Три ночи в Чите. Отец национал-большевизма

Устрялов был человеком честным и последовательным. Он никогда не позволил бы себе политического оппортунизма. Его решение должно было основываться на его собственном мировоззрении. Что же знаем мы об этом мировоззрении? Содействие в подборе финансовых услуг/организаций Николай Васильевич родился в Санкт-Петербурге. В 1900 году семья переехала в Калугу, где Николай окончил Николаевскую классическую мужскую гимназию с медалью. В 1908 году Николай Устрялов поступил на юридический факультет Московского университета. В 1913 году, защитив дипломное сочинение «Теория права как этического минимума», окончил университет с дипломом I степени и по рекомендации Вышеславцева и Трубецкого был оставлен при кафедре энциклопедии и истории философии права для приготовления к профессорскому званию. Устрялов был оригинальным мыслителем, впитавшим разные течения философской и общественно-политической мысли. Первым его выступлением является доклад о национальной проблеме у старших славянофилов, сделанный им в марте 1916 года в Московском религиозно-философском обществе, что, кстати, показывает, что он происходил из аутентичных кругов русской религиозной философии. Формально Устрялов рассматривал тогда лишь учение о нации у Киреевского и Хомякова, но по существу предлагал собственное толкование национального вопроса, замаскированное ссылками на авторитеты. В докладе видно сильное влияние Николая Данилевского, которого Устрялов предпочитает, видимо, не упоминать ввиду его непопулярности в кругах тогдашней русской религиозной философии, а также старого итальянца Джамбатисты Вико, с учением которого он мог познакомиться, например, по обзорной работе Р. Виппера. У Данилевского и Вико Устрялов заимствует свою философию истории, а именно учение о циклическом развитии человечества, о различных стадиях в жизни народов и т.д. Далее Устрялов формулирует некую, казалось бы, тривиальную мысль, которая, однако, оказывается готовой формальной платформой для его последующего приятия большевистской революции. "Жизненные испытания, - говорит он, - не подрывают веры в мировое призвание родины, но изменяют взгляд на формы его конкретного воплощения". Стало быть, тогда, в Чите, в январе 1920 г., Устрялов должен был решить, является ли большевизм новой формой конкретного воплощения "мирового призвания родины". Окончательное решение помог принять ему его философский метод - гегельянство, а также поражение адмирала колчака. Три бессонные ночи в Чите, наполненные бесконечными мыслями о судьбах России вылились в национал-большевизм, который и теперь в 21 веке находит отклик у многих. Многие советские диссиденты русские националисты в 1970-х сидя в мордовских лагерях, тоже надеялись на то, что советская власть переродится в национальную. Этого не произошло. Сразу после падения Колчака Устрялов призывает белых прекратить вооруженную борьбу против большевиков, так как национальные причины этой борьбы отпали. "Противобольшевистское движение, - говорит он, - силою вещей слишком связало себя с иностранными элементами и поэтому невольно окружило большевизм известным национальным ореолом". Советская власть, по словам Устрялова, стала "национальным фактором современной русской жизни". Гегелевская диалектика с ее интерпретацией развития как борьбы противоположностей является философской рационализацией гностического мистицизма: возрождение через уничтожение, жизнь через смерть, праведность через грех и т.п. Она предлагает модель мира, в котором некто стремится к одной цели сознательно, но бессознательно в силу диалектических качеств данного объекта (т.н. гетерогонии целей) приходит к прямо противоположному. Стало быть, антинациональное движение большинства оказывается (и при том необходимо) национальным, а национальное движение белых - напротив, антинациональным. Устрялов мечтал о перерождении большевизма в нечто новое. В национально-трудовую русскую идеологию. Таким образом, национал-большевизм и классический интернациональный марксизм-антогонисты. 15 октября 1920 г. министр иностранных дел правительства Врангеля известный русский философ и один из лидеров партии кадетов Петр Струве получил в Крыму письмо с Дальнего Востока. Оно было послано председателем ЦК Восточного бюро, молодым профессором Николаем Устряловым. В нем говорилось, что после поражения Колчака в январе 1920г. Устрялов стал проповедовать в Сибири "национал-большевизм", ссылаясь на пример Гамбурга. В письме высказывалось сомнение в правильности вооруженного сопротивления большевикам, и в особенности в необходимости какой бы то ни было координации вооруженных действий с Польшей. Вряд ли Устрялов тогда получил ответ от Струве. Через месяц Крым был захвачен большевиками. Маловероятно, что Устрялов спрашивал тогда у Струве совета. В Харбине Устрялов основал журнал «Окно», а вместе с другими диссидентами в 1921 году опубликовал ряд статей под названием «Смена вех», в которых развивал свои националистические идеи. Изначально его последователи называли себя сменовеховцами, но позже взяли себе название национал-большевики. Сам Николай Васильевич Устрялов термин «сменовеховизм» (в его время использовалось понятие «сменовехизм») не любил: «Сменовехизм… Я не люблю этого термина и неповинен в нём. Он был выдвинут моими европейскими друзьями и вскоре прочно привился и в эмиграции, и в России. Теперь он стал этикеткой, которую бесполезно пытаться сорвать или подправить. Бог с ней, — пусть остаётся!..» Конец 1920 - начало 1921г. - самые интересные для Устрялова, потом он будет жить тем творческим запасом, который накопил в это время. Прежде всего, он пытается найти и находит подходящую модель для происходящего в русской истории. "Иоанн Грозный, Петр... наши дни - тут глубокая, интимная преемственность", - восхищается он. Устрялов возмущен тем, что некоторые враги большевизма сравнивают правление большевиков с аракчеевщиной и бироновщиной, ибо ни Аракчеев, ни Бирон не были революционерами. Большевики же - "железные чудища, с чугунными сердцами, машинными душами, с канатами нервов... Куда же против них дяде Ване или трем сестрам!" Устрялова охватывает чувство эйфории. Теперь в его руках заветный ключ, позволяющий наконец решить, что хорошо и что плохо в нашем мире. В 1925 году Устрялов побывал в СССР, в Москве и Калуге, провёл здесь около полутора месяцев, встречался с С. А. Котляревским, С. Ф. Кечекьяном, В. Н. Муравьёвым, его статьи публикуются в «Правде» и «Известиях». Посыпалась критика в «сменовеховцев», но большей частью в самого Устрялова как со стороны красных, так и со стороны непримиримой белой эмиграции. Устрялов к этому относился философски и реагировал спокойно, отвечая: «Мы научились отличать отечество от большевистского «превосходительства». В 1926—1935 гг. работал в качестве советника на КВЖД. Общественно-политическая деятельность Н. В. Устрялова не была незамеченной в Москве. Его характеристика прозвучала на XIV съезде ВКП(б) в 1925 году в докладе И. В. Сталина: «Он служит у нас на транспорте, — сообщал лидер СССР. — Говорят, что он хорошо служит… ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении партии, мечтать у нас не запрещено». В 1925 году на Политбюро рассматривалась книжка Устрялова «Под знаком революции», её издание было запрещено. 6 июня 1937 года был арестован, 14 сентября 1937 года Военной коллегией Верховного Суда СССР обвинён в «шпионаже, контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации» и в тот же день расстрелян. 20 сентября 1989 года Н. В. Устрялов был реабилитирован. Для Николая Васильевича Устрялова с Россией было все ясно, только бы она "была мощна, велика, страшна врагам". "Остальное приложится"!