Эвакуация

                Предисловие
     На сцене актового зала, за столом, сидела директриса школы и трое военных. Зал шумел. Женщина поднялась и молчала, ожидая тишины. Постепенно шум убавлялся. Когда стало тихо, и все школьники смотрели на своего руководителя, она начала вступительную речь мероприятия.

     - Дорогие дети, мы проводим акцию военно-патриотической работы «Есть такая профессия Родину защищать». К нам пришли гости, посвятившие  жизнь службе в Вооружённых Силах нашей Родины. Они выступят. Вы зададите вопросы, интересующие вас. Представила гостей.

     Первому дала слово генералу в авиационной форме. Он встал за трибуну. Пристально всмотрелся в глаза учащихся. Одни были полны интереса к происходящему, в других было безразличие.

     Не спеша генерал начал рассказ о военных специальностях. От него школьники узнавали, предназначение авиационных техников и инженеров, штурманов и пилотов.
Он заключил, что ведущей специальностью в авиации является профессия пилота. От пилота зависит итог работы всех других специалистов, подготавливающих и обеспечивающих выполнение боевого задания в небе.

     После окончания выступления услышал голос юноши. – Почему Вы выбрали специальность лётчика – истребителя авиации войск Противовоздушной обороны?
Вопрос был неожиданным.  Секунд десять генерал молчал. В памяти всплыла давно забытая история. Он начал короткий рассказ о трагической эвакуации из прифронтового Ленинграда летом 1941 года.

                глава первая
                Короткая встреча
     Июньский день был солнечным, но не жарким. Во двор одноэтажного деревянного барака вошёл мужчина средних лет, худощавый, в новой военной форме, в чёрных ботинках с обмотками. На его левом плече висел вещевой мешок.

     Оштукатуренные доски стен дома имели неряшливый вид из-за больших пятен осыпавшейся штукатурки. Оголенные, крест на крест, прибитые рейки, казались решётками, и навевали уныние.

     Он увидел группу малышей на куче песка, сгруженного более двух месяцев назад, предназначенного для ремонта барака. Дети были увлечены постройкой сооружений, рисуемых их воображением. Среди них увидел сына.
   
     - Юра, беги ко мне! – Громко сказал военный.
     Мальчик, лет трёх, обернулся на голос, поднялся с корточек, и стремглав, бросился к отцу. Тот, с чувством радости, подхватил мальчугана под мышки, поднял над собой. Малыш весело хохотал.

     Опустил ребёнка на землю, снял с головы пилотку, надел на головку сына, обнажив свою, постриженную наголо. Взял его за руку, повёл к крыльцу посредине барака.

     Малыш оживлённо разговаривал с отцом, не выговаривая слова.
     - Папа, почему ты долго не приходил домой?
     - Я был там, откуда не разрешают уходить домой. Сейчас война. Меня, как, и других дядей, призвали в Армию. Ты видишь, на мне военная форма. Я красноармеец.
Малыш задавал один вопрос за другим. Отец отвечал, пытался доходчиво объяснять непонятные, новые слова: война, фашисты, Родина, защита. Пройдя по коридору, остановились у двери с номером семь.

     В этой комнате, полученной год назад от строительного управления, где работал столяром, жила, его семья.
     - Вот, и мы пришли! - Громко, с улыбкой, сказал отец, входя в комнату. Не большая комната с одним окном была обставлена не хитрой мебелью, сделанной им самим.

     К нему бросилась, с не поддельной радостью, девочка, лет семи, с жёлтыми бантами, вплетёнными в две плотные косички.
     – Папа, здравствуй, я по тебе соскучилась! Как хорошо, что ты вернулся! – Возбуждённо говорила она, обнимая отца.
     - Где мама? - Выпуская дочь из объятий, спросил отец.
     - На кухне. Сбегаю, скажу, что ты пришёл!

     Малыш слез с рук отца. – Можно я пойду на улицу в пилотке? – Обратился к отцу, глядя на него снизу. Ребёнок не понимал, что отец пришёл домой случайно, на короткое время. Что, возможно, он, никогда его, больше, не увидит. Его детский ум не позволял разуметь происходящие события.

     Не осознано, ребёнок чувствовал важность отца на войне, не понимая сущности значения этого слова. В его детской душе засветилась гордость, что его папа красноармеец.  Хотелось сообщить сверстникам, что папа пришёл с войны, и похвалиться отцовской пилоткой.

     - Иди, сынок, - ответил отец, глядя на малыша. В его глазах была любовь и тоска. Ему хотелось подольше быть с ребёнком. Понимал, что сын мал, чтобы смыслить это.
     - Только из двора никуда не уходи, - добавил, погладив ребёнка по голове.

     Мальчуган, счастливый от обладания пилоткой, бегом выскочил из комнаты.
Вскоре, держа перед собой кастрюлю, в комнату вошла женщина. Она была невысокого роста. В её лице были черты красавицы с картины Фредерика Лейтона “Девушка, кормящая павлинов”. Такие же большие, глаза, прямой аккуратный нос, овал лица. Лишь, чёрные волосы, уложенные на затылке черными косами, отличали её от картины героини с распущенными волосами, закрывающими шею. 

     - Здравствуй, Арся! Какая неожиданность! Ты дома!
     - Нина, я очень рад! Но, я ненадолго…
Женщина начала накрывать стол, время было обеденным.
 
     - Пойду позову Юру с улицы. Умоюсь с дороги, и ему вымою руки – сказал красноармеец. 
     Семья расположилась за круглым столом. Малыш сидел на скамеечке, поставленной на стул. Ему так нравилась пилотка отца, что в ней он, и обедал.
Отец рассказывал о своей военной службе. Жена, и дочь внимательно слушали. Сын был занят работой ложкой в своей маленькой тарелке.

     - На сборном пункте военкомата, - начал рассказ Арсений, меня направили на службу в распоряжение управления Октябрьской железной дороги.
     - Как это? – спросила Нина, и продолжила, - это же не армия!
     - Я так же не предполагал, что на железной дороге могут быть воинские подразделения. Оказалось, что такое есть!

     Жена и дочь смотрели на Арсения. В их глазах читался большой интерес к рассказу главы семьи.
     - Меня мобилизовали через месяц после начала войны. До меня призывали молодёжь. Направляли на фронт. Позже получили повестки те, кто старше. Со мной, примерно, одногодки. Самые старшие, 1905 года. Если бы мне исполнилось тридцать шесть лет, меня бы не мобилизовали. 

     Какое-то время ели молча, будто обдумывали рассказанное отцом.
     - Где находится твоя часть, далеко от Ленинграда? – Поинтересовалась Нина.
     - Вначале были под Выборгом. Сейчас перебазировались под Волховстрой. – Продолжил воин. – Часть имеет наименование «Поезд». Мой «Поезд мостовой». Есть «Поезда путевые».
     - Дочь вслушивалась в непонятные слова. – Как это, мостовой поезд? Он же едет не только по мостам!

     Отец объяснял, что это условное название воинской части, которая должна проводить ремонтно-восстановительные работы на железно дорожных путях, на железно дорожных мостах.

     - Домой попасть удалось случайно. Командировка офицера в Ленинград, я с ним, и двое красноармейцев, всего на один день. Прибыли сегодня. Я попросил разрешения у офицера забежать домой. Мы приехали на Московский вокзал. С него, сегодня, и уезжать будем. От дома до него далеко. На трамвае, с пересадкой.

     - Когда тебе, Арся нужно возвратиться? – Спросила жена.
     - К пятнадцати тридцати. – Тихо ответил муж. – Пора уходить. Пока доеду, а там, ещё идти надо.

     Закончили обед и, молча, начали собираться провожать отца.
     - Думаю, твоя служба будет не менее опасной, чем на фронте. – Проговорила жена, когда шли по коридору к выходу из барака. - Немцы будут бомбить железную дорогу. Прежде всего, мосты.

     Отец нёс на руках сына. Рядом шли жена и дочь.
Муж понимал, что ждёт его впереди, но не хотел рассказывать о трудностях и опасностях службы. Хотел оградить жену от переживаний.   

     - Да, нам об этом рассказывал офицер, начальник «поезда», -  тихо произнес Арсений.
      - Что с эвакуацией? – Продолжил муж, посмотрев на жену печальным взглядом.
      - Мама получила в райисполкоме разрешение на приобретение железнодорожных билетов на себя, и на Валю с Юрой. Завтра нужно ехать на Московский вокзал покупать билеты.

     Известна дата отъезда?
     - Да, послезавтра, в четырнадцать двадцать пять, поезд сто двадцать четвёртый, вагон восьмой.

     - Помню, когда ты отдавала документы в домоуправление,  - сказал Арсений, - значит, ждали больше месяца. – Продолжил, - эвакуируется промышленность из Ленинграда, сколько заводов и фабрик… Конечно, и детей много. 

     Замолчал, и продолжил. - Было бы хорошо, если бы эвакуировалась ты с детьми.
- Да. Но, продажа билетов только на детей и одного сопровождающего. – Промолвила Нина. -  Ты сказал, что скоро будет работать только Финляндский вокзал.

     - Немцы стремительно наступают. Несколько дней назад оккупировали Великий Новгород. Приближаются к Ленинграду. С Москвой уже нет ни автомобильного, ни железнодорожного сообщения. Как подойду фашисты в район Колпино, прекратится движение поездов на Ярославль.  – Грустно произнёс Арсений. – По этой ветке должна эвакуироваться мама с детьми.
 
     Трамвая ждать не пришлось. Он подошёл сразу. Объятия, поцелуи. Отец помахал рукой из последнего вагона трамвая, ускоряющего  ход.

     Красноармеец переживал расставание с семьёй. К горлу подступил комок. Незаметно смахнул наворачивающуюся слезу.

     Жена и дети, с печалью и тоской, смотрели вслед удаляющемуся трамваю. Трамвай был уже далеко, когда, молча, направились домой.

    Первым заговорил малыш, идущий с сестрой за руку. – Почему на окнах наклеены кресты?
    Мать посмотрела на окна дома, мимо которого проходили. Стёкла были обклеены крест на крест полосками, вырезанными из газетных листов.
    - Для того, сынок, чтобы стёкла не рассыпались от взрывов бомб, или снарядов.

    Юра не понял этого объяснения, но тут же его внимание привлек аэростат воздушного заграждения, сопровождаемый группой военных. Он с интересом рассматривал непонятный предмет. Мать отвечала на его вопросы.

                глава вторая
                Разговор матери с дочерью
      - Мама, смотри, бабушка возле дома! – Радостно воскликнула Валя. -  Она ждёт нас!
Девочка и малыш бегом бросились к ней.
     -Доченька, возьми Юру за руку, а то он споткнётся! – Напутствовала мать.
      
     Наталья Сергеевна, женщина за пятьдесят, среднего роста, с каштановыми волосами, стянутыми сзади в недлинный хвостик. Её большие голубые глаза всегда светились любовью. В них читалась доброта и нежность, и не только к близким ей людям.

     День стоял солнечный, тёплый. Детям было разрешено остаться на улице, во дворе дома.
     Женщины вошли в комнату. Из радио, в форме тарелки чёрного цвета, висевшей над железной кроватью, доносилась музыка Шопена «Вальс дождя». Проводы мужа, тусклый свет из окна, выходящего на север, и музыка, создавали Нине грустное настроение.
 
     Нина предложила матери чай.
     – Немец подходит к Ленинграду, будут обстрелы, бомбёжки. Как ты, и отец, переживёте эти ужасы? Наверное, ему придётся приехать к тебе. Вдвоём вам будет легче. - Рассуждала мать.

     - На работу, отсюда, ему дальше ездить.
     - Ну, ничего. Зато, будет под заботой.
     - Да, - продолжила Наталья Сергеевна, - вчера было письмо от Коли. – Он уже в школе воздушных стрелков.
     - Воевать будет в авиации? – С тревогой в голосе произнесла Нина. – Очень опасная у него служба.

     - Да, но, выбирать не приходится сейчас. – Приходится верить в судьбу, и надеяться на Бога.
     - А как дела у младшего нашего, Алексея? – Продолжила разговор хозяйка дома.
     - Вот – вот, говорил, когда был в увольнении неделю назад, что будут экзамены досрочно. Получит офицерское звание, младший лейтенант. Куда отправят, не известно.

     Разговор матери и дочери повернул в русло предстоящей дороги.
     - Я считала, что нужно было ещё месяца два назад, как объявили о начале войны, собираться в деревню. Может быть, тогда смогли бы все уехать. Там дом заколоченный. Места бы нам всем хватило.

     - Но, я же думала, как говорили по радио, что фашисты получат отпор. Что воевать будем на вражеской территории. – Будто оправдываясь, опустив глаза, промолвила дочь.

     Обсудив дорожные дела, Наталья Сергеевна начала собираться домой.
     - Поеду домой, отец должен уже с работы возвращаться, - как бы подвела итог беседы с дочерью. – Послезавтра, часикам к десяти, буду у тебя. Наверное, часов в двенадцать, нужно будет отправляться в путь.

                глава третья
                Отъезд
     Складывая детские вещи в сумку, Нина хотела положить минимум одежды, чтобы уменьшить их вес. Из – за этого, она неоднократно перекладывала их. Что -  то из вещей вынимала, потом снова укладывала в сумку.

     Собирая детей в дальнюю дорогу, мысленно была с ними в пути. - Война. Может быть, поезд попадёт под бомбёжку. Ой! О чём думаю? – Пыталась отогнать нехорошие мысли. – Хотя бы благополучно добрались.

     В момент этих размышлений, в голове родилась мысль – вышить на рубашке сына и платье дочери, которые будут на них, фамилию и имя. Тут же вставила красную нитку в иголку и принялась за дело. Внутренняя сторона выбранных вещей была маркирована.

     К приходу Натальи Сергеевны багаж и дети в дорогу были собраны.
Нина накрыла стол.
     - Валенька, Юрочка, кушайте хорошо! Дорога будет длинной. – Сказала Нина.
За обедом она напутствовала дочь и сына, как себя вести в поезде. – Слушайтесь бабушку, будьте всё время рядом с ней.   
 
     Пообедав перед дальней дорогой, «присели на дорожку», и отправились на Московский вокзал. Перед входом в здание Московского вокзала к ним присоединился Шабаров Алексей Михайлович, дедушка, пожилой человек среднего роста, с высоким лбом, не густыми, тёмными волосами с седой окантовкой вокруг головы, и светлыми усами, не старящими его худощавое лицо.
 
     -  Я, здесь, не менее часа, еле дождался вас, – сказал он.
     -  Дедушка, ты, как наш папа, то же пойдёшь на войну? – Спросила внучка.
     - Нет! Мне пятьдесят шесть лет. По возрасту освобождён от призыва. – И продолжил, - Я же столяр – краснодерёвщик, работаю на мебельной фабрике. Вместо мебели делаем приклады к винтовкам, другие детали из дерева, необходимые для фронта.

     При выходе на перрон была давка. Бабушка держала за руку Валю, за спиной висел рюкзак. Дед держал на руке внука, и деревянный большой чемодан.  Сзади, с сумкой, шла Нина. Они медленно двигались вместе с толпой.

     У перрона стоял товарный эшелон. У широко раздвинутых дверей, слева, были крупно написаны, мелом, номера вагонов.
     - Вот девятый, наш! – Сказала громко Наталья Сергеевна, чтобы в шуме услышали муж и дочь.

     У широкого дверного проема люди стояли гурьбой, но, никто не норовил      подняться в вагон, оттолкнув другого. Женщина в форме железнодорожника проверяла билеты. Отъезжавшие ставили вещи на пол вагона, и поднимались по приставной деревянной лесенке.

     - Мама, как приедешь в Николо - Полому, напиши письмо. Со станции оно дойдёт быстрее, чем из деревни. – Попросила дочь.

     Прощание было недолгим. Прогудел паровоз, выпустил клуб пара, и, состав медленно тронулся. Нина не сдержала слёз. Когда увидит детей? Думая о дочери и сыне, не представляла, что ей предстоит пережить голод, холод зимы, артиллерийские обстрелы и бомбёжки города.

     С отцом она стояла на платформе, пока был виден уходящий поезд.
     - Одних проводили, теперь на очереди проводы Лёши. – Заметил Алексей Михайлович, выходя с вокзала на Площадь Восстания.
     -  Мама мне о нём говорила. – Поддержала разговор дочь.
     - Да. Должен был учиться ещё год! Недавно был в увольнении, сказал, что выпуск будет до срочных младших лейтенантов. 
Отец уехал первым. Дочь осталась ждать своего номера трамвая.

                глава четвёртая
                Бомбёжка
     Товарный поезд с женщинами и детьми, покинув Ленинград, ускорил ход. В вагоне было тесно. Но, не душно.  Свежий воздух поступал через раздвинутые двери и окошки без стёкол, по одному с обоих сторон вагонов, под крышами.

     Женщины раскладывали вещи. Оборудовали на нарах спальные места для себя и своих детей. Дети находили занятия по своему возрасту. Одни разговаривали со сверстниками. Кто - то смотрел в дверной проём вагона на сменяющийся пейзаж.
    
     Раздвинутая дверь манила их к себе. Но, правило – не подходить к дверям, выполнялось строго. Каждая из женщин постоянно держали в своём внимании место нахождения своих детей.

     Дорога постепенно начинала утомлять ребятишек. Солнце ещё не приблизилось к горизонту, а шум детских голосов начинал затихать. Постепенно, вначале самые маленькие, а позже, и все остальные, ложились и засыпали на своих местах, обустроенных мамами и бабушками.

     Когда стемнело, женщина, назначенная железнодорожницей, проводящей посадку в вагон, старшей по вагону, зажгла под потолком фонарь «Летучая мышь». Ночью поезд шёл с разной скоростью, то быстро, то очень медленно. Временами стоял на перегонах пропуская воинские эшелоны.

     Начало светать. Утренние, не смелые лучи солнца наполняли вагон светом и свежестью. Пассажиры вагона начали пробуждаться. На полу, возле нар появились ночные горшки.

     Уже рассвело, когда поезд резко затормозил. Пассажиры, вместе со своими импровизированными кроватками, сдвинулись с места. Проснулись все. Взрослых волновал вопрос: «Что случилось? Почему внезапно поезд встал?»

     Он остановился в лесу. Его окружила лесная тишина. Минут через пятнадцать к вагону подошёл железнодорожник.
     - Можно выходить из вагона. Впереди разрушен путь. Сколько будем стоять. не известно!

     По деревянной лесенке, приставленной к вагону, первыми спустились на землю несколько женщин. За ними последовали дети. От падения, их страховали руки взрослых.

     Постепенно все пассажиры поезда высыпали на улицу. Далеко отходить от своих вагонов, не решались.
Завтракали и развлекались на свежем воздухе, каждый по-своему. В неизвестности времени продолжения пути, поезд стоял уже больше часа. Метрах в десяти от девятого вагона толпилась небольшая группа детей и взрослых. Они с интересом что-то рассматривали. Наталья Сергеевна с Юрой и Валей подошла к ним.

     Мальчик, лет десяти, держал в руках серую птицу с длинными лапами и не обычным клювом. Каждому ребенку хотелось её погладить. Все тянули к ней свои руки.

     - Это кулик! – Громко сказала Наталья Сергеевна. – Не повредите ему крылья.
Юре было плохо видно птицу из-за детей, окруживших владельца пернатой добычи. В нем проснулся неподдельный интерес к необычной птичке с длинными лапами, и длинным, тонким клювом. Он тянулся к ней, чтобы погладить.

     Бабушка, увидев заинтересованность малыша, попросила дать её Юре. Хозяин птицы протянул кулика. Малыш бережно взял птицу.  Почувствовал тепло пичуги, и жалость проснулась в нём.
     - Давайте, отпустим птичку! Пусть она летает! – Громко сказал малыш. Его призыв поддержали другие дети.
     -  Подбрось его вверх! – Распорядился маленький птицелов, - и выпусти!
Юра подбросил птицу вверх, и с замиранием сердца смотрел как птичка, вытянула длинные лапы и замахала крыльями. Дружный смех детей провожал пичугу.

     В этот момент внимание всех, высыпавших из поезда, привлёк нарастающий звук приближающегося самолёта. Звук доносился с «хвоста поезда». Сотни глаз смотрели в небо.

     К эшелону, по ясному голубому небу, медленно «плыл» двух моторный самолёт. Сзади, его догонял другой, маленький самолётик. От него тянулись короткие огненные трассы. Они то гасли, пролетая рядом с большим самолётом, то упирались в него. Но, двухмоторный самолёт продолжал лететь и приближаться к эшелону.

     Взрослые, наблюдавшие за дуэлью двух самолётов, поняли, что это немецкий бомбардировщик, и, он, вот – вот, сбросит бомбы на их головы. Кто – то крикнул,
     - В лес!

     В этот момент истребитель догнал фашистский самолёт, и воздушным винтом начал рубить его хвост. Бомбардировщик, вращаясь, круто, пошёл к земле. Рядом с ним падал загоревшийся истребитель.

     Возле вагонов поезда началась паника. Матери и бабушки, окликая своих детей, метались у эшелона.

     Тут же к эшелону подлетел второй бомбардировщик. С него посыпались бомбы, наблюдаемые с земли безобидными небольшими сигарами.

     Не все взрослые и дети успели убежать от своих вагонов. Раздались взрывы один за другим. Вверх полетели обломки вагонов, рельс. Взрывные волны подбрасывали людей. Разлетавшиеся осколки бомб, деревянные и железные части взорванных вагонов, скашивали детей и взрослых. Вой падающих бомб, непрерывные взрывы, высокое пламя, создали ад.

     Дети плакали, метались, кто уцелел, звали своих бабушек и матерей. Юру сбила с ног взрывная волна одной из бомб, разорвавшаяся метрах в пятидесяти от вагона. Малыш в растерянности поднялся с земли, но, не заплакал. Стал звать бабушку. Рядом её не было.

     Вместо того, чтобы убегать от вагона, он поплёлся к нему, продолжая громко кричать, - Бабушка!

     Стих звук самолётов и падающих бомб. Люди, успевшие отбежать в лес, что их спасло, возвращались к вагону. Среди них шла сестра Юры, Валя. Увидев брата, бегом бросилась к нему.

     Юра обрадовался сестре, но продолжал звать бабушку. Они вместе пошли вдоль того места, где только что стоял их вагон. Его не было, как и многих других вагонов эшелона. Они превратились в груду искорёженных, разрушенных, горящих обломков.

     Бабушки не было. Валя начала плакать. Глядя на сестру расплакался Юра. Валя поняла, что бабушки нет. Что они с Юрой остались одни. Её охватил страх. Держа Юру за руку, девочка пошла среди множества костров, лежащих на земле женщин и детей. Вдруг, заметила цвет бабушкиного платья, потянув за собой брата, быстро подошла к женщине, лежащей вниз лицом.

     Это была их бабушка. Кровь, вытекшая из головы, превратилась в алую лужу. Тело оставалось неподвижным.

     Малыш не понимал то, что произошло с бабушкой, что она убита. Его сестра, повзрослев в эти трагические минуты, поняла, что осталась одна с маленьким братом, что она, за него в ответе.

     По мере того, как пассажиры поезда, оставшиеся живыми, приходили в себя, начали самоорганизовываться. У каждого из разбитых вагонов нашлась женщина, которая, отойдя в сторону от пожарища, созывала детей и взрослых. Такая активистка была, и в девятом вагоне.

     Это молодая женщина с короткой стрижкой на голове, и яркой зелёной кофточке, что было кстати, в этой трудной обстановке. Этот цвет выделял её из всех, кто был рядом.

     Дама давала указания взрослым, окружившим её, искать раненых пассажиров, чтобы оказать возможную помощь. Поручила пожилой пассажирке, собрать всех детей уничтоженного девятого вагона, и отойти с ними в чащу леса, чтобы дети не видели ужаса, разразившегося на железной дороге.

     Когда её указания были выполнены, она громко объявила. - Женщины, нужно найти оставшиеся продукты. Собрать всё, что осталось, и разбросано по всей территории бедствия, чтобы кормить детей. – Сделав паузу подытожила. – Не известно, сколько времени нам нужно находиться здесь. Мы должны сохранить детей!

     Через два часа после бомбёжки, к пожарищу, месту трагедии, подошёл поезд с санитарами и воинами – железнодорожниками. Закипела работа по оказанию помощи раненым, покалеченным женщинам и детям, уборка трупов, расчистка завалов.

     Дети, собранные в группу, совсем маленькие, и более старшие, были послушны. Не было детского смеха и баловства, не отходили ни на шаг с места, которое им было указано.
 Найденные продукты, руководительница распределила поровну всем детям на день, вечер, и утро.

     - Детям нужна вода для питья, - изрекла она, обращаясь к взрослым, слушающим указания, - необходимо найти воду и кипятить на костре.

     Женщины, разделившись на группы, приступили к выполнению указаний своего не формального командира. К поиску хвороста детей не привлекали, чтобы не потерять кого-то в лесу.

     Ночью погода изменилась. Небо заволокли тучи. Звёзды на небе пропали, пошёл небольшой дождь. Скрывались от него под раскидистыми лапами старых елей.

     С восходом солнца, завалы, последствия бомбёжки, были ликвидированы. Железнодорожный путь был восстановлен. Вскоре подошёл поезд. Это был не товарный, а пассажирский, состоящий из вагонов пригородного сообщения.

     Детей, оставшихся без сопровождающих родственников, разместили в двух вагонах. Валя крепко держала брата за руку. Пройдя по вагону, посадила его к окошку, сама села рядом.

     Теперь она не знала, куда их повезёт поезд? Твёрдо, представляла, что нужно постоянно быть с братом. Что, он – несмышлёныш, без неё потеряется.

                глава четвёртая
                Детский дом
     Начиналось утро. В вагоне погасли лампочки синего цвета. Некоторые из детей начинали просыпаться. Спали сидя, склонившись друг к другу. Для сна лёжа, не было места. На каждой из скамеек сидели по трое, четверо ребятишек.

     Женщина, находившаяся постоянно с детьми, громко обратилась к маленьким пассажирам. – Просыпайтесь! Просыпайтесь, милые!

     Проходя по вагону объявила, - дети, на этой станции мы закончим поездку.
Когда поезд остановился, детвора направилась к обоим выходам.
    
     Перрона, как в Ленинграде, здесь не было. Ступеньки вагона от земли были очень высоко. Малыши самостоятельно, спиной вперёд, удерживаясь руками, спускались на нижнюю ступеньку, откуда их подхватывали женские руки.

     Валя помогала брату спускаться по ступенькам вагона, придерживая за воротник рубашки. Когда встречающая женщина сняла его с последней ступеньки, сама быстро и ловко спрыгнула на землю, чтобы скорее взять в свою руку, ручку малыша.

     Сестра и брат, вместе с прибывшими детьми из Ленинграда, оказались в детском доме. При оформлении, девочка рассказала сотрудникам детдома о папе и маме, бабушке и дедушке. С её слов был записан Ленинградский адрес.

     Их разделили по возрастным группам. Валя не хотела оставлять брата. Убеждала воспитательницу оставить её с братом. Но, это было невозможно.
     - Не плачь, девочка, - успокаивала её молодая блондинка, - ты сможешь ежедневно встречаться с братиком, играть с ним. Но, не целый день, а в строго определённое время. Не волнуйся, он будет под присмотром, ему будет хорошо с малышами, такими, какой он сам.

     Так дети были разлучены. Но, они всегда испытывали тягу друг к другу. Ждали разрешённого времени встречи.

     Шло время. Росли оба. Валя понимала, что пока идёт война, родителей они не увидят.

     И, вот! Прогремел салют Победы. Валя думала, что из детдома их скоро заберёт мама. Но, ждать пришлось год.

     За годы войны многое изменилось в жизни семьи. Адрес стал другим. Дом, в котором жили, был разрушен бомбой. Под бомбёжкой в пути погибла бабушка, спасая внука и внучку от войны. Дедушка умер в суровую зиму 1942 года при эвакуации с Ниной на ледовой дороге через Ладожское озеро.  Неизвестны места их захоронений.

                послесловие
     Когда говорил пенсионер – военный лётчик, в зале стояла абсолютная тишина.
     - Кулик, выпущенный мной, и улетевший в небо. Таран нашим истребителем фашистского бомбардировщика, были всегда в моей памяти. Я это вижу и сейчас.
Советский лётчик отдал жизнь ради спасения людей в поезде. Его любовь к людям, преданность присяге и Родине, стала для меня живым примером.

     Помолчав, глядя в широко раскрытые глаза учащихся, закончил. - Поэтому, я выбрал профессию лётчика – истребителя.
                Б. Аверин
                04.06.20.