Якоб Лорбер. Домоводительство Господне. Глава 72

Мудрость Сифлаима и Асмаила

9 марта 1841 года

1. Услышав речь Еноха, Сифлаим пал ниц перед ним и сказал: «О Енох, твоя великая мудрость сокрушила меня, так что мне теперь кажется, будто меня никогда и не было. Однако я замечаю, что в этом сокрушенном состоянии я больше понимаю тебя, чем прежде в моей мудрости! Посему прими мою благодарность за столь великое терпение, которое ты проявил ко мне, и не рассердился на мою большую глупость, сделавшую меня настолько дерзким, что я осмелился предстать перед твоим просветленным любовью ликом и спорить с тобой, живым инструментом в руке всемогущего святого Отца!

2. Смотри, ты ослепил мои глаза, и я пока не вижу, что является правильным, но уже ощущаю в себе некий иной свет, показывающий мне новый путь, пусть еще и тускло освещенный, но способный в один миг привести меня дальше, чем бесплодный свет моих глаз за многие и многие годы.

3. О Енох, если на этом новом пути моя нога ступит на зыбкое место, позволь мне прийти к тебе, чтобы ты указал, правильной ли дорогой я иду.

4. О Енох, окликни меня, если ты увидишь, что я в своей слепоте делаю неверный шаг! Аминь».

5. И Енох ответил ему, говоря: «О Сифлаим! Смотри, у тебя крепкая воля, ты полон благого рвения, и это достойно похвалы. Однако есть в тебе нечто, вызывающее нарекание, ибо то, что может дать Своим детям один лишь Бог, наш пресвятой Отец, ты ищешь во мне, таком же слабом человеке, как и ты, и потому восхваляешь инструмент вместо Мастера!

6. Неужели ты полагаешь, что меня упросить легче, чем бесконечную любовь и милосердие вечного святого Отца?! О Сифлаим, никогда не позволяй скрытой неразумности твоего сердца одурачивать тебя и не обращайся к человеку, прежде чем в самых глубинах своей души с любовью и раскаянием не обратился к Богу! И даже если долгое время ты останешься неуслышанным, вспомни сначала, что все наилучшие люди в сравнении с Богом исключительно злы и лишены любви, и что Бог даст тебе все намного раньше, чем даже самый сострадающий человек удостоит тебя хотя бы одного взгляда.

7. Что же касается нас, то мы пришли к вам по велению Бога, нашего пресвятого преблагого Отца, и в согласии с Его любовью в нас мы никогда не отвратим нашего взора от вас. Так возвысь же свое сердце и изо всех сил возлюби святого Отца, и тогда ты будешь жить; ибо такая любовь в один миг научит тебя большему, чем все наилучшие и наимудрейшие люди за многие сотни лет. Смотри, теперь у тебя есть все, что тебе пока необходимо. Живи же и действуй в любви к Богу! Аминь».

8. После этой речи Сифлаим поклонился отцам и с благодарностью отступил назад, ощущая в себе великую радость, и восславил Меня за это в своем сердце.

9. Тогда Енох обратился к Адаму, говоря: «Дорогой отец, не сердись, что я задержал тебя здесь дольше, чем ты для меня определил. Ведь Господь в Своих дарах любви не руководствуется нашей мерой времени, но когда Он хочет дать, Он дает, и да будет Ему, великому пресвятому Дарителю, вся наша благодарность, слава, хвала и почитание! Аминь».

10. Адам же ответил: «О, дорогой Енох, об этом не печалься, ибо ведь все мы знаем: то, что делает Господь, вовеки хорошо и правильно! Аминь».

11. И Сиф согласился с Адамом, добавив: «И всегда в самое надлежащее время! Аминь».

12. Тогда Адам поднялся еще раз и, обращаясь к Еноху, сказал: «Енох, теперь дадим слово Асмаилу, чтобы он также принял участие в беседе. Пусть расскажет о своих впечатлениях от прекрасных форм этой местности, а потом сообщит, как понял все услышанное, после чего мы сразу же отправимся в дальнейший путь, чтобы передать короткое приглашение детям вечерней и полуночной местности, и в конце отправимся домой. Аминь».

13. После этих слов Енох призвал Асмаила начинать.

14. И смотри, тот сразу же выступил вперед верхом на тигре. Но поскольку дети полудня в это время достаточно громко переговаривались между собой, зверь три раза рыкнул, причем так свирепо, что всех их охватил великий страх, и они погрузились в глубочайшее молчание.

15. Когда порядок был восстановлен, тигр умолк, и Асмаил начал следующую достопамятную и необыкновенно благозвучную речь, говоря:

16. «О отцы отцов земли сей!
О достойные! Что должен
и что мог бы я, недавно
лишь насилу избежавший
мрачной бездны вечной смерти,
вам сказать теперь на этих
столь святых высотах мира,
что – исполненные чуда,
милости, и также жизни –
заставляют даже слово
замереть и не срываться
с языка, что весь трепещет?!

17. О прекраснейшая форма
этой местности! Как справлюсь
я, воистину, который
не способен слово жизни
из себя извлечь святое,
как же опишу в деталях
языком своим некрепким
заикаясь формы жизни,
столь прекрасные, как эти?!

18. О отцы отцов земли сей,
не отважился еще я
полностью открыть глаза, чтоб
обрести способность видеть
чудеса святейших высей,
как теперь, слепой и мертвый,
должен дать я описанье
их пред вами, пред отцами,
что полны всей власти, силы,
милости, и также жизни,
и уже давно все формы
наипричудливейших видов
до самих глубин основы
видели насквозь и знали?!

19. Чем являются просторы
столь богатые травою,
опоясанные в небо уходящими стенами
скал с вершинами, коль прочно
величайшее значенье
их должно остаться скрытым
в тайне всей от света жизни?!
Разве не стоял бы камень,
самый недостойный камень
в иерархии святого, бесконечно много выше,
чем все те земные горы
и высокие вершины
и сама земля, для тех, кто
знал его до основанья?!

20. Как легко сказать: "Я вижу,
как на самом на востоке,
поднимается бесстрашно,
выдаваясь грозно в небо,
царь-гора, как будто миром
она правит, испуская
пар, клубящийся над нею!"
О, воистину, и зверю
это зрелище доступно!
Но когда себя спрошу я:
"Асмаил, ты разумеешь,
что могучее творенье
это сердцу возвещает?",
в ночи сердца я услышу:
"Как же мертвому осмыслить,
что мертво?! И жизнь есть только
видимость одна с обманом
твоих чувств! Язык твой гибкий –
это все, чем ты отличен
от животных бессловесных!"

21. О отцы, коль скоро это
ощутил я, то поймите,
сколь непостижимы формы
для меня святых сих высей!

22. И когда я вижу гору
между севером с востоком,
что сияет ярче солнца
самого на небосводе,
ибо солнце дарит всем нам
одноцветные лучи лишь,
а гора та, посрамляя
солнце, мощными снопами
излучает свет всех красок
где присутствует свет звезд всех –
я спрошу себя: "Откуда,
как и почему все это?",
о, тогда трава и камни
хорошо понятным знаком,
говорят мне: "О, глупец ты!
Что с трудом ты размышляешь
над чудесным этим светом?!
Разве можно свет увидеть,
что струится к нам из Бога?!

23. О глупец, смотри, всесилье
Бога сотворило солнце
лишь для света, а не чтобы
на него смотрели люди.
И уж коли получил ты
зрелую способность думать,
то не думай о мышленьи,
ибо глупости подобно
так смотреть на пламя солнца.

24. Мысли никогда не станут
светочем души, чтоб ими
осветить сумел ты зыбкий
хаос всей телесной жизни!
Как же хочешь ты постигнуть
чудеса, что есть снаружи,
коль невольно избегаешь
ты себя как чуда жизни,
что к тебе чудес всех ближе?!"

25. О отцы отцов земли сей,
о достойные, смотрите,
стоит лишь узнать такое
от природы, что безмолвна,
о, сидеть вам станет жестко
на святых высотах света!

26. Не давать вам свет я призван
был сюда, но светлый Авель
к вам привел меня, чтоб здесь я
был наполнен вашим светом!
Посему лишь дайте слушать
ваши речи мне, что света
столь полны и вечной жизни!
Для моих же слов, поверьте,
время вовсе не настало!
О, найдутся ли на свете
где-нибудь слова иные,
чье звучанье боле свято,
чем звучанье полных силы,
полных жизни слов из выси,
что слетают с уст священных
Еноха, где в каждом звуке
слово более весомо,
чем сама земная тяжесть
от основы до основы!
Ибо сказанное слово,
если слышится не только
как красивое звучанье,
мелодичное, но с силой
и благословенно с корнем
извлекает жизнь из темных
смертоносно сокровенных
бездн людских – о, мне поверьте,
бедному, – такое слово
тяжелее и весомей,
чем все сущее, что видеть
глаз способен, и представить
можем мы телесным чувством!

27. О достойнейшие старцы,
о отцы отцов земли сей,
мне, несчастному, позвольте,
мертвому, теперь умолкнуть.
Ибо мертвому негоже
говорить к тому, чье сердце
жизнь хранит в себе из Бога
в свете яркого сиянья,
из которого слова все
языком благословенным
жизнь распространяют так же,
как пылающее солнце
свет мерцающий свой сеет.

28. И поэтому позвольте
мне, отцы отцов земли сей,
завершить мою ничтожно
речь звучащую, поскольку
ведь для лучшего чего-то
время создано, а вовсе
не для болтовни пустячной!

29. Эта местность так прекрасна,
как прекрасен отраженный
жизни луч – однако все же,
сколь прекраснее и лучше
нам самим стремиться жизни!
О, поверьте, ощущаю
я, насколько капля жизни,
что в теснейшем пребывает
заключении в пространстве,
для того, кто верно понял
и нашел ее, прекрасней
всех вселенных бесконечных,
полных ярких солнц и смерти,
что острейшему из взглядов
открываются в пространстве!

30. Енох, мудрый мой учитель,
что по милости с любовью
свыше дан был мне, прости мне
болтовню мою пустую
и зачти мне в оправданье
слепоту мою! Послушай!
Я ведь мертв и слеп! Аминь».