Свой дом

Кок-Сай, наша семья покинула не по своей воле. Я, в одном из воспоминаний, говорил о том, что в совхозе действовала ОПГ, возглавляемая директором совхоза. Когда мой отец, осенью 45 года вернулся с фронта, его приняли на работу в контору нормировщиком. Во первых он вернулся с ранением в ногу, рана снаружи зажила, но наступать на ногу без палочки он не мог, хромал, припадая на правую ногу, поэтому физический, тяжёлый труд был исключён. Во вторых отец был грамотным, по тем временам, он писал быстро и грамотно, может он и не очень разбирался в правописании, но чтение литературы, вкупе с хорошей памятью, давали свои плоды. Знал все четыре действия арифметики и освоил счёты-тогдашний "калькулятор" Главный бухгалтер взял шефство над ним и, за короткое время, мой отец усвоил программу. Надо отметить, что главный бухгалтер, тоже фронтовик, был старше отца на десяток лет и работал бухгалтером, правда в другом месте, ещё до войны. Он был принят на работу в совхоз, всего на несколько месяцев раньше, чем появился мой отец.
Михаил Александрович, так его величали, приняв дела от прежнего главбуха и изучая документы, наткнулся на всякие нестыковки, подтасовки и пр. Короче, втихаря он занялся ревизией и пришёл к выводу, что в совхозе действует банда жуликов.
Человек он был многоопытный, поэтому собрав досье, на преступную группировку, он уволился по собственному желанию, на прощание сказал отцу:"Ваня, будь бдителен и не подписывай никаких документов, если увидишь в них неладное."
И однажды отцу принесли на подпись документ. Отец сразу понял, что это афера и подпись дорого может ему обойтись и отказался ставить свою подпись. Отца уволили, мало того уволили маму, она работала в яслях няней и дали срок, чтобы весной, мы освободили квартиру, а до весны было два месяца и я со старшей сестрой учились в школе. Не смотря на это, мы весной переехали в соседнее село Грозное, где мы и закончили, я третий класс, а сестра четвёртый. Там, в Грозном, мы получили письмо от Михаила Александровича, который приглашал отца на работу в конезавод №80.и, мы, заколотив в ящики, свой нехитрый скарб, подводой доехали до станции Маймак и, далее, поездом до Кагановича (ныне Сокулук), а уж оттуда, опять на подводе в Конезавод №80 (ныне пос. Студенческий)
Поселились мы в низеньком, саманном домишке, с земляным полом и глиняной (заливной) крышей. Рядом с нашим "дворцом" лепились с десяток-полтора таких же жилищ. Вот так небольшими группками они были разбросаны по всей площади центральной усадьбы совхоза.Не было улиц, между группами жилищ пролегали извилистые тропы и только к конторе, вела сквозная дорога, от которой шли ответвления к объектам жизнедеятельности совхоза.

Мы приехали очень вовремя. Только мы немного обустроились на новом месте. познакомились с соседями. как настала уборочная кампания. В те времена, уборочная компания в Чуйской долине, начиналась в конце июня с уборки озимого ячменя и заканчивалась в августе уборкой пшеницы. Все и стар и мал, не занятые на основных производствах совхоза, выходили на сбор колосков. Расчёт со сборщиками производился тут же на месте приёма-сдачи. Всё собранное сдатчиком, взвешивалось на больших весах, затем приёмщик оставлял половину в общей куче, а сдатчик забирал домой свою половину.
Мы работали всем семейством, кроме, разумеется, отца. За время страды мы насобирали не меньше двух тонн, в собственные закрома. Это позволило нам обзавестись курами, утками и, даже гусями. Голодная зима нам не грозила. И мы её прекрасно пережили.
Весной конезаводское начальство, на общем собрании объявило о выделении земли для строительства жилья  желающим. На семейном совете было решено: будем строиться, Вот уже позади школьные занятия, ночные температуры уже позволяют жить вне дома и мы, всем семейством, переезжаем в просторный шалаш, мы его называли балаганом. Если стать лицом к центральной усадьбе, от дороги проходящей мимо участков под застройку, то слева от смотрящего, располагался сам участок и, за ним. степь до горизонта. Степь была густо заселена всякой живностью: зелёные и серые ящерицы, безногие ящерицы, гадюки разных видов, тушканчики, суслики, хорьки степные. ласки. черепахи степные и множество насекомых.
Особое положение среди этих тварей занимали мухи, они буквально роями вились над нами, не давая проходу.. Без сопровождения этих назойливых насекомых. человек не оставался ни на минуту от времени пробуждения до отхода ко сну. И тем не менее, это была романтика.
С правой стороны, сразу, за участками под застройку, начинались поля. уходящие за горизонт., а перед лицом дорога. -будущая главная улица, нового посёлка.

Ещё раньше, на семейном совете, решили. что строить начнём с времянки, так как на большой дом, не хватит ни сил не средств. Подсчитали примерное количество самана, для временного жилища, выходило, что нужно не менее двух тысяч штук саманных блоков размером 20Х20Х40 см. Основательно, устроившись в балагане, приступили к рытью колодца. Колодец вырыли довольно быстро, так как глубина его не превышала человеческого роста, настолько близко было стояние грунтовых вод. Дело в том, что в 12 км от нас проходила трасса Большого Чуйского Канала. Канал был прорыт в грунте без всякой гидроизоляции и поэтому сквозь дно и стены канала происходила большая инфильтрация воды, которая и поднимала уровень грунтовых вод в почвах расположенных ниже отметки канала. Мало того, вода выносила из более глубоких слоёв грунта соли, буквально на поверхность и среди зелёных полей и нетронутых пространств, там и сям были разбросаны по степи бурые пятна солончаков, с кристаллическими отложениями соли.
Вода в вырытом нами колодце. была чуть чуть солоноватой и имела неприятный привкус, но для производства самана, постирушки, поения животных. она была вполне приемлема, а после кипячения. могла быть употреблена и нами, в экстренных случаях.
Для начала, отец прокопал длинную канаву, по границе участка, шириной с метр, плодородный слой, чуть больше чем на штык лопаты, мы сносили вёдрами в большую кучу, как сейчас принято говорить. на рекультивацию. Тогда мы этого слова не знали, но действовали строго по научному.
Под плодородным слоем шёл слой жирной глины и он был достаточно мощным, не знаю, на какую глубину он уходил, мы так глубоко не зарывались, но понятно было, что сырья для изготовления самана нам достаточно, прямо здесь, на своём участке.
Процесс изготовления качественного самана, не так прост, как может показаться с первого взгляда. Прежде всего, рыхлить глиняный слой необходимо, как можно мельче, поэтому толщина срезаемого лопатой слоя не должна быть большой, чем тоньше, тем лучше. В разрыхленную глину, непосредственно в канаве, мы заливали воду. в определённом опытным путём количестве и оставляли на ночь, чтобы вода смогла проникнуть в глиняные комочки, как можно глубже. Утром, я влезал в канаву и ногами начинал месить глину, добиваясь полного устранения комочков. Само собой результат получался не так скоро, как хотелось. Если в начале ноги легко входили в массу глины, потому. что свободная вода смачивала ноги, словно смазка трущиеся детали машин, и ноги легко входили и выходили в массу и из неё. То по мере раздавливания комочков, свободной воды становилось меньше, глина прилипала к ногам и вязкость её значительно возрастала. А тут уже и солнце, начинало шпарить с небес, правда пока не очень сильно. Дальше массу присыпали соломой, желательно ячменной, она более эластична, чем пшеничная и процесс замешивания продолжался.

Солому добавляли мелкими порциями до того момента, когда определяли на глазок, что достаточно. Замес доводился до однородной консистенции массы и затем, выбрасывался из канавы и подносился к площадке для просушивания. Массу помещали в прямоугольную, деревянную форму, размеры которой я приводил выше, тщательно утрамбовывали, особенно по углам и плавным, неторопливым движением вынимали форму, строго перпендикулярно, чтобы не нарушить форму саманного блока. Наконец, последняя форма заполнена, вынута, порядка полусотни блоков устроились ровными рядами на площадке  и можно, наскоро перекусить, прихватить с собой кусок лепёшки, доедая его на ходу и с разбегу. бултыхнуться в тёплую воду большого пруда, на окраине посёлка.

Жить в шалаше было прикольно. Спали на сене, мягко и запашисто. Иногда в шалаш заползала змея, но наша собака Кукла, названная так в честь той. Коксайской, быстро обнаруживала змею и начинала лаять. Мы, прибегали и убивали непрошеную гостью. Вообще наши домашние питомцы, собака и кот Васька очень хорошо охраняли территорию от вторжения диких животных. Кот расправлялся с тушканчиками, сусликами мышами, а собака разогнала хорьков и ласк. Так что наши куры утки и гусыни безбоязненно пасли свои выводки в окрестностях.

Всё шло своим путём, уже изготовили несколько сотен блоков самана и отец построил сарай для пары поросят. которые постоянно ломали загончик, куда мы их поселили и убегали далеко в поле и приходилось за ними гоняться и ловить, пойманные они орали на всю округу, словно им нож к горлу приставили. Сарай был  метра два с половиной в длину и пару метров, а может и меньше в ширину. Крыша из камыша, который добывался в дальней балке и использовался для покрытия кровли, вместо соломы, местным населением, как хозяйственных построек, так и жилых.
Всё шло хорошо. Дело продвигалось в будущем дворе уже стояло несколько "треугольников" из самана, треугольник это саман уложенный рядами по вертикали с таким расчётом, чтобы между блоками были большие промежутки по горизонтали, а по вертикали, каждый ряд имел на один блок меньше нижележащего, последний ряд состоял из одного блока, вот и получался треугольник.
Но, как говорят умные люди, что жизнь  как зебра чередует белые полосы с чёрными. Видимо судьба решила сменить нашу жизненную полосу.. в один совсем не прекрасный вечер, отец возвратившись с работы, не смог нарыхлить глины для замеса, у него разболелась раненая нога. Утром он не смог подняться, чтобы идти на работу.  Единственным медицинским работником на весь посёлок была молодая выпускница фельдшерских курсов. Никакого опыта диагностики у неё не было. По нашей просьбе она пришла, посмотрела, опухающую ногу, порекомендовала какую то мазь и на этом все её познания в медицине закончились. Мазь не помогала, когда мы, через пару дней позвали её снова, так как мазь не помогала и становилось всё хуже, только тогда она заподозрила, что то неладное и сказала, что отца надо везти в районную больницу. В этот день отвезти не смогли, было не на чем. Только на следующий день, кое как нашли свободную лошадь и отвезли отца в районную больницу. Там врачи констатировали гангрену и необходимость срочной ампутации. Ногу резали три раза, сначала ниже колена, чтобы можно было носить протез, как у Джона Сильвера, но гангрена продолжилась и тогда отрезали по самое колено, опять неудача и только с третьего раза, когда от ноги осталось всего ничего. гангрена была остановлена. Отцу предстояли долгие месяцы восстановления, а перед нами стал вопрос, что делать дальше.

Старшая сестра, работала в растениеводческом отделении конезавода в бригаде овощеводов, поэтому помощи от неё ждать не приходилось. Там работа начиналась с утра пораньше и с наступление жары делали большой перерыв, до начала понижения температуры к вечеру, Так что она могла помогать только в воскресенье, в выходной день. Младшие сестра и братишка, само собой. по малолетству не только не могли помочь, но и ещё доставляли немало хлопот, так как постоянно норовили куда нибудь влезть.
Мне было уже одиннадцать лет, но не смотря на мою худобу я был вынослив и крепок. Посовещавшись, с мамой, мы решили продолжать.  И мы впряглись в эту тяжёлую ношу. Каждый день, с трудом, но мы выкладывали пол сотни новых блоков.
Во дворе росли ряды  "треугольников" и в августе в них насчитывалось не менее двух тысяч Мы выполнили с мамой программу минимум и стал новый вопрос. как строить, ни я ни мама не обладали знанием и опытом каменщика, а нанять возможности не было. Зимовать в старую "квартиру" очень не хотелось. Сестра, отвечая на письмо, дяде Коле, отцову младшему брату, описала наше бедственное положение. Дядя Коля служил в танковых войсках, прочитав письмо племянницы, он обратился письмом в районный военкомат. Там. быстро создали комиссию, те приехали, посмотрели и сделали втык директору конезавода и на следующий день пришли рабочие и, буквально за десять дней построили нам времянку.. Времянка было большая состояла из двух комнат, правда пол был земляной и стены ещё не оштукатурены и печки ещё не было, но мы перешли из балагана в дом. Дом был большой и светлый, такое моё детское впечатление. По сравнению с той конурой, где мы провели предыдущую зиму, это был дворец, мало чем уступающий Тадж-Махалу. Но главное, это был первый дом, в строительстве которого я участвовал. Когда рабочие ушли, закончив свою работу, мы с мамой отошли на некоторое расстояние, чтобы полюбоваться домом. Мама вдруг заплакала и сказала
- Сынок, что бы я без тебя делала!;
И меня переполнила гордость, что в этом строении есть и моя, очень весомая доля. Потом мне придётся проектировать и строить жилые дома, промышленные здания и даже санаторий Лаго-Наки  под Майкопом, на берегу реки Курджипс, против которых тот домик . что то малозаметное и не стоящее внимания строение, но таким счастливым. по окончании строительства я небыл никогда. как в тот августовский день 1947 года.