Детектив Таня Ларина и другие

Нет, ну а как еще могут относиться в отделе сотрудники криминальной полиции Марцана, что в восточной части Берлина, к своей тридцатилетней коллеге со смешной фамилией Ларина?
Да еще с именем Татьяна?
Только с плохо скрываемым юмором, замешанном на снисходительности и этаком покровительственном тоне, который столь раздражает современную немецкую женщину.
Татьяна  не курила и потому не сидела в курилке, в свободное время, но живо представляла себе о чем беседуют эти «волкодавы», так с изрядной долей иронии называл свое подразделение шеф местного Крипо комиссар Эрих Линдер. В  хорошем настроении после праздников, эти пятеро мужчин часто намекали на молодую незамужнюю женщину, работающую у них всего три месяца.
«А если бы они прочли Пушкина, знали — кто такая Татьяна Ларина, количество насмешек и взрывов хохота в курилке  несомненно увеличилось».
Но никто из них русского поэта не читал, параллельных ассоциаций не могло возникнуть, что радовало.
Иное дело русские мамины знакомые: те всегда улыбались, когда слышали, что дочку зовут Татьяной Лариной. Некоторые, желая блеснуть эрудицией, тут же  цитировали классика: «Итак, она звалась Татьяной!». Эта фраза ей уже смертельно надоела.
Вообще-то мамина девичья фамилия была Грубенштрайхер, но после быстрого развода с русским мужем Денисом Лариным уже тут, в Германии, фамилию менять на изначальную не стала, так и оставшись Лариной. Только теперь уже Frau Larin. И дочка тоже. У таниного папы в новой стране, еще на шпрахкурсах быстро случилась новая любовь, в результате он тихо, но бескомпромиссно оказался вытуренным из семьи. От чего, впрочем, особо и не страдал: за все время сознательной жизни Татьяна видела своего папаню только дважды и каждый раз у того были какие-то денежные проблемы. Но маму воспитали в жестких протестантских традициях, семейная фамилия мамы Ирмы звучала хоть и не столь мелодично, как мужнина, но весьма недвусмысленно.
Тане было всего два года от роду, когда они перебрались из Омска в Германию по программе переселения российских немцев. Сейчас дочь говорила с матерью главным образом по-немецки, русский знала, но не так чтобы очень, для этоого нужен ежедневный русский. Муттершпрахе танечкин все же немецкий.

Сотрудницу полицейского департамента земли Померания, до этого успешно закончившую сначала университет, потом полицейскую академию, поработавшую два года в местной криминальной полиции и показавшую превосходные результаты раскрываемости порученных ей дел, направили на «усиление» русскоязычного района Берлина. В последнее время там увеличилось количество внезапно разбогатевших выходцев из бывшего СССР, и, судя по некоторым данным, деньги эти криминальные, возможно, связаны с популярным ныне полулегальным бизнесом русских и украинских девушек, что услаждают мужчин с избыточным количеством рвущегося наружу семянного материала. Но доказательств криминальной связи нет, только догадки, тенденция.

У "мудрого" начальства родилась идея внедрить Таню в этот бизнес, чтобы понять механизмы и выяснить основных фигурантов, от какового предложения фрау детектив Татьяна Ларина решительно отказалась: мама Ирма дочку Таню не поняла бы! Да и черт возьми! Ей самой не было никакой охоты «раздвигать батоны» по желанию пьяных мужланов!
Каким образом вообще у этого придурошного начальства родилась идея Таню Ларину, отлично стреляющую из табельного оружия, бегающую по нормативам лучших спортсменов Германии, великолепно сдающую тесты MMPI — внедрить в качестве проститутки?!
Или по мнению этих идиотов в бундескриминалпрезидиуме русские барышни только на ЭТО и способны?!
«Вот уроды!»
Разумеется, предложение не высказывалось впрямую, никто не предлагал «переквалификацию» с работой под прикрытием, высказывались некие туманные рассуждения, что хорошо бы заслать сотрудницу под видом шлюхи в русскую банду... И что нет ли у фрау Ларин кого-то на примете? Знакомой, с которой можно работать? Потом высокий сотрудник ведомства понизил голос до трепетного и многозначительно сообщил, что такой сотруднице будет выплачиваться двойная зарплата и очень, очень солидная премия по позитивным результатам операции.
Все это произнесено внушительно, с паузами. С ласковыми отеческими интонациями. С доброй пастырской улыбкой.
Таня сначала не поняла чего хочет от нее этот седой замудонец, а когда наконец-то дошло, покраснела.
Подумала: «Прикинуться не понимающей дурочкой? Или сохранить лицо?» Выбрала второе, холодно, с достоинством поднялась:
— Извините, господин советник, у меня важный термин, я должна идти.
Чиновник заметно поскучнел:
— Если возникнут идеи по этому проекту, приходите, звоните, готов с удовольствием  обсудить эти предложения.
Но официально возмутиться и поднять скандальчик нет никакой возможности: ей никто ничего не предлагал!
Этот разговор только в форме консультации, типо: «Что вы думаете по этому вопросу?» Так что придраться ни к чему нельзя.
Да и скандалить на новом месте после трех месяцев службы... как-то не комильфо...
«Все просчитали, подлецы».
И вот теперь коллеги, возможно, осведомленные о предложении, которое детектив Таня получила позавчера от высокого полицейского чина, доставляли ей мучительный психологический дискомфорт.
Никто не говорил ничего обидного, но ей постоянно мерещилась, что они ее обсуждают в новом качестве!
Это жутко злило.
А когда детектив Ларина злилась, у нее в профессии получалось всё гораздо лучше, чем обычно.
 Дополнительный адреналин, знаете ли. Когда хочется кому-нибудь по морде врезать.
Начальник выглянул из своего кабинета, не закрывая двери:
— Фрау Ларин! Зайдите...
Линдер тоже не курил, в его кабинет всегда приятно заходить: пахло чистотой, к тому же работал очиститель воздуха.
— Знаете  стоянку жилых фургонов недалеко Ландсбергер Аллее?
— Знаю.
— Уже осведомлены кому они принадлежат?
— Нет.
— Это  временное жилье для проституток... Они  там живут и работают. Девушки приезжают отовсюду, с востока и с запада, с юга и даже с севера. Потом уезжают, на их место прибывают другие. Ударный вахтовый метод.
У Татьяны внутри стало что-то закипать: похоже, этому седому козлу в бундескриминалпрезидиуме все еще не терпится сделать из меня шлюху! Гондон штопаный!
— Но это же не наша территория!
— Коллеги в тупике, попросили кого-то прислать с  русскими корнями, а у нас никого кроме тебя нет.
— Я вся внимание, господин Линдер! Что я  должна сделать? Кого-то арестовать? Кому-то отдаться?
— Ну... насчет "отдаться" это не в моей компетенции, но звучит интригующе!
Начальник улыбнулся, заинтересованно и слегка с удивлением рассматривая сотрудницу, вдруг поднявшую такую запретную ныне тему. Разумеется, девушка иронизировала, немотивированно, впрочем.
 — Да и  арестовывать их пока не за что, формально все в порядке и даже налоги платят. Уж не знаю, насколько полноценно платят... У них там труп, в одном из вонмобилей. Участковая полиция, криминалисты с фотографом уже работают, детектив Ланге, а сегодня он твой напарник тоже на месте, так что включай мигалку с сиреной и вперед! На подвиги!
В фургоне для проживания девушек ужасный бардак.
В углу дрожит сжавшаяся как воробышек худая девица с явной наркотической зависимостью, прямо-таки нарисованной на ее челе: взгляд потухший, как у героиновой наркоманки, на руках следы инъекций, под глазами небольшие темные пятна, на вопросы отвечает не сразу. На кровати в широких красных хлопковых трусах лежит труп оскаленного лысого мужчины с золотыми зубами и с татуировками по всему телу.

Ланге поманил:
— Татьяна... судя по всему — это русский, татуировки из русской тюрьмы, я такие видел не раз. Но документов при нем нет, девушка тоже ничего не знает о его личности... Говорит, что видит его впервые. Отпечатки сняли, но по нашей базе не проходит, непонятно кто он и откуда. Отпечатки послали в русский филиал интерпола, а ответ неизвестно когда будет, ваши не утруждают себя...
Татьяна перебила холодно, с явным оттенком ярости отчетливо артикулировала звуки:
— Какие это ваши?!
— Простите, фрау Ларин, я имел ввиду э-э-э... возможно, вы что-то можете сказать?
Овладел собой, снова перешел на «ты»:
— Собственно,  тебя поэтому сюда к нам и добавили из другого района.
— Причину смерти установили?
— Пока что нет.
Татьяна склонилась над лежащим телом и понюхала. Она всегда нюхала труп, если он свежий. Натянула резиновые перчатки и ощупала мышцы рук. Пробормотала:
— Уже часов шесть как кеды двинул, болезный...
Ланге встрепенулся:
— Что двинул?!
— Ничего не двинул. По степени окоченения мышц тело является трупом уже миниум шесть часов.
Татьяна злилась и потому не утруждала себя политесами, тем более, с чужими полицистами.
В голове мелькнула стрелка-мысль: «Они что, теперь меня будут по всему Берлину посылать как непотребную девку ко всем русским, которые копыта отбросили? Это такая форма издевательства?! Вот суки! Говны!»
Но мысль быстро исчезла куда-то, Таня сосредоточилась на трупе. Внимательно осмотрела наколки... Вроде бы русские буквы, и написано по-русски.
На груди синеет слово ИРА.
Ланге улыбнулся, сказал чуть горделиво:
— Пока ты ехала, я тут в интернет заглянул, Ира — это такое русское женское имя!
Татьяна еще сильнее сделалась раздраженной: «молчал бы, дурак! Раз не соображаешь ни фига, то лучше бы тебе заткнуться!». Чтобы напарник не выпендривался, ответила с ироническим вызовом, беря инициативу в свои руки:
— Никакое это не русское имя!
Коллега выглядел удивленным:
— А что тогда?!
— Это  аббревиатура.
— И что она означает?
— Оно означает «иду резать актив».
— Кого резать? Актив?! Как можно его резать?
Татьяна объясняла как двоечнику, нарочито нажимая на смыслы:
— Актив в русских тюрьмах — добровольные помощники администрации исправительного  учреждения... Если кто-то имеет такую татуху, то он объявляет себя потенциальным  убийцей.
Ланге насмешливо осклабился:
— Ой, Таня, ты такая строгая! Как учительница!
Последнее произнес тоже с иронией.
— Нет, я не строгая. Я всего лишь внимательно слушала лекции по предмету «семиотика национальных татуировок».
— Спасибо, Татьяна!
В голосе Ланге чувствовалась едва уловимая обида: эта высокомерная русская телка явно хочет щелкнуть его по носу.
Но тут Татьяна собрала в кучу свою раздражительность, "завязала ее в узелок", улыбнулась и проворковала коллеге, легонько положила ладонь на его грудь:
— Извини, Герд, вчера был тяжелый день, гоняли наркоторговцев, не выспалась как следует, хочешь я угощу тебя кофе? к тому же, мы уже скоро закончим.
— Закончим?! Я думал, только начинаем!
— Ты можешь и продолжить, но мне все в целом понятно.
— Да?! И от чего ж он помер?
— Яд.
Ланге выглядел веселым, слегка изображая испуг:
— Таня, ты шутишь?! Как ты это определила без экспертизы?
— Посмотри сюда...
На столе лежала коробка с печеньем.
— Ну?! Печенье как печенье!
— Понюхай.
— Ну! Пахнет какими-то орехами! Ореховое печенье!
— Это не просто ореховое печенье! Это ореховое печенье с предсказаниями! Видишь  бумажку, по-русски тут написано: «твой аут крыса». А теперь смотри сюда...
Татьяна разломала еще несколько печенюшек — везде одна и та же надпись: «твой аут крыса». В коробке ровно десять штук, хотя сама коробка стандартная.
— И что это означает?
— Это означает, что в пустую коробку кто-то положил десять своих печенюшек, начиненных синильной кислотой, а настоящее печенье выбросил. Это означает, что мужчину приговорили к смерти русские воры в законе и привели приговор в исполнение. Отравили. Аут на воровском жаргоне — смерть. Крыса — тот, кто ворует у своих. Вероятно, он украл воровскую кассу и его убили. Причем, это сделано нарочито открыто, чтобы ни у кого не возникало вопросов, за что его отравили или урыли, на их языке. Но за что - будут знать только те, кому положено. Печенье пахнет горьким миндалем. Изо рта трупа идет тот же запах: синьки сыпанули порядочно. Так что...
У Ланге зазвонил хэнди:
— Да, да... что?! Синильная кислота?! Ты уверен?! Ладно, пока! Спасибо!
Коллега улыбался, широко разводя руками:
— Таня! Переходи к нам в отдел!
— Что такого есть в вашем отделе, чего нет в нашем?
— У нас такие классные мужчины! Посмотри на меня!
Татьяна шутливо погрозила пальчиком:
— Не забывайте о харрасменте, господин детектив Герхард Ланге!
Герд так же шутливо приложил руку к сердцу:
— Исключено, фрау Ларин, я безнадежно женат!
Рассмеялись оба как старые приятели, заходя в кафе неподалеку, а Герд весело и твердо сказал:
— Угощаю я! Потому что мы бы еще неделю ковырялись на этом убийстве!
Таня хитро улыбалась:
— Герд! Закажи нам по печенюшке с предсказаниями!
С ореховым вкусом!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Линдер с утра сыпал корм в небольшой аквариум, стоящий в углу кабинета. Был хмур и чем-то недоволен, обращался официально:
— Фрау Ларин...Вы пользуетесь популярностью! Вас все хотят!
— Что?!
— Это не то что вы подумали! Впрочем, не знаю, насколько ты вызываешь у коллег волны тестостерона, но комиссар Штакеншнейдер, у которого под боком головная боль в виде публичного дома на колесах, просит перевести тебя в их отдел.
Шеф слегка возмущенно развел руками:
— Прямо как замуж требуют! Что ты там такого им сделала, что после одного раза тебя хотят забрать от меня совсем?
— Понятия не имею... Может быть, я обаятельная?
Лицо собеседницы сурово, волосы убраны сзади в тугой узел, глаза холодные и неулыбчивые. Спина прямая. Несмотря на правильные черты лица - рыба ледяная.
— Ты то? Не знаю, не знаю, может быть! Короче! Если хочешь, можешь перейти к ним. Мне, естественно, жаль лишаться перспективной сотрудницы, но сверху надавили, предложили спросить тебя. Если хочешь - переходи. Конечно, там намечаются интересные дела... Будет весело, я так думаю. А тебе надо расти.
— Расти мне некуда, и так выше, чем нужно.
— Да нет, ты не поняла, я в смысле профессионального роста.
Татьяна смотрела сурово и проникновенно на начальника:
— И я о том же.
Начальник местного Крипо с некоторым изумлением смотрел на наглую подчиненную, но та не выдержала, прыснула смехом:
— Извините, шеф! Я иногда так шучу!
— Так ты меня троллишь?! Вот сс... Хотел назвать тебя сукой, потом передумал! А то это будет выглядеть как домогательство в грубой форме. Нет, не буду тебя сукой называть!
И начальник и сотрудница заулыбались, Таня произнесла на смехе:
— Да чего уж! Хуже, если вы назовете меня кобелем! Но будем считать - один один, шеф!
— Ладно... бывший шеф! Иди! Успехов тебе на новом месте!
— Чао, господин Линдер! Может быть еще и вернусь!
— Ну да! Вернется она! Только если в качестве моего начальника! Впрочем, все равно не успеешь: мне скоро на пенсию!
Обнялись, легонько похлопали друг друга по спине, как это принято в Германии.

Новый шеф Штакеншнейдер радостно протянул Татьяне руку:
— Прекрасно! Рад, что вы теперь с нами!
Новая сотрудница оставалась серьезной.
— Татьяна, вы не рады?
— Господин Штакеншнейдер, буду рада, если вы станете называть меня короче: Таня.
— Заметано! Но тогда и ты называй меня короче: Штак. Тем более, что меня все так называют. Я уже привык. Значит так...
Начальник задумчиво сделал несколько шагов по кабинету:
— Опять у нас затык с телом этой русской гориллы...
Встрепенулся:
— Ой, извини, Таня!
— Да не за что.
Таня слегка улыбалась:
— Я немка.
— Ну да, ну да... В общем, берешь своего напарника, Герда, ты уже его знаешь, и оба продолжаете работать по этому делу. Подумай как половчей подойти к решению задачки... Мои архаровцы предлагают все больше разбежаться и треснуть рогами в эти ворота. Но что-то мне подсказывает, что силовым методом это не решить, тут надо что-то такое придумать, а что? Пока не знаю!
Таня внимательно смотрела на шефа, пытаясь угадать: что он имеет ввиду, говоря о «чем-то таком», по его выражению.
«Опять?! Опять та же тема про внедрение?! Да вроде не похоже...»
Начальник же продолжал задумчиво:
— Надо как-то выйти на тех, кто держит этот бизнес.
— Скорее всего, это русская воровская масть.
— Какая масть?
— Ну, есть такая классическая русская мафия, воры в законе. Они действуют по своим правилам, не подчиняются никому, кроме своего собрания, они называет это сходняк. Законники могут использовать в своих интересах кого угодно, в том числе и власть.
— И как это выяснить?
— Это только преположение... вероятно, горилла, как вы его назвали, был тут у нас смотрящим. То есть, его командировали сюда блюсти интересы русской мафии.
— Да, это понятно! Он, судя по твоему докладу, украл деньги, скрысятничал, ну, его и убрали за это.
— Скорее всего, но не факт. Это только рабочая версия. Убили его очень характерно, не скрываясь, чтобы новый смотрящий знал - чем это может для него закончиться.
— Да. Это верное рассуждение. Надо выяснить кто этот новый смотрящий. Есть предложения?
Таня слегка задумалась:
— Пока только одно. Там наверняка сутенеры, они работают как бы самостоятельно, но под контролем смотрящего и приносят ему часть прибыли. Есть хотя бы какие то малейшие зацепки? Что-нибудь происходило из непонятного?
— Да... за последний год от разных причин померли два сутенера, что работали с нашими девочками.
— С вашими?
— Ну, на нашей территории!
Штак улыбнулся:
— Не отвлекай своими шуточками! Да... Хотя доказательств, что они работали со смотрящим нету!
— Хорошо. Тогда я возьму их дела и почитаю.
— Ладно, добро! Иди, работай! Если что нароешь, возникнут идеи, предложения, пожелания - сразу ко мне! Вопросы есть, бэби?
— Нету, папик.
Штак опять заулыбался:
— Какая ты наглая!
Таня была серьезна, хотя и сдерживала смех, проникновенно глядя шефу в глаза:
— Я не наглая. Я адекватная!
Штак нарочито начальственно, шутя, повысил голос:
— Все! Работаем! Иди отсюда!
Шагая в свой кабинет, удовлетворенно подумала:
«Хорошо, что изначально себя так поставила. Не будет ни у кого дурацких предложений».
Таню преследовала пока что эта обидка. Нанесенная седым мудозвоном в центральном криминальном ведомстве.
До вечера сидела и изучала две смерти сутенеров. Вроде бы ничего интересного. В первом случае, два месяца назад случился передоз: двадцатидвухлетний обдолбанный потомок казахских немцев вдул себе герыча "по самое не могу". То есть, больше, чем нужно. Обычная история, кирдык юноше.
Во втором - примерно восемь месяцев назад, тридцатичетырехлетнего "работника" нашли сбитым на обочине дороги. Виновника смерти так и не установили.
Оба собирали с девушек «плату за аренду» их мест работы и жилья, также подыскивали клиентов по интернету, через порносайты, договаривались об оплате. Привозили их на место, и собирали деньги. Но ничего интересного не просматривалось. В крови первого наркоши обнаружили и вправду лошадиную дозу героина, смерть была обеспечена. А на фотографиях его рук и ног многочисленные следы от уколов. Второго, условно говоря, молдаванина, потому что по оперативным данным утверждал, что приехал из Молдовы, обнаружили на краю дороги с документами. Погиб от сильного удара о что-то тяжелое:  грудная клетка и руки с многичисленными переломами, получил сильный удар, вероятно. Но и автомобиль, который сбил его также не обнаружили.
Дело темное.
Пришел Герд:
— Ты еще надолго застряла?
— Да вот, думаю, нам с тобой надо прогуляться!
— Ах, Таня! Я бы с тобой с удовольствием, э-э-э... прогулялся, но на работе романов не завожу!
Таня иронически похлопала в ладоши:
— Обломись, Герд! Прогуляться по службе!
— О! Это интересней! Гораздо интересней! Ты что-то нашла?
— Пока нет, но надо сгонять в вагончики, поговорить со шлюхами...
— Таня! Фу какая ты грубая! Сказала бы с девушками! Или хотя бы с ****ями! А то со шлюхами!
— Ага! Ты мне еще тут лекцию о толерантности прочти!
Перебранка, разумеется, не настоящая, на смешках.
— Знаешь, надо с теми проститутками побеседовать, которые знали двух умерших сутенеров. Возможно, там будет за что зацепиться. Как считаешь?
Герд задумчиво чесал небритый подбородок:
— Может завтра, с утра?
— С утра они спят.
— Разбудим...
— Какое удовольствие разговаривать с ничего не соображающими курами? Они ж только к полудню начинают кудахтать и глазки продирать. Надо сейчас сходить, пока они еще трезвые, напомаженные  и готовые  к трудовой вахте.
— Ну, ладно! Пойдем, сходим!
Автомобиль оставили на близлежащей стоянке, к вагончикам пришли пешком. Первым делом наведались в тот вагончик, где обнаружили гориллообразный образчик «homo errektus». В дохлом виде.
В вагончике сегодня прибрано, мягкие розовые ткани, ниспадающие от потолка, создавали атмосферу расслабухи, ласково жужжал кондиционер, висящая на стене крохотная колонка бархатно выпевала что-то голосом Майкла Бубле. Девушка выглядела испуганной.
Полицейские представились. Девица пролепетала на ломаном немецком:
— Но я ничего не знаю! Я же вам уже все рассказала!
Таня грубо ее перебила:
— Заткнись!
Герд едва заметно улыбнулся, ему хотелось посмотреть как новая сотрудница ведет себя в диалоге с "подопечными". Таня уже услышала русский акцент у шлюхи, но все же спросила по-немецки:
— Из какой страны приехала?
— Из Болгарии!
Таня перешла на русский:
— А почему у тебя русский акцент?
Девица почему-то не удивилось, видимо, считала, что полицейские в любой стране обязаны говорить по-русски:
— Я имею вид на жительство в Болгарии! Но паспорт у меня русский!
Таня перевела Герду по-немецки суть разговора:
— Теперь сечешь фишку?! Они каким-то образом получают там вид на жительство и пользуясь членством Болгарии в Евросоюзе приезжают к нам на работу!
Герд засмеялся наивности напарницы:
— Да это понятно! Спроси - кто ее сутенер.
Таня снова повернулась  к девушке:
— Нам надо с твоим сутенером побеседовать!
— А я не знаю кто мой сутенер!
Девушка явно лгала: глаза бегали и мимика выдавала.
Таня старательно выдерживала роль «плохой полицейский»:
— Слушай сюда... утка безмозглая! Если ты еще раз мне соврешь, я тебя оформлю на неделю к нам в участок, где пробудешь до тех пор, пока станешь не нужна в этом заведении! Я тебе такой коронавирус устрою, что всё покажется насморком! И уже в отделе я тебе все перышки буду выщипывать! До последней! Так что, вернешься в свой Зажопинск бедной, но тщательно эпилированной.
Схватила девушку за волосы:
— Поняла, сука?!
— Да! Поняла! Отпустите!
Герд взял со столика девушкин айфон старой модели и протянул:
— Звони!
На глазах девицы выступили крупные слезы, она умоляюще смотрела на Герда, говоря с ним по русски:
— Пожалуйста! Они меня изобьют!
Таня шепнула напарнику на ухо:
— Сделай вид, что понимаешь по-русски...
— Без тебя не догадался бы...
Герд вытащил свой телефон, Таня продолжила:
— Ладно, хрен с тобой! Говори номер!
Девушка полистала свой телефон и протянула Герду:
— Вот!
А Герд уже по-немецки говорил с сутенером:
— Я пару недель назад пялил твою шмару...
Закрыл ладонью микрофон, обратившись к Тане:
— Спроси как ее зовут!
Таня спросила.
— Я Оксана!
Детектив продолжал говорить в телефон:
— Ок-са-на! Что ли! В общем, э-э-э... я бы ее сегодня натянул на мосол! Она свободна?
Герд удовлетворенно кивал в трубку:
— Ага! Ну я тут рядом, в пяти минутах езды, сейчас подъеду!
Ровно через три минуты в вагончик вошел развязный молодой парень, черноволосый, говоривший с кавказским акцентом:
— Эй, Ксана!
Только из-за занавески вышла не Оксана.
Таня.
Кавказец не сильно удивился, разговаривал тоном хозяина положения:
— Ты кто, эй, билят?!
Таня не отвечала, холодно глядя на парня.
Кавказец стал раздражаться и замахал перед лицом Тани пятерней:
— Ты что молчишь, когда тебя спрашивают?! Эй, коза драный!
— Пасть захлопни... Криминальная полиция Берлина.
Показала жетон.
Танин тон холоден, но доходчив. Сзади на плечо сутенера легла рука Герда, парень даже испугался от неожиданности.
Потом как-то ловко юркнул к полу, вывернулся из-под руки полициста и метнулся к двери, Герд не успел его удержать, пришлось обоим детективам заниматься гонкой.
Преследованием.
Что бы там ни говорили разнообразные ленивые граждане, не желающие бегать, а равно и иным динамическим способом тренировать и развивать свой физический аппарат, а регулярные пробежки приносят свои плоды.
Однозначно.
Когда сидишь перед компьютером и ничем тяжелее работы пальцев рук на клавиатуре не обременяешь свое бренное бытие, то бег становится чем-то совсем  отвлеченным. А зря!
Но не такова наша героиня! Не такова.
Таня редко пропускала беговые разминки, главным образом, после службы и перед ужином, в буквальном смысле наслаждаясь прямо-таки той мышечной упругостью своих ног и остальных органов, гоняющих различные клетки по телу, ускоряя таким образом  метаболические процессы в надежде сделать их близкими к идеальным.
Впрочем, каждый развитой индивидуум современности понимает, что идеальное недостижимо, главное ведь сам процесс!
Таня Ларина в бытность свою еще студенткой университета показывала блестящие результаты на беговой дорожке, да такие, что тренеры всяческих германских спортивных обществ предлагали ей не только продолжить профессионально заниматься скоростным спортом, но что было для девушки совсем удивительным — даже приглашали в женский футбол. Известный тренер женского футбола их федеральной земли отмечал некоторые удивительные качества, которые Таня применяла при обработке мяча, когда играла за сборную университета. Разумеется, от всех этих «лошадиных» видов спорта Танечка Ларина старалась дистанцироваться, дабы не стать такой же, как те многие нынешние спортсменки, в глазах которых уже не читается ничего, кроме упрямства и воли к победе.
Нет, тут автор лукавит, конечно, воля к победе есть наиглавнейший двигатель жизни для человека, желающего чего-то достичь. Беда только в том, что вершин достигают совсем немногие, а нацеливаться на покорение своей личной джомолунгмы можно только тогда, когда ты отчаянно уперт! И вот если такая спортсменка жертвует всем остальным ради победы, то это остальное отходит на второй, если не на третий план. Но ведь в жизни еще столько всего интересного! Созерцательное спокойствие тоже требует усилий и гигантских. Потому стоило бы все это совмещать, вероятно, по примеру древних греков или на худой конец римлян, стремившихся сочетать быстроту бега с глубокими философскими  познаниями, а также  вместе с хорошей порцией чувствительной поэзии.
Исходя из таких непростых предлагаемых обстоятельств, Таня старалась быть первой не только и даже не столько на беговой дорожке, но и в профессии. Насчет же ее поэтических упражнений не знал никто, даже если они и были: настоящая поэтесса — стыдлива в своем творчестве и не спешит выносить плоды своих душевных терзаний на суд общества.
Но обо всем этом не догадывался убегавший от двух бравых детективов доблестной берлинской службы криминальной полиции.
А зря.
Потому что если знал, то убегать не стал бы, прекрасно осознавая, что убежать не удастся, ибо наилучший способ общения - смирно и законопослушно отвечать на вопросы  миролюбивого детектива Тани. Но ему, сыну гор, невдомек, что не арестовать его пришли, а только побеседовать! Что не с мечом они пришли, но с мирром!
И не знал, что для задержания указанного гражданина, пребывающего на территории Германии, нужны веские основания.
Но! Автор говорит "но" и подчеркивет это "но" двумя жирными чертами, социум неумолим: если человек убегает от полиции, которая представилась, то у указанной полиции возникает законное подозрение, что не просто так убегает сей гражданин! А по веской причине улепетывает.
Потому гражданин даже далеко убежать не успел, стал быстро свален с ног подсечкой быстроногой «артемиды берлинской», каковой прием указанная «богиня» произвела быстро, качественно и «как учили».
По правде говоря, молодой человек не успел ничего сообразить, как уже сидел на земле, закованный в наручники, Таня выполнила необходимые манипуляции так же быстро, как и на тренировке в зале.
Подоспевший и тяжело дышащий корпулентный Герд легко поднял задержанного, поставил на ноги.
Вернулись всей троицей обратно в вагончик.
Уже при свете интимных лампионов рассматривали его водительское удостоверение.
Задержанный Армен Ананян не нашел ничего лучше, как громко и гордо выкрикнуть в лицо детективам:
— Я гражданин Армении! Я требую вызвать армянского консула!
Детективы переглянулись и засмеялись.
Весело так засмеялись.
Герд вытащил свой хенди:
— Прямо сюда?! В этот ****ский куток? Диктуй номер, сейчас вызовем!
— Я не помню номера!
— Ничего, найдем! В интернете всё есть! Интересно, что скажет тебе на чистом армянском языке дежурный консул Армении, когда его вызовут в мобильный публичный дом? Соображаешь? А? Дятел?
Таня была серьезна и даже безразлична:
— Кроме того, после вызова консула мы будем обязаны дать делу законный ход, поместить тебя в изолятор, дактилоскопировать, пробить по базе данных и только потом выслать из Германии, если на то будут основания. Но это уже будем решать не мы!
В дело вступил Герд:
— Нам говна пирога! Мы только гончие собаки! Вышлют тебя из Европы или нет для нас — вопрос семнадцатый. Но есть другой вариант: ты сейчас с нами поговоришь, ответишь на вопросы  и если твои ответы удовлетворят, сам не захочешь вызывать консула. А потом пойдешь по своим делам. Тебе все понятно или армянского переводчика из консульства вызвать?
— Понятно.
Наглость молодого человека куда-то исчезла, перед детективами сидел вполне адекватный европеец с живыми, а даже разумными глазами.
— Вот и славно! Умный мальчик!
Таня приблизилась к гражданину Ананяну:
— Ну?! Что ты замер?
— А что я должен сделать?
— Рассказывать! Кто! Откуда! Почему здесь!
— Я здесь случайно!
— Восхитительно... И что ты тут... случайно делал?
— В гости зашел!
— К кому?
— К Оксане!
— Хорошо, случайно так случайно...
Таня повернулась к напарнику:
— Слушай! Задержанный валяет дурака, надо его оформлять, надоел он мне...
Обратилась к Оксане:
— Девушка, зайдите за занавеску, вам это видеть не стоит!
Оксану не надо уговаривать, чуть согнувшись, бегом юркнула за занавеску.
Армен напрягся, пытаясь сообразить - что собираются с ним сделать полицисты.
Таня вытащила из кармана прозрачные силиконовые перчатки, стала натягивать себе на ладони.
Герд остановил напарницу жестом:
— Погоди... Армен, вот с этого служебного телефона я звонил тебе... заказал проститутку. Все наши разговоры по служебному телефону записываются на общий полицейский сервер... Уразумел? Тебя доставят в суд и если ты обманешь суд после такой улики, как твой разговор, то тебя точно отсюда вышлют! С пожизненным запретом на въезд в Европу!
Таня:
— Это называется неуважение к суду.
Крикнула грозно:
— Ну, чего ты дурака то включаешь? Ты же сутенер! И доказать это проще простого! Достаточно записи разговора и свидетельских показаний любой из твоих девок!
Лицо задержанного Ананяна выражало отчаянную работу мысли:
— Вы меня арестуете после этого?
Таня отреагировала громко и отчетливо:
— На кой хрен ты нам нужен, если ты никого не убил?! Идиот! Мы этой дешевкой, проституцией у себя в отделе не занимаемся!
Тут Герд внезапно и весело захихикал от двусмысленности таниной фразы:
— Ну... практически не занимаемся! Мы в отделе все больше по другой части!
Таня сделала страшные глаза, но ничего не ответила напарнику, вероятно, оставив это «на потом», продолжала «колоть клиента», перешедши на русский:
— Нам нужна от тебя только информация, эбанарий! И все!
Задержанный вздрогнул, услышав обсценную русскую речь, явно испугался:
— Вы русская? Из России?
Таня ответила неопределенно, не сразу, через паузу, воздев глаза к потолку:
— Ну! А чего ты так испугался, сладкий?
Армен от сильных чувств, явно обуревавших его, внезапно опять перешел на немецкий:
— Вы из России за мной приехали?!
И тут оба детектива начали хохотать. Таня быстрее Герда проглотила отстатки веселья:
— Преставляешь как будут рады наши русские коллеги, когда мы тебя предложим им?!
— Нам даже ничего делать не надо будет! Просто передадим тебя! На мосту!
— На шпионском мосту!
Герд весело хихикал, не сводя внимательного взляда с Армена, впрочем.
— И всё! Сибирь - твой дом родной! Гору Арарат будешь до конца жизни видеть только в снах!
— Что вы хотите узнать? Я все скажу!
— Нам нужно имя твоего хозяина! Кому ты отдаешь деньги за проституцию?
— Я его не знаю.
— Армен! Не заставляй меня быть «плохим полицейским»! Потому что я и вправду плохой полицейский! Не проверяй — насколько я терпелива по отношению к такой плесени как ты... Ты даже представить себе не можешь насколько нетерпелива!
— Но я и правда не знаю!
И тут, кажется, Армен говорил правду. Лицо было скукожено, плаксиво.
— Ну кому то ты же отдаешь ночную выручку!
— Я должен прийти в кафе и оставить у бармена! Это все, что я знаю.
— Адрес кафе, как зовут бармена?
— Бармена зовут Игорь, кафе на Кудам располагается.
Детективы переглянулись:
— Круто!
— Ну! Ты оставляешь баблос у бармена, дальше что?
— Ничего! Деньги оставил, все!
— А себе сколько оставляешь?
— Пятую часть.
— Не густо! А кому вагончики принадлежат?
— Не знаю!
— Арам, ты опять дурака валяешь?
— Не знаю! Мамой клянусь!
Арам при такой организации, скорее всего, и вправду знал немного. Выполнял свою функцию и все.
«Конспираторы хреновы...» думала Таня. Но организовано грамотно. Цепочка, если ее потянешь, прерывается сразу в нескольких местах. Скорее всего, бармен тоже мало что знает: кидает деньги в условленное место и вряд ли в курсе — кто их забирает.
Таня обращалась к обоим работникам развлекательного бизнеса:
— Так.... дети мои... Толку от вас никакого, взять с вас нечего, а натурой мой напарник не берет, по его словам... хотя, тут могут быть сомнения!
Таня назидательно подняла указательный палец в потолок, а напарник захохотал:
— Отомстила! Собака!
— А то!
Уже ехали обратно, Герд вел машину:
— Ну возьмем мы эти деньги с поличным, что это даст? А бармен скажет, что просто долг вернул!
— Да... ты прав. Брать с деньгами не вариант. Надо еще что-то покопать.

ГЛАВА ТЕРТЬЯ

Танечка сегодня хоть и устала чертовски от суеты-маеты с новым местом службы, беготни и напряжения вечера, когда с места и в карьер молодой козочкой скакала с напарником по околосексуальным развлекухам чисто служебного характера, но без всякого секса.
К сожалению.
Не то чтобы это обидно, нет: секс - процесс душевно-эмоциональный, связанный с отдохновением и возвышением духа. С долгой предварительной оценкой партнера. С причмокиванием, хотя бы воображаемым. С радостями физиологическими вкупе с возможностью потом потроллить любовника, это называется «богатство внутренней женской парадигмы».
«Впрочем, у мужчин это называется по другому, кажется. Что-то про совокупление с мозгом. Да черт возьми, как бы там ни было, но с периодическим сексом жизнь одинокой женщины кажется гораздо лучезарней и теплее! Хотя бы в эманациях души. Но что за идиотские мысли в голову лезут?! Это что, как-то связано с навязчивой атмосферой проститутского бизнеса? Фу, Таня!»
Размышляя о бренности сущего пришла домой уже поздно, бросила себя в кресло и не раздеваясь, не снимая обуви, сидела еще три минуты, слушая голос настолько уставшего тела, будто бы назойливо упоминаемый тут секс у Тани был.
 А поскольку никакой пробежки уже не хотелось, в дело вступил тот самый голос разума, нежным, бархатным тоном советовавший похерить на сегодня беговые упражнения, ибо треволнений минувшего дня набралось так много, что они с лихвой перекрывали дневную норму физической отдачи себя самой себе.
 Устыдившись этих мыслей, намотала на кулак свою лень, громко сказав вслух:
— Ну-ка! Что это еще за капризы кисейной барышни перед школьным выпускным вечером? Ты еще в обморок упади! Быстро переоделась в спортивное и вперед!
Вот. Так и надо.
Нельзя давать себе спуску. Себе особенно.
Да.
О, сколь загадочен человеческий организм!
Таня хоть и установила сегодняшнюю максимальную дистанцию в два двухкилометровых круга по парку, но тело быстро забыло об усталости, легконогая полицистка даже и не заметила, как уже отмахивала третий круг, потом вдруг остановилась.
Нет-нет, не усталость была причиною. Подсознание упрямо наматывалось на сегодняшний рабочий день в мобильном  борделе.
На непонятки.
Пронзила мысль. Догадка!
Слишком уж, черт возьми, профессиональна такая организация, на простых бандюганов это не похоже.
Ну, сами посудите: чтобы цепочка разрывалась так «удачно» для криминальных недоумков в нескольких местах в случае опасности?
Тут чувствуется опытная рука, возможно спецслужбиста. Вероятно, бывшего спецслужбиста, для действующего все это как-то мелко - заниматься организацией проституток для освобождения кобелей от внутреннего давления.
Что-то тут на них непохоже.
Есть какое-то противоречие, хотя какое - непонятно, на уровне интуиции.
Впрочем, у нынешних русских спецслужбистов всё построено на деньгах. Все сожрала коррупция...
Возможно, кто-то из них консультирует этот бандитский бизнес. Или даже курирует. И имеет долю, конечно.
Возможно, что это ниточка.
Только где ее отыскать в таком беспорядочном клубке людских страстей?
Мда... Надо бы позвонить Марку.
В свое время, очень давно по танечкиным меркам, - три года назад, у нее был э-э-э... романчик.
С неким парнем из ферфассунгшутц, что прибыл из Берлина в их городок что-то там расследовать. Что-то неонацистское.
А ее приставили к нему тогда как практикантку.
Дабы выяснить, вероятно, насколько ее соображалка соотвествует их ведомству.
Впрочем, Марк особо ничего не говорил о деле, хотя она и интересовалась.
Интересовалась вовсе не потому, что ее занимала эта чушь собачья: неонацисты какие-то... что-то там выкрикивают... «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес...»
Нет, тут дело совсем не в этом: внезапно и немотивированно захотелось немного поупрямиться с милым и выяснить пределы своего, женского воздействия на сильную половину.
Зная, что Марку раскрывать детали дела запрещено, хотела проверить: нарушит ли он свою должностную инструкцию, если она будет настаивать?
Не нарушил.
Стойкий оловянный солдатик.
Хотя ничего интересного для Тани в этом неонацистком деле даже близко не лежало: пахло мужланами, дешевым пивом и гнилыми мешками из-под гнилой идеологии.
Но это в прошлом.
Впрочем, надо как-то использовать свои личные связи, ну правда же?
В служебных целях?
Кто ее за это может осудить? Кроме себя самой, разумеется?
В конечном итоге, личные связи - один из самых ценных плюсов в оперативной работе.
Надо Марку все же позвонить, мало ли что, вдруг поможет.
Тут ведь надо понять: есть ли смысл искать какого-то бывшего русского спецслужбиста на пенсии, живущего в Берлине, который мог бы грамотно организовать «девичий» бизнес, да так, чтобы немецким полицейским не было за что уцепиться.
По его мнению. По его дебильному мнению.
Одна деталь указывала на это: перед тем, как принести деньги в кафе, Арам Ананян должен позвонить и услышать от бармена Игоря секретный пароль, а если все в порядке, принести в кафе пакет с купюрами.
То есть, всё как в тошнотворном шпионском романе.
С паролями и конспирацией.
Приняла душ, надела пижаму, присела на кровать и повалилась набок, заснув прямо в процессе падения головы на подушку: в тот момент, когда висок танечкин  коснулся подушки, она уже спала.
Заслюнясь.
Утро же было обычным: всегда просыпалась сама и всегда в одно и то же время - в семь.
Еще полусонной, отхлебывая кофе, отправила СМС Марку, прося о встрече.
«Вот, наверное, удивится! Испугается? Нет, чего ему пугаться!»
Встретились на Александерплатц, в одном из многочисленных выходов из подземки.
— Ты меня даже не спрашиваешь - что я делаю в Берлине?
— Вообще-то я в курсе!
Искренне удивилась:
— Ну да?!
— Да! Начальство мое в те времена каким-то образом узнало о наших отношениях и как только ты перевелась в столицу, сразу прислало мэйл о твоем прибытии на службу! Сопроводив это сообщение похабно улыбающимся смайликом!
— Всё парень! Ты попал!
— Ну и ладно! Приятно попасть туда, где тебе тепло и вкусно, это гораздо лучше...
— Чем что?
— Чем не попасть! Туда!
Марк хихикал, хитро сощурившись.
— Фу! Какой ты... пошлый!
— Я не пошлый, радость моя... я, к сожалению, прошлый.
Марк улыбался, но взглянул на часы, Таня моментально перешла на деловой тон:
— Тут вот какое дело...
Рассказала самую суть в общих словах.
Марк сказал что поможет, если сможет:
— Только это слабая надежда, ты же понимаешь?
— Понимаю. Но... интуиция. Куда ее денешь?
— Ох, бабы носятся со своей интуицией как с писаной торбой!
— Ну, не у всех же на этом свете такая кристально чистая логика, как у работников вашего ведомства.
Марк хмыкнул:
— Да уж! Иногда у моего начальства такая логика, плеваться хочется!
— Ты осторожней! А если тебя и сейчас слушают?
— Ой, Таня-солнце! Хоть ты меня и не считаешь достойным своего внимания, но и у нас есть свои прибамбасы, я без системы шумоподавления разговоров не веду!
Марк вытащил из кармана приборчик, похожий на большую зажигалку:
— И если меня сейчас кто-то фотографирует, то у него ни фига не выйдет, на фото вместо моей морды будет размытое пятно! Впрочем, если фотографируют цифровой камерой. На пленке я выйду во всей красе!
— Какие у вас интересные штучки в конторе!
— Да! Это преимущество ферфассунгшутц!
— А мне такую хреновину подгонишь?
— Если будешь хорошо себя вести!
— Так! Все! Довольно грязных намеков! Спасибо! До свидания! Была рада сотрудничеству!
Оба засмеялись. Таня чмокнула Марка в щечку и была такова.
Пришла в кабинет, когда Герд уже весело трещал с кем-то по телефону, положил трубку:
— У нас через полчаса термин у садовода. Хочет результатов.
— Кто это?
— А! Ты же не в курсе еще: это наш шеф, Штакеншнейдер.
— Это из-за кабинетных растений у него такое погоняло?
— Ага.
— Чего хочет?
— Ну! Чего обычно хочет начальство? Одного и того же. Чтобы мы всех поймали и с докладом, с высунутым языком положили добычу к ногам.
— Хорошие желания у шефа!
— А как ты хотела? Начальство всегда уверено, что результаты валяются под ногами, их надо только подобрать. А подчиненные ленивы и безынициативны.
Штак поливал цветочки, стоя спиной к подчиненным. Цветы и растения везде: на подоконнике, на полу, в кадках, к стенам крепились затейливые кронштейны, на них так же  висели разнообразные горшки самых причудливых форм. Буркнул, не оборачиваясь:
— Ну, что вы оба молчите? Особое приглашение нужно?
Герд среагировал:
— А чего говорить? Вы скажите что-нибудь умное, а, мы тотчас же подтвердим и согласимся.
— На фиг мне нужно ваше согласие, мне бы доклад послушать. По делу этой золотозубой гориллы.
— Пока ничего нового нет. Работаем.
 Обернулся наконец:
— Ну, давайте! Давайте результаты вашей работы!
Таня нарушила молчание:
— Сутенер довольно прост, как мне кажется, его можно припугнуть, у него какие-то проблемы с русской полицией, старые грехи, вероятно, но какие грехи мы не знаем.
— Не пытались выяснить?
— Как? У него же не спросишь! Да он и не скажет.
— Это да. Ладно... с русскими грехами пусть возится русская полиция.
Герд задумчиво тер небритый подборордок:
— На Кудам есть кафе, сутенер  Армен туда приносит выручку за ночь... Есть какая-то возможность прослушивать их телефон?
Начальник встрепенулся, неопределенным жестом помахал в воздухе рукой:
— Вот что ты сейчас сказал? Какие у нас могут быть возможности, кроме законных?
— Ну ладно... я же просто спросил!
— Ты спрашиваешь так, будто работаешь где-нибудь в нигерийской полиции! Как будто мы тонтон-макуты какие-то...
— Прямо спросить нельзя!
— Спросил он...
Таня вступила в диалог:
— Кстати, тонтон-макуты были не в Нигерии.
— Да?! А где?
— На Гаити, вообще то!
— А... неважно!
Герд сдерживал улыбку:
— А жаль!
— Чего жаль?
— Ну, что мы не имеем гаитянских возможностей!
— Ты лучше помолчи! Тоже мне... рейнджер! Тебе только дай волю...
Тихонько завибрировал танин телефон, та украдкой глянула, пришло короткое  сообщение от Марка: «ты везучая!».
Девушка заметно приободрилась:
— Шеф, я тут получила сообщение от своего осведомителя...
Оба мужчины оторопело уставились на нее, Герд даже раскрыл рот, а Штак протянул в изрядном удивлении:
— Чего?! Ты второй день работаешь, и уже у тебя осведомители?! В Берлине?! И по этому делу?!
Герд хохотал:
— Таня, я в восторге! Ты лучшее, что было за последний месяц! Давно так не смеялся!
— Сейчас ты засмеешься еще сильнее, возможно, что мы как-то выйдем на след начальника Армена Ананяна!
— Мать... ты крута! Я начинаю тихо фигеть!
Садовод потер руки одна о другую, с воодушевлением начал:
— Так! Подробно! Со всеми деталями! Кто! Откуда информация! Рассказывай!
Таня повесила на лицо невозмутимое выражение:
— Нет. Не буду.
Штак смеялся, несмотря ни на что:
— Что-что? Бунт на корабле?!
— Шеф... не превышайте своих полномочий! Вы прекрасно знаете, что никто не вправе требовать от меня источник информации, кроме как письменно и с визой министра внутренних дел!
— Ох, какая ты противная! Начитанная?! Умная, да?!
Все это, конечно, шеф говорил на улыбке. Впрочем, он прекрасно знал, что Таня права, может его «послать» и никто за это не осудит, а только похвалит. Ибо своих агентов нельзя доверять никому, слишком «нежный» материал. И уж тем более, детективу Лариной вовсе не хотелось открывать истинную подоплеку двум мужикам, что агент этот как бы... не вполне агент. И вообще: кто тут чей агент — вопрос открытый, потому что Марк вряд ли забудет услугу, оказанную своей «экс», и при случае его надо будет чем-то отблагодарить. Чем отблагодарить сейчас сложно сказать, но любая услуга рано или поздно должна быть зеркально оплачена.
И это не секс, разумеется, уж этого добра у него навалом, вероятно.
«Да и обломится! В конечном итоге, это называется проституцией - секс за услугу. Впрочем, в этой продажной профессии, дело которой я сейчас расследую, есть что-то заразное! Или это берлинский воздух так эротично действует?»
Даже улыбнулась этой мысли «Разберемся, невелика беда, помогу Марку точно так же, при случае...»
— Так, ладно! Работаем, обо всех новостях докладывать мне!
Поднял указательный палец, слегка обратив его к фрау Ларин:
— Лично!
Подчиненная слегка иронично отдала честь:
— Яволь, мой генерал!
Таня с Гердом вышагивали по коридору из кабинета начальника, Герд был задумчив:
— Таня, а это правда, что ты сказала?
— Конечно, правда! А что именно?
— Ну, про то, что агент может быть назван только с письменного разрешения министра.
— Понятия не имею...
Герд опять разинул рот и остановился:
— Ну, ты сука!
— Я то?
Оглядела себя:
— Да, пожалуй! Но термин «сука» сейчас неполиткорректен, правильно говорить, что я гендерно альтернативная!
Долго сидела и читала документы, аж голова заболела. Захлопнула папку, спрятала в сейф, Герда не было, оставила записку на его столе: «Ушла на встречу с агентом»
Однако ни на какую встречу Таня не пошла, поехала прямиком домой: что-то плохо себя чувствовала. С молодыми женщинами такое периодически случается.
Вошла в квартиру, в нос ударил волшебный запах маминого борща, Таня его обожала. С чесночком! Да разваристой говядинкой! У мамы  свой ключ от квартиры, как от всех таниных пристанищ, где она жила отдельно, будучи взрослой.
— Мам! Ну ты чего не позвонила то?! Хотя бы смс кинула!
— Ой, я до сих пор не понимаю - как надо смс слать! Я минуты три звонила в дверь, не открывает никто! Ну, подумала, что тебя нету...
Дочь подбоченилась и недоуменно вертела головой:
— Мам! А где я могла быть?! Я ж в полиции служу! Ты вообще в курсе?! И потом: у тебя же ключ! Чего ты звонила то? Тундра германская!
— А я все ехала и думала, сейчас приду к Тане, а у нее дома мужчина! Обрадуюсь!
Мама улыбалась мечтательно.
— Нет, никакого мужчины пока не предвидится.
— Ой, Тань-дочь...надо уже думать, надо...
— Мам, отстань!
— Ну что отстань! Опять отстань! Тебе уже тридцать! Ты рожать то собираешься?!
— Мам-Ир! Ты мне надоела с этим вопросом!
Мама по давно, еще с младых ногтей установившейся традиции называла дочь в одно слово: «Тань-дочь»
Таня, став уже «большенькой» лет в двенадцать тоже стала именовать маму «мам-Ир», что вслух звучало как «мамыр».
— Ой, как я давно не слышала этого мамыра! Звучит как мымра! Ну, что у тебя на работе?
— А чего у меня может быть на работе?!
— Ну как чего? Ловишь кого-то? Или бумажки перебираешь?
— Мам, ну тебе то зачем это? Это неинтересно.
— Мне всё интересно, чем моя доча живет! Не спорь с матерью! Сопливая еще!
Мать посмеивалась беззлобно, нежно глядя на совсем уже взрослую дочь, хлебавшую борщ. Как в детстве.
— Если тебе интересно, посмотри крими по зомбоящику. Там все гораздо увлекательней. У нас рутина.
Таня с удовольствием отхлебывала деревянной хохломской ложкой, полустертой уже, которой ела только борщ. И ничего более.
Таня берегла ложку обычно лежавшую отдельно от всех приборов, в глубине стола. Кроме ложки для борща Таня пользовалась особой миской и тоже только для этого блюда. И тоже "хохлома".
Поела, отвалилась от миски, осоловело смотрела в потолок. Переодеваться и бежать в парк уже не было ни малейшей возможности.
«Ладно... посплю часок, а потом на пробежку...»
— Мам... пойду-ка я харьку подавлю...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Договорились встретиться там же, на Александерплатц.
Чтоб не путаться, поскольку Таня пока что плохо знала Берлин.
– Марк! Ты смотришься как белый рояль в кустах!
Марк и вправду выглядел как денди: сквозь чуть распахнутый, длинный, и определенно качественный плащ виднелась грудь с бабочкой, блестящий лацкан смокинга, пахло тонким ароматом мужского одеколона, кажется, это был "Фаренгейт", но Таня не была уверена, а вот сам обладатель сего великолепия хмур и даже раздражен, Таня с радостным удивлением спросила:
— Как дела, Марк?
— Да мудаки они все!
Марк иногда выражался неожиданно, Таня сначала заулыбалась потом засмеялась, сложив вместе ладони:
— Кто, милый?
— Да эти... которые начальство.
— Это они обрядили тебя в такой умопомрачительный смокинг?
— Ну а кто же? Неужели ты думаешь, что я по собственной инициативе нацепил бы на себя эту похабель?
— Почему же похабель?! Ты выглядишь очень даже, очень! Я бы влюбилась в такого джентльмена, похожего на лорда, если бы не знала, что ты не лорд!
— Ну да! Вы только в лордов готовы влюбляться! Все вы бабы одинаковые, все...
Марк подначивал собеседницу, уже улыбался.
— А что нам бедным девушкам остается делать в жестоком мужском мире? Нам, беззащитным овечкам?
— Что я слышу? Кто тут беззащитная овечка?!
— Я не похожа на овечку? Как странно, дорогой!
Таня говорила тонким голосом, мурлыкала, играя роль овечки, глаза сильно "одухотворены".
— Даже если ты сейчас заблеешь, из-под твоей шкуры будут сверкать клыки волчицы!
— Ты ошибаешься, дорогой, я так беззащитна в своей трепетности!
Дурашливо зарычала волчицей.
— Но все-таки, неужто тебя заслали к миллионерам, чтобы выяснить их благонадежность?!
— Не пори муру, детка, мне поручено изображать гостя, охраняя важную персону.
— Про важную персону даже не спрашиваю, ты все равно умолчишь, но про моих плохих клиентов что-то хорошее скажешь?
— А как же! Иначе зачем я тут?
Вручил Тане флэшку:
— Там вся инфа.
— Спасибо, Марк!
Таня легко прикоснулась губами к щеке Марка.
— Твоего "спасибо" слишком много, Танечка!
— А чего бы ты хотел взамен моего спасибо?
— А чего тебе не жалко?
— Ну... я могу тебя два раза в щечку поцеловать!
— А три можешь?
— Ой, Марк, не кокетствуй! Если ты про секс, то только после свадьбы! 
— Чего?!
— Але, такси! Шучу! Впрочем, неважно, я твоя должница.
Потом добавила, с явным троллингом:
— Если тебе будет нужна инфа про проституток, можешь на меня рассчитывать! Мы будем квиты...
— Вот ты сука, фрау Ларин!
— Хм, вчера меня напарник так же назвал, к чему бы эта частая повторяемость?
— Может быть, ты и правда сука?
На том и расстались, обменявшись улыбками и хохотками.
У себя в бюро Таня вставила флэшку в компьютер и смотрела на загружающийся файл:
— Так... что нам приготовил мой агент?
Герд стоял за спиной и с любопытством ждал.
На мониторе сухая информация: в столбик написаны даты за последний месяц с указанием мобильного телефона - одного и того же, без всяких фамилий и имен.
А вот другие телефонные номера разные, те, с кем разговаривал этот абонент.
Герд несколько удивленно протянул:
— Погоди ка... но это же... телефонный номер нашего Армена!
— Да. А это те с кем он разговаривал.
В самом низу значился телефон всего три раза за последний месяц упоминавшегося абонента и он указан с именем. Таня радостно проворковала:
— А вот и наш птенчик!
— Кто это?
— Понятия не имею!
— Таня! Твой агент хакнул Дойче Телеком?!
Таня протянула автоматически, с увлечением рассматривая эту информацию:
— В какой-то мере, но ход рассуждений - верный.
— То есть, ты хочешь сказать, что твой осведомитель - русский хакер?
Таня оторвала взгляд от монитора, потрясла недоуменно головой:
— В смысле?
Напарник улыбался, потирая руки:
— В прямом!
— А... нет, к сожалению. Он не русский. Впрочем, может быть и к счастью.
Снова углубилась в монитор, ткнула пальцем в фамилию внизу:
— Значит так... нам советуют обратить внимание на этого кента: Кауфман Георг...
Оторвалась от монитора, выпрямилась, заулыбалась немного хищно:
— Герд, кажется, это рыбка покрупнее! И если бы ты знал - как мне хочется ее зажарить!
Сделала резкий хватательный жест:
— Но для начала неплохо ее выловить!
— Ну... пока это только предположения...
— Герд, ты лучше знаешь свой Берлин... пробей по нашей базе - что за хрен этот Георг Кауфман! И с чем его едят!
— Сделаю! Так, Георг Кауфман... родился в Ленинграде... то есть сейчас в Петербурге, закончил ленинградский театральный институт как театровед... сразу после объединения Германии женился на местной берлинке... живет с семьей в Берлине, в Шарлоттенбурге, служит в фирме "Sputnik und Grom GmbH" начальником отдела поставок...
— И чем занимается фирма?
— Продает из Германии в Россию оборудование для деревообработки... сушильные камеры для древесины... диски для пил...поставляет в Германию и Испанию древесину ценных пород из России. А что, в России есть древесина ценных пород?
Таня раширенными глазами глянула сначала в потолок, потом опять на Герда:
— Понятия не имею! Ну, наверное, есть какие-то ценные породы? Ясень какой-нибудь... или береза!
— Маруся!
Герд произнес это слово на русский манер, не грассируя по обыкновению немцев звук "р", а даже наоборот, раскатывая  его, повторил:
— Маруся!
Потом вернулся к немецкому:
— Береза это не ценная порода! А вполне обычная, в Германии ее полно!
— Да?! Ну вам, мальчикам, лучше знать! Очень! Очень интересно!
— А мне пока неинтересно. Обычная фирма "купи-продай".
— Может быть, может быть...
Таня задумалась на пару секунд, потом медленно выговорила:
— А давай с ним познакомимся?
— Как? Напрямую?
— Да нет, просто посмотрим - куда он ходит, что пьет, с кем... как это слово по-английски, забыла уже... имеет факс!
Но Герд не поддержал:
— А с чего ты вообще взяла, что это наш клиент? А может быть - он клиент как раз Армена Ананяна? И тот договаривается о встрече с его девушками?
— Нет, локации не совпадают. Видишь?
Таня показала на монитор с данными на флэшкарте:
— Тут только утренние звонки, а клиенты Арама начинают его беспокоить по вечерам.
— Ну и что? А если он утром договорился, а вечером подъехал?
— Все равно не получается: вечером он должен подтвердить заказ, сделать контрольный звонок, типа - "подъезжаю, дай номер вагончика". Смотри: тут много таких звонков, все кто звонит Араму вечером - вероятней всего - его клиентура, видишь они делают минимум два звонка. Вечерние. Очевидно, у нашего армянина такой порядок: клиент должен подтвердить свой визит к проститутке.
— Ну, может быть.
— Утром, в рабочее время и один раз! Вечером не звонит.
— Да, пожалуй, ты права. Это не клиент.
— Тем более, что мой агент его выделил из всех. Значит, знает что-то такое...
— А почему тебе не сказал?
— Ну, видимо, он не знает. Или невозможно. Или недостоверно. Не могу сейчас определенно ответить на этот вопрос.
Сама Таня, конечно, понимала, что Георг Кауфман, вероятно, в базе данных ферфассунгшутц. Вряд ли на него есть что-то серьезное, но скорее всего, где-то засветился. И хитроумный Марк хочет использовать Таню втемную.
Как дурочку.
Ее руками решить какую-то проблему своей тайной службы. То есть: если криминальная полиция Берлина станет копаться в этом деле, то обязательно, по его мнению, наломает дров, поднимет муть со дна и тогда подозреваемый всполошится, станет совершать ошибки! Это объясняло легкость, с которой детектив Ларина получила информацию от Марка.
Таня даже смачно заулыбалась от этой догадки, произнесла шепотом:
— Ах ты сволочь! 
Герд обернулся:
— Что ты там шепчешь?
— Есть одна идея!
Копаясь в полицейской базе данных, детектив Ларина наткнулась вдруг на любопытнейшую справку об интересующей ее персоне. Оказывается, Георг Кауфман - отнюдь не банальный фигурант.
Во времена буйные, с радостными и радужными перспективами, когда на миг открылась форточка истории, дав возможность  для объединения двух Германий, Георгий Кауфман, будучи дипломированным театроведом, вдруг почувствовал тягу к режиссуре.
Этому предшествовали долгие разговоры с коллегами о ритуальном театре Антонена Арто, о степени жестокости, допустимой на сцене, о методах и различиях брехтовского театра и прочих подобных тонких темах, столь вдохновляющих истинного театрального деятеля, по крайней мере, считающего себя таковым.
Мир менялся на глазах, рушился Советский Союз, где внезапно наступила разруха и еда волшебным образом исчезла из всех тех мест, в которых должна быть. Хотя деньги уже почти ничего не стоили, их перестали выплачивать, этих злосчастных бумажек не хватало даже на самое насущное. А вот предприимчивый театровед  Жора Кауфман, проявив чудеса изобретательности, на крохотной подвальной питерской сцене, которую ему волшебным образом дали бесплатно в местном жилищном управлении, поставил крохотный спектакль "Вареники" по пьесе модного русского  писателя-драматурга и даже, о чудо! Умудрился вывезти спектакль из города-героя Ленинграда на гастроли в тогдашний Берлин, каковой в тот воссоединительный момент обеих Германий не мог надышаться воздухом свободы. У Жоры Кауфмана в Берлине уже образовалась невеста, дело шло к женитьбе, но гастроли в Берлине маленького театра с маленькой пьесой представлялись ему делом театральной чести. А, возможно, и доблести с геройством.
На недоуменные вопросы коллег - как удалось в катастрофически обнищавшей стране организовать гастрольную поездку спектакля, да не куда-нибудь, а в Германию, Жора что-то туманно ответствовал о спонсорах - кооператорах, о том, что новые времена требуют нового искусства, о великой силе русской театральной школы. И хоть это не объясняло ничего - какая тут выгода кооператорам в гастролях театрального коллектива из четырех человек, - разговор обыкновенно уводился Жорой подальше от скучной финансовой темы, уводился изящно, впрочем. Вероятно, тема была опасной.
Актриса, игравшая главную роль в гастрольном спектакле, получившая потом прекрасный гонорар в немецких марках, даже сильно удивлялась, говоря своему мужу:
— Что-то я ничего не поняла! Совсем! Сборы с маленького зала, где мы играли, были совсем мизерными, - билет стоил одну дойчмарку. А мы даже гонорар получили больше, чем все сборы вместе взятые, не говоря о расходах организатора Жоры на гостиницу и суточные сполна им выплаченные!
То есть, по словам означенной артистки, речь о минимальной окупаемости не шла совсем. То есть, напрочь.
Но какие скучные материи могут беспокоить тех, кто самой Мельпоменой повенчан пробуждать чувства лирой, как сказал великий поэт? Артистки, артисты, а равно и режиссеры - существа  в чем-то эфемерные, им противно долго думать о экономических соответствиях их театрального бытия. Наша актриса, будучи созданием с точно такими же душевными эманациями, плюнула на эти загадки и забыла о них, наслаждаясь впечатлениями от поездки.
Шли годы, смеркалось, теперь, по прошествии многих лет, Георг Кауфман сменил ветреную Мельпомену на более основательного Меркурия, работал в коммерческой берлинской фирме, торговавшей с Россией и с Германией, к вящему удовольствию всех заинтересованных сторон. А судя по ежегодным финансовым отчетам, деятельность эта  весьма успешна.
Обо всем сухо повествовали невесть откуда взявшиеся данные о Георге Кауфмане на полицейской электронной платформе.
Впрочем, что значит "невесть откуда"? Штази, тайная служба бывшей ГДР еще исправно функционировала до момента своего окончательного роспуска, собирая самые разнообразные сведения обо всех без разбору, всех, кто мог бы представлять для нее хоть малейший потенциальный интерес - этому методу ее научил КГБ: "Собирайте информацию обо всех! Нет ни одного неинтересного человека, даже самый последний дебил может пригодиться высоким целям построения прекрасного коммунистического общества! Каждый должен быть окучен, даже грудные младенцы! Вот ребенок у кого-то  родился - всё! Он уже ваш клиент! На него надо заводить дело!"
В Штази брали прилежных учеников, они скрупулезно исполняли установления "Большого брата", в результате чего многие документы  по тотальному наблюдению за гражданами и не гражданами так и остались почти невостребованными, но некоторые из числа иностранных граждан пополнили полицейскую базу данных. Так удачно попавшее в эту картотеку дело какого-то театроведа из России, ставшего потом гражданином Германии, - хорошее подспорье.
Теперь перед детективами остро встала насущная необходимость: познакомиться с Георгом Кауфманом.
Но как это сделать? Листая сайт фирмы "Sputnik und Grom GmbH", Таня набрела на страничку, предлагавшую вакансии.
Противный коронавирусный карантин уходил в небытие, крепко ударив по экономике, внезапно появилось не только много сокращенных должностей, но и сколько то новых вакансий, потому как одно не ходит  без другого: если где-то убыло, то в другом месте, как всем известно, непременно прибудет.
В числе прочего, фирме "Sputnik und Grom GmbH" требовался специалист в юридический отдел. Временно, пока сотрудница не выйдет из декретного отпуска.
А поскольку читатели безусловно помнят, что наша Таня закончила университет именно в этой сфере человеческой деятельности - как юрист, то первая ее мысль была с изрядным оттенком жалости к самой себе, об упущенных возможностях, о том, что могла бы сейчас не заморачивать себя беготней с высунутым языком за гражданами, совершенно не желающими придерживаться законности и порядка, а наоборот, этот порядок грубо нарушающими. И что скучная жизнь какого-нибудь юриста в офисе обладает своими неоспоримыми прелестями: спокойствием, уверенностью, полной ясностью жизненных перспектив.
А вот вторая мысль тут же подсказала любопытное допущение: "А чего бы тебе некоторое время не поработать под прикрытием? Юристом? В этой самой фирме? А? Заодно и выясним - что за фрукты там вызревают." И особенно кто этот Георг Кауфман, так настойчиво придвигаемый Марком к криминальным полицейским?
Гончая собака преображается, когда берет след. Шерсть чуть нервно подрагивает, глаза блестят как у влюбленной, чуть слышно повизгивает, обращая на себя внимание хозяина.
Конечно, наша неплаксивая Таня проявляла совсем другие признаки, когда брала след. Но что-то похожее, вероятно, есть: глаза блестят, сознание захлестывает легкое нетерпение, а предполагаемая добыча уже струит на хваткие зубы гончей Тани сладость сомкнутых челюстей.
Герда не посвятила в свои планы, пошла прямиком к "садоводу".
Штак встретил радушно, улыбался:
— На ловца и зверь бежит! Хотел вас вызывать, а ты сама тут как тут!
Таня выглядела сосредоточенной и чуть торжественной:
— Шеф! У меня серьезное предложение...
Штак заулыбался такому серьезу, даже хрюкнул смехом:
— А ты меня не пугай! Я пуганый!
— В каком смысле не пугать?
— Когда женщина так сосредоточена, да еще говорит о серьезном предложении - мужчинам часто становится зябко!
Но подчиненная не обращала внимания на балагура-начальника:
— Я покопалась в деле Георга Кауфмана и обнаружила массу интересного. То есть, на первый взгляд - ничего особенного, но если вдуматься, то слишком гладко все получается и у фирмы, и у самого Кауфмана: он какой-то удачливый, прямо тефлоновый. Все от него отскакивает, если не хочет, но все к нему прилипает, если хочет. Прямо таки гений изворотливости.
— Ну? Копай дальше!
— Да копать то  уже нечего! Мое предложение такое...
Таня чуть закусила нижнюю губку:
— Хорошо бы мне поработать в их фирме под прикрытием месяц-другой... Юристом.
— А зачем? С чего ты вдруг взяла, что на этой фирме завязан весь узел?
— Я чувствую, шеф. Нюх!
Штак походил по кабинету с минуту, смотря то в пол, то в потолок, а Таня продолжала:
— Самое важное - изучить их документацию. Слишком легко и просто у них все получается.
— Ладно, надо подумать, твоему чутью я склонен верить, хотя в принципе мне это кажется глупостью. Верить надо только в стройные логические конструкции, детектив Ларин. Но... возможно, что стоит и попробовать: поверить тебе.
— Я буду стройной логической конструкцией, шеф!
— Ладно, иди, работай, такой вопрос все равно надо согласовывать с начальством.
Таня вышла, закрыв за собой дверь, а Штак пробормотал, глядя вслед:
— А насчет стройности... ты и сейчас неплоха!