ссуды торговому сословию московских староверов, активно играл на английской и американских биржах – а потому считался отъявленным западником. Но при этом семья старого князя каждую субботу ходила в церковь и трогательно почитала любимого императора, Николая Второго.
Может из-за западнических взглядов, (а ещё больше из-за его склонности к занятию финансами и общению с еврейскими банкирами), его не любили представители других именитых русских родов. Ну и чёрт со всеми ними! Зато его семье после Октябрьского переворота не пришлось побираться, как многим другим представителям русской знати, не довелось трудиться таксисами и швейцарами в праздном Париже. Его семья избежала стыда жизни долг, и не выпрашивала подаяния, закладывая родовые гербы и ценности, чтобы свести концы с концами.
В кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС находилось несколько посетителей, напряжённо ожидающих, когда их вызовут. Все сидели на стульях, обтянутых коричневой кожей, нервно сжимая папки с бумагами. Помощники генсека, сидели за особыми небольшими столиками, окружённые огромными телефонными аппаратами с советской символикой. Ничего после его последнего посещения Юрия Андропова в данном кабинете не поменялось. Даже запах стоял такой же – разве что сменились серые лица помощников, что молча делали свою работу.
Что тогда сказал ему Андропов, когда они прощались? «До скорой встречи»? С первого взгляда тогда становилось понятно, что Юрий Владимирович уже не жилец на земле…
Суровый мужчина в чёрном костюме прервал воспоминания князя.
– Прошу вас, проходите! – вежливо предложил он, открывая главную дверь кремлевского кабинета.
…Пьер дожидался князя в специальном небольшом зале для посетителей. Князь зашёл за ним, и они оба спустились по красной дорожке к выходу. Уже стоя на Красной площади (пройдя кремлёвскую башню, где строгий часовой снова внимательно сверял их документы со списками приглашённых) князь обратился к Пьеру.
– Можно я вам дам один совет, молодой человек?
Князь даже не скрывал хорошее настроение.
– Да, я вас слушаю.
Пьер рассеянно смотрел на наглых голубей, что всё ближе и ближе подбирались к его ботинкам.
– Учитывая, что ваши деньги будут работать именно здесь, всегда следите за облаками, что висят над данным строением! – и он пальцем указал на купола Кремля.
– Но сейчас же нет туч? – пожал плечами Пьер.
– Будут, скоро будут… А сейчас необходимо заехать в их Госплан – нас уже ждут: все основные решения приняты.
И действительно, в СССР состоялось очень важное событие: в обход санкций правительство получило банковский кредит от частных европейских банков, в размере полутора миллиардов долларов. Кредит предназначался на разработку новых алмазных месторождений в Якутии. Но имелось жёсткое условие: все добытые алмазы продавались на западные рынки исключительно через компанию «Дебес», (что позволяло европейским банкирами поддерживать уровень мировых цен на негранёные алмазы).
Когда о случившемся доложили президенту США Рональду Рейгану – тот буквально впал в ярость. И грозил всеми бедами продажным европейским банкирам. Но сделать уже ничего не мог, так как в дело включилось сенатское лобби этих самых банкиров. И ему пришлось замолчать, делая вид, что ничего страшного не произошло. Деньги – великая сила! А огромные деньги – воистину всесокрушающая сила!
…Параллелью с подписанием соглашений Советского правительства с объединённым европейским банковским пулом, в Москве происходили события, скрытые от непосвящённых глаз…
На Лубянке шло совещание на самом высоком уровне. По негласному приложению прилагался список обязательств, что брало на себя Советское правительство. В том числе данные обязательства касались скромной советской гражданки Алёны Гончаровой.
Поставили задачу: за два дня подготовить загранпаспорт и все необходимые разрешения на выезд данной гражданки за пределы СССР. Но возникла одна очень серьёзная проблема, что в короткие сроки и следовало решить соответствующим управлениям КГБ СССР. Алёна Гончарова пропала. Исчезла совсем: её не смогли найти ни по месту работы, ни по месту её фактического проживания. Поручение шло с самого верха и просто так от него отмахнутся или подложить под сукно – никак не получалось. А упасть лицом в грязь самая мощная организация, что по определению должна знать всё, что происходит в стране – никак не могла.
– Если вы не найдёте её в течение суток, то поедете обратно в Сибирь! Только теперь – не служить! Сушите сухари…
Лицо руководителя КГБ выглядело бледным. Он произносил каждое слово по слогам. Мельник, ставший навытяжку, представил, что случилось бы с ним, если на дворе стоял бы 1937 год. Он изучал массу подобных дел, в том числе где фигурантами проходили заслуженные вояки-чекисты – и практически у всех имелся один финал: «расстрельный двор».
– Идите!.. А вы, – «главный» указал на начальника управления – останьтесь!
…Мельник медленно шёл по коридору управления, а в ушах всё ещё звучал голос главного чекиста: полный яда и человеческого разочарования. После смерти Андропова, все они – птенцы его гнезда, его любимцы! – оказались в непростой ситуации. В стены Лубянки вернулось, что-то такое, чего так старательно избегал Андропов. Способность творчески думать. И анализировать любую ситуацию: несмотря на жёсткую дисциплину и строгость в выполнении приказов.
Зайдя в кабинет, Мельник снял трубку и позвонил начальнику столичного управления: тот же отвечал именно за данную территорию, очень хорошо зная порученный сектор работы!
– Я пришлю всё, что у нас имеется! – пообещал ему голос в трубке и попросил пару-тройку часов для решения данной задачи.
«Москва – не Сибирь!» – с раздражением размышлял Мельник. В Сибири люди как-то проще! Или, точнее – примитивней: не случалось таких сложных комбинаций, когда требовалось держать в голове ещё массу интересов высшего партийного аппарата. А помимо ЦК – здесь имелся ещё и Совет Министров, и отраслевые министерства… И все замыкались «на самый верх». Но здесь – в данном конкретном случае, с этой девчонкой –  задействованы сверхвысокие интересы: отсутствие решения проблемы в заданные сроки грозило очень серьёзными неприятностями по службе.
«Но какие, к чёрту, сроки? – укорял себя Мельник. – Как так получается, что мы какую-то девку не можем найти?! Ну, куда-то же она делась! Не иголка же – человек. А значит, имеет следы и отпечатки пальцев…»
«Очень не хотелось, но все же придётся, видимо, подключить к данной проблеме и МВД. А доблестной милиции сейчас только дай шанс показать свою нужность! Все как-то «через жопу» складывается!» – с досадой подумал Мельник.
Но имелись ещё и текущие дела: привычных служебных обязанностей никто не отменял. И он, пересилив себя, погрузился в изучение присланных документов.
Через три часа по внутренней свяжи позвонил помощник: привезли материалы из Московского управления. Мельник открыл серую папку и погрузился в чтение донесений, что касались короткого пребывания Алёны Гончаровой в Москве. И чем глубже он погружался в чтение, (особенно в отчёт по оперативной «прослушке» квартиры, где проживала объект разработки), тем больше и больше начинало ныть под ложечкой очень неприятное предчувствие.
– А если криминальные отморозки её убили? И труп просто где-нибудь закопали? Тогда – катастрофа: бесславный конец всей его московской карьере!
Он снова вспомнил маленькую круглую голову руководителя КГБ, его бледные щёки и узкие колючие глаза, что зло поблёскивали сквозь толстые стёкла очков. И в душе поднялась паника. Мельник с большим трудом подавил её, постарался успокоиться.
«Так… Первое: надо отыскать всех, кто имел отношения к её травле! И второе: найти дамочку любой ценой. Неважно, живая она или уже нет!» – пронеслось в голове.
Он нажал кнопку селектора.
– Васильева ко мне! – его голос налился металлом. – И не его одного. Всех! Весь отдел через пять минут – на совещание! Срочно!
Наступал момент истины: или он находит её хоть из-под земли! И дай бог, чтобы она была ещё жива. А если уже нет… Он даже не хотел об этом думать. В любом случае – необходимо предоставить её тело!
…Учитывая важность для Советского правительства полученного кредита в полтора миллиарда долларов, на поиск Алёны Гончаровой бросили лучшие силы двух самых мощных ведомств страны: МВД и КГБ… Результата ждали «на самом верху» – максимум, через два дня.
Частный самолёт семьи Диалло в течении двух суток собирался покинуть СССР, унося на борту счастливую золушку Алёну Гончарову. Но где она и что с ней – не знали даже самые влиятельные люди советской империи. На кон поставлены не только финансовые интересы, но и престиж первых лиц, с готовностью выдавших гарантии зарубежным партнёрам, (что протянули руку помощи стране Советов – пусть и не бескорыстно! – в самое тяжёлое время). Важен сам прецедент для других частных инвесторов и финансистов. А тут – такая незадача: все спецслужбы страны, все органы власти не могут найти какую-то девушку? Кто же будет доверять такой стране и такому партнёру, что не может решить пустяковую, в общем-то, задачу.
…Лёнька первым почувствовал, что в воздухе «запахло керосином». Неожиданно позвонил грузинский вор в законе Вано и «забил стрелку». Потом, когда Лёнька приехал на встречу со старым приятелем, (начальником отдела с «Петровки, 38») – тот молча положил на стол пакет, где лежали пять тысяч рублей. Те деньги, что Лёнька в своё время как бы «одолжил по дружбе» оперативнику. Разница только в том, что сумма возвращалась другими банкнотами: мятыми, меньшими купюрами, да ещё и почему-то сильно пахнущими солёной рыбой.
На вопрос Лёньки – «В чём дело?» – тот молча, (видимо боясь, что их разговор может быть записан), неопределённо пожал плечами. И что самое странное – даже не выпил стакан предложенного дорогого виски!
…В обед Лёнька собрал всю команду в дальнем зале ресторана «Утро» и устроил допрос: где мог кто «накосячить», да откуда прилетели «чёрные лебеди»? После двух часов препирательств, методом простого исключения стало вполне очевидно: проблема связана с комиссионкой на Ленинском проспекте. Скорее всего: из-за колье, по которому наводку дал старый антиквар.
– Вы двое бегом на Ленинский, трясите директора: в чём там может быть проблема и кто мог нас заказать! Всё понятно?
Двое качков в джинсовых костюмах с готовностью закивали стриженными головами и отправились на выход.
– Так, а вы, два придурка, ещё раз в деталях расскажите про ваш поход к той тёлке. Что вы там с ней сделали?
– Да ничего особенного мы с ней не делали! Так, немного пощупали – и всё...
– Знаю я ваше «всё»! Конец вам, козлам! – глаза Лёньки налились кровь.
– Да ты чего?! Сам же велел тряхнуть её и забрать колье? Мы всё и сделали, как ты велел…
– Так, а где колье? – Лёнька в плотную приблизился к бритоголовому с бельмом на глазе.
– Ну, нет его! Так мы же деньги нашли! Принесли тебе…
– Я тебя спрашиваю ещё раз: где колье?! – казалось, ещё минута и Лёнька накинется на бестолкового собеседника…
– Она его американке в посольство продала, а деньги мы тебе принесли. – здоровяк с бельмом обижено скривил жирные губы. Чувствовалось, что он одновременно и боится, и ненавидит своего шефа.
– Какой-такой американке? Что ещё за хрень?! – насторожился Лёнька.
– А я почём знаю! – заморгал глазами верзила.
Лёнька присел на край стола и задумался. Он понимал, что сильно давить на «быков» не может – иначе они могут, чего доброго, поднять восстание и его самого «посадить на перо». Здесь главное – не перегнуть палку. Но, видимо, весь «кипишь» поднялся из-за того колье – не может же быть такой бури из-за какой-то там бабы?!
«Баба – она и есть баба! Цена ей – пятак!» – так размышлял Лёнька, московский рэкетир и вымогатель, а в это время тучи над его головой действительно стремительно сгущались.
Вначале следовало разрулить ситуацию с грузинами.
– Рыжий, приготовь мне к вечеру, к семи часам, ствол! Давай лучше «тэ-тэ». Кстати, там же и лимонка старая припасена… Она тоже пригодится!
– Не вопрос! Всё будет… – подтвердил паренёк невысокого роста (действительно ярко рыжий, как таёжный огонёк).
– А ты, Кувалда, позвони грузинам: скажи, что я к ним приеду. Побазарим…
– А, может, не надо? – немного неуверенно пожал плечами качок. – Лучше ведь на нашей территории?
– Нет, пусть как хотят… Только я им сюрпризик сделаю! – и глаза Лёньки сверкнули (как у волка, что гонят на флажки, но тот знает место засады, где притаился глупый охотник).
– Да и вот ещё что… Надо срочно найти то долбанное колье! А заодно – и ту бабу, об которую вы, два придурка, бычки гасили.
– Ты чего… – хотел возразить верзила с бельмом на глазу.
– А ты думал, урод, я ничего не знаю? И сколько денег вы скрысятничали у меня? Забыл про оперов, что мне информацию сливают? Зря я им, что ли, бабки башляю?! Я всё знаю…
Казалось, Лёнька наслаждается – глядя на эти примитивные морды с открытыми от удивления ртами.
– Порвать бы вас, сучат! – и он зло выругался. – Но сегодня у вас вечером будет шанс отработать: и заныканные деньги, и подлое крысятничество.
Оба бугая счастливо замычали что-то в ответ...
– Вот и ладушки! – подытожил Лёнька.
Но что-то ещё, тревожное и даже пугающее, вертелось у него в голове.
– Да, пока время есть… Сейчас навестим того антиквара, кто нам колье подогнал. Сдаётся, что он тогда не всё, что знает, про ту бабу и её барахло прокудахтал!