в городе эр

* * *

в городе эр столько дыр что хватило бы нищим на шарф и на сыр
столько поэтов и столько веревки что каждому светит свой англeтер в городе эр
в трех магазинах есть образины на бесконечный размер – улыбайся и мерь
в парках так мягко стелется лавка спи моя бабушка кошка козявка словно на травке
в городе эр есть еще люди и службы порядка в черных мундирах и белых перчатках – это партер
а за кулисами россыпь петрушки выросли ушки на каждой макушке это просмотр идет и прослушка – это премьер
еду по городу в общем вагоне мимо стекла хрусталя и бетона мимо процессий что деньги хоронят плачущих вдов
город-то в общем-то весь на ладони этот сгорит этот в речке утонет этот проспится утром в притоне к бою готов
еду и кажется все не напрасно... солнышко светит и греет – ужасно

* * *

когда нанизан словно на крючок
покрыт слюною кислой и заброшен
висишь себе в пространстве и – молчок
и думаешь о чем-нибудь хорошем
хотя бы о какой-нибудь любви
хотя бы к рыбам к осени хотя бы...
плыви отсюда милая плыви
прекрасная как прожитый сентябрь


шарманка-джассс

1.

день
(я и сейчас не знаю  –  не последний
в цепи всех прочих?) встал на мостовой
предчувствием (опять...) толпы осенних
междоусобиц неустройств наследных
с зимы стоящих в очередь за мной

мой долгий ящик кажется стал тесен
друзьям и кредиторам  –  на века
мне обещали тишину звонка
монтеры разрушающихся лестниц
(но жэком скорректированный план
надежде глупой живо вырвал клапан –
я вновь доступен всем и интересен)

всем надо знать: каких еще я песен
швырну в их объегоренный карман
(на место взятых до июня денег)
когда верну (верну ли?) ей роман
(оставленный в апреле на кушетке
с закладкой на прологе) и вообще-то
не собираюсь ли (случайно?) в магадан?

живя  –
я тоже нарушаю чей-то план
(как мой нарушен жэком был намедни)
со мной им  –  как с нашкодившей природой...
так посевной в любое время года
то с почвой не везет то с непогодой
живя  –  я поднимаю чьи-то сходни
в момент когда команду ждут к обедне...

день
разобрал все вешалки в передней
и разбросал капканы  –  тут и там

я  –  хищник
в угол загнан весь мой путь
я и не знал что у следов есть запах
конечности
(им  –  верно  –  пахнет грусть
на всех ее поверхностных этапах)
я  –  верно загнан

здесь на каждый куст
день вывесил флажки  –  и те в заплатах:
квитанций... санкций  –  от угроз до штрафов...
живя я должен каждому  –  укус
(убейте! но не бейте  –  а? ребята?)

день хрустнул как червонец...
я боюсь
у осени есть все черты расплаты
вон  –  почтальон накинул капюшон...
клянусь: я очень скоро изменюсь!

листки осенней сырости чреваты
желтением
и съездом

адресата

2.

мой джаз? нет он не манит сексом  –  фоном
ему я подобрал бы сердце с тромбом
под блузкой голубого цвета слез
о том чему не сбыться

блюзко
ровно
мой джазовый аккорд звучит как в коме
(наверно) голос господа под гомон
контрабасистых ангелов  –

мой джаз
играется обрывисто
неровно
как ставни покосившегося дома
играют ветер  –

так в чреде берез
найдется клавиша  –  запавшая настолько
что память и не помнит суть восторга
пустившего весь поезд под откос  –

а только то
что  –  было
и всерьез!
мой джаз  –  дитя чей мозг уже подрос
до знания любви:

что на заборе  –
святая правда сердца и стрельца
и в этом столько ж счастья
сколько горя!

...кровью от лица
отхлынут волны и утихнет вскоре
мой джаз  –  как бесконечный гул конца
из раковины вытекшего моря

* * *

где река расширяется и тормозит
упирается бедрами в местный гранит
удивляясь тому что тонка и легка
а теперь вот никак не проходят бока
а теперь тяжела – и воды не поднять
и мутит и к соленому тянет опять
я живу... вижу море... и вижу собор
выше крыши – простор ниже бухты – простор
я состарился в этом смешном городке
где есть место собору простору реке
где однажды забившись в свою конуру
я умру