Чертополох

                Все это уже было когда-то: возница тихонько пел –               
                бормотал какую-то песню, последние краски заката   
                горели перед нами, красные шапки чертополоха
                вспыхивали в высокой траве, тесная бричка,
                поскрипывая, катилась по мягкой дороге.               
                В. Каверин.

Лето только начинается. На скудных пастбищах, которые уже перетоптаны многотысячной армией колхозной скотины, ни мясо, ни молоко не поднимешь. На траву, что после продолжительной холодной весны еле-еле поднимала голову, хватает без того немало едоков. Непрерывное обеспечение животноводческих ферм зелеными кормами – злободневная тема, исходя из этого партией  и правительством поставлена наиважнейшая задача. Потому как нет надежды найти на пастбищах нужного количества зелени, кроме как повсюду волготно располагавшегося чертополоха.
   
Механизатор Аслям тоже не остался в стороне от мероприятий, проводимых для дополнительной зеленой подкормки колхозных животных. Его звено сегодня вышло косить рожь. Его трактор «Беларусь» тянет за собой и крутит роторный кормоизмельчитель. К тому сзади сцеплен прицепь-телега. На телеге стоят молодые ребята Раис и Галимьян. Их задача с вилами помогать для более эффектной загрузки, затем ехать на загон и вручную вывалить массу равномерно перед коровами.

Механизатор сперва проехал по середине поля, нарезав делянку, затем направил свой агрегат по полосе вдоль дороги. Вдруг Аслям заметил на своем пути огромный чертополох, будто резко выросший перед ним.
– Вот проклятый, как высоко махнул, чувствует рядом дорогу. Нехватало только его засорять поле, – заругаться в мыслях успел он, но тут же возник тревожный сигнал «Это же человек», и он резко нажал на тормоз и остановил агрегат.
   – Высоко берешь! – так называемым чертополохом оказался руководитель тракторной бригады Хайретдин. Что-то ему видать не понравился, раз намерен сделать замечание. Что же, его право указывать, он начальник. Аслям выпрыгнул из трактора, посмотрел  на стерню, затем потрогал и ролики агрегата.
– Куда еще ниже? – он повернулся к Хайретдину, но тот как призрак, за это время успел испариться куда-то. Он снова сел на трактор, не проехал и ста метров, как тот самый контролер качества в красной кепке и зеленом костюме снова чуть не залетел под технику. Аслям остановился, вышел из кабины и в недоумении подошел к Хайретдину.
– Оставляешь много! – бригадир, несмотря на то, что секунду назад был в двух шагах от смерти, продолжал умничать. Аслям понял тут в чем дело, не спроста придирается. Хайретдин был пьян. Он всегда не любил его работу, а тут еще выпил. Почувствовал бригадир вместе властью должности в коллективе и власть крови в организме. Тракторист заметил, что у того голос все тоном выше и яростнее становится.
 
Трудно сказать, что не любил только работу Асляма, вряд ли какого-либо другого работника труд заслуживал уважение со стороны бригадира. В свое время передовому механизатору руководство колхоза оказало высокое доверие и назначило на должность бригадира. Но человек – не техника вовсе, а Хайретдин не из таких, кого к людям и подпускать близко нельзя. А должность теперь только усугубило его отношение с другими членами колхоза.
– Хайретдин а;ай! Дай работать, пожалуйста! Не мешай, ты же пьян.
 
Но Хайретдин не слышал никого, а лишь продолжал мельтешать перед техникой, пытаясь изгаляться. Аслям пытался несколько раз шевельнуть с места свой агрегат, но все было тщетно. И только после того, как, наконец, понял, что избавиться скоро от бригадира не получится, заглушил трактор и сел на обочину дороги. Неистовый Хайретдин, разумеется, счел такой поступок механизатора чересчур беспардонным. Он тянуть с крайними мерами воспитания не стал и с разбега отвесил пинок в ухо сидящего на земле Асляма. Тот вскочив с места въехал этому по пьяной и мерзкой роже так, что он тут же отлетел и приземлился на задницу в двух метрах от места получения удара. Но Хайретдин очень скоро встал на ноги и набросился на своего противника. Началась возня и драка. Вчерашние мальчики семикласник Раис и десятиклассник Галимьян, что стояли на прицепе, увидев данное зрелище, начали весело хохотать. Но через мгновение, поняв что те просто так быстро не остановятся, эти парни поспешили старших разнимать. Ведь Аслям, который на лет пятнадцать младше своего обидчика, положив того на спину, не по-детски месил его. Не зря вмешались ребята в их мордобой. Хайретдин живой и почти пока невредимый решил поскорее удалиться прочь с этого места…

  …– Аслям! Хайретдин жалобу на твое имя написал. Пацанов вызвали. В контору сегодня приедет представитель райкома… Ну как ты смел, Аслям, ты скажи мне, поднять свой кулак на коммуниста? – секретарь паркома колхоза Расих Сабирьянович с самого раннего утра ждал Асляма возле его дома.
– Расих! Это я давно слышал. Что, сегодня приезжает? Ну и зачем мне всю эту мораль читаешь? Сажай и все! Пусть радуется.
– Да, погоди ты.  Сесть всегда успеешь. Попробую спасти тебя как-нибудь. Но все же, то, что самого члена партии ударил: в этом, ты, конечно, не прав.
– То же мне член партии. Разве пес может быть членом?
– Чтоб в девять ровно был в конторе.

…Аслям, выходя из здания бригадной конторы, со злостью пнул ногой валящуюся под ногами трубу.
– Это козлина из райкома хочет на пятнадцать суток меня закрыть. Иди, Галимьян, тебя ждут там …

– Фаттахов! Прекрасно понимаешь наверно, для чего ты здесь. Что можешь сказать про тот день?
– Косили рожь. Хайретдин бабай ходил пьяный по полю, чуть под комбайн не попал как-то.  Потом ушел, но спустя минут пять смотрим, снова появился и едва не угодил в корморез. Аслям агай взял да заглушил технику и решил подождать у дороги. Хайретдин бабай как пнет его по голове, ухо все в крови. Начали махаться, мы разняли.
– Молодой человек! Ты, хоть думаешь, что говоришь? Дядя Аслям поднял руку на самого человека, носившего высокое звание коммунист! А ты его здесь защищаешь! Хотя являешься комсомольцем!
– Статус комсомольца, товарищ секретарь, и не позволяет мне врать.
– Значить ты утверждаешь, что говоришь правду! Ладно, выйди пока, пусть Гареев зайдет.

– Наверное, знаешь. Раис, что говорить. Дядя  Аслям подсказал небось. Ну, начинай давай, – райкомовский представитель Саттар Яппарович, хмуря брови, уставился на Гареева.
– Мы стояли на телеге. Смотрю, на нашей полосе краснеет растение высокое. Думаю, то ли бодяк, не то чертополох. Приблизившись только дошло, там Х;йретдин бабай сидел. Зеленый костюм и красная кепка точь в точь его выдает как чертополоха. Пьяный, наверно, был, раз вскочил и давай бежать на встречу трактору. Вначале думал, все залетел в жатку, ладно дядя Аслям заметил.  И так два раза. В самом деле оказывается бухой совсем. Затем ходит, мешает и не дает работать. Аслям сел на край дороги. А Хайретдин подбежал к нему, вижу, такой удар с большими сапогами по его ушам. Началась у них тут драка. Скоро Галимьян подошел к ним разнимать, за ним и я.
– Ты знаешь, что могут дать тебе за ложь, которую ты несешь нам сейчас!? Может твоему директору школы позвонить?!
– Саттар Яппарович, постой, не горячись. Он еще ребенок, если ты не забыл, – парторг Расих не смог не вмешиваться в ход разговора.
– Этот ребенок не сегодня, так завтра поедет Родину защищать! Ладно, джигит. Услышали мы тебя.

Раис вышел, Саттар Яппарович с парторгом остались наедине.
– Оба свидетеля на стороне Асляма, Яппарыч.
– Дорогой ты мой однокурсник! Ты не судья. В первую очередь, ты – коммунист. Мы не можем своего однопартийца взять и бросить на произвол, ты понимаешь это?
– Значить, слова комсомольцев для тебя ничто?
– Сабирьяныч, ты понимаешь в чем разница между простыми комсомольцами и членом коммунистической партии?
– Они не простые комсомольцы. ;алимьян – в Юлбашевской средней школе председатель комсомольского комитета, а Раис такой же председатель в Иткуловской восьмилетке.  И еще на это событие у меня тоже есть личное мнение, не забывай это.
– Конечно, я не первый и не второй секретарь, хотя сижу там,выше. Вы все, в отличии от меня, руководители. На это намекаешь, да?
–  Коммунист не должен находиться на работе пьяный и, тем более, показываться людям.
–  Думаешь, твой Аслям трезвый был?
–  Он не пил в тот день.
–  Тогда как он не видел даже в упор Хайретдина, если не пил.
– Думал, что чертополох растет. Ведь и Раис на прицепе то же самое говорит.
– Чертополох вдоль дороги, на краю поля? Разве может он там расти? Или хотел сказать татарник?
– Не знаю, они как мы агрофаки не заканчивали.
– Ты и сам даже толком не различаешь их. Помню, по ботанике ты был далеко не ученый.
– Зато по химзащите я тебе помогал.
– По защите ты сильный был, у тебя и дипломная работа ведь по нему. Какие-то ядохимикаты на чертополох поливал, опыты ставил. Ладно, от темы далеко уходим, некогда рассижываться тут. Расих Сабирьянович, ты сам из этой деревни, народ лучше знаешь. Решай, как поступишь с ними, так все и пусть будет.
 
Когда человек с райкома вышел из конторы и пошел в свою машину, за ним поплелся и Хайретдин.
– Всегда меня обижают. Орден не дали, и Асляма, как я понял, не накажут. Теперь будет он ходить и ржать над мной.
– Ничего не поделать. Мальчики на своих словах держатся крепко. Сегодня же начну оформлять нужные документы, дадим мы тебе твой орден. Награда найдет своих героев. Только людей больше не обижай, – после этих слов он сел в машину.
   
…С тех пор, как Хайретдину самому влепили выговор, а Асляма отмазали от суток, пролетел и четверть века. В деревне шло собрание, там довели до народа новое решение властей района. Согласно ему, бригаду, то есть деревню нужно было отделить от большого колхоза и дать статус фермерского хозяйства. На трибуне разместились глава района со своими заместителями. Расих Сабирьянович мен;н Саттар Яппарович теперь уже были среди них.
– Вы народ трудолюбивый. Надеемся, что справитесь. Если честно сказать, все поля вашей деревни Иткул сможет убрать один дядя Аслям. Если ничто не помешает, – сказал в своем последнем выступлении Саттар Яппарович, теперешний глава района.

– Никто если не помешает, – добавил с улыбкой на лице, сидевший в зале главный ветеринарный врач колхоза Галимьян Фаттахов так, чтоб всем было слышно. Народ оживился. Шутить Галимьян умел, да и имел право. Не мог Галимьян без смеха вспоминать тот день, то событие, раз веселым человеком был всю жизнь он по своей натуре. После того случая Хайретдин несколько раз пытался устроить ему подлянку, но когда понял, что нечем его не прошибешь, остановился. 
 
Услышав имя Асляма, Раис в зале отыскал взглядом деда Хайретдина с медалями и орденом на груди, и его глаза  наполнились слезами. Заслуженный химик Раис Гареев в этот день находился в отпуске деревне у своих родителей. Он, в отличии от Галимьяна, за все это время не мог спокойно говорить, вспоминая данный инцидент. Он и драку взрослых людей, и допрос партийных чиновников оценил нечто позорным, жестоким и бесчестным явлением. Назвал всех участников события жертвами и карателями эпохи дибилизма.

… И во дворе машино-тракторной мастерской заросло травой. Помимо травы там неплохо укоренился и чертополох . В последние годы пастбища в основном пустовали, и эти засорители массово переселялись по ближе к деревням и селам. Окраины населенных пунктов, особенно гаражные площадки, где выгуливалась скотина сельчан, стал главной территорией обитания красноголовых колючек.

Аслям ставил вал на свой комбайн, когда рядом с зданией мастерской, ранее колхозной бригады, а ныне принадлежащей крестянско-фермерскому хозяйству, остановилась машина. Из салона показалось жирное тело господина Саттара Яппаровича:
– Здравствуй, дядя Аслям! Ну как дела, почтеннейший, получается на буржуя работать? – крикнул он ему. Аслям не сразу понял, что он имел виду, то ли унизит хотел, то ли в самом деле интересовался его настроением.
– Какая разница! Раньше кормили девяносто девять паршивых, а теперь  один такой у нас, – ответил он и увидев растущий рядом чертополох, дал такого пенделя по корзине, что у того голова отлетела.