Английские рассказы 1. Партнёры

Графство Дорсет славится на всю Англию своими причудливыми географическими названиями. Любители народного юмора, ознакомившись с местной топонимикой, оценят, безусловно, такие перлы, как Shitterton (вольный перевод — Дерьмовка),  и многочисленные деревни со словами Puddle (лужа) и Piddle (согласно словарю, это слово обозначает журчащий ручеек, но в обыденной жизни широко используется для обозначения малой нужды, сопровождающейся журчанием). Желающим постичь всю глубину жизнерадостного духа Дорсетщины рекомендую погуглить Cerne Giant (Внимание! Не смотрите это на рабочем компьютере, а также в присутствии посторонних!). К топонимическим радостям Дорсета относятся и деревни с названиями Bottom, что официально переводится как «дно» или «низ», а в ежедневном лексиконе повсеместно означает «задница», на невинном же местном диалекте это просто небольшая глубокая и узкая ложбина. В одной такой ложбине, поросшей невероятно колючим кустарником дрок, скрывается прелестная деревня под названием Скрэтчи Боттом — «Царапающая Долина» или «Расцарапанная Задница», как вам больше нравится. А неподалеку от живописнешйшего Луллвортского замка есть небольшая деревня Хэппи Боттом («Счастливая Задница», пардон, «Долина»).

Вот в этой-то Счастливой Заднице-Долине и проживали Марк и Ванесса.
Марк приехал в Англию больше двадцати лет назад из Новой Зеландии, из Окленда, где, по окончании колледжа, в 80-х годах, началась его программистская карьера. Это были золотые времена для программистов. Высокие зарплаты, прекрасные условия работы, благоговейный восторг окружающих. К тому же, Новая Зеландия в те годы еще не знала наплыва иммигрантов, и программисты были на вес золота. Марк, имея отличный заработок, жил скромно, экономно — и, не достигнув тридцати лет, уже смог купить себе небольшой дом на берегу океана. После чего ему захотелось повидать мир, и он отправился к дяде в Лондон. Конечно же, Лондон, театры, концерты, клубы произвели огромное впечатление на Марка, бурная столичная жизнь не шла ни в какое сравнение с провинциальной новозеландской. И он остался. Деятельный дядя помог получить разрешение на работу, программисты тогда были нужны везде, и вот уже Марк живет и работает в банке в Саутхэмптоне. Это, конечно, не Лондон, но платят хорошо, опять же, почему-то работать в любом заведении, связанном с большими деньгами, очень и очень престижно. Через несколько лет Новая Зеландия приобрела большую популярность среди поклонников здорового образа жизни, и они стали активно переселяться туда со всего света. Это привело к резкому росту цен на недвижимость, и, продав дом в Окленде, Марк смог без ссуды купить небольшую квартиру в хорошем районе Саутхэмптона и в придачу — новенькую машину Ягуар, которой страшно гордился.

Профессиональная карьера тоже складывалась на редкость благополучно. Как программист Марк звезд с неба не хватал и трудоголиком тоже не был, зато он был добродушен, молчалив, и никогда ни с кем не спорил. Он даже из осторожности не ездил на работу на своем Ягуаре, а ходил пешком, чтобы, не дай Бог, не бросаться в глаза начальству. Начальство его в первые годы совсем не замечало, но потом потихоньку-помаленьку начались продвижения по службе, и вот лет через десять Марк уже и сам — небольшой начальник, руководитель группы новичков-индусов. В общем, жизнь удалась.

Надо сказать, что все эти годы женщины не очень интересовались Марком. Узкоплечий, сутуловатый и невыразительный, из того типа людей, которым говорят «здрасьте» и сразу забывают об их существовании. Изредка возникала какая-нибудь подруга, но через несколько месяцев их отношения потихоньку и как-то само собой сходили на нет к взаимному облегчению. Подруги Марку попадались такие же бесцветные и неинтересные, как и он сам, а ему хотелось встретить женщину красивую, яркую и обязательно финансово независимую. Но красивые, яркие и финансово независимые женщины в жизни Марка не появлялись очень долго, до тех пор, пока он не приобрел квартиру и Ягуар. Вот тогда-то на него обратила внимание Ванесса. Она работала в местном университете в отделе социологии, не так давно развелась и снимала квартиру в том же доме, где жил Марк. У Ванессы было то, чего так хотелось Марку, — вкус и умение хорошо одеваться, насыщенная светская жизнь, безмерные амбиции и безмерная же энергия.

Первым делом Ванесса отвела Марка в престижный магазин, где он купил себе ну очень солидный умеренно коричневый костюм (черное носят только на работу и на похороны), верблюжьего цвета длинное шерстяное пальто, невероятно дорогой галстук и темно-коричневые туфли в стиле Оксфорд brogues. Затем у ювелира они выбрали ему часы, запонки и перстень-печатку. И Марк стал другим человеком. Он научился разговаривать низким бархатным голосом, важно кивать в такт разговора и даже вальяжно раскладывать своё длиное неуклюжее тело на кожаном диване. Представляя его своим знакомым, Ванесса говорила как бы между прочим: «Марк — банкир в таком-то банке». После чего на Марка смотрели по-другому, и ему это очень нравилось, хотя банкиром его можно было назвать с очень большой натяжкой. Еще ему нравилось отношение Ванессы к деньгам. Своих денег у неё было не так чтобы много, и она была экономна до пуританизма во всём, что не попадало в поле зрения окружающих — отопление в её квартире не включалось почти никогда, продукты и хозяйственные товары покупались в самом дешевом супермаркете на краю города, но при этом раз в месяц они с Марком обедали в модном местном ресторане и раз в сезон ездили в Лондон в театр, так как это было необходимо для поддержания их имиджа.

Они с Ванессой встречались уже больше года, когда её мать, жившая в Эдинбурге, неожиданно погибла в дорожной аварии. Ещё большей неожиданностью оказалось её завещание — Ванесса, единственная дочь, унаследовала весьма приличную сумму денег и дом в графстве Дорсет, в деревне Хэппи Боттом. Дом, как оказалось, достался матери в наследство от третьего мужа, с которым Ванесса даже не была знакома.
Несмотря на вызывающе нелепое название, деревня их приятно поразила. В английской глубинке среди полей, лесочков и холмов иногда вдруг попадаются безупречно аккуратные, живописные, как с картинки, деревни, в которых всё — мощеные старинным булыжником улочки, новенькие с иголочки соломенные крыши, свежевыкрашенные дома — бледно-розовые, нежно-голубые и приглушенно-желтые, увитые розами и столетними узловатыми лозами глициний, — всё говорит о многовековом достатке, порядке и благополучии. Посереди такой деревни обязательно располагается небольшая церковь, построенная в каком-нибудь двенадцатом-тринадцатом веке, со средневековой колокольней, разрушенной войсками Кромвеля и любовно восстановленной в последующее столетие, метровой толщины каменными стенами, внутри висят панели с почерневшей дубовой резьбой и дубовыми же скамьями для прихожан, сиденья которых отполированы до блеска суконными штанами и юбками многочисленных поколений молящихся. В таких деревнях местные жители составляют не более половины населения, а остальные — приезжие, зажиточные пенсионеры либо успешные представители свободных профессий — художники, писатели, бизнесмены.
Хэппи Боттом была именно такой деревней «с открытки», спрятанной в узкой ложбинке, меж крутых холмов, поросших сочным вечнозеленым кустарником и в человеческий рост папоротником. В холмах бродили олени. Стоял прекрасный июльский день. На улицах — тихо и солнечно. Возле каждого дома припаркованы дорогие машины: одна для работы — чёрная или серебряная, другая для приятного времяпровождения — коллекционная, обычно красная, с открывающимся верхом. Носились стрижи. Аккуратная песчаная дорожка выбегала из деревни и вела, петляя, к морю, к небольшому принадлежащему деревне пляжу, окруженному высокими белыми обрывистыми склонами, так что попасть на пляж можно было только по этой жёлтой дорожке.

Унаследованный дом оказался двухэтажным коттеджем середины девятнадцатого века с прилепленным к его боку лет пятьдесят назад гаражом и большим садом, уходящим вниз по склону. И дом, и сад с разваливающимися сараями и пышной крапивой везде — всё было изрядно запущено, побито дождями и требовало ремонта. Но зато всё это было своё. Большинство соседей по небольшой улице, как выяснилось, были лондонцы. Некоторые жили в деревне постоянно, большинство же — работающие — приезжали сюда только на выходные.

Ванесса была счастлива. С прежней жизнью было покончено навсегда. Отныне они будут жить здесь, в Хэппи Боттом. Жить в покое и благополучии, в престижном месте, среди таких же успешных и благополучных людей – о чём еще можно мечтать? Марк продолжит работать в городе, и по выходным будет приезжать сюда и помогать ей, а она будет заниматься бизнесом: как раз через дорогу от их дома находится магазинчик, единственный на всю деревню, и он продаётся! Хозяева уезжают в Канаду, к сыну, и поэтому согласны продать Ванессе магазин с хорошей скидкой, всего за четыреста тысяч, – это совсем недорого для такого престижного места (по словам риелтора, магазин можно продать за 500 тысяч), поэтому половину Ванесса заплатит из унаследованных денег, а другую половину они возьмут ссудой, сто тысяч она — в залог дома (риелтор оценил его в 450 тысяч), и сто тысяч Марк — в залог квартиры. Это будет их совместный бизнес и подтверждение серьёзности их отношений. Магазин окупится за семь лет, а может быть и раньше, она уже проверила бухгалтерские книги. А через год они поженятся, и медовый месяц проведут на каком-нибудь острове Карибского моря. А после этого заведут детей — двойню, девочку и мальчика, с помощью суррогатной матери, как это сейчас принято, – в семье ведь должны быть дети, но самой рожать Ванессе будет некогда, да в наше время и незачем, – она уже познакомилась с Милдред, соседкой из углового дома, – там еще рядом припаркован Мерседес с персональным номером, – так вот, Джеймс, муж Милдред, работает в Лондоне в каком-то финансовом фонде, обслуживающем супербогатых клиентов, – и Милдред сказала, что в этом фонде всегда нужны хорошие опытные менеджеры, и она обязательно познакомит Марка с Джеймсом.

Ванесса говорила много. Весь вечер. С одной стороны, Марку было страшно — у него никогда до этого не было долгов и ссуд. С другой стороны, ему очень хотелось стать богатым и успешным. И ещё он боялся потерять Ванессу, особенно сейчас, когда она вдруг стала намного состоятельнее его. То, что она, всегда такая практичная, не колеблясь, вкладывала свои деньги в магазин, безусловно значит, что этот её бизнес-проект будет успешным.

Наутро они отправились в банк и оформили ссуды. Ещё через две недели они стали совладельцами магазина. Ванесса, не теряя времени, прошла в Лондоне очень дорогой двухдневный курс для владельцев современных бизнесов. Вернулась окрылённая, с массой новых знакомых, списком идей, двумя чемоданами новой одежды и обуви и новеньким внедорожником Мицубиси Сёгун: как выяснилось, владельцы деревенских бизнесов обязательно должны ездить на дорогом внедорожнике – это значительно повышает их имидж в глазах клиентов. Идеи у неё были замечательные: превратить магазин в центр общественной жизни деревни, для чего открыть при нём сначала кафе, а потом и ресторан. Еще, учитывая социальный профиль жителей деревни, расширить ассортимент товаров и, наряду с молоком, туалетной бумагой и хлебом, начать продавать что-либо дорогое и модное: например, женские сумки и туфли итальянских дизайнеров. Или шляпки. Или украшения. Богатые пожилые женщины — а таких в Хэппи Боттом много — скучают от однообразной жизни, и, видя перед собой Ванессу — элегантную, одетую по последней итальянской моде, в изысканной шляпке, изящных туфлях и с красивой сумкой, они, конечно же, тоже захотят выглядеть не хуже и будут покупать всё, что им понравится.

И начались приятные хлопоты. Ремонт дома. Ремонт магазина. Вступление в члены Совета деревни и участие в ежемесячных заседаниях Совета. Знакомства и чаепития с соседями. Сосед Джеймс действительно оказался большим начальником в очень престижном фонде, и, чтобы сойтись с ним поближе, по совету Ванессы Марк записался в гольф-клуб, который посещал Джеймс. Одно только членство стоило 800 фунтов в год, плюс пришлось покупать уйму безумно дорогих вещей — одежду, клюшки, сумки, да ещё брать уроки гольфа, но зато это давало Марку возможность быть на равных с нужными людьми.

С деньгами стало туговато, и для экономии Марк с Ванессой начали сами, без садовника, приводить в порядок сад. Марк раньше никогда не делал никакой физической работы, и ему было приятно вдруг обнаружить, что он всё может, как настоящий мужчина. Перед домом росло огромное старое дерево, и его ветви заслоняли окна главной спальни, что очень раздражало Ванессу. Марк притащил стремянку и спилил верхние ветки. Было это в субботу. В понедельник, когда Марк уехал в город, в дом к Ванессе пришел работник из областного отдела охраны окружающей среды. Оказалось, что дерево перед домом было редкой породы сикомора, которая охраняется в графстве Дорсет. За спиленные ветки Ванессе выписали штраф в две тысячи фунтов. Ванесса в истерике позвонила Марку на работу, крича на него, что он спилил ветки без её разрешения (хотя сама помогала Марку ставить стремянку). Беда была в том, что у Ванессы закончились наличные деньги. Совсем. Магазин еще был на ремонте, и дохода не приносил. Она уже закупила партию итальянских сумок, перчаток, шляп и туфель, а также небольшую партию очень дорогой итальянской же бижутерии. У Марка тоже вдруг закончились деньги. В последние два месяца ему приходилось выплачивать ссуды за себя и за Ванессу, да плюс ещё расходы на гольф. Марк пошел в банк и взял кредитную карту. Свою первую кредитную карту. Штраф он выплатил, но в их отношениях с Ванессой образовалась небольшая трещина. К тому же, его мучил вопрос — как в отделе охраны окружающей среды так быстро узнали про то, что он спилил ветку? Кто-то из соседей донёс? Но кто? И почему они сначала не поговорили с Марком, не объяснили ему про местные законы?

Ремонт магазина закончили к Рождеству. В красиво оформленных витринах развесили бижутерию, расставили сумки и туфли, возле них разложили шляпы и перчатки в тон. Это выглядело очень солидно и празднично. Правда, возникла непредвиденная проблема — вдруг оказалось, что в маленькой деревне практически невозможно найти желающих работать за небольшие деньги. Коренного населения здесь было немного, и все, кто хотел работать, уже где-то работали. Предыдущие владельцы магазина делали всё сами, но Ванессу такой вариант никак не устраивал. Она отказалась от академической карьеры, чтобы стать владелицей
бизнеса, а не для того, чтобы стоять за прилавком и мыть полы. Наконец, повезло — одна из местных женщин, Дженни, которая работала в соседнем городке в гостинице, потеряла работу, так как гостиницу закрыли на зиму на ремонт. Дженни согласилась работать у них, но только по утрам, чтобы к двум быть дома: её младшие дети к этому времени возвращались из школы. На вечернюю смену Дженни порекомендовала свою дочь Люси восемнадцати лет. Их обеих взяли на работу, и первого января магазин, наконец, открылся — как положено, с объявлением в местной газете, торжественным перерезанием красной ленточки и шампанским на заседании Совета деревни.

Торговля пошла и довольно бойко, накануне дня Святого Валентина даже удалось продать пару сумок с перчатками и две пары туфель, и магазин вот-вот уже должен был начать окупаться. Окрылённая успехом, Ванесса занималась закупками и стратегическим планированием (она хотела к лету открыть кафе), а Марк, в свободное от работы время, изучал основы бухгалтерского учёта. Но тут, в одно мартовское утро, в офис Ванессы (заднюю комнату в магазине) вдруг пришла Люси и объявила, что она беременна. И ещё, она не очень хорошо себя чувствует, и врач дал ей больничный на месяц. Поэтому она с сегодняшнего дня на больничном. Ванесса опешила. Потом сказала с холодной яростью, что Люси уволена. Но Люси совсем не расстроилась, а наоборот, очень весело объяснила, что по контракту она постоянный работник, и Ванесса не может её уволить прямо так, на месте, а должна будет оплатить ей все будущие больничные и декретный отпуск. У Ванессы случилась истерика. На шум прибежала Дженни, мать Люси, стоявшая с утра за прилавком. Произошла бурная разборка, Ванесса и Дженни кричали друг на друга, а Люси стояла, улыбаясь и поглаживая живот. В тот же день Дженни уволилась, благо, гостиница, в которой она раньше работала, снова открылась и набирала персонал.

После этой неприятной истории подружки и соседи Дженни, которых оказалось довольно много, перестали заходить в магазин, а при встрече на деревенском Совете демонстративно игнорировали Ванессу, а заодно и Марка. И ещё пришлось искать замену, а, пока она не нашлась, Ванесса сама встала за прилавок. Это было очень унизительно. К счастью, вскоре появились новые работники — муж и жена из соседней деревни, которые приезжали на работу на велосипеде, но за это приходилось оплачивать им дополнительный час в день за дорогу. А что делать? Деревня ведь маленькая, и выбирать не из кого. Люси просидела на больничном до самых родов. Она подала на Ванессу в суд и выиграла, так что пришлось выплатить ей всё, что было положено, да еще и судебные издержки. Кафе в то лето так и не открыли, оказалось, что в магазине надо слишком многое менять и устанавливать, чтобы соответствовать санитарным нормам для помещений общественного питания.

Следующая неприятность не заставила себя долго ждать. Между домом Ванессы и соседским домом проходила двухметровая песчаная дорожка, по которой Ванесса подъезжала к своему гаражу. Дорожка принадлежала соседскому дому, но владельцы дома Ванессы имели право ею пользоваться. В соседском доме много лет никто не жил, его хозяин — дирижёр с мировым именем — работал в Штатах, в каком-то знаменитом симфоническом оркестре. Ремонтируя дом, Ванесса решила заодно заасфальтировать парковку перед домом, ну и дорожку тоже, чтобы не носить песок в дом, а на въезде установила два столбика из черного гранита с золотыми шарами-навершиями, как рекламировали в журнале недвижимости. Она не сомневалась, что сосед, если он когда-нибудь приедет, одобрит и дорожку, и стильные столбики. Вдруг по весне, вскоре после скандала с Дженни и Люси, трах-бах, приходит письмо от адвоката соседа с требованием убрать асфальт и столбики и вернуть дорожке первоначальный вид. Ванесса пошла к юристу. Юрист, посмотрев бумаги на дом, уверенно заявил, что Ванесса имеет такое же право на дорожку, как и сосед, и он берется это доказать в суде. Дело, он сказал, простое, и они точно выиграют. Поэтому, хотя его услуги стоили дорого — 160 фунтов в час, но, когда они выиграют дело, то проигравшая сторона — сосед — должна будет оплатить все юридические и судебные расходы, так что свои деньги они вернут, да еще и получат компенсацию за моральный ущерб. Судебные разбирательства длились три года. Ванесса проиграла. Юрист соседа оказался ещё дороже, чем её юрист. Дорожка и столбики обошлись Ванессе и Марку в 90 тысяч. Хорошо, что к тому времени цены на дома в южной Англии выросли, и они смогли перезаложить и дом, и квартиру. Правда, те жители деревни, кто приятельствовал с соседом-дирижёром, перестали заходить в магазин.

Пока судились с соседом, произошла история с крысиным ядом. Во дворе за магазином завелась крыса и Марк, по совету соседей, купил крысиный яд и разложил отравленную приманку – и во дворе, и возле задней двери магазина. Крыса приманку не тронула, зато её съели два пожилых избалованных соседских кота. И оба умерли. Безутешная хозяйка котов подала в суд. Они наняли юриста, но это не помогло. Оказалось, что по закону, они не имели права класть отравленную приманку возле забора, так как знали, что за забором живут коты, а коты по закону не считаются домашними животными и имеют право бродить, где хотят. Короче, Ванесса и Марк получили еще один штраф — 2 тысячи, плюс тысяча двести — компенсация за котов. Марк взял очередную кредитную карту. Ещё нескольких жителей деревни перестали пользоваться магазином, а также здороваться с Ванессой и Марком.

Сосед Джеймс, несмотря на всё его дружелюбие, после истории с соседскими котами так и не предложил Марку работать в своей компании, а взял в менеджеры совсем молодого индуса. Марк встретил их в гольф-клубе. Представляя индусу Марка, Джеймс сказал — «Знакомьтесь, это Марк. Они с женой держат деревенский магазинчик». Марка аж передернуло, он хотел возразить — дескать, он, Марк, отнюдь не лавочник, он работает менеджером в большом банке! Но пока он собирался с мыслями, Джеймс и индус уже ушли дальше. После этого Марк перестал ездить в гольф-клуб.
Следующей зимой в магазине прорвало трубу, затопило склад, где, среди прочего, хранились сумки, шляпки, перчатки и туфли. Страховая компания эти потери покрывать отказалась, так как в договоре, который достался от предыдущих владельцев, галантерейный товар не упоминался. Конечно, и Марк, и Ванесса с самого начала знали, что договор надо срочно поменять, но ни у него, ни у неё руки до этого не доходили. Увы.

Вообще, серьёзные и неожиданные беды случались, как правило, зимой. Зимой Марк с Ванессой называли период с октября по апрель, когда все богатые пенсионеры из деревни уезжали на свои зимние виллы в Испанию, Францию или Флориду, лондонцы прекращали приезжать по выходным, и в деревне оставались только её исконные жители. Большинство из них по разным причинам не разговаривали с Ванессой, к тому же, они старались закупаться в городе, в дешёвом супермаркете. Магазин открывали на полдня, и он никакого дохода не приносил. Дома делать было нечего, а на то, чтобы куда-нибудь поехать, не было денег. Из зимних развлечений у них остались только день Святого Валентина и день рождения Ванессы в конце марта. В эти дни Марк должен был дарить Ванессе большой букет красных роз, обязательно из дорогого магазина, а затем везти её на торжественный ужин при свечах в её любимом индийском ресторане, в соседнем городке. Ну, с букетом было просто — накануне Марк в обеденный перерыв шёл в Уэйтроуз, самый престижный супермаркет, и покупал там недорогой сэндвич себе на ланч. С этого сэндвича он снимал наклейку супермаркета, а потом покупал два букета роз в дешёвом супермаркете, делал из них один и клеил на него наклейку от Уэйтроуз. Таким образом он экономил почти 30 фунтов, а сами розы в дорогом и дешевом супермаркетах были практически одинаковые, от одного и того же поставщика. Ужин при свечах особой радости Марку не доставлял – ничего романтического не случалось, разговор крутился вокруг насущных проблем с бизнесом и деньгами, а заканчивался тем, что подвыпившая Ванесса распекала официанта за что-нибудь: то карри был слишком острый, то у мяса какой-то не тот привкус, то в вине плавали крошки от пробки, которые никто, кроме Ванессы не видел. Ванесса заводилась, а Марку очень хотелось встать и просто уйти. Навсегда. Но уйти он не мог по двум причинам — во-первых, от долгов не уйдёшь, а все их долги были общими, а во-вторых, у него, кроме Ванессы никого не было. Друзья, родственники — все они остались в беззаботном невозвратном прошлом, вместе с концертами, театрами и отпускными поездками.

В одну из серых дождливых зим Марк потерял свой любимый Ягуар. Он ехал по шоссе в сильный дождь, и какая-то юная дура, выскочившая из-за угла в своём задрипанном Пежо, влетела в глубокую лужу, потеряла управление, развернулась юзом и столкнулась с Марком лоб в лоб, раздолбав обе машины. К счастью, никто не пострадал. И, хотя вины Марка в аварии не было никакой, страховая компания отказалась платить за Ягуар, потому что за два месяца до аварии, на ежегодном техническом осмотре Марку сказали, что у машины лысые шины, и их надо срочно менять. А денег на новые шины у Марка тогда не было. На новую машину у него тоже не было денег. И Марк остался без машины. В деревню он теперь ездил на поезде.

К этому времени у Марка уже было четыре кредитных карты, и его банковский счёт был в минусе постоянно, за исключением одного часа в месяц — когда на счёт приходила зарплата. За час Марк перегонял всю сумму на кредитную карту, потом с первой кредитной карты на следующую – и так далее. Конечно, был ещё бизнес-счет, общий с Ванессой, но он тоже зимой всегда был в минусе. Долгов было так много, и они росли так быстро, что Марк уже перестал считать их общую сумму. К ссудам на квартиру и дом добавлялись выплаты юристам и непрекращающиеся штрафы. Штраф за нарушение пожарной безопасности (меняя старый сломанный холодильник на новый, они поставили за задней дверью магазина ящик со старым холодильником, собирались в выходные отвести его на свалку, но какая-то добрая душа тут же вызвала пожарную комиссию), штраф за нарушение санитарных норм (ежегодная проверка обнаружила мышиный помёт в кладовке, Ванесса не сомневалась, что его туда подкинул кто-то из уволенных продавцов), штраф за то, что работники магазина не прошли необходимую тренировку по пожарной безопасности (работник был семнадцатилетний мальчишка, который всего-то отработал две недели, а потом был уличен в краже сигарет и уволен). Ванесса постоянно с кем-нибудь судилась, она даже завела для папок с судебными делами отдельную полку в своем офисе. На папках были наклейки: синие – для проигранных дел, красные для выигранных (на данный момент их было всего три) и зелёные — для незаконченных.

Летом, когда в окрестностях появлялось много туристов и отдыхающих, торговля в их магазине оживала. Местный фермер открывал на одном из своих полей палаточную стоянку, народу там всегда была уйма, и все они ходили затариваться к Ванессе. Она повесила над входом в магазин красивую вывеску «Маленький Магазинчик в Счастливой Заднице«, и народ специально приходил, чтобы сфотографироваться под смешной вывеской. Заодно заходили в магазин и покупали всякую всячину, в особенности лимонад, колу, пиво и разнообразные спиртные напитки. Летом даже удавалось закрыть долги на нескольких кредитках и вывести бизнес-счёт в плюс.
Так продолжалось несколько лет. А потом юный фермерский сын организовал доставку продуктов прямо к палаткам, на стоянку. Он привозил продукты из городского супермаркета, и они были намного дешевле, чем у Ванессы в магазине. В то лето покупателей у Ванессы практически не осталось.

Осенью, подсчитав убытки, Марк с Ванессой были вынуждены закрыть магазин. Их совместный бизнес закончился крахом, остались лишь астрономические долги, горечь да обида на судьбу и друг на друга. Произошёл скандал. Ванесса рыдала, обвиняя Марка в том, что из-за него она разорилась, она вложила в их совместный бизнес все свои деньги и силы, ради их благополучия она поселилась в глуши и работала все эти годы, отказывая себе во всём, без выходных, без развлечений, без знакомых, а он жил в городе, отдыхал и ничего, ну почти ничего, не делал для укрепления их бизнеса, и вообще, он не банкир, не бизнесмен, даже не мужчина, а недостойное её ничтожество, и все её беды из-за него, из-за него! Её тощая, в мелких складках, шея багровела и надувалась по-индюшачьи. Обычно сдержанная и жеманно-надменная, она сейчас тряслась, дёргалась и хрипло грязно ругалась, как простая торговка углём в каком-нибудь шахтёрском посёлке на севере Уэльса.

Марк сначала оторопел, но потом и его охватило бешенство, и он стал орать в ответ, что из-за Ванессы и её дурацких идей он уже десять лет живет в сплошных долгах, работает без отпуска, потерял карьеру, машину, друзей и статус — потерял всё. И всё это из-за неё, из-за неё! Впервые в жизни он орал, не сдерживая себя, визгливо, некрасиво, брызгая слюной и размахивая руками.
Наутро Марк собрал вещи и, не простившись, уехал в город.

Вот уже год как они не встречаются.
Ванесса пока живёт всё там же, в Хэппи Боттом. К счастью для неё, недвижимость опять поднялась в цене, поэтому она снова перезаложила дом и на эти деньги живёт. У неё есть новый проект — снести магазин, построить на этом месте трёхэтажную гостиницу и потом её продать. Ванесса уже говорила со строителем и точно знает, что заработает на этом не меньше трёх миллионов чистыми. Одна беда — чтобы начать строительство, необходимо разрешение от регионального управления жилищного хозяйства, которое этого разрешения не даёт, дескать, здание такого размера не вписывается в общий вид и характер деревни. К тому же Совет деревни отправил в управление петицию, протестующую против строительства. Ванесса уже подала в суд на региональное управление. У неё хороший юрист, и она не сомневается, что рано или поздно выиграет дело. А с Советом деревни она тоже разберётся, если надо будет, подаст и на них в суд.

Марк по-прежнему работает в банке, в той же должности. Ему перевалило за пятьдесят, так что карьерный рост ему больше не светит, зарплату не повышали уже несколько лет, и его босс прекрасно знает, что никуда Марк не денется. Машины у него нет, и он ходит на работу и с работы пешком, благо, это недалеко. По дороге домой он покупает себе упаковку дешёвой колбасы или сыра на ужин. По пятницам он еще покупает несколько банок недорогого пива и 10 лотерейных билетов, но только если разыгрывается как минимум три миллиона. Меньше трех миллионов ему не хватит — один миллион уйдёт на долги, а остальное надо делить с Ванессой. Хотя они вместе не живут уже год, но у них есть общее имущество — магазин, и общие долги, а, значит, с точки зрения закона, они всё ещё партнёры и доход должны делить поровну. Зная же Ванессу, он не сомневается, что, если он ей будет что-то должен, то она его достанет из-под земли, так уж лучше отдать сразу, не мучаясь.

В квартире давно пора бы сделать ремонт, краска местами облупилась, кое-где пятна плесени, запах сырости, у газовой плиты отвалились ручки и конфорки покрыты толстенным слоем сажи, но Марку это не мешает. Все его вещи лежат на полу кучками — одежда, бумаги, старые DVD с любимыми фильмами. Отдельно — большая куча одинаковых черных носков. В шкафу висит старый коричневый костюм, который он купил, когда познакомился с Ванессой.

Марк включает фильм, ложится на когда-то чёрный, а теперь изрядно облезлый и промятый кожаный диван, пьет пиво и мечтает о том, как он выиграет в лотерею. Он выплатит все долги и сразу же уедет, даже не будет возиться с продажей квартиры. А зачем, она ведь всё равно заложена-перезаложена и практически принадлежит банку. Итак, он возьмёт билет на корабль и поплывёт в Новую Зеландию. Обязательно не полетит на самолёте, а поплывёт — не спеша, через весь земной шар, через экватор, наслаждаясь видами и забывая навсегда про Счастливую Задницу. В Окленде он купит дом, как у него был, а может быть, даже и тот же самый, небольшой светлый дом с видом на океан. Он обставит дом белой мебелью. Мебели будет немного, Марку вообще мало надо для счастья. Он будет полулежать в кресле, пить бренди и смотреть на океан. И ещё у него будет подруга. Ей будет лет двадцать — двадцать пять. Китаянка, или филиппинка, или вьетнамка. Нет, лучше тайка. Он поедет в Таиланд и найдёт её там. Он будет звать её Кайко. Или Мэй. Кайко / Мэй будет вся такая юная, с нежной абрикосовой кожей и глазами щенка лабрадора. Она будет смотреть на него и улыбаться. Тут он представляет себе в деталях эту Мэй со всей её юной упругой фигурой, в крошечном ярко-розовом бикини и вздыхает. А ещё она будет прекрасно готовить — азиатские блюда с креветками, лимонной травой и кокосом. И каждый вечер они будут вместе ужинать, глядя на океан, а потом сидеть на белом диване голова к голове...

Марк дремлет. Банка с пивом капает на пол, потом беззвучно падает и катится в угол, где лежат такие же пустые банки.