По дороге на ярмарку рус

Шли по дороге на ярмарку два странника: молодой и старый. Долго ли коротко, стали рассказывать разные чудные истории. Первым заговорил старик.
- Помню, лет двадцать назад проходил я на Гомель этими местами. Остерегаясь диких зверей и лихих людей, носил я повсюду с собой большой охотничий нож, который не раз выручал меня в трудных ситуациях. Вот шёл я, шёл, остановился на ночлег на берегу Сожа. Разжёг костёр, сделал лежанку из веток, поужинал, да и устроился на ночлег.
Среди ночи вдруг слышу какой-то шум, словно скачет кто-то берегом реки. Гляжу, сидит ведьма верхом на волке, бьет его плетью по бокам, да погоняет в сторону лесу. А волк устал, запыхался, еле бежит. Ну, думаю, не иначе, как ведьма каталась по лесам, по лугам и теперь с прогулки возвращается. Значит, недалеко волку бежать осталось. Поднялся с лежанки своей, да и пошёл потихоньку за ними.
Слышал я, что ведьмы опаивают волшебным зельем одиноких странников, превращают в волков, да и скачут на них до самой смерти. Вот иду осторожно по лесу, поглядываю, чтобы ведьма не увидела. Подскакала ведьма к хутору за высоких забором, стеганула волка, тот с разбега забор перескочил. Подождал я немного, да и полез следом за ними.
Гляжу, стоит дом и сарай во дворе, и ведьма выходит из сарая. Зашла ведьма в дом, слышу, вроде спать легла. Я в сарай. Там изможденный волколак лежит, за ошейник к балке на потолке накрепко привязанный. И дотянуться он может разве что до полупустой миски с водой и нескольких обглоданных костей. Меня увидел, слёзы из глаз так и полились. Жалко мне стало, дай, думаю, освобожу его, а там будь, что будет. Только снял с волколака ошейник, он вскочил на лапы и бежать. На двор, через забор, в лес, только его и видели…
Некоторое время шли молча. Молодой странник задумчиво пожевал сорванную травинку, потом спросил:
- А с ведьмой что стало?
- С ведьмой, - продолжал старик, - вот что. Иду я к выходу из сарая, глядь, красивая девушка стоит прямо передо мной: сама тоненькая, стройная, волосы темные, губы алые, глаза зеленые – глянешь и пропал. Я даже сразу и не понял, кто это, подумал, может, внучка ведьмина или работница.
А она манит меня и приговаривает: посмотри, что у меня в глазу, никак не пойму, мол. Э нет, думаю, тут ты меня и зачаруешь. Хочу пройти, она дверной проём ножкой загородила, не пропускает. Эх, думаю, ни за грош пропадаю, достал нож и резанул себя по пальцу на левой руке. Кровь так и хлынула. Чары рассеялись, смотрю, вместо девушки стоит передо мной сгорбленная старуха со злым лицом. Клюкой путь перегородила и заговоры колдовские наговаривает. Врёшь, говорю, ступай прочь, пока я добрый. Оттолкнул ведьму, да и вышел из сарая.
Она за мной. Победил ты меня, говорит. Есть у меня золото, есть серебро, бери, что захочешь. И в дом к себе манит. Ну нет, думаю. Упаси бог что-нибудь у ведьмы брать. Высмотрел калитку в заборе, да и вышел вон.
- А что ж не взял золото? Неужто помешало бы?
- Нельзя, - проговорил старик. – Кровь на том золоте и страдания. Кто знает, чем бы мне эти дары аукнулись. И потом, не думаю, чтобы ведьма меня выпустила. Ведьмина ласка, что волчья дружба…
- Дела… - протянул молодой, поправляя холщовую сумку на плече. – Послушай мою историю. Сказывал мне отец, что в соседней с нами деревне жил крестьянин. Как-то раз отправился он в Гомель на ярмарку, да и пропал. Сначала думали, загулял где, закончатся деньги, да и вернётся, а его всё нет да нет. Уже и Красная горка прошла, за ней Сёмухи и Русальная неделя, а его нет. Видимо, убили где-то лихие люди, решиле его жена, погоревала, да делать нечего. Стали жить дальше.
А ближе к Иванову дню пришёл к ним на подворье волк, сам грустный, худой, собак не боится, домашнюю скотину не трогает. Только сидит, смотрит на всех человеческими глазами и тихонько скулит, словно просит о помощи. Показала женщина волку шапку пропавшего мужа, а у волка слёзы из глаз так и полились.
Побежали за травником. Пока ходили, обратила женщина внимание, что и собаки домашние ведут себя как-то странно: на волка не лают, только принюхиваются, словно узнавая что-то. Пришёл травник, дал волку выпить отвар из каких-то трав, да и назвал его по имени. Тут же лопнула волчья шкура и появился пропавший крестьянин.
Спрашивали, что было с ним в волчьем облике, ничего не помнил. Только помнил, как ведьма скакала на нём по лесам и лугам, держала в сарае и прятала от людей. Ещё помнил, как страдал от страха и отчаяния и хотел снова вернуться в человеческий облик. А как сбежал от ведьмы и пришёл на свой двор, не помнил.