Поправим Конституцию?

Елизавета Юрьевна внимательно смотрела предвыборный ролик нового кандидата. Её давно мучил склероз, но лицо в ролике о чём-то смутно ей напоминало, всплывали в памяти знакомые черты.
Она была несчастной одинокой женщиной: перебивалась еле-еле на крохотную пенсию, часть которой уходила на лекарства и оплату ЖКХ, болезнь её прогрессировала, подгоняемая нездоровой экологической обстановкой и некачественными продуктами питания. Жила она одна: единственного сына выдавили из страны силой и угрозами, после того как он начал активно высказывать свою гражданскую позицию и даже пошёл в оппозиционеры. Ему пришлось уехать в далёкую Канаду, искать там политическое убежище. Внук сел в тюрьму за якобы распространение наркотиков, сел на долгих 7 лет. На суде так и не было внятных доказательств его вины, кроме личного признания, которое он сделал, по его рассказу, под пытками. Но защитить его не удалось.
Долго Елизавета Юрьевна вглядывалась в знакомое лицо, уверенно говорившее что-то на экране, она почти не слышала слов, но по движениям губ догадывалась, что это какие-то обещания.   Вдруг, ни с того ни с сего, резкая боль пронзила одинокую старую женщину: это было, это уже когда-то было! Молнией пронеслось в отказывающемся ей служить уме: тогда она тоже видела яркий, завлекающий ролик, тогда она ещё могла подчинять себе ум и была очень даже бодрой и жизнерадостной. Но как же могла она тогда, как могла так купиться? Да, она всё вспомнила: и то цветущее начало лета, и улыбающихся с телеэкрана звёзд, и ещё свободного весельчака-внука, помощь которого всегда так грела её душу. И сына. Сына, которого она вынуждена была с болью и тоской отпустить в другую страну (увидятся ли теперь когда-нибудь?). Елизавете Юрьевне стало очень стыдно. Тогда, 10 лет назад, она могла повлиять на происходящее, она могла сказать своё громогласное «НЕТ!» изменениям в Конституцию, но она этого не сделала. Не хотелось вникать, читать, сравнивать, прогнозировать, просто  поверила убедительным и даже чарующим роликам с улыбающимися звёздами, в ролике были даже космонавт и ветеран — а ведь это, как ей тогда казалось, люди чести и совести. Как   же она обманулась! Лишь спустя несколько лет после того, как поправки были приняты, она поняла, как сильно её провели, поняла также, что даже такие уважаемые люди, как космонавт и ветеран, могут ошибаться. Но вернуть всё назад было уже невозможно: по новой Конституции один и тот же человек мог переизбираться столько, сколько ему хватало лет жизни! Голосование давно превратилось в опрос по телефону, оппозиционеров выдавили из страны, молодёжь разъехалась. Жизнь стала унылой и серой: болезни, нищета, плохая экология. И ни шанса изменить что-то в лучшую сторону, да и надо ли это ей сейчас? Сын уже не вернётся —обжился в другой стране (о, как же она была не права, ругаясь с ним, повторяя отточенные фразы телеполитологов из вечерних шоу в качестве аргументов ЗА, сколько времени потеряла даром, как испортила отношения!), внук в тюрьме, ему остаётся только помогать — отправлять посылки. И уехать к сыну она не может — всё-таки покидать родную страну нечестно, когда сам выбрал ей такое будущее. Да и внук держит — не уедешь, надо помогать ему и ждать, ждать.
Глаза Елизаветы Юрьевны вспыхнули огнём, она собрала всю свою оставшуюся силу и дерзость, взяла большой графин и швырнула в ненавистное лицо на телеэкране. Что-то затрещало, зашипело и старенький телевизор, пыхтя и возмущаясь, замолк навсегда. Минуты спустя к женщине вернулось её привычное забвение, и лишь тюремный адрес внука на холодильнике напоминал ей о том, что ещё есть на свете человек, ради которого стоит жить и перед которым она так виновата... Простите нас, стариков, молодые, простите за то будущее, которое наивно и беспечно мы выбрали для вас тем печальным летним днём далёкого двадцатого года.