Яшка

В пяти-шести километрах от конезавода располагалось большое село, современного и прежнего названия которого я не знаю, но во времена моего жития в тех краях оно называлось "Племхоз им. Фрунзе". Село было довольно большое. Сколько в нём было жителей я не знаю, но судя по школе десятилетке, в которой было не менее трёх седьмых, восьмых и др. классов, народу было много. Кроме школы и клуба со стационарной киноустановкой, в селе был рынок или просто базар. На базаре, который работал только по воскресеньям, продавалась и покупалась в основном сельскохозяйственная продукция, в том числе и всякая живность с личных подворий крестьян.
В один из весенних дней, в воскресенье, отец выпросил у руководства совхоза подводу и я с ним поехали на базар. Не помню зачем мы туда поехали то ли продать что то, то ли купить. Но хорошо запомнилось, как мы с отцом ходим по скотскому базару (это место, где продавали живность от домашней птицы до крупного рогатого). Отец впереди меня шкандыляет на костылях (правую ногу ему недавно ампутировали), а я плетусь сзади, мне нисколько не интересен скотский базар. Я бы предпочёл пройтись по торговым рядам, где продавалась продукция ремёсел и всякие сладости в виде леденцов. Леденцы были кустарного производства, но очень красивые, точные копии рыбок, зайцев, петушков и раскрашенные всеми цветами радуги. Там же продавались "пугачи"-точные копии револьверов раскрашенные яркими красками. К пугачам продавался и боеприпас: так называемые пробки, которые вставлялись в револьвер, нажимался курок, раздавался довольно громкий хлопок и сизое облачко дыма поднималось над оружием. Ещё там торговали разными кустарными игрушками, в том числе и механическими: клюющими цыплятами, рубящими дровосеками, пилящими мужиками и проч. в том же духе
Итак мы плетёмся по скотскому базару. Отец временами останавливается интересуется ценами, а я нетерпеливо переступаю с ноги на ноги. Вот мы подходим к цыгану, который держит за уздечку ишака. Папа уже проходит мимо цыгана с ишаком, не останавливая взгляда, и в этот момент цыган хлопает отца по плечу.
-Эй, дорогой, зачем мимо проходишь? Ты посмотри, какой хороший ишак! Даром отдаю! Купи век благодарить будешь!
Ишак равнодушно смотрел на окружающее и помахивал хвостом. Был он, прямо скажем не ухоженным, шерсть, кое где свалялась и имела неприятный вид. Отец остановился, ну и я вместе с ним. Цыган мгновенно уловил некую заинтересованность и тут же начал расхваливать достоинства ишака.
-Ты не смотри што маленький, он сильный. Будет тебя возить, куда захочешь, куда на костылях ты не дойдёшь.
С этого момента я тоже заинтересовался ишаком. "Точно,- подумал я -цыган дело говорит."
Цыган словно прочёл мои мысли.

Вон пацан у тебя уже большой, будет тебе с ишаком двойным помошником. Ишак молодой, здоровый, посмотри какие зубы.
С этими словами, цыган захватил руками верхние и нижние губы ишака обнажив белые, ровные ряды зубов. Я конечно ничего не понял, какое отношение имели зубы к нашему разговору, но думаю и папа тоже.
-Папа, давай купим-сказал я, почувствовав что отец склоняется к покупке.
-Вот видишь дорогой, даже пацан понимает как тебе нужен ишак!-воскликнул цыган.
Отец сдался и начался торг. Оказалось, что вместе с ишаком продаётся тележка и сбруя. Через пол часа взаимных уступок ударили по рукам, ишака запрягли в тележку, я сел в неё, мне вручили вожжи.
-Ну, ехай домой.-сказал цыган со слезою в голосе. -Яшкой ишака зовут, запомнил?
-Запомнил-ответил я и шевельнув вожжами крикнул:-Но, но Яшка!
И Яшка пошёл.
За всю дорогу, до самого дома, Яшка послушно откликался на вожжи только у самого въезда во двор с улицы, встал как вкопаный и не хотел заезжать. Пришлось вылезти из тележки, взять Яшку под уздцы и он спокойно последовал за мной во двор.
Я начал его распрягать и как только снял хомут и обе мои руки оказались занятыми, Яшка укусил меня за предплечье. Я тут же ответил ему ударом кулака по морде, вложив в этот удар всю силу на которую был способен. Яшка всё понял, с первого раза, он сообразил что я его новый хозяин и со мной нужно быть вежливым. Больше он никогда не позволял себе таких фокусов, хотя остальных домочадцев и даже животных нашего двора покусывал иногда. Короче, мы поняли друг друга.
Яшка действительно оказался отличным помощником. Как только закончились занятия в школе, я ежедневно, с утречка пораньше. запрягал Яшку в тележку и выезжал на заготовку сена километра за два от конезавода. Там, по склонам широкой балки, росла высокая, сочная трава и я, где косой, где серпом накашивал её на пару тележек сухого сена, как минимум и отвозил его во двор, где за лето образовался высокий стог сена из душистого разнотравья. Ну это рутинная работа и не стоит на ней подробно останавливаться. А вот о Яшкиных выкрутасах. пожалуй и стоит немного рассказать.
Яшка, через некоторое время, после покупки. выглядел совсем по другому. Я выдрал из его шерсти все свалянные в кошму ошмётки, расчесал шерсть большим гребнем, щёткой смоченной в растворе хозяйственного мыла вычистил шкуру и засиял мой Яшка, как новогодняя ёлочная игрушка, правда мышиного цвета. Работой он перегружен не был, поэтому пополнел и его тянуло на всяческие игры.

Когда мы на день оставались дома или пораньше перевозили наработанное домой, Яшку привязывали на длинной верёвке к колу вбитому в землю, где он пасся на сочной траве. Иногда ему удавалось выдрать кол и тогда начиналось представление. Когда я приходил, чтобы отвести его домой и оказывалось, что Яшка уже совсем не там, где был привязан мною, а вообще чорте где от того места. Я подходил к нему и когда уже совсем был рядом с колом, к которому была привязана верёвка, Яшка делал прыжок в противоположную от меня сторону и отбежав метров на десять, опять принимался за траву. Я предпринимаю ещё несколько попыток. результат тот же. Я иду на всякие хитрости, но Яшка, делая вид, что он занят поглощением еды, бдительно следит за каждым моим движением и успевает в последний момент оставлять меня с носом. Я начинаю уговаривать строптивую скотинку ласковыми словами:
-Яшенька, иди сюда, дам корочку. - А корочка (лакомство для Яшки) у меня в кармане. Но Яшка делает вид, что не понимает о чём речь и продолжает меня третировать. Вот дна из хитростей, кажется мне удаётся, я подхожу к колышку задним ходом, надеясь таким образом обмануть Яшку, вот я уже у самого колышка и стремглав бросаюсь на него, но колышек буквально выскальзывает из моей руки.
Всё, я сдаюсь, сажусь на траву и чуть не плачу от бессилия. И тут Яшка, как ни в чём не бывало подходит ко мне и тянется к карману, где лежит лакомая корочка. Он прижимается головой к моему плечу, я обнимаю его за шею, выдаю ему лакомство и мы идём домой.
Яшка не был приучен к верховой езде, но мне очень хотелось появиться перед пацанами верхом на собственном скакуне и я когда никого не было видно, начал делать попытки оседлать Яшку. Попыток было не счесть, синяков и ушибов на моём теле тоже, но Яшка не давал себя покорить. Я уже совсем отчаялся, но однажды, после очередного Яшкиного броска, когда я лежал на земле, он подошёл ко мне и губами коснулся моего тела я понял, что Яшка согласен стать верховой лошадкой. Я встал и взобравшись ему на спину сказал:
-Но, но Яша!
Проехав верхом несколько метров, я слез и угостил Яшку. Ездить верхом я на нём практически не ездил, верховая езда, как-то не привлекала меня, хотя все пацаны конезавода не упускали случая покататься верхом на лошади.

Была у нас с Яшкой ещё одна тайна. Вдоль балки, на которой я заготавливал сено, была расположена совхозная бахча. Поле было большое и охраняемое. Шалаш сторожа находился на противоположном от меня конце поля. Я знал, что там сторожит крутой дед и у него всегда наготове ружьё заряженное крупной солью, так это было или нет, но дед точно был и ружьё тоже. С моей стороны, у края поля, вдоль всей балки выросли заросли лебеды высотой в человеческий рост. Лебеда скрывала нас с Яшкой и сторожу в голову не приходило, что там за лебедой с раннего утра два сельских труженика занимаются заготовкой сена. Яшка, на дне оврага неподалёку от тележки, лежит или щиплет травку, я по склонам, скрытым от взора сторожа жну или кошу траву, или сгребаю уже высохшую. Высоко в небе поёт жаворонок, он взобрался так высоко, что я с трудом нахожу его маленькую фигурку в небесной синеве. Пора и полакомиться арбузным соком. Я подхожу к "лебединой" полоске, ложусь на землю и ползу продираясь, сквозь толстые стебли лебеды, к бахче. Сорняки там и сям разбросанные по полю скрывают от меня сторожку и я надеюсь, что и сам надёжно укрыт от взора сторожа. Подползаю к арбузам, которых много перед глазами, присматриваюсь к корешкам, которыми плоды крепятся к ботве и по ним определяю степень зрелости арбуза. Срываю три арбуза и лёжа качу их перед собой в к балке. Вот я и на дне оврага. Споласкиваю руки в ручье, кулаком разбиваю арбуз и руками выбираю серединку, самую лакомую часть. Остальное сьедает Яшка.
Раньше, до конезавода, мы жили в горном селении Кок-Сай, где ишаки, лошади и верблюды встречались повседневно и были составной частью местного пейзажа. В конезаводе ишаков и верблюдов небыло. Видимо мой Яшка был пионером. Само собой, в конезаводе выращивали лошадей и мимо посёлка временами перегоняли табуны молодых лошадок на новые пастбища. В один из таких дней, наш Яшка, привязанный, как всегда, к колышку, спокойно пощипывал травку. Вдруг в поле раздался нарастающий рокот, это табун молодняка мчался галопом, направляемый всадниками к новому пастбищу. И тут, молодые лошадки увидели нашего Яшку. Табун остановился, как вкопанный. Молодёжь с интересом пялилась на Яшку, а он воодушевлённый вниманием публики, начал выплясывать замысловатые па. То становился на задние копыта, а передними сучил перед собой, то наоборот падал на передние, высоко взбрыкивая задними, то ложился на спину и перекатывался по траве. Молодняк подходил всё ближе и ближе, не обращая внимания на крики табунщиков. Они уже взяли Яшку в полукольцо. Я видел по их глазам, что намерения у них совсем не добрые, некоторые скребли землю копытами. Видимо Яшка тоже это почувствовал и бросился в атаку с криком:
-Иа...иа...
Боже, что тут началось: табун развернулся на сто восемьдесят градусов и рванул туда откуда только что пришёл и через минуту, только затухающий рокот от копыт удирающего табуна, напоминал о происшествии. Яшка ещё пару раз победно протрубил и принялся щипать траву.