Гл. 32. Надежда, и снова... надежда

Глава 32. Надежда, и снова… надежда.

Очередное совещание по итогам года с участием директоров районных узлов телекоммуникаций прошло в обычном, устоявшемся ритме. Штольц в отведённый ему, после завершения официальной части совещания час, «вытаскивал» на мониторы сложившиеся в реальном времени показатели эксплуатационной работы. Особый упор делал на недостатках, имевших место в ходе формирования планов на предстоящий ремонтный сезон.
Чувствовалось – директора приняли Программу, ориентируются в ней, и потихоньку – привыкают, что кроме чисто эксплуатационного персонала, в том числе и для них, является она рабочим инструментом. Штольцу уже не надо было вдалбывать им нужность Программы. Она прижилась и на деле в удобном формате, отражает всю полноту работы по содержанию линейно-кабельного хозяйства. Обсуждение актуальных проблем протекало в конструктивном русле.
 
Ну и ещё. По прошествии некоторого времени, стал Мережко собираться на республиканское совещание технических директоров областных дирекций в Алма-Ату. Служба готовила ему доклад. Слайды, таблицы  достижений, проблемные вопросы…
Технический директор полностью доверял специалистам, принимал содержимое доклада в таком виде и в той последовательности изложения, как они предлагают, с незначительной коррекцией во время предварительного знакомства с ним. Не заморачивался и не волновался – а было от чего: всё-таки выступать будет перед самым высоким телекомовским начальством. Привык. Не в первый раз!  Канва выступления есть, а там, будет нужда – съимпровизирует.
 
У Штольца в канун отъезда технического директора в Алма-Ату  состоялся с ним предметный разговор по поводу продвижения Программы. Кажется, созрел он, наконец.
– Максим Андреевич, вы же будете в кругу своих коллег общаться по интересам, будете обсуждать текущую ситуацию с эксплуатацией и развитием сети. Будете обмениваться опытом. А у нас – своя, действующая, обкатанная, хорошо зарекомендовавшая себя – наша Программа! Расскажите о ней при случае. Не скромничайте. Она достойна того, чтобы её «вытащить на свет» и предложить для распространения в целом по Казахтелекому. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Тем более, что знает уже о ней и Рыков, и об отзывах Шейнвольфа я вам рассказывал. Да и начальники Служб эксплуатации… они ведь, действительно, ею заинтересовались. Поверьте, если представите вы Программу, это будет и для вас большим плюсом!
Ну а Мережко… и хочется ему и колется! Промямлил неуверенно:
– Ладно, давайте ещё раз быстренько пробежимся по ней. Напомните мне основные моменты. И пароль для выхода на ВЭБ-портал с постороннего компьютера скажите. Запишу… посмотрим… может быть и подвернётся случай…

Технический директор в командировке, в Центральном аппарате Казахтелекома находится. Вся Служба стоит на ушах: в любой момент может шеф позвонить, срочно потребовать любую дополнительную информацию, дать указания, а то и взбучкой разразиться, в случае проявления нерасторопности…
Он и позвонил Штольцу в середине первой половины рабочего дня. Начал разговор без предисловий, ошарашил:
– Виктор Васильевич, срочно… у нас сейчас перерыв – двадцать минут! Запишите номер… позвоните по нему! Вашу Программу айтишники в режиме онлайн выведут на мониторы в зал совещания. Организуют громкоговорящую связь. Сами расскажете о её содержании, дистанционно покажете всё, что в ней есть. Я договорился!

Штольц переполошился. Вопросы задавать было некогда. Неужели решился Мережко? Ну и сюрприз! О таком даже и не мечталось! Начал лихорадочно готовиться. Предупредил в смежном кабинете Талгата, чтобы никого к нему не впускал ввиду особой занятости, плотно закрыл дверь и позвонил.
Его звонка ждали. Пошла работа. Все проключения и пробы прошли нормально, и даже осталось немного времени, чтобы освежить в памяти и сформировать канву предстоящего выступления.
  Колотилось сердце, и даже дрожали от волнения пальцы. Вот это шанс! И в тоже время, какая ответственность… Профильные руководители Казахтелекома, технические директора областных дирекций, сам Главный технический директор Головко, – из его уст, из уст разработчика, узнает о Программе. Без искажений, именно в таком изложении как он считает нужным.
 
Только бы не сбиться, не растерять уверенности! И если специалисты такого уровня примут Программу благосклонно, увидят в ней резон, значит – примет её Казахтелеком. Может быть, пригласят его к сотрудничеству со штатными разработчиками, которые переработают её в более совершенный формат и пустят централизованно в работу. И значит, признают и оценят достойно его труд. А большего и желать нечего…
И уже вот-вот должна была поступить команда начать демонстрацию, но опять… – позвонил Мережко. Только, что-то не ощущалось на этот раз в его голосе энергичного энтузиазма. Сообщил:

– Виктор Васильевич, у нас тут произошли некоторые изменения. Совещание продолжится в другом зале – зале головного центра телекоммуникаций (ГЦТ) Алматытелеком. Это рядом. – И сообщил новый номер, по которому заново нужно позвонить организаторам, чтобы переключили трансляцию на новое место сбора. – Скомандовал: – поторопитесь!
И Штольц начал звонить. А телефон… не отвечал! Шли драгоценные минуты – тщетно! Что-то не так!
– Может быть, номер перепутал? – Штольц решился позвонить Мережко, но и его оба сотовых номера талдычили:
– Абонент выключен, или находится вне зоны обслуживания.
Что-то пошло не так. Шанс на трансляцию катастрофически исчезал. Минуты таяли с неимоверной быстротой. Штольц изнывал от бессилия, звонил всё реже и реже. Десять минут… полчаса… Трубку никто не поднимал.
Всё. Угасли остатки надежды. Он сделал последний, контрольный звонок, и опять ушёл вызов в пустоту.
 
Мучительное недоумение длилось в целом чуть больше часа. Встряску Штольц получил серьёзную. Долго ещё сидел в кабинете в ожидании:  ведь и его номер Мережко организаторам наверняка сообщил. Могли бы и сами связаться с ним. Но что-то там не срослось и чуда не произошло.
Вот это облом! Он не знал, что и думать. Мысли путались. Но надежда… ох, как не хочется терять её окончательно. Может быть, Мережко… – он же будет выступать!
Ну, не удалось проключить Штольца! Может быть, он сам всё расскажет и покажет, раз уж зацепил тему. У него же там, для организации трансляции на месте, с его ноутбука есть всё необходимое. И Программу изучил он достаточно хорошо, и язык у него подвешен…
И жгла неосознанно, изнутри, обидой, необъяснимая досада и горечь: как же так?!! Как-то не серьёзно всё получилось. И это что за хождения такие внезапные в Казахтелекоме, толпой, на самом высоком уровне, из зала в зал?
 
Никогда ещё с таким нетерпением не ждал Штольц возвращения технического директора с высокого совещания. По телефону не звонил ему принципиально. Приедет – сам всё расскажет…
Потом, по приезду, Максим Андреевич всё время как-то ускользал от него, всё занят был, свалившимися кучей, неотложными делами. Летели дни…
Время растворило жгучую остроту штольцевского недоумения. Ему неудобно было спрашивать, а сам Мережко о причинах несостоявшейся демонстрации Программы не упоминал. Вёл себя так, как будто и не было у него такого намерения. Временами случались с ним такие причуды. Ну, не сложилось, и не сложилось…

Вопрос уже не так остро висел в сознании, но всё равно, требовал ответа. Штольц самостоятельно пытался найти объяснение происшедшему. Аналитический ум его строил домыслы, раскладывал возможные причинные и следственные связи. Смутные сомнения – они терзали душу в поисках истинной причины срыва онлайн-презентации, ну, почти так же, как ограбленного героя в знаменитой комедии Гайдая, сыгранного артистом Этушем. И были основания: уводил, явно, уводил Мережко при встречах с ним глаза в сторону.

– Неужели, Генерал? А что? Вот, к примеру, Талгат знал, что предстоит трансляция Программы в Казахтелеком. Сам же Штольц сообщил ему об этом, наказав никого не впускать в кабинет. Слышали его команду и Буйков и Темнов. Да и Лаура рядом находилась. Неужели кто-то из них в соглядатаи над ним записался? Могли сообщить об этом Генералу. Он же, получив сигнал, срочно связавшись с Мережко, и запретил ему самодеятельщину! Разве может Мережко ослушаться Генерала!
Нет, вряд ли так было. Слишком уж всё притянуто за уши…
И, тем не менее, факт есть факт. Что-то или кто-то помешал демонстрации. Случайность? Прямо скажем, – верится в это с трудом…
Ну, а Мережко… профукал он окончательно свой шанс иметь хоть какую-то причастность к Программе, и испарились, в отношениях с ним по этому вопросу, у Штольца последние капельки доверия. 

И всё-таки, с подачи Шейнвольфа, а может быть – Мережко, а может быть в обсуждении с ними вместе, проснулся у Рыкова к Программе интерес. Тогда, во время последнего разговора со Штольцем он равнодушно отреагировал на сообщение о Программе, как бы – в тон беседе, разве что – порекомендовал рассказать о ней Шейнвольфу. А сам… времени, видите ли, у него не было. Что впрочем, могло быть и правдой. И очень, и неожиданно, удивил его Штольц, как бы из ничего – на пустом месте, проблемой, возникшей в отношениях с Генералом.
С трудом, но постарался он забыть о внезапно свалившейся возможности выставить Программу на обозрение главным областным техническим руководителям эксплуатации сети и о досадной, необъяснимой утрате этой возможности. Весь этот неприятный эпизод случился с ним как будто во сне. Чудно как-то получилось. Кому рассказать – не поверят!

И действительно, резонно ли какому-то начальнику Службы предоставлять драгоценные минуты во время специально организованного для обсуждения важнейших телекомовских проблем сбора технических руководителей? Тратить их время на  выслушивание опыта выпестованного из «советскости» отставшей от мирового прогресса, оформленного в примитивный, прикладной пусть даже – компьютерный, эксплуатационный инструмент… Бред какой-то! Что нового пурхавшийся в повседневной текучке над решением рутинных, эксплуатационных проблем, может сообщить им – продвинутым директорам, этот «супер-специалист»? И не слишком ли велика честь! Да и пресыщены они, достаточно наездились по заграницам за телекомовский счёт, повидали капиталистических чудес, расширили свой кругозор.

Поездить-то – поездили! Вот только отдачи реальной от их поездок, по крайней мере – от Мережко, не наблюдается. Ничего вразумительного на нынешний день по систематизации эксплуатации линейно-кабельной сети нет. Так, имеют место со стороны Казахтелекома – слабые попытки организовать процесс. И оттого каждый эксплуатационщик во что горазд, так и поступает. А иначе… зачем было бы Штольцу городить свой огород? Видите ли – ему за Державу обидно! К гадалке не ходи – канет его труд в пустоту! Только и остаётся – подтрунивать над собой.
Ну, а Мережко… может быть он в своём выступлении и сказал о Программе несколько слов. Только не впечатлило это никого до такой степени, чтобы специально транслировать её сюда – в центральный штаб Казахтелекома из провинции.
Амбиции, амбиции… от которых самому неудобно. Да – какие тут амбиции? Он же, особо – и не напрашивался!

Боль, досада и уязвлённое самолюбие отступали понемногу и постепенно вытеснились из ближней памяти беспокойной повседневностью. Угасли полностью.
Конечная цель эксплуатации – чтобы всё работало как часы, чтобы не было повреждений, чтобы предмет обслуживания выглядел прилично… В голове у Штольца формировались и складывались в единое целое новые пазлы. Он опять на ходу расширял возможности Программы.

Казахтелеком настойчиво подгоняет, чтобы полностью внесены были в телекомовскую программу технического учёта «Спутник» внедряемую под патронажем Рыкова, все конструктивные элементы телефонной сети. Служба, а конкретно Талгат – ведущий инженер,  координирует эту работу в целом, по нашей областной дирекции. Который уже год мелет воду в ступе. А результат – пшик! Потому, что реальной эксплуатации в повседневности не нужен этот Спутник. Слишком много чего нагромождено. Частности мешают одним взглядом охватить целое. Все эти изоляторы, консоли, подвесные крюки… Мелочёвка – одним словом. Да ещё и единый стандарт ввода хромает в Спутнике. Путаница в обозначениях…

У Штольца на столе, перед глазами лист бумаги со структурной схемой телефонной сети одного из типовых населённых пунктов. На ней изображён общий объём линейно-кабельного хозяйства без привязки к местности, протяжённость линий с типом оконечных устройств. Компактная, удобная для видения общей картины схема.
А что если не громоздкие спутниковские, а такие вот, – упрощённые схемы привязать к Программе? И будут автоматически отображаться на них участки ремонта!  Текущий – красным цветом, капитальный – коричневым, профилактический – зелёным. А кликнуть мышкой на участок, и всплывёт информация – когда проводился ремонт и вся его подноготная, вплоть до фамилий исполнителей. А далее – привязать к каждому оконечному устройству учёт и статистику повреждений… Вот тебе, налицо, в зримом изображении вся картина эксплуатации в конкретном населённом пункте! Изучай историю, анализируй, планируй дальнейшие действия!

***
В смежном кабинете раздался шум, как будто внезапно все инженеры вскочили с мест. В проёме двери нарисовалась фигура. – Рыков???   
Да, – Рыков, собственной персоной! Вот это Сюрприз!!! Ворвался стремительно в кабинет, захлопнул за собой дверь. Улыбается во весь рот, глаза сверкают дружелюбием, и с места – в карьер:
– Виктор Васильевич, я буквально на несколько минут… есть немного времени. Ну-ка, где ваша Программа? Показывайте!
– Боже! Откуда он свалился? Даже намёков не было никаких, что он появится на горизонте. Да ещё и к Штольцу в кабинет лично нанёс визит! Когда было такое? – и не припомнишь сразу.

И опять – внезапность. Сам о Программе вспомнил! Что можно ему показать за несколько минут? Так, галопом по Европам проскакать… ну, нет, на этот раз шанса своего Штольц не упустит!
С Рыковым можно общаться просто – без церемоний. Штольц отошёл в сторону, освободил пространство:
– Садитесь на моё место – Олег Денисович! Монитор перед вами, мышка на столе. Кликайте вот на это окошко. Вам будет интересно. Начнём по порядку, с самого начала…
Какие несколько минут!? Лицо у Рыкова преобразилось, стало серьёзным, Программа втянула его в себя, заинтересовала не на шутку. Всё посмотрел, местами – бегло, но до конца! Без малого – час, не отрывался от экрана.
Штольц по ходу, направлял его действия, пояснял содержимое сменяющихся «картинок», рисовал перспективы дальнейших наработок.
 
Рыков был впечатлён, ему явно понравилась Программа. Время не зря затратил. Встал из-за стола, потянулся, расправляя тело. Задал меркантильный вопрос:
– Ну, и сколько вы хотите за неё?
Кто о чём думает… – Штольц и не врубился сразу, не уловил сути:
– Что хочу? Предложить Казахтелекому Программу хочу… ну, сами же видите, полезная штука получилась. Пусть распространят на всю сеть…
Рыков досадливо поморщился:
– Да я не об этом! Это – само собой! – и повторил – Сколько денег за неё получить хотите? 
– Ах, денег… – Штольц не нашёлся сразу – что ответить? Вот ведь совок! Он даже не пытался и думать серьёзно о возможности заработать на Программе деньги. Ну, так… подкинул бы какую-никакую премию Генерал и – достаточно, а то перед Дорис неудобно.

Деньги – это второе… а тут, глаза в глаза – о них, впрочем, совсем не лишних, прямой вопрос! Напрягал мозги и чувствовал, что теряет способность соображать. Надо было называть сумму и вертелось в голове что-то около двух-четырёх должностных окладов, но… Рыков сам поднял вопрос о стоимости и он не стал бы мелочиться, если бы работа стоила копейки. Значит, он сравнивает её по стоимости, примерно, со стоимостью программы «Спутник», которую лоббирует и которую всё никак не закончат разрабатывать петропавловские программисты, и… Штольц сейчас боялся продешевить.
– Олег Денисович, ну, не знаю… я никогда, ничего такого не продавал, и торговец из меня, прямо скажем, никакой. Определите сами, сколько она может стоить, вам сверху виднее. Я, честно – теряюсь.
 
А Рыков – он и задумываться не стал, отстегнул с барского плеча, как будто шелуху от семечек с языка сплюнул:
– Ну, … миллионов пять-шесть… – Хватит?
– Тенге? – конечно же – тенге! Это же около сорока тысяч долларов! Квартиру младшей дочери можно будет купить! Пора и ей, по примеру старшей,  уходить из-под родительской опеки. – Считать в уме Штольц, оказывается, не разучился, воображение уже вовсю, что называется, «раздувало губу». И хотя, судя по вопрошающему взгляду Рыкова, была такая возможность – торговаться он не стал.
– Олег Денисович, у вас есть опыт в таких делах, сами определяйте стоимость! Какую цену назначите, с той и соглашусь.

Рыков взглянул на часы:
– Ой, времени-то сколько! Заждались меня наверху. Ладно… – подумаем! Вот только…
Опять это – «вот только»! Ну, хоть бы раз всё прошло гладко, нет, обязательно закорючка какая-нибудь поперёк встрянет! – оказывается, рано радоваться.
Рыков глядел на него и с извиняющимся видом расшифровывал это – «вот только…»
– Сейчас, не получится. Придётся подождать. Правление Казахтелекома временно объявило мораторий на приобретение и разработку новых программ. Надо добиться, чтобы заработали в полную силу те, которые уже находятся в стадии внедрения.
Штольц не удержался, съязвил:
– Деньги экономят? Ну да, пять миллионов для Казахтелекома это о-очень большие расходы! – и уточнил желаемое. – Но я не о деньгах сейчас говорю. Пусть без денег дадут распространению Программы зелёный свет.

Рыков приободрил и пообещал:
– Ладно, не будем драматизировать ситуацию. Всё течёт, всё изменяется. Будем держать нос по ветру. Я поговорю с Головко. При первом же удобном случае, постараюсь посодействовать…
Вот ведь Рыков! Ворвался в кабинет  как красное солнышко, проявил интерес и вновь вернул совсем уж, было, ускользнувшую надежду!
Ну что же, будем продолжать работу и дальше. И подождём. Уж что-что, а ждать и надеяться, мы привычны. Возродились в душе, снова дали знать о себе утихшие было амбиции.