Дж. Р. Р. Толкин. Хоббит. Гл. 10

Теплая встреча

Они плыли, день разгорался, становилось все теплее. Вскоре река обогнула крутой выступ левого берега, каменистый, словно скала. В омуте под ним клокотал поток. Скала промелькнула и осталась позади. Берега стали низкими, безлесными. Открылась панорама: перед Бильбо раскинулась равнина, по которой растеклась речная вода – блуждала сотней извилистых рукавов, стояла в болотах и озерцах, усеянных островками. Но по середине равнины по-прежнему шел мощный поток. А далеко впереди, выглядывая темной верхушкой из разодранных облаков, подымалась Гора! Не было видно ни ближайших к ней  северо-восточных гор,  ни низин у их подножия.  Одиноко стояла она и поверх болот смотрела на лес. Одинокая гора! Чтобы ее увидеть, Бильбо проделал  длинный путь со множеством приключений, но Гора ему, по меньшей мере, не понравилась.


Однако, прислушавшись  к разговору  плотогонов и сведя   вместе  клочки полученных  сведений, хоббит скоро сообразил: крупно повезло, что он, вообще,  видит эту гору, пусть и вдалеке. И хоть  невеселым было его заточение и скверным нынешнее положение (не говоря уже о положении гномов у него под ногами), ему подфартило больше, чем могло показаться  на первый взгляд. Разговор шел о товарах, что взад-вперед сновали по водным путям, о росте движения на  Лесной речке – ведь  сухопутные дороги, соединявшие Восток с Темным лесом, заглохли и обезлюдели; а также  о спорах Лесных эльфов с Озерным народом: кому содержать в речку в  порядке и присматривать за берегами. Эти земли  сильно изменились с времен, когда  в  Горе  жили гномы, да и  о тех временах остались лишь смутные предания. Изменения происходили и в последние годы, так что  новости об этих краях, которые дошли до Гандальфа,  уже устарели.   Таянье снегов и дожди повысили уровень здешних вод, случились также два землетрясения (многие склонны были связать их с драконом – его, как правило,  поминали  с проклятиями и угрюмым кивком в сторону Горы). Ширились топи и трясины. Дороги пропадали, равно как и путники да странники, что пытались эти дороги отыскать. Тропа эльфов, по которой по совету Медвана отправились  гномы, выводила к сомнительным раздорожьям  на восточном краю леса и ей почти не пользовались. Только по реке теперь можно было  безопасно добраться от северо-восточной опушки Темного леса к равнинам у подножия Горы, и стерег этот  путь  король Лесных эльфов.

Выходит, Бильбо добрался до финала по единственно пригодному пути. Дрожащего на бочках господина Торбкинса, вероятно, порадовало бы, если б он узнал, что новость об этом дошла до Гандальфа и встревожила волшебника, заставив закончить все другие дела (которые не попали в эту историю) и приготовиться к поискам экспедиции Торина. Но Бильбо об этом не знал.

Все что он знал, так это то, что река течет себе да течет, и, похоже, будет течь вечно, что он проголодался, подхватил сильный  насморк, и ему не нравится, как, приближаясь, грозно хмурится Гора. Вскоре, однако, течение повернуло к югу, Гора отошла назад, под вечер к воде c обеих сторон подступили скалы, и река, собрав все свои разбредшиеся русла в быстрый и глубокий поток, понеслась вперед.
Уже зашло солнце, когда, еще раз свернув к востоку, Лесная речка влетела в Продолговатое озеро. Словно каменные врата, по обеим сторонам ее широкого устья поднялись скалистые берега, галька и валуны усыпали их подножье. Продолговатое озеро! Бильбо и вообразить не мог, что столько воды может быть еще где-нибудь, кроме моря. Озеро было настолько широким, что противоположный берег едва различался, и настолько длинным, что северный край, уходивший к Одинокой горе,  не был виден вовсе. Только припомнив карту, определил Бильбо, что там вдали, где уже заблестела Большая Медведица, должна, пройдя через Дол, впадать в озеро Быстрая речка, чтоб вместе с Лесной заполнить доверху то, что некогда было глубокой каменной  впадиной. На южном конце слившиеся вместе речные  воды, падая с высоты, снова покидали озеро и резво бежали к неведомым землям. В вечерней тиши слышен был далекий рокот этих водопадов.

Неподалеку от устья Лесной речки стоял странный город, о котором Бильбо слышал от эльфов в королевских погребах. Располагался он не на берегу, хотя там и находилось несколько его построек да лачуг, но прямо на поверхности озера, заслоненный от водоворотов речного потока скалистым мысом, за которым лежала  укромная бухта. Широкий деревянный мост вел к этому многолюдному деревянному городу, вставшему на сваи из огромных лесных стволов, городу не эльфов, но людей, что все еще отваживались жить в тени пусть и неблизкой драконьей горы.


Люди эти по-прежнему сводили концы с концами  благодаря товарам, подымавшимся с юга по могучей реке до самых водопадов – оттуда  их доставляли  в город на возах. А в добрые старые времена, когда на севере процветал Дол, были они богаты и сильны, по водам сновали целые флотилии лодок, некоторые  были полны золотом, некоторые – воинами в доспехах, и такие вспыхивали войны и вершились дела, от которых нынче остались одни легенды. Когда в засуху вода спадала, становились видны стоящие вдоль берега гнилые сваи – раньше город был больше.
Но люди о прошлом почти не помнили, хотя некоторые еще пели песни о гномах - Королях из  Горы, Троре и Траине из рода Дурина, о том, как налетел дракон и погибли правители Дола. А некоторые вдобавок пели, что однажды Трор и Траин вернутся, распахнутся ворота Горы и золото потечет по рекам, зазвучат новые песни, а земля опять наполнится радостью и смехом. Но в своих повседневных делах  они не слишком-то учитывали эти славные легенды.

Как только из города увидали плот из бочек, к нему сразу поплыли на веслах  лодки, плотогонов окликнули. С плота бросили канаты, подтянули лодки, плот быстро вывели из течения Лесной речки и отбуксировали за скалистый уступ в небольшую гавань Озерного города.
Его пришвартовали неподалеку от предмостного укрепления. Скоро южане должны были подняться по реке и забрать часть бочек, а остальные наполнить товаром, чтобы их отправили вверх по потоку к Лесным эльфам.
Но пока бочки оставили на плаву, а эльфы-плотогоны и лодочники отправились пировать в город.

Они бы сильно удивились, если б увидели, что произошло у причала после того, как легли ночные тени. Для начала Бильбо разрезал веревку, которая держала бочки вместе, затем вытолкал одну бочку поближе к берегу и открыл. Раздались стоны и разнесчастный гном выкарабкался наружу. Грязная мокрая солома торчала из его бороды, болели затекшие руки и ноги, он весь был в кровоподтеках, ему так намяло бока, что он едва держался на ногах -  спотыкаясь, побрел по мелководью, чтобы с оханьем растянуться на берегу. Похож он был на злого оголодавшего пса, про которого хозяин забыл и на неделю оставил на цепи в конуре. И  был это Торин, но узнать его можно было разве по золотой цепочке да по цвету некогда небесно-голубого, а теперь грязного и изодранного колпака c потускневшей серебряной кисточкой. Прошло некоторое время, прежде чем хоббит смог добиться от него хотя бы простой вежливости.

- Да ты, я вижу, ни жив, ни мертв!- сердился Бильбо. Похоже, он забыл, что закусывал  по крайне мере  на один раз больше, чем гномы, а также что все последнее время свободно двигал руками-ногами и  находился на свежем воздухе. – Ты, может, думаешь, что сидишь в темнице? Если хочешь поесть, а также продолжить всю эту глупую затею - она, кстати, ваша, а не моя – похлопай по себе руками, да разотри ноги, да давай помогай, пока представился  случай вынуть остальных.

Торин понимал, что Бильбо говорит дело, поэтому, еще пару раз простонав, поднялся на ноги и стал, как мог, подсоблять хоббиту. В сумерках барахтались они в холодной воде, занимаясь трудной и противной работой – поиском нужных бочек.  Стучали по стенкам и окликали гномов, но отозваться смогли только шестеро. Их достали из бочек и помогли добраться до берега, где они сидели или лежали, поругиваясь и постанывая* - вымокшие, скрюченные, все в синяках, едва ли понимая, что оказались на свободе и должны быть за это благодарны.

Больше всего досталось Двалину и Балину, их нечего было звать  на помощь. Бифур и Бофур вымокли меньше и меньше пострадали от ударов о стенки бочек, но легли плашмя и вставать не собирались. И только Фили и Кили, что были помоложе (среди гномов), лучше запакованы – с достаточным количеством соломы и в бочонках по размеру – выбрались наружу даже с неким подобием улыбок, всего с двумя или тремя синяками, а их затекшие  ноги быстро расходились.
- Надеюсь, никогда больше не втяну в ноздри  запах яблок, - сказал Фили. – В моей бочке их было полно. С ума можно сойти от этого запаха, когда тесно, холодно и сильно хочется есть. Я бы сейчас все вокруг съел - кроме яблок.
Фили и Кили охотно пришли на подмогу и вскоре остальная часть отряда была обнаружена и выпущена на волю. Бедный толстяк Бомбур или спал, или потерял сознание, Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин наглотались воды и были едва живы, всех по одному достали из бочек и уложили на берегу.


- Ну, вот мы и прибыли, - сказал Торин. – Думаю, стоит  поблагодарить нашу счастливую звезду  и господина Торбкинса. Полагаю, он может на это рассчитывать, хотя ему следовало бы обеспечить нам более комфортабельный вояж. Но, так или иначе, а все мы теперь полностью к вашим услугам, господин Торбкинс. Мы, без сомнения, ощутим должную  признательность, как только  утолим голод и отдохнем. Итак, что делаем дальше?
-Предлагаю идти в Озерный город. – сказал Бильбо. – А куда еще?
Других предложений, конечно, быть не могло. Оставив товарищей на берегу, Торин, Фили, Кили и хоббит двинулись к мосту. У входа на мост  выставляли  стражу, но она не слишком-то тщательно  несла службу, потому как уже очень давно в этом не было нужды. Несмотря на периодические перебранки относительно речной пошлины,  горожане  находились с Лесными эльфами в дружественных отношениях.  Поселения всех прочих были далеко. Часть городской молодежи  уже сомневалась в том, что в Горе живет дракон и посмеивалась над дедушками и бабушками, которые уверяли, что собственными глазами видели в старые годы, как этот дракон летал по небу. Поэтому не удивительно, что стражники выпивали и веселились у очага в своей хибаре и не слышали ни как открывали бочки,  ни как к мосту подошли четверо разведчиков. Как же они удивились, когда на пороге возник Торин Дубовый Щит!

- Кто вы такие?  Что вам нужно? – заорали они,  вскакивая на ноги и хватаясь за оружие.
- Я Торин сын Траина сына Трора,  Короля из Горы! – зычным голосом провозгласил  гном и вид у него был соответствующий, несмотря на рваную одежду и измазанный грязью колпак. Золото мерцало на его  шее и поясе, пронзительно глядели его черные глаза. – Вот я и вернулся! И хочу видеть градоначальника!

Все не на шутку всполошились! Те, что поглупее, даже выбежали из хибары, словно  в надежде, что Гора прямо сейчас превратится в золото и желтой станет в ночи озерная вода. Старшина стражников выступил вперед.
- А кто они? – спросил он, указав на Фили, Кили и Бильбо.
- Сыновья дочери моего отца, - ответствовал Торин. - Фили и Кили из рода Дарина. А это господин Торбкинс, прибывший вместе с нами с запада.
- Если вы пришли с миром, отложите в сторону оружие, - потребовал старшина.
- У нас его нет, - ответил Торин,  и так оно почти что и было – ножи вместе со славным мечом Гоблинорубом у гномов отобрали Лесные эльфы. У Бильбо же остался, упрятанный, как обычно,  короткий меч, но   хоббит  об этом промолчал.
- Оружие не нужно тому, кто  вернулся за своим, как было предсказано еще в старые времена. Да и вас слишком много, чтоб вступать с вами бой.  Ведите нас к градоначальнику!
- У него  идет пир, - сказал старшина.
- Тем более ведите, - вмешался Фили, которому уже надоели все эти церемонии .- Мы устали и оголодали в долгой дороге. Наши товарищи нездоровы. Хватит разговоров, поторопитесь, а не то как бы  ваш начальник не сделал вам выговора.
- Хорошо, идите за мной, - согласился старшина. Окруженные шестью стражниками они, миновав мост, прошли через ворота к рыночной площади. Она представляла собой  просторную круглую водяную гладь, огражденную высокими сваями, на которых стояли дома, размером  побольше, чем все остальные, вдоль домов шли длинные деревянные причалы со спускавшимися к воде ступенями да лесенками. Просторный зал одного из этих домов был освещен множеством огней,  наружу  долетал гомон множества голосов.

Вошли внутрь и, щурясь от света, остановились перед длинными столами, за которыми сидело много народа.
- Я Торин сын Траина сына Трора, Короля из Горы! Я возвратился! - громко произнес Торин от самых дверей, прежде чем старшина стражников успел что-либо сказать. Все резко поднялись на ноги. Градоначальник вскочил со своего высокого кресла. Но сильнее всех были изумлены эльфы-плотогоны, которые сидели под самой стенкой. Протолкавшись к столу градоначальника, они закричали: - Это  узники, сбежавшие от нашего короля! Бродяги и проходимцы, которые ничего путного про себя  сказать не смогли! Шлялись по лесу и приставали к нашим товарищам!
- Это правда? – спросил градоначальник. То, что сказали эльфы, по его мнению, звучало убедительней, чем возвращение Короля из Горы, даже если допустить, что этот король когда-либо существовал.
- Правда в том, что когда мы шли в наши земли, король эльфов бесчестно  заманил нас в ловушку и без всякого основания заточил в темницу, - отвечал Торин. – Но ни замкИ, ни решетки не удержат того, кто возвращается домой, как было предсказано в старые времена. Разве  этот город  принадлежит Лесным эльфам? Разве  я веду разговор с плотогонами Лесного короля, а не с главой озерного города людей?

Тут градоначальника охватили сомнения и глаза его забегали по сторонам. Король эльфов был в этих краях весьма влиятелен,   и градоначальник совершенно не хотел с ним ссориться, к тому же его не особо заботило, что было предсказано в старые времена, он больше пекся о товарообороте и пошлинах, грузах и золоте, благодаря чему и получил свою должность. Но все остальные были настроены по-другому, поэтому все решилось быстро и без его участия. Новость вырвалась за дверь и, как пожар, распространилась по городу. Приветственные клики раздавались в зале и снаружи. На причалах множились звуки торопливых шагов. Доносились отрывки древних песен о возвращении Короля горы, никого не заботило, что это вернулся не сам Трор, а его внук.

Где-то громко запели и песня раскатилась над озером:

Былого царства слава
вновь засверкает скоро!
Зазеленеют травы,
король вернется в Гору!
В короне из рубинов,
настроит арфы струны
и зазвучит старинный
напев о годах юных.
И лес взойдет высокий
на склоны гор навеки.
Богатств польют потоки
и золотые реки.
Заблещут ярко воды
и песня ввысь взовьется!
Рассеются невзгоды,
когда король вернется!

Вот так, или почти так, они пели, только песня была гораздо длиннее. И сопровождалась радостными возгласами, с ней смешивались звуки арф и скрипок. Даже старики не помнили такого оживления в Озерном городе. Эльфы-плотогоны тоже были не на шутку удивлены и напуганы. Они, конечно, не догадывались, как Торину удалось сбежать, и начинали задумываться, не сделал ли их король серьезную ошибку.

Что касается градоначальника, то ему не осталось ничего другого, кроме как присоединиться к всеобщему воодушевлению, во всяком случае, на время, и притвориться, что он верит словам Торина. Поэтому он уступил ему свое высокое кресло, а Фили и Кили усадил на почетные места по обе стороны от Торина. Даже Бильбо досталось место за центральным столом, и среди общей суматохи никто не спросил, откуда он взялся – а ведь ни в одной песне не было о нем даже смутного намека.

Вскоре и остальные гномы были доставлены в город, вызвав новое воодушевление. Их и подлечили, и накормили, и предоставили им жилище, и ублажали самым восторженным образом. Торину и его компании отвели просторный дом, в их распоряжении были лодки c гребцами, толпы народу день напролет распевали под их окнами песни и стоило кому-нибудь из гномов высунуть наружу кончик носа,  тут же раздавались приветственные крики. Некоторые из этих песен были старыми, а некоторые – совсем новыми, в них выражалась уверенность в скорой смерти дракона и в том, что богатые дары поплывут по реке в Озерный город. Новые песни, в основном, заказал градоначальник и они не особо нравились гномам.  Зато гномы пришли в себя, потолстели и набрались сил.
За неделю они приобрели прежний вид, обрядились в красивую одежду – каждый своего цвета, бороды их были расчесаны и подстрижены, а поступь – полна достоинства. Торин расхаживал и посматривал по сторонам так, как будто уже воцарился в своем царстве, а дракон изрублен на мелкие кусочки.

Как он и обещал, добрые чувства гномов к махонькому хоббиту все нарастали. Они перестали тяжело вздыхать и ворчать*. Пили за здоровье Бильбо, похлопывали его по спине, и, вообще, суетились вокруг него, что было не лишне, поскольку хоббит особой радости не испытывал. Он не забыл, как посмотрела на него Гора, а при мысли о драконе внутри пробегал острый холодок. Три дня он кашлял и чихал и не выходил из дома, но и после все его речи на банкетах сводились к «Бдальшое бдасибо»*.

А тем временем плотогоны  с товаром  добрались восвояси вверх по реке и застали в королевском дворце нешуточный переполох.
Я так и не знаю, что сталось с начальником стражи и кравчим. Находясь в Озерном городе,  гномы и не заикнулись ни о ключах, ни о бочках, а Бильбо соблюдал осторожность и не делался невидимым. Но, хоть эльфы многого и не знали, зато о многом догадывались, правда, господин Торбкинс так и остался для них загадкой. Во всяком случае, теперь король знал  цель гномов, или думал, что знает, и про себя приговаривал:
«Ладно, ладно! Мы еще посмотрим! Никаким сокровищам не пройти назад сквозь Темный лес без того, чтобы я не вставил свое слово. Но и без того, предполагаю, конец их будет заслуженно печальным». Он, конечно, не верил, что гномы смогут победить дракона в схватке, и считал, что они прибегнут к краже – он был мудрый король, во всяком случае, мудрее людей в Городе, хотя оказался и не совсем прав, о чем мы узнаем в конце. Он разослал соглядатаев на берега озера и в сторону Горы, насколько те отважились подойти, и стал ждать.

Недели через две Торин решил, что пора выступать. Самое время было обратиться за помощью, пока в Городе еще царило воодушевление. Не стоило дожидаться, чтобы оно пошло на спад. Поэтому он оповестил градоначальника и городской совет, что вскоре его отряд собирается выступить к Горе.
Тут градоначальник  впервые удивился и даже слегка испугался, а вдруг Торин и вправду наследник древних королей? Он не думал, что гномы отважатся отправиться к Смарду, и считал их жуликами, которые рано или поздно себя выдадут и будут выгнаны прочь. Но он ошибся. Торин был настоящий потомок Королей из Горы, а на что только не пойдет гном, чтобы отомстить или вернуть свое добро.

Но градоначальник совсем не жалел об их отъезде. Содержать их было не дешево, а кроме того прибытие гномов привело к длинным выходным, во время которых все дела встали.
- Что ж, пусть отправляются и потревожат Смарда. Посмотрим, как он их встретит, - подумал он.
А сказал следующее:
- Конечно, о Торин, сын Траина, сына Трора. Вы должны вернуть свое. Время пришло, говорят предания. Мы поддержим вас всем, чем сможем. И рассчитываем на вашу признательность, после того, как вы снова получите свое королевство.

Поэтому в один из следующих дней, средь наступившей уже поздней осени, когда задули студеные ветра и листья посыпались с деревьев, три большие лодки отчалили от Озерного города, заполненные гребцами, гномами, господином Торбкинсом и  съестными припасами.  Лошади и пони были посланы по береговым тропам, чтобы встретиться с ними в оговоренном месте. Градоначальник и его советники распрощались с гномами, стоя перед ратушей на спускавшихся прямо в озеро ступенях. Горожане распевали с причалов и из окон. Белые весла со всплеском окунулись в воду, к северу отплыли они, к последней сцене своего длинного путешествия.
Несчастным чувствовал себя один Бильбо.

*поругиваясь и постанывая - muttering and moaning
*вздыхать и ворчать – groans or grumbles
* Бдальшое бдасибо - Thag you vary buch