Детынька

"Посчастливилось" мне этой зимой заниматься с одним крайне занятным молодым человеком. Как звали, хоть убейте, не помню. Хотя...кажется, Максимом величали. Водила ко мне на уроки Макса бабушка. Заботливо так водила, держа за ручку. Надо сказать, что ему на тот момент уже исполнилось шашнадцать годков, и в армию, и в "замуж", Максик явно собирался идти тоже в сопровождении бабушки. Жили они где-то за две-три автобусных остановки от меня. Путь был опасен и многотруден, автобус отметался сразу, ввиду присутствия в оном всяческих маргинальных типов, могущих детоньке навредить, поэтому возил эту кампанию ко мне дедушка, на личном авто. Про Ломоносова и его путь в Москву, вспоминать тоже было не след, ибо где Ломоносов, а где, вернее с кем, тот Максик. Макс был рыхл, слегка гнусав, и беспробудно ленив. Не скажу, чтоб прям сильно туповат, но, как выяснилось, мозг был заточен исключительно на то, как отлынить от занятий. Я с такими экземплярами, как правило, расправляюсь быстро, и отправляю к чертовой матери, на свободный выгул, не дрогнувшей рукой. Но на этот раз детка появилась у меня по рекомендации, и ученики мне нужны были позарез, поcкольку я только что переехала, и в этом районе меня как педагога ещё никто не знал. А ездить в свой старый район я старалась не так часто, потому что зима, переезд, и обживание на новом месте отнимали последние силы. Макс был не в состоянии даже просто переписать мои лекции из учебника, он пропускал ровно половину параграфов, а учил ещё меньше. Каждый урок я материлась, и объясняла материал по новой. Бабушка хваталась за сердце, и я всякий раз опасалась инфаркта, а ребёночек продолжал тупить и отлынивать. К тому же, пару раз у дедушки разыгрывался хондроз, и возить молодого человек на машине было некому. Уроки отменялись. Автобус таил в себе потенциальную опасность, и как средство передвижения не рассматривался вовсе. Когда дед выздоравливал, Максик радовал меня своим присутствием, и полным незнанием. Наконец, я за что-то первый раз его похвалила. Бабушка рыдала от счастья. Макс багровел от похвалы. А я поняла, что безумно устала. И заявила бабушке, что таскать на урок мальчика, который на голову выше неё самой, и которому через два года уже можно будет жениться, по меньшей мере не разумно. Думала, Макса я больше не увижу. Ошиблась. Бабушка доводила его до двери подъезда, и дальше он пускался в чрезвычайно опасное путешествие на лифте, сам. Жизнь начала налаживаться. Оказалось, что без присмотра он вполне себе способен что-то там соображать. Так, в лёгкой эйфории прошли два урока. Потом заболел дедушка. Максика некому стало возить... Уроки прекратились. В силу непреодолимых обстоятельств. Я выдохнула. Попробовала представить себе детку в армии. Представленное меня не порадовало. За Макса было реально страшно. Потом я вспомнила, что помимо папы и деда, у детки есть мама, и конечно же бабушка. И поняла, что что-что, а армия и женитьба, пока они живы, Максику не грозят. И выдохнула, и расслабилась. И зажила прежней жизнью, уже не переживая за "детыньку".