Патрик Кэрри - Любовь

(Из книги "Очарование"  Floris Books, 2019)

[От редактора перевода.  Любовь - что есть любовь? Одна из сложнейших тем в книге  философа Патрика Кэрри «Очарование», наряду с такими категориями, как Искусство, Природа, Религия. Технонаука и др.  Во всех отношениях это подрывная тема.  Она направлена на подрыв ненависти, эгоизма, расизма, мизогинии и андроцентризма  (мужского шовинизма). Мне было бы интересно услышать мнение читательниц об этой главе (в особенности тех, кому нравятся мои стихи, переводы).  Меня интересуют не общие мнения, конечно, а более конкретные примеры, возможно указания на то,  с чем они согласны, с чем нет.  Для более расширенных  (и частных) мнений и замечаний можно писать мне на почту.  Спасибо !  - ВП]


Любовь

draft

Вот как восемнадцатилетний Ален-Фурнье  описывает встречу с Ивонной де Кьевркур, на один год его младше, на ступеньках Гран-пале в Париже:
… внезапно, ОНА идет мне  навстречу, решительно и быстро.  Я шепчу себе:  Судьба!  Это идет вся моя судьба с ней …  … куда она идет?.. Я  все еще вижу ее широкополую розовую шляпу через окно… ее светлую, детскую, выразительную головку. И самонадеянную, хотя и несколько смущенную, что делает ее еще тоньше и выше и пробуждает в воображении все прелестные вещи, хотя они не могут передать все представление о ее тонкости и элегантности за пределами всех фантазий… и ее неправдоподобная талия,  миниатюрная полоска внизу ее коричневой рубашки.

  1 июня 1905 г.  На следующий год она выйдет замуж за кого-то другого, и через девять лет, после окончания работы над своим юношеским шедевром Le Grand Meulnes (Большой Мольн)* – несравненное описание юношеского очарования и его окончания – он умрет на Западном фронте.

  У нас нет недостатка в таких описаниях, не говоря уже о миллионе песен.  Другой пример, приводимый  романистом Маргери Аллингамом,  выдуманный, но его правдивость угадывается безошибочно:

   Анабелль замерла на минуту… Ее волосы, лежащие на твидовом воротнике, ее небольшие и округлые плечи, спрятанные под грубой тканью,  и ее дорожная сумка висевшая на руке.    Для Ричарда это была одна из тех необъяснимых мгновенных картин,  чудный миг, ушедший так же внезапно, как и появился, но  который он не забудет до конца жизни.
 В  это время… она попрощалась  с ним  легким жестом и исчезла в двери, оставив его в  невыносимом одиночестве.

Женщины очаровываются любовью так же  надолго и так же глубоко, как мужчины, конечно. Как высказался с поразительной точностью  поэт Оно но Комачи, «Даже если  я увижу тебя/ только однажды/ я буду ждать тебя/через миры/миры».

  Вся основная динамика очарования присутствует в следующих моментах:  изумление,  ответный жест, фатальность и дикость.  Ничто из перечисленного нельзя организовать,  не говоря уже об ожидании  «успеха». В этом есть также определенная магия, с небольшой «физической» деталью, передающей неизмеримую тайну.**  (Между прочим,   ни один из этих моментов  не может относиться только к одному полу).

Такое очарование не может сводиться только к сексу,  хотя это не значит, что сексуальная любовь  не несет в себе мощное очарование.  Это один из трех предельных великих опытов,  доступных человеку (поэтому Гермес достигает всех трех):  родиться,  умереть и в промежутке встретить другого человека, так что   этот опыт  будет одновременно  интимным и универсальным,  и даже космическим.  Секс также является  частью великого нарратива сотворения новой жизни, независимо от  результата,  и в то же время  отражает древний ритуал.   Результат  секса – очарование, возникающее из участия в объединении с чем-то большим,  более древним и более глубоким.

  Лишним будет напоминание об опасности  глубокого разочарования в сексе, вытекающее из  запутанной игры, вызванной сложностью гендерных отношений.  Мы вернемся к ним  позже.  А пока отметим, что в таких случаях  важно  знать:  есть  глубокое нежное очарование или разрушительное следствие от  разочарования.

  Как показывают приведенные выше два случая любви,  романтическая любовь потенциально  даже сильнее  секса. Она может включать или не включать секс, но в любом случае в ней нет ничего  общепринятого.  Она заключается в  единственном, незаменимом человеке,  «конкретность» которого  еще более «магическая».  Это справедливо даже при мимолетных встречах. Лицо, увиденное на улице или в поезде метро, может нарушить весь ваш день – O toi que  j’eusse aimee («О ты, которую я так бы любил» - но  это справедливо и для длительных отношений.  Но почему фатально?  Потому что, как говорит Вебер,  исходя из своего опыта, «Ни одна законченная эротическая любовь  не может  происходить иначе, чем  через  загадочное стремление одного партнера к другому: судьба в  самом высоком смысле этого слова».

В одном из этих парадоксов,  часто сопровождающих очарование, чем глубже и  эмоциональнее  проникаешься конкретным человеком,  тем универсальнее качество очарования. В этом смысле, романтическая любовь это своего рода парадигма очарования. В этом качестве она может затмить все другие виды:  любовь между  родителями и детьми, любовь между друзьями: удерживающими общую почву,  несмотря на различия.  Она может даже превосходить  себя  и  при благоприятном исходе может вылиться:  в  тихий огонь,  не пляшущий, но  согревающий,  тоньше, и нежнее.

  Любовь весьма чувствительна  к ложному очарованию. Здесь прустовская анатомия влюбленного Свана бесподобна,  разбирающего, например,  очарование Одетты: «Над ней постоянно  висело  некое ужасное мутное гало;  тревога от незнания в каждый момент, что она собирается делать, вечно ускользающая от обладания!».   Он выражает это возможно самой короткой своей фразой, «Через секунду, она пропадает навеки».

  Но поразительно то, что когда Сван однажды робко пытается разрушить  чары Одетты, восклицая «Вы даже не моего «типа»», Пруст отчитывает его за «грубость».  Неужели лучше находиться под чарами фальшивой любви, чем быть  в безопасности и  разочарованным?    Никто не может знать, даже сам «влюбленный». Ответ, по-видимому, зависит  от типа личности: рационального, рассудочного Свана  или  одуревшего, безумно счастливого и безумно несчастного Свана.

  В этом случае мы можем спросить: кто из двух персонажей  Пруста хочет спастись?  Еще одним великолепным примером в литературе может служить рассказ "Смерть в Венеции",  в котором профессор Аушенбах полностью сражен  «божественной красотой» мальчика Тадзио. (История возможно была инспирирована одним из мудрейших людей Европы, когда Гете, будучи 72-летним, влюбился без памяти в 17-летнюю Ульрике Софию фон Леветцов).

В любом случае Сван и те, кто находится в его положении, не могут так просто выкрутиться.  Противо-чары, которые  он пытается применить,  приводят к абстрактному, общему  приему  в противовес конкретной магии  - классическая схема для восстановления  своего господства и контроля – типичная угроза, существующая  в массе других случаев -  но бесполезная в случае богини.
 
  Искушение  быть привязанным  становится в особенности сильным, когда очарование, даже будучи настоящим, уходит.  И рано или поздно, оно уйдет.  Как выразился ученый и писатель Роберто Калассо: «Бог никогда  не стоит на одном месте».    Обычно человек  с  трудом понимает, что попытки  остановить «бога» или «богиню» только ускоряют процесс.  Все, что можно сделать,  это держать двери открытыми (в случае, если они захотят возвратиться).


Афродита

Учитывая напряженный характер любви, неудивительно, что  у любви мифический  характер.  В классическом греческом пантеоне,  любовь олицетворяет Афродита  и ей есть чему научить нас.  Для древней и властной богини нет никого – ни мужчин, ни богов,  и очень мало женщин – кого бы она не  заставила влюбиться.  По словам преданной ей Сафо,  «Любовь заставляет меня снова дрожать,   пить соки, бегущие по конечностям.   Горько-сладкое,  непобедимое существо  - против тебя нет защиты». Но ее главная сила не в том, чтобы намеренно  «производить любовь», а в том, чтобы  просто эманировать  очарование, восторг и радость.  Всегда  и везде.

Как и всякое очарование, любовь Афродиты беспорядочно соединяет  в себе то, что  современность, как и ее религиозные предки, пытались разъединить: физическое и духовное, природное и культурное. «высокое» и «низкое».  Она природная богиня,  связанная с голубями, яблоками,  розами,  жемчугом, Солнцем (больше, чем с Луной). В равной степени, она, впрочем, связана с утонченностью, украшением,  и искусством  во всех смыслах. Ее эротическое искусство одновременно чувственно  и культурно утонченное, цивилизованное и  цивилизирующее,    полный набор для любого  адекватного обучения.   «Золотая» –   самый частый для нее эпитет, который скрывает целый ряд  смыслов:  золото, т.е. богатство и  ценность.  Солнце и свет, приятная, сладкая речь, мед и сексуальные флюиды.  Афродита одновременно  животное  (побуждение к сексу),  смертная (человеческая форма) и священная (богиня).

Как и другие очарования, ее любовь, чудесная, изумительная,  присуща конкретной магии.  Греки боготворили в Афродите "Маленькие Уши и Прекрасный Зад".  Это может возмущать только тех, кто ставит человеческое выше животного, и ум выше тела, как если бы эти два аспекта можно было разделить.  Мы как личности, неразрывно связаны с нашими телами, и через них со всем природным миром.  Мы  как умные  животные, представляем собой артистичное животное, религиозное животное.  Как отмечает Монтэнь, «сидя на самом высоком троне мира, мы по-прежнему   сидим на наших задницах» - и не чувствуем при этом никакого неудобства. «Наше достоинство», добавляет философ Марта Нуссбаум,  «просто достоинство определенного вида животного».  Из этого вытекает, что мы также можем страдать  от унижения. Даже половой акт, космический по-существу, может выглядеть комически.  К счастью, Афродита, всегда игрива, и  смех ее очень помогает.

 В самом деле, поскольку человеческие существа являются одним из видов животных и всецело зависимы от Земли,  этот нарратив   фундаментально экологичен, т.е.  он потенциально  обладает очарованием.

  Афродита также известна как Та, Которая  соединяет, Которая изобретает, и Которая  движет нашими сердцами, Утешительница и Препятствующая Старости. Внутри и вне брака она открыта для любви. Она не  психует, не конфликтует, и не остается равнодушной.  Великодушная и бесстыдная,  она  не смущаясь берет на себя инициативу в сексуальных отношениях.  Но здесь нет ничего «грубо-плотского».   Ее чувственность открывает дверь  для духовного опыта, превосходит плоть,  но остается не отделенной от нее.

Отсюда особая злоба ранних Отцов Церкви в отношении культа Афродиты.   Взамен они предложили духовную любовь, не запятнанную материальными вещами, включая  тела, и такую любовь, которая вечная.  Мы поговорим об этом позже в разделе религия.   А пока достаточно привести слова Жинетт Пари: «Любовь представляется сначала как вечная, а потом уходит».

  Монотеистическое недоверие  к очарованию перешло в современное  научное видение и имеет мужской уклон. Вот одно из вошедших в словари  определений очарования: «Соблазнительные или обезоруживающие чары, состояние восторга; (воображаемое) появление красоты»,  и  персона,  от которой идут такие чары, неизменно  чародейка,  или волшебница или соблазнительница. Это,  странным образом, выдает  мужской страх,  и единственным условием выхода из такого умопомрачительного состояния –   универсальная истина (единственная в своем роде), неизменная (независящая от контекста), и непротиворечивая.  В противном случае действительно появляется возможность  быть обманутым, или ошибиться – и это цена всякого очарования. Уильям Блейк был прав: Есть улыбка Любви/Есть улыбка Измен/Есть улыбка  Улыбок/Что помирит всех.
 
Роберт Луис Стивенсон, видя эфемерность очарования, спрашивает,  разве есть что-либо  вечное, неумирающее ?  [От очарования] остается только  «Несколько старомодных песенок, пару стоящих поступков,    и несколько детей,  помнящих  счастливый день-другой со своими родителями».  Надо признать, что от такого очарования веет  меланхолией.
   
Если вы долго любите,  вы любите за уникальность,  случайность,  и  мимолетность момента, а значит меланхолия незримо присутствует.
  После определенного возраста,  по крайней мере,  любой, кто пытается избежать этого парадокса в любви, жертвует другим, и  вязнет в иллюзиях и манипуляциях.  (Но это не моральный упрек, скорее этика эльфов).  Самое лучшее, если отношения становятся такими, при которых очарованию отводится  почетное место.    Даже если  это не получится, цена за очарование не будет слишком большой.  Это решает только конкретный человек. Я  думаю, что всегда готов заплатить за очарование, даже если это сопряжено со страданием.

   Можно также спросить, почему всегда парадигмальной фигурой очарования становится женщина или богиня ? Я могу предложить одну причину, заимствованную  у автора  Даодэцзина:   материнская и следовательно феминистическая  матрица всей жизни.   «Жизненная сила долины никогда не умирает – это называется темной женщиной. Ворота темной женщины – называются корнем мира».

 Еще более ощутимая причина,   феминистическое родство  с отношениями как таковыми – символ биологической значимости -  возможность зачинать детей,  принадлежащая только женщине. После рождения, эта связь приобретаем множественный характер:  связь между матерью и  ребенком.  В дополнение к этому,  близость к ребенку, который одновременно независимое существо и ее часть, и к другой персоне, мужчине, который не отделен от всего процесса, и надолго связан с ним, и который не только другой индивидуум, но и другого пола.  Таким образом феминистичность включает в себя  мужчин способом, который невозможно получить обратным путем.   Возьмем ли мы характер, поступки или качество мужчины, все равно мы не достигнем такой полноты (инклюзивности).
 
  Аналогично, Афродита символизирует сексуальную и романтическую любовь между людьми вне зависимости от того, мужчины они или женщины.  Любовь это отношения и их качество; она не диктует ни роль сторон, ни их пол.


Взаимозависимость

Реляционная динамика очарования любви включает в себя сексуальность, но не исчерпывается ей.  Например, вне зависимости от пола, в определенный момент, одна из сторон обычно более активна, в то время, как другая более восприимчива и отзывчива (но не обязательно пассивна). Дающему иногда отводится мужская роль, а принимающему   женская роль, но любые по-настоящему реальные и глубокие отношения  включает в себя постоянную смену ролей.  Обе динамики парадоксальны: истинное дарение (giving) требует разрешения  или благословения другой персоны, в то время, как истинное получение (receiving) не может произойти пока эта сторона активно не отдаст себя другому. Более того, хотя феминистическая сторона (он или она) может приглашать другую сторону, она не будет уступающей;  она может взять ответственность на себя. Подобным образом, мужская сторона, хотя  может быть действительно активной и возможно проникающей, не будет, поэтому, доминирующей;  а может быть ведомой.

  Отношения – это не  вещь;  очарование живет в промежутках между ними, у него нет места, нет длительности. На практике, оно глубоко воплощено в наших телах, а наши тела, в своей конкретности, части природного мира. Через них, мы входим и соприкасаемся со всем остальным миром.   (В этом суть экологии, конечно). Поэтому женщины не более взаимозависимы  [от природного мира, чем мужчины], но, ввиду  накопления жизненного опыта, они  сознают это глубже и сильнее. Другая асимметрия между женщинами и мужчинами,  в гетерогенных отношениях, возникает  по той же причине: ввиду возможной беременности, со всеми вытекающими последствиями,  следствия половой любви тяжелее для женщин.  Больше поставлено на кон.

  В этом свете, мужчины в реляционных и взаимозависимых отношениях относительно автономны – хотя за это часто должны заплатить отчуждением;  иногда их независимость бывает ложной или ошибочной: то есть, они думают и ведут себя независимо, хотя на самом деле, они не независимы и отрицают этот факт.  Степень отчуждения мужчин -  то, что называют «мужской раной» - встроена в  развитие   человека, которое также асимметрично по отношению к первостепенному родителю (т.е.,  матери  с грудным молоком, если все идет  нормально.  Если  нет, то  отношения могут выйти из равновесия).   

  Причина в том, что девочки легче идентифицируют себя с матерью или, по крайней мере, с материнским полом. Мальчики, однако, должны отсоединиться от матери и женского пола, чтобы утвердить себя как мужчины. Женские тела все время остаются воплощенной жизнью;  мужские тела, напротив, стоят от нее в стороне (хотя она остается их источником).  Поэтому побег в мужскую независимость временный и чреватый разочарованием. Он также означает, что мужчины, чувствуя себя отделенными от мира,  начинают рассматривать мир как набор объектов,  которыми можно манипулировать.

  Все это имеет глубокие последствия  для  очарования у мужчин, в частности  для их очарования любовью.  Находясь вне женского источника жизни,  у них возникает чувство экзистенциальной уязвимости, и  появляется желание контроля.  Возникающие при этом стратегии притупляют восприятие очарования, но  влюбленность при этом может оставаться сильной.  Я думаю, это причина, почему влюбленность так сильно  ударяет по мужчинам, по выражению Клайва Джеймса,  «с  силой религиозного откровения».
 
  Я недавно  впервые увидел картину Эдварда Мунка «Мадонна» (1895/1902). (Я имею в виду настоящее полотно; его нельзя путать с  репродукциями).  Оно выражает все, что  мужчины, на некотором глубинном уровне, должны чувствовать  в женщинах:  недоступность, и в то же время  неизбежность,  эротику и эфемерность, ту самую, которая родила его и которая  видит его отделенным.  Ее лицо одновременно лицо Мадонны, Магдалины и Пиеты.

  Таким образом возникает асимметрия между мужчинами и женщинами, как  ввиду нашего психосексуального развития, так и метафизически, поскольку женщина – корень мира. Отсюда мифическая власть  Афродиты над очарованием  и феминистичностью как таковой.   Но с чем здесь  остается мужчина,  за исключением того, что он здесь просто присутствует (хотя чаще чувствует себя исключенным) ?

  Я думаю, мы видим такую же по величию картину маскулинности,  пафос которой заключен в одновременном властолюбии и уязвимости,  причем каждый аспект ограничен и зависит от другого.   Мужчины воплощают в себе неустойчивую амальгаму  безжалостности, вызванной стремлением отсоединиться  и  противостоять, дружбы -  с когортой братьев, друзей и разбойников, живущих вне законов жизни – и  поражающем их насквозь очаровании, если оно происходит. В результате, многие мужчины тратят массу времени и энергии, убегая от темной женщины, или преследуя ее, пытаясь вернуть себе.

  По тем же причинам, мужчины в особенности подвержены атакам жалости к самим себе по поводу сексуальных неудач,  которые могут становиться  довольно томительными и опасными, когда  они начинают винить женщин в прекращении отношений.
 Вспомните о Движении инселов***, члены которого верят, что у них есть право на секс,  которому женщины не имеют право препятствовать.  Насколько я знаю, у женщин нет подобного движения.

 Неудивительно, что среди мужских шовинистических культур и религий,  одержимых желанием контролировать женщин и их сексуальность, существует такое дикое стремление подавлять очарование любви.  Другим фактором, по-видимому, является необходимость  брака как социального института, устанавливающего властные отношения.  В любом случае, здесь противодействие очарованию – добровольным случайным отношениям,  возникающим несмотря на неодолимые препятствия всякого рода.  Очарование любви дается бесплатно или никак.  Чтобы ни происходило, его нельзя контролировать.

  Масса проблем, связанных с ложным очарованием, поджидает ничего не подозревающих любовников и партнеров.   Самое очевидная проблема – желание обладать и контролировать партнера. Затем желание восстановить то, что ускользает  (“the thrill is gone”), или не дать чувству ускользнуть. Это ошибка, которая может повторяться при замене партнера,  при той же напрасной попытке «удержать» очарование.  Законченной моделью ложного очарования любви является, конечно, привычка.

  Очарование другого рода отношений  связано с другими вызовами.  В отношениях с родителями и детьми,  если они не превратились  в полный разлад,  следует научиться удерживать деликатный баланс между любовью и расстройством (и то, и другое  имеет значение).   И, что еще более важно, признать за ними право на инаковость.  Слишком большой упор на своих чувствах означает сверхконтроль, упор на их  чувствах - отчуждение.  И то и другое ведет к разочарованию.

  Дружба имеет свое богатое и глубокое очарование, иногда усложняемое любовными отношениями.    Но при освоении искусства не доминирования,  две, идущие рядом жизни,  питающие друг друга, не требующие ничего друг от друга, не ждущие ничего друг от друга,  могут чудесным образом длиться всю жизнь. Иногда,  с определенной степенью удачи или искусства, романтическая любовь превращается в  особую дружбу, для которой нет   названия или категории.   В результате, глубокая привязанность и понимание друг друга, оказывается ближе к бескорыстному очарованию, чем в случае половой любви, подстегиваемой страстным желанием обладать.


Контроль

Проблема контроля вместо истинных отношений,  с  присущими  им  свободой и риском, входит в современную программу по  развенчанию любви, пропуская ее через мясорубку эволюционной психологии и бихевиористской генетики.   И дело не в том, что этим наукам нечего сказать.  Но слишком часто им дают последнее слово.   Независимо от  того, насколько тонко разработана ими гистология совместимости, рецепторы окситоцина, амигдала,  похожесть родителей противоположного пола, механизмы вознаграждения    и всевозможные  другие инструменты  современной науки о любви,   очарование остается неподвластным науке.

  Зачем же тогда все их попытки?  Ницше спрашивается риторически: « Не будет ли наша потребность в знаниях» - заметьте, потребность, не сами знания -  «потребностью в чем-то знакомом, желанием обнаружить под пеленой всего странного, необычного и сомнительного, нечто, что не будет  более тревожить нас?»   Если  за этим скрывается движущая сила,  она в поиске безопасности, в подчинении  тайны. Но тайна и остается тайной, потому что не может быть «разрешена» как загадка.

Она становиться еще глубже, если в нее вглядываться. Такая глубина неотъемлемая является частью конкретного частного; поэтому сведение  конкретных частностей, вместе с очарованием других,   к обобщенным средним типам – это первое, чем занимается наука по разрушению очарования, затем  заявляя о  том, что она «объяснила»  их.

Такая программа не представляет собой ничего нового. Ее корни лежат, по крайней мере, у Платона,  который боялся и поэтому не воспринимал любовь как конкретную магию из-за ее приземленности, хрупкости, обманчивости, мимолетности и непредсказуемости.  Он оставил нам абстрактную идею  совершенной Красоты, не загрязненной чем-либо прекрасным,  и Истины, чистой и неизменной,   потому что ничто из существующего не может  ее запятнать.  Земная любовь носила  инструментальный характер, допустимая только как  приманка к высшим духовным состояниям.

 Этот яд прямым путем влился в кровь христианства и, далее в  ислам.   Таким образом,  мы имеем женщину,  поднятую до состояния полностью лишенного сексуальности ( и даже это слишком много для протестантов), в то время как для ортодоксального ислама пиетет в отношении женщины сводится к ее фактическому исчезновению под никабом,  буркой и чадрой. По отношении к очарованию,   это издевательство  и прямая  ему противоположность,  такая же крайность,  как  порнографическая сексуализация.  Принуждение,  мягкое или грубое,  прямой путь к убийству очарования.

   Существуют культуры мужского доминирования с другими историческими корнями, конечно, и  религиозное насилие  над женщинами продолжается в монотеистических и  других религиях.  Сегодня  к нему присоединилась секулярная и материалистическая версия,  с ее фантазиями о  контроле над материнской функцией,  с помощью научного контроля  и  искусственной репродукции.  В определенном смысле, это будет апофеоз платоновской мечты  о  сотворении чистых мужских душ,  и  отнесении на второй план женщин,  природных тел,  и «грязной» Земли.

  Это было бы конечным  убийством любви. Любовь - не лестница Иакова.  По словам одного из ее хроникеров,  Габриэля Гарсиа Маркеса, « это высшее состояние:  не средство для достижения чего-то, но альфа и омега,  сама по себе конечная цель».

Мужчины, женщины и очарование

Мы обнаружили, что по сравнению с мужчинами,   у женщин  большая близость к очарованию.  Если взять отличительные черты очарования, в целом можно сказать, что  в нем больше женского.  Очевидное отличие у мужчин в том, что ввиду  особого психосексуального развития, они оказываются в более сложном и двусмысленном положении. Это не означает, что  мужчины не могут очаровывать или очаровываться; но  если это происходит, то  часто происходит по женскому образцу или  в результате поклонения  женщине.

  Мы также видели, что  несмотря на существующие непреодолимые проблемы,  отношения между мужчинами и женщинами могут приводить к длительному очарованию.   Это вряд ли удивительно – или происходит в результате счастливого стечения обстоятельств. Кем бы мы ни были, мужчиной или женщиной, мы не являемся отдельно стоящими независимыми сущностями, но типами бытия,  каждый из которого  определяет или определяется  противоположным полом.    Поэтому  полярность существует, но  она входит в континуум, в котором каждый полюс  выражается и  комбинируется с другим.   В этом смысл «гендерности», в отличие от  биологического пола.

 Существуют серьезные проблемы в отношении того, кто  должен определять – кто имеет такое право -  что значит быть женщиной  (или феминистичной стороной )  или мужчиной (или  маскулинной стороной).  При этом часто  возникают трагедии из-за  грубых или авторитарных определений.     Восставать против гендерных насильственных определений, придавать ему более легкую, свободную окраску,  все в пользу. В последнее время, такая возможность  закрепляется тем, что  люди начинают понимать, что  они родились «с перемешанными полами», т.е. с  некоторым смешением  женских и мужских  сексуальных характеристик.   Такая  пропорция может быть небольшой, но она реальна.  Кроме того, есть те, кто чувствуют, что они  родились  «не в том теле».   Хотя это еще больше осложняет проблему единства  гендерной идентичности, тела и сознания,  реальность  такого феномена неоспорима.  Какие это влечет сложности?

Все, что я обсуждал до сих пор не выходит за рамки  обсуждения вариаций в  половом различии. Нет нужды защищать очарование  здесь, потому что  наше происхождение как диморфного  животного и его динамика  в любом случае остаются.  Хуже, если  предпринимаются попытки отрицать реальность сексуального различия.
 Это ошибочно и наносит вред идее очарования.    Вне зависимости от того, насколько  сложны и противоречивы их проявления,  биологические половые различия влекут за собой определенные характеристики, качества и пределы, которые нельзя превзойти или отменить.  Конечно, никто не может определяться всецело по его/ее анатомии или сексуальности.  Много можно сказать по поводу того, какая часть принадлежит лично вам. Не бывает универсальных существ или бесконечно пластичных существ;  быть – это уже значит быть особым.

Верить в то, что любой человек может быть кем угодно и когда угодно он/она этого пожелает, значит отрицать/отвергать свое воплощение и экологическую размерность природы, которые влекут за собой пределы.  Такое отношение  к себе означает  на самом деле неуважение к себе самому и наносит вред тому чуду, которое происходит из  факта нашей жизни.

  Пределы сегодня – это плохой мессидж.   Я потерял счет рекламе, которая продает  вам продукт, который должен  сделать вашу жизнь «свободной от ограничений».  Но пределы абсолютно неизбежны,  и необходимы;  они  мобилизуют и  сдерживают.  Без них мы не только бы мгновенно испарились, мы были бы неспособны на что-либо вообще. Откуда же такое детское и бездумное стремление  от них избавиться ?  Стремление убрать пределы  вошло в  главный проект современности по самосовершенствованию. Я вижу в нем желание определенности, жажда безопасности любой ценой, даже если в них входит отказ от очарования.

   Для прояснения, должен заметить, что я не говорю о  конкретном индивидууме, который находит освобождение в замене пола или который обнаруживает в этом трагическую ошибку.  Я  озабочен больше движением или программой, направленной  на окончательное подчинение тела сознанию. Очарование может  варьироваться, но это происходит спонтанно.  Намеренная или программная трансгрессия  очарования еще один рациональный прием по подавлению очарования.  Как таковой, он легко может быть  кооптирован современностью, так что скоро  вполне вероятно, что мы получим очарование в виде упакованного продукта, который станет частью нашего образа жизни.
   К тому времени оно уже станет скучным занятием.

 Такое движение сродни прометеевскому проекту  человеческого самосовершенствования, который, по своей сути,  насквозь андроцентричен (с мужчиной в центре) и  целиком отвечает  этике Силиконовой долины «иди вперед и  разрушай» и, одновременно,  ультраправым супрематистам.    И те и другие,   с радостью  разрушат с трудом завоеванное  феминизмом признание различия, ценности и славы женщин,  того, что лечит нас всех.

 Поэтому мы должны защищать – и всячески поддерживать -  чудо сексуального разнообразия.  Затем направить внимание на  главное: род и  качество отношений. (Неравенство не обязательно следует из  этого различия и попытка уменьшить первое  путем нападок на второе серьезное заблуждение. Неравенство вытекает из  отравленных отношений, не различия).

Сексуальное различие – не единственный  источник любви, конечно, и не единственный, ведущий к очарованию.  Об этом я уже говорил. Но  различие между мужчинам и  женщинами  в особенности сильнейший его источник.


____________________

* См. https://ru.wikipedia.org/wiki/Большой_Мольн

** Не могу в данном месте не привести пример первого в своей жизни магического очарования, подтверждающий слова Патрика.   В первый свой приезд в пионерлагерь (мне было 12 лет), я увидел девочку.  То, что со мной тогда случилось, объяснить невозможно.  Я стоял напротив ее корпуса как заколдованный, и часами ждал пока она выйдет. Я стоял долго, очень долго. Наконец, она выходила, садилась перед входом, "чтобы я мог на нее  посмотреть ".  Позже в своей жизни, я, конечно, много раз влюблялся, но это была чистая магия.

***Инцелы (от involuntary celibates — «невольно воздерживающиеся от секса) — члены субкультуры, которые описывают себя как неспособных найти сексуального партнёра. Вину за невольное воздержание и связанную с этим фрустрацию инцелы целиком возлагают на женщин.  Обсуждения на интернет-форумах инцелов часто характеризуются обидой, мизогинией, мизантропией, жалостью к себе, расизмом, чувством собственного права на секс и поддержкой насилия против сексуально активных людей. – из Википедии.


*  *  *

Патрик Кэрри (Patrick Curry) - британский философ и писатель. Автор нескольких книг по экологической этике, толкинист, гл. редактор экоцентрического журнала The Ecological Citizen. Его вебсайт http://www.patrickcurry.co.uk/