Пальма

Лихие девяностые, ничтожная пенсия, да и та выплачивается с задержками. Выживаем, кто как умеет. У нас дача пять соток, два огорода по четыре сотки и при доме клетки с нутриями. Пахать приходится как папам Карлам и всё равно денег не хватает. Устраиваюсь сторожем в адыгейский государственный университет, сокращённо АГУ, на бывшем детском садике машиностроительного завода. Садик перестраивают под аудитории будущего филиала АГУ. Сносят все детские площадки, игровые павильоны, грибочки и т.п. Детские спальни перестраивают под аудитории. Средства на эти работы спонсирует бизнесмен Совмен, владелец "Полюса", уроженец Адыгеи, который впоследствии будет избран Президентом республики Адыгея. Пожалуй это единственный  из президентов республики заслуживший уважение населения Адыгеи.

Наша сторожевая "будка" это здание бывшей кухни детского сада состоящее из  помещения для приготовления пищи и несколькими подсобными помещениями. Наша "сторожка" расположена у самого входа в кухню из окна, напротив большие въездные ворота на территорию садика, высокий кирпичный забор, за которым улица Гагарина, одна из главных транспортных артерий города Майкопа. Дежурства суточные. В восемь утра заступаем на дежурство и в восемь следующего утра сдаём. Так что времени на домашнюю работу достаточно. Территория небольшая. занимает пол квартала по Гагарина и столько же по Пушкина.  От кухни начинается канализационная труба, которая, на Пушкина соединяется с городским коллектором. Первый канализационный колодец метрах в двадцати от нашей сторожки, второй ближе к ул Пушкина. Само собой крышки люков отсутствуют ибо давно уже предприимчивыми ребятами сданы в металлолом.

Однажды, при обходе я услыхал какие то странные звуки, со стороны первого колодца, я подошёл к колодцу. Звуки прекратились, а через несколько секунд откуда то из дальнего угла колодца. раздался глухой, собачий лай. Я стал подзывать собаку всякими ласковыми словами и обещаниями покормить, но пёс не выходил в поле моего зрения, а всё так же полаивал из коллекторной темноты. Вернувшись в сторожку я соорудил нехитрый обед для собаки, завернул в газетку, сделал в газетке дырочку. через которую привязал шпагат, спустил это в колодец и резко дёрнул газетка порвалась, шпагатину я вытащил назад, а обед остался на развёрнутой газетке. Как я не звал пса он не появлялся. Через час я снова делал обход, заглянул в колодец, обед был съеден.

Утром, сдавая дежурство, я рассказал сменщику о собаке в канализационном коллекторе. Когда наступила моя очередь дежурить, пёс был всё ещё в коллекторе, попытки достать его из колодца успехом не увенчались, пёс убегал в сторону ул. Пушкина и не показывался на глаза. Ребята сделали лестницу. чтобы спускаться в колодец и надеялись. что собака по ней вылезет наверх, раз уж не даётся в руки, но напрасно. Я вытащил лестницу и стал соображать, почему пёс не поднимается на поверхность. Я решил, что собака маленького роста и просветы между перекладинами для неё слишком велики. Я прибил в просветах по перекладине, таким образом вдвое сократив расстояние между рейками и спустил лестницу в колодец. Кормить собаку я не стал. Прошло несколько часов, но пёс всё ещё был в коллекторе. Я при каждом обходе заглядывал к нему и, наконец, при очередном обходе, я увидел небольшую собачку, размером с таксу, только с более коротким туловищем. Масть у собаки была чёрная с белыми пятнами, это была обыкновенная дворняжка. Собачка лежала у края колодца и тяжело дышала, видимо выбилась из сил. По всей вероятности она сделала множество неудачных попыток, пока последняя не дала результат. Я подошёл к ней поближе и ласково с ней заговорил, похвалил её за успешное выполнение моего задания, пообещал сытно накормить и, причмокнув губами позвал её за собой. Собачка вильнула хвостом, первый признак того что она признала во мне хозяина, поднялась на ноги и последовала за мной. У крыльца она остановилась, побаиваясь чего то. Я взял миску, положил туда хлеба, кусочек мяса и вынес на крыльцо, поставил перед собачкой и она принялась уписывать обед с наслаждением.

-Как же мы тебя будем звать?-спросил я её.

-Впрочем, видно по всему ты бродячая и имени у тебя никогда не было. Поэтому нарекаю тебя Пальмой ибо ты особь женского пола. Итак, Пльма!

Я несколько раз повторил это слово и мне показалось что она всё поняла. Миска опустела, я взял её чтобы вымыть, а когда вернулся Пальма лежала на крыльце, положив голову на передние лапы, я нагнулся, чтобы погладить её по голове. Пальма испуганно вжала голову в лапы, ожидая подвоха, а потом, с каждым поглаживанием поднимала голову всё выше и, улучив момент, лизнула мне руку. Я зашёл в свою комнату, взял книгу и прилёг на кровати. Дверь оставалось открытой. Углубившись в чтение, я не заметил, когда Пальма вошла и улеглась возле кровати, когда я оторвался от книги, Пальма сладко спала. С той поры она жила при нашей сторожке и со всеми совершала обходы территории. Отзывалась на кличку Пальма и изо всех сил старалась показать. что она не зря ест наш хлеб и косточки, хотя она не брезговала и пряником и печеньем и с удовольствием уплетала пирожки с любой начинкой. Вся наша сторожевая команда очень полюбила Пальму, а она отвечала нам взаимностью.

Иду в обход, Пальма непременно рядом или забегает вперёд чтобы обнюхать всё на нашем пути, обнюхав, возвращается ко мне коротко тявкает. мол всё в порядке, путь безопасен. можно продолжать обход. Я останавливаюсь возле рабочих строителей, чтобы поболтать о том. о сём, Пальма садится у моих ног и внимательно наблюдает и слушает и не дай бог, если в речи моего собеседника услышит, как ей кажется, угрожающие нотки, она грозно начинает облаивать его, пока я её не успокою.

Была у Пальмы и одна скверная привычка: услышав звук легкового автомобиля, она стремглав неслась на улицу, прошмыгнув под воротами, и преследовала легковушку несколько метров, потом довольная возвращалась назад. В те времена по Гагарина легковушки были не такими уж частыми гостями, да и бросалась она не на все, а только на некоторые, какими критериями она пользовалась при этом неизвестно. Однажды мы возвращались после обхода в своё логово. Пальма, как обычно шла рядом с боку и вдруг, как скаженная рванула к воротам я услышал дикий собачий визг и через секунду Пальма выскочила из под ворот и рванула в сторожку. Я немедля рванул за ней. Пальма лежала, у кровати на полу и тихонько поскуливала. Я хотел взять её на руки, но она взвизгнула, мол мне больно, я не знал что делать, на вид никаких повреждений, а в глазах смертная тоска. Я сидел возле неё и уговаривал не умирать, а она смотрела, вроде на меня, но взгляд проходил мимо, за мою спину. Потом она сделала попытку подняться на лапы, но из этого ничего не получилось и тогда она поползла к выходу. Я понял, что она ползёт умирать. Пальма выползла на крыльцо, положила голову на передние лапы и молча уставилась в одну точку пространства, а я сидел рядом и больше ничего не говорил. Так прошло минут десять пятнадцать, о том, что она ещё жива я судил по едва заметному дыханию собачки. Наконец и дыхание перестало быть заметным. Я приложил руку к месту, где должно быть сердце, но ничего не услышал.

Тут наступила пора делать обход перед концом рабочей смены, а это занимало ни много ни мало. больше часа. Нужно было запереть на замок все помещения в модернизируемом здании. пересчитать, все дверные и оконные блоки (не спёрли ли чего работяги) тем более контингент строителей был ещё тот. Закончив обход я увидел Пальму всё в той же позе. Странно, что у неё не было предсмертной агонии. Я взял в руки уже окоченевший трупик, на нём не было ни следов крови, ни каких либо других причин приведших в смерти.

Взяв лопату, я выкопал за зданием кухни глубокую яму, положил Пальму в бумажный мешок из под цемента и засыпал могилу землёй. Прошло уже много лет с той поры, но я до сих пор с грустью вспоминаю эту маленькую собачку.