Вареничная. Отрывок

                ВАРЕНИЧНАЯ. ОТРЫВОК

...
...

P. S.

        Никого с той временной работы в вареничной я больше никогда не увидел, а Ваню однажды через много лет встретил - в библиотеке Академии Наук. Постаревший, осунувшийся, но это был он. И мне вспомнилось, как во время обеденного перерыва он никуда не уходил обедать, а вынимал из своей верёвочной сетки книги, читал, делал в них пометки и переписывал что-то в толстую, пухлую общую тетрадь. Его спрашивали: "Ваня, а что это ты делаешь?" ,и он отвечал:
        -Пишу книгу о Ленине, а для этого сначала работаю с первоисточниками.
        -Но ведь о Ленине уже так много всего написано, что ничего нового уже и не скажешь.
        -Нового, может быть, уже ничего и не  скажешь, но зато это будет, впервые в истории нашей страны, самый большой, самый значительный, самый масштабный труд такого рода на эту тему.
        -А зачем?
        -Как зачем?
        Я получу за неё Ленинскую премию, и тогда мне точно хватит денег поменять с доплатой свою комнату в коммуналке на отдельную однокомнатную или даже двухкомнатную квартиру. Тогда даже и женюсь. А то как же сейчас я приведу жену в эту коммуналку? Нельзя же, чтобы женщина, это воздушное ангельское создание, видела там вечно пьяных соседей и другие безобразия.



        И Ваня меня тоже узнал. Лицо его озарилось радостной улыбкой. Он подошёл ко мне и сказал: "А я вас узнал. Ведь это вместе с вами тогда я носилки носил на стройке, на ремонте вареничной".


        Мы разговорились с ним в курилке.
        -Ну, что, написал книгу о Ленине?
        -Да. Закончил и принёс рукопись редактору, который раньше обещал принять её и напечатать. Он взял её, взвесил в руке и сказал: "Ого-го! Титанический труд! Усилий вы, конечно, приложили немало, и это похвально, но вы немного опоздали. Если бы вы пришли немножко раньше, то она, несомненно, была бы напечатана и её разослали бы во все библиотеки страны, в библиотеки даже самых удалённых сёл. Тиражи таких книг всегда бывали огромными, и вы получили бы очень хороший гонорар. Но произошёл государственный переворот, и теперь на дворе уже не социализм, а капитализм, и сейчас такая тема уже никак не пойдёт. Сейчас хорошо идут совсем другие темы - детективы, ужасы, жуткие, душераздирающие, леденящие душу истории со смакованием ужасающих подробностей, чтобы кровь стыла в жилах. Ещё идёт мистика, искажённое, болезненное, помрачённое, изломанное, разбитое сознание - на это тоже есть определенный круг любителей. И фантастика тоже, но скорее не научная, а всякая белиберда, бредятина, так называемое фэнтэзи.Ну, и, конечно, что-нибудь такое-эдакое - клубнично-малиновое, граничащее с порнографией. И ещё мелодрамы - душещипательные истории для домохозяек - о любви, семейной жизни, а главное - о изменах, женском соперничестве, о столкновениях жены и любовницы. Или истории в духе индийского кино - о детях-близнецах, потерявшихся, разлучённых в детстве, а потом через много лет встретившихся и о тайнах, с этим связанными. О том, как перепутали младенцев в роддоме и  отдали не тем родителям, а мужья, заподозрив по внешним признакам дитятей что-то неладное, то есть неверность жён, побили их и бросили. Или о том, как одного из близнецов врачи продали, а потом они, уже взрослые, случайно встретились. И ещё одна стандартная тема - о том, как симпатичная, скромная, бедная девушка из деревни или маленького городка приезжает в Москву и выходит там замуж за миллионера или просто за обыкновенного мужчину, а тот потом в действительности оказывается миллионером. Эти душещипательные истории женщины читают или смотрят по телевизору с большим интересом и проливают над ними слёзы, чем и помогают нам - издателям, писателям, сценаристам и режиссерам зарабатывать себе на хлеб. В детективах же, которые для сериалов, начальником отдела - то ли в милиции, то ли в прокуратуре, то ли в следственном комитете всегда должна быть красивая женщина - суперменша, блистательно раскрывающая все дела, и вокруг неё на работе должен быть любовный треугольник. Или начальник - мужчина, но с чудачествами, или самодур, а подчинённые - хорошие, смелые, гениальные люди.
        Да, ещё и юмор хорошо идёт. Сейчас создана уже целая индустрия юмора, это уже, так сказать, один из подотделов шоу-бизнеса, и с коротенькими юмористическими рассказами вы можете даже и на телевидение попасть, а там крутятся ой какие деньги! Там на телевидении, даже если рассказывают со сцены всякую пошлятину, похабщину или несуразицу, высосанную из пальца, - оно всё равно идёт - это видно по лицам зрителей - они смеются над этим примитивом и думают, что так и надо, что это дерьмо в действительности не дерьмо, а искусство, раз это прилюдно показывают.
       
        Итак, запомните, - продолжил он, - сейчас хорошо идут детективы, даже коряво написанные, ужасы, леденящие душу, порнография, мелодрамы, юмор.
        Он полистал мою книгу, что-то почитал и сказал: "Честно говоря, а неплохо вы пишете - и слог хороший и основательно как-то - со ссылками на первоисточники. Но. Но тема, как я уже сказал, сейчас неактуальна, и ни одно издательство её не возьмет, не тратьте зря время.
        И ещё.
        Сочувствую вам. Вы столько сил и времени на неё потратили.
        Но не отчаивайтесь. Как только напишете и принесете новую книгу на одну из вышеперечисленных тем, то мы с радостью её примем и напечатаем. Дерзайте".

        Это было для меня, как удар грома среди ясного неба, как обухом по голове.
        Как?!  Ведь эта книга - дело всей моей жизни!


        Весь труд пошел насмарку!


        Сколько надежд на лучшую жизнь разбилось!


        Но что было делать? Надо было как-то преодолевать этот удар судьбы и жить дальше, и  я принялся за написание новой книги.
        Детективы, болезненное, изломанное сознание и мелодрамы точно не по мне. Жаль, конечно, что я не сумасшедший - а иначе тогда, наверное, взялся бы за изломанное сознание и высветил бы тему изнутри этого сознанания, а ещё более полно раскрыл бы тему, если бы внедрился в палату психбольницы и рассказал бы, как видится мир изнутри целой группы  таких изломанных  сознаний и о их взаимоотношениях. Высветить тему изнутри всегда очень ценно в литературном деле. Вот, например, один американский писатель решил написать книгу о  жизни бомжей и внедрился в их сообщество, переодевшись в лохмотья, а чтобы выглядеть ещё более правдоподобней, чтобы они ещё больше посчитали его за своего и ещё лучше приняли в свою среду, повыбивал себе передние зубы и не пожалел об этом, потому что всё окупилось сторицею - ему удалось так хорошо высветить тему изнутри, что книга разошлась огромными тиражами, и он получил очень большой гонорар и ещё и премию, и снова вставил себе ещё лучшие зубы, и стал очень хорошо жить-поживать и добра наживать. Я бы тоже смог внедриться в палату в психбольнице и тоже написал бы бестселлер, но увы - я же ведь не сумасшедший. А
притворство, как получилось у него с бомжами, в этом случае не пройдет - долго притворяться психбольным не получится - врачи уже хорошо научились распознавать симуляцию, и тут же отправляют домой. В этом случае для такой темы всё должно быть натуральным. По себе знаю. Попал я как-то однажды туда в психиатрическое отделение из-за нервного срыва в коммуналке, - попробуй ка всё время выдерживать такую нервотрёпку, как там. И хотел подольше задержаться в отделении, прикидываясь сумасшедшим, потому что там было тише, спокойнее, чем в коммуналке и удобнее писать книгу, а если кто начинал буянить, его тут же отправляли в палату для буйных или ставили специальный укол и всё - снова наступала тишина - милое дело. Но нет - завотделением вышел из отпуска и сразу же раскусил меня и выписал, перед этим сначала отправив на месяц на стройку вместо себя - тогда ему перед получением квартиры полагалась такая отработка,  и я с вами там носилки носил, вы же тоже там были на такой отработке.

        Так что тема болезненного сознания отпадает.               
        Что же тогда? Думал и гадал и в конце-концов решил остановиться на ужасах. Напишу ка я такую книгу ужасов, что весь мир содрогнётся, и тогда мне уж точно дадут Нобелевскую премию, а она, пожалуй, будет побольше Ленинской, и тогда я уже точно решу все свои проблемы и наконец-то выберусь из коммуналки и женюсь. И так как мой принцип - писать всегда серьёзно, основательно, то я приступил по старым своим устоявшимся правилам сначала к изучению первоисточников, наследию предшественников, классики, так сказать, того, что уже было в истории, - а как же иначе! - ведь настоящие гении всегда стоят на плечах гигантов, как сказал когда-то Исак Ньютон. И я стал собирать информацию об ужасах, зверствах и жестокостях диктаторов разных стран, иезуитских пытках в застенках гестапо и средневековой инквизиции, об орудиях пыток разных стран, о садизме, садо-мазохизме, всё о маркизе де Сад, графе Дракула, отравителях дома Медичи, Дантовом аде, Франкенштейне, мордерах, орках, о жестоких богах подземных царств Древней Греции, Рима, Египта, о Содоме и геморрое, Гоморре, то есть, Апокалипсисе, о конце света. Очень интересная информация идёт из глубокой древности. Какие, например, милые, чудесные ужасы и чудища в мифах Древней Греции - Минотавр, пожирающий заблудившихся в лабиринте пленников, Медуза Горгона, превращающая людей в камень, Циклопы, Сцилла и Харибда, царство мёртвых Аид. А Содом и Гоморра из Ветхого Завета! Прелесть! Или, например, какой прекрасный, чудесный, великолепный образец ужасов из Нового Завета - Откровения Иоанна Богослова - Апокалипсис! Как вам, например, такой небольшой отрывок из него ?
        И Ваня наизусть прочитал из Апокалипсиса:
        -По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как-бы венцы, похожие на золотые, лица же ее - как лица человеческие;
        И волосы у ней - как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов;
        На ней были брони, как-бы брони железные, а шум от крыльев ее - как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну;
        У ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была - вредить людям пять месяцев.
        Царем над собой имела она ангела бездны;


        Ну, как вам?
        Правда великолепно?!
        Чудесные ужасы, прелесть! 
И подобного в этом Откровении ещё множество - есть, что изучать и использовать для написания книги.
        Вот что значит классики! Учиться у них-не переучиться.
        Иоанн Богослов был очень хорошим писателем и написал отличное, добротное, великолепное сюрреалистическое произведение, очень хорошую книгу ужасов, но я напишу ещё лучшую, так, что весь мир содрогнётся. И она сейчас считай уже почти готова, в черновиках, правда. Тут в читальном зале часто работает один очень большой литературный критик. Он просмотрел некоторые мои записи и одобрил. Он сказал: "Тебе реально уже сейчас Нобелевская премия по литературе светит, её отблески уже сейчас видны, и дело осталось за малым - только закончить и переписать всё начисто, отнести в редакцию, напечатать, дождаться решения Нобелевского комитета, взять билет, добраться туда и получить её. Но на самолёт садиться не советую, лучше наземным транспортом, так безопаснее, а то мало ли что. Это он в шутливом тоне, конечно, так сказал, но насчет того, чтобы добираться наземным транспортом, это я учту и действительно так и сделаю. Там дальше, наверное, ещё и на корабле или пароме некоторый участок пути придётся проделать, но это тоже всё-таки лучше, чем на самолёте.


        -Ну, вот, допустим, напишешь ты эту книгу - закончишь, перепишешь начисто, а вдруг к тому времени случится обратный переворот и снова наступит социализм, и тогда эта книга точно не пойдет. Ведь при социализме такое никогда не принимали к печати, чтобы оберегать нервы трудящихся.
        Ваня на некоторое время задумался.
        -Ну...
        А это не страшно.
        Ведь у меня же уже есть готовая книга о Ленине. Вот тогда я выну её из чулана и отнесу в редакцию, а эту спрячу в чулан до поры до времени - может быть она тоже когда-нибудь снова ещё пригодится.




        Ещё несколько раз мы встречались с ним в научной библиотеке, и он рассказывал мне о своём мировоззрении, о своих теориях и умозаключениях, о планах на будущее, на жизнь, и каждый раз он приглашал меня зайти к нему домой в гости. Я всегда отказывался, ссылаясь на занятость, но в конце-концов согласился.






        Мы поднялись с ним на пятый этаж хрущёвки.


        Он только собрался открыть входную дверь, как она распахнулась сама, чуть не сбив нас с ног, и изнутри вылетел чрезвычайно возбуждённый человек суровой  внешности с перекошенным от ярости лицом и с двумя ножами в руках. Он держал их высоко над головой остриями вверх.
        Я в ужасе отшатнулся.
        Но человек даже не обратил на нас внимания, как метеор пролетел мимо и побежал по ступенькам вниз, чертыхаясь и матюкаясь какими-то совершенно неслыханными незнакомыми словами.



        Я стоял в сторонке, прислонясь спиной к стене и оцепенело, в каком-то шоке смотрел ему вслед. Сердце бешено колотилось.

        -Да не волнуйтесь, не переживайте  вы так,- успокоил меня Ваня, - это Колян, самый лучший наш сосед, он никого не зарежет. Уже год, как вернулся из тюрьмы, а пока что ещё никого не зарезал. Человек спокойный, порядочный, ведёт себя тихо, не бегает пьяный по коридору, не кричит, не шумит, не бьёт ногами в дверь, как некоторые, то есть никак не мешает мне писать книгу, и я ему за это благодарен. Ну, побьет, конечно, иногда некоторых соседей, которые пьяные буянят, морду им расквасит, не без этого, но ведь за дело же - он так тишину и порядок восстанавливает. А что ножи так высоко вверх держит несколько, так сказать, необычным способом - не удивляйтесь - ведь это, по сути дела, для нашей же пользы - вы представьте себе, если бы он держал их прямо перед собой, то сейчас бы мы уже не разговаривали с вами, а лежали бы вот тут на полу бездыханные, нечаянно, по неосторожности пропоротые ими. Со мной такое тоже уже бывало - тоже только захожу, и дверь также распахивается, и он также выбегает с ножами вверх. Потом я спросил его, почему он ножи так держит, и он ответил, что из жалости ко мне и к другим соседям. "Ну, вот представь себе - держал бы я их по-другому, - и столкнулись бы мы с тобой в дверях, и пропорол бы я тебя ими нечаянно насквозь, и что тогда? А ведь ты же мой хороший сосед, и было бы тебя тогда жалко. Или, например, споткнулся бы я об тебя и сам бы на них напоролся". Это же ж надо такое! - какой гуманный, высоконравсвенный, благородный, порядочнейший человек, раз так заботится о благополучии окружающих! Таких сейчас не часто встретишь. Милосерден, благ и человеколюбец можно даже сказать.
        А за то, что он сейчас там внизу зарежет кого-то, вы тоже не особенно переживайте - не зарежет, он только все стёкла соседу на первом  этаже перебьет, ну, может быть, ещё дверь в квартиру выломает и всё - делов-то - такое уже бывало - не поделили они между собой что-то с самого начала, не сошлись характерами, взглядами на жизнь и испытывают теперь друг к другу взаимную неприязнь. "Человек должен отвечать за каждый свой поступок, за каждое своё слово", - говорит часто Колян, а этот сосед с первого этажа видно сейчас, как и в прошлый раз опять что-то не то сказал или не так посмотрел на Коляна, вот и нарвался.




        Мы вошли в квартиру.

        Это была обыкновенная, стандартная  хрущёвская  коммуналка - три комнаты в левом крыле и четыре в правом и длиннющий коридор через оба крыла.
        Мы повернули направо.
        Вдруг мне сзади резкий удар в шею, и я чувствую, как кровь потекла по спине.
        Однако же, пока ещё не потерял сознание, я успел оглянуться назад.
        Из левого крыла на трехколёсном велосипеде на нас мчался кудрявый мальчуган лет пяти, стреляя во все стороны из водяного пистолета.
        Я облегчённо вздохнул и понял, что по спине у меня течёт не кровь, а вода.
        Мы отпрянули в стороны.
        Мальчуган промчался мимо нас, влетел в правое крыло, остановился, снял с плеча арбалет и принялся метать стрелы в дверь кладовки и в двери соседей. Стрелы были нешуточные - острые, они впивались в двери и так и оставались торчать в них. Закончив стрельбу, мальчуган с серьёзным видом, сосредоточенно, деловито, с осознанием дела повыдёргивал их и сложил в колчан, а торчащие высоко вверху попросил выдернуть меня. Я с кислым лицом, нехотя выполнил его просьбу, думая в это время о том, что было бы, если бы в шею мне попала не струя воды, а стрела.
        Ваня почему-то виновато, как бы извиняясь, смущенно улыбнулся и развёл руками - "Что поделаешь - дети. Хоть и приходится иногда уворачиваться от воды и от стрел, а всё-таки приятно смотреть на них, ангелочков, они глаз радуют. Дети - цветы жизни".

        Внезапно я обо что-то споткнулся.
        Это была голая мужская нога в жутких кровоподтёках, торчащая из-за шкафа.
        "Ну, вот, - подумалось, - зарезал всё-таки Колян кого-то, и теперь меня, как первого, натолкнувшегося на мертвеца, привлекут как свидетеля". И я тут же повернулся и быстро направился к выходу. Ваня догнал меня и схватил за рукав.
-Не уходите, прошу вас, пожалуйста! Да что вы такой слабонервный?! Не бойтесь, не переживайте - он живой. Это я их обоих утром собрал по квартире и сложил тут в углу, а то неудобно через них перешагивать. Они пьют, а потом засыпают, где попало, там, где их сон застал, и спят на полу голые, совсем голые, и тогда очень неприятно, например, мыться в ванной, когда на полу ванной лежит голова, а ноги за порогом, или готовить на кухне, а из порога торчит голый зад, и закрыть дверь из-за него невозможно. Вот и перетаскиваю их, конечно, волочу и складываю тут, а соседка накрывает их ковриками от входной двери, чтобы не видеть их срам. А ковриками они очень недовольные потом, когда просыпаются, говорят, что нельзя так поступать с человеком. "Скажи ещё, что ты человек с большой буквы и это звучит гордо", - язвительно насмехается над ними соседка, и тогда они уходят к себе,  опустив голову, видимо осознавая свою вину.

        Я присмотрелся.
        В углу действительно лежал не один человек, а двое, сложенные друг на друга и накрытые какой-то рогожей.
        -И они нам сейчас совершенно не помешают, не волнуйтесь, они проснутся только ночью. Тогда, конечно, снова начнут пить и бегать по коридору, и кричать и драться друг с другом, а днём снова спать. Жаль, конечно, что Коляна сегодня заберут суток на пятнадцать и некому будет их успокоить.




        Проходя мимо кухни, я увидел в открытую дверь бутылку водки и стаканы на столе и двух мужиков за столом. Они подняли головы и посмотрели - один осоловело, пьяно, со злобой, с агрессией, свирепо - по-зверски, другой совершенно пустым, безразличным, потухшим взглядом, отрешённо, сомнамбулически. Он не выражал  ничего, только абсолютную пустоту. Это был нечеловеческий взгляд, и он был страшен. Он был страшен своей пустотой.



        Злобный мужик вдруг вскочил и рванулся к нам с ножом.
        Я отпрянул.

        Но он споткнулся и упал и застыл в какой-то неестественной, вывернутой позе.
        Длинный, почти как меч нож застрял между его плечом и прижатой к нему шеей.

      
        Ваня успокоил меня:
        - Не обращайте внимания, не волнуйтесь, это он так... Бывает... Набросится вдруг на кого-нибудь, приставит нож к горлу, но потом останавливается, о чём-то задумывается и отходит. Со странностями, конечно, человек, и никто не знает, что у него на уме, о чём он задумывается в тот момент. Но пока что ещё никого не зарезал. Так что волноваться раньше времени не стоит. А сейчас он сам себя чуть не зарезал по неосторожности, потому что неправильно, не так нож держал, как Коля советует.

        За обедом потом он рассказал мне несколько интересных историй, которые произошли в этой коммуналке - как дело часто доходило почти до убийства, но потом всё завершалось благополучно и настоящего убийства до сих пор ещё ни разу не было, а только так, по мелочам - или черепно-мозговые травмы не опасные для жизни или просто лёгкие телесные повреждения.







        Мы  зашли в комнату.
        Я огляделся.
        Сразу же привлекла внимание паутина, в большом количестве свисающая с потолка и закрученная в узоры во всех углах. В паутине копошились пауки, среди которых были и очень большие, огромные. Некоторые пауки то опускались по паутинкам с потолка, то поднимались.
        Ваня заметил моё удивление.
        -А, это...
        Не волнуйтесь, они не ядовитые.
Тарантулов и каракуртов здесь нет. Обыкновенные домашние пауки. А такие большие некоторые, потому что я их мухами вдоволь подкармливаю. А то жалко их - пока какую-нибудь муху поймают - сто лет пройдёт. Ведь считается хорошей приметой, когда пауки в доме - этот к хорошему, к счастью, к добру. Некоторые даже покупают за большие деньги всяких диковинных пауков, сейчас это модно. А я их просто не трогаю, вот и развелись. И сам некоторых приношу с природы, пусть будут разные виды.

        Присаживайтесь, телевизор пока посмотрите, а я сейчас, - он включил телевизор и стал хлопотать, выкладывая на стол угощения.
        Телевизор заработал, но звука не было. Я покрутил ручку громкости. Ничего.
        -Ах, извините, забыл, - он откинул скатерть на тумбочке. Внизу стоял другой телевизор. Он включил его. Появился звук. Изображения же на нижнем телевизоре не было. Он снова закрыл его скатертью.
        -Ну, вот и всё, теперь порядок. В одном телевизоре звука нет, в другом изображения, а если оба вместе включить, то будет и изображение и звук.
        Изображение вдруг пропало.
        Он стукнул кулаком по телевизору. Изображение снова появилось.
        Я присмотрелся к телевизору.
        Ему было лет тридцать, если не больше. Блок настройки каналов был выдвинут и зафиксирован деревянным колышком. Колесики и перемычки настройки каналов были зафиксированы спичками и воском. Ясное дело-везде всё сработалось от старости, везде неконтакты, и они устраняются или ударом или спичками и колышками.
        Пропал звук.
        Ваня пнул ногой нижний телевизор, и звук появился
        Больше ничего уже не пропадало.
        -Оно всё уже прогрелось, и ничего больше пропадать не будет, - сказал Ваня.







        Мы уселись за стол, и к столу по паутинке с  потолка тут же спустился паук и завис над бокалом. Ваня прогнал его - "Иди, Филипп, иди, тебе тут нечего делать, иди лучше к своей Машке. А ты, шельмец, оказывается, кроме того, что бабник - Машке своей изменяешь, ещё и до вина охотник. Негоже это, особенно перед лицом гостей".

        -А как ты отличаешь, где он, а где она?
        -Очень просто. Машка почти всё время сидит в своём углу, ухаживает за своими куколками, а Филипп не сидит на месте - бегает по другим углам к другим Машкам. Да ещё и другие внешние отличия у них есть, не очень заметные, правда, но я различаю, я их всех в лицо знаю. И поведением отличаются. Вот тот другой, например, Тюлень - тюлень и есть, медлительный, ленивый, рохля настоящий, всё сидит и сидит на одном месте и никаких женщин ему не надо.

        Паук медленно, нехотя поднялся по паутинке на потолок и заполз в угол.

        - Вот, опять в другой угол залез, не к своей Машке, а к другой, к Соньке. Ловелас, Казано;ва - волокита, распутник, соблазнитель, ненасытный любовник.



   
        Он разлил по бокалам вино.
        Это был портвейн.
        Портвейн был хороший.
        Это был тот самый портвейн, который много лет назад продавался в столовой, куда мы ходили на обед и которым Ваню однажды напоил Петрович. Видно таки он ему очень понравился. Но удивительное дело - где он его только достал? Ведь сейчас даже марочные вина намного хуже, чем простые ординарные, которые продавались в советское время. Всё сплошная подделка.
        Ваня как будто-бы прочитал мои мысли.
        -Да, сейчас всё - сплошная подделка. Трудно купить хорошее вино. Вот по телевизору недавно показывали - был рейд, и по результатам проверки главный санитарный врач сказал что семьдесят процентов алкогольной продукции на полках - поддельное, контрафакт, суррогат. Вы посмотрите - всё вокруг уже ненастоящее, ненатуральное, поддельное - что вино, что водка, что еда, что обувь, что всё остальное. От паленой водки люди травятся, от китайских игрушек дети заболевают, электронная и авиационная промышленность уничтожены полностью, и от закупленных дефектных китайских микросхем наши космические корабли стоимостью в миллиарды долларов взрываются и падают на землю. Животноводческие фермы уничтожены, и частные компании завозят в страну мясо чёрт знает каких животных и чёрт знает какой свежести, другие частники закупают в Америке примитивные, низкопробные, третьесортные фильмы, что подешевле и оболванивают, оглупляют людей. Многие европейские страны ограничивают доступ на свои экраны этой американской жвачки, устанавливая квоты для иностранной кинопродукции, а у нас - пожалуйста - крутят её неограниченно. Ещё Ильф и Петров, побывав в Америке и посмотрев там их фильмы, сказали, что большинство из них - это фильмы для уток. А у нас их показывают, способствуя опримитивлению людей, их деградации. Некоторые учёные сейчас всерьез рассматривают новую теорию о том,что не человек произошёл от обезьяны, а наоборот, что обезьяна произошла от человека в результате деградации и атрофии разума и добрых человеческих чувств. И теория эта, кажется, действительно имеет под собой основание. Я, например, на практике в нашей коммуналке убеждаюсь в её истинности - деградация человека здесь идёт полным ходом. За много лет пребывания здесь я заметил такое постепенное превращение на примере спивающихся соседей - как они постепенно, постепенно становились всё более грязными, обросшими, грубыми, всё более и более похожими на первобытных людей из пещер, и такое впечатление, что и лбы их со временем становятся всё более скошенными, как у неандертальцев и питекантропов, и во взглядах их уже не остаётся ничего человеческого, а только что-то звероподобное.
        При этих Ваниных словах мне тут же вспомнились двое таких же - сейчас на кухне, и я тоже уже готов был поверить в истинность этой теории.
        А Ваня продолжал:
        -Некоторые, правда, бывают и не агрессивными, когда выпьют, а наоборот - весёлыми и разговорчивыми - весёлые анекдоты рассказывают, и внешность у них более человеческая, но это скорее исключение-
это те, которые умеют пить культурно, то есть только один раз в день после работы и в меру. Но бывают и такие, которые и от малого пития тоже агрессивные.
        Алкоголь меняет внешность человека, его лицо также, как меняют лицо мысли и чувства. От сложных мыслей и добрых чувств лицо становится одухотвореннее, красивее, а от простых, примитивных мыслей и злых, недобрых чувств, наоборот, - проще, тупее, некрасивее.
        С одной стороны, конечно, и жаль этих соседей, что они такими становятся - ведь алкоголизм - это болезнь, а над болезнью нельзя насмехаться, но с другой стороны - жить  в одной коммуналке с ними совсем не хочется.


        Да, и ещё насчёт Китая.
        Купил я как-то сердечник для замка, а он в самый неподходящий момент переломился надвое, и я не смог открыть дверь и зайти в комнату. Половину моей пенсии заплатил мастеру, чтобы он открыл дверь. Да, да , такие сейчас расценки. Мастер показал мне переломленный сердечник и сказал: "Вот это силуминовый китайский сердечник. А из этого материала никак нельзя делать такие детали, потому что он очень хрупкий. Это элементарный брак. Это целенаправленный обман потребителя, заранее заложенный в программе действий производителя. Совести у них нет. Заранее знают, что так делать нельзя, а делают. Что-то я никогда не слышал о бракованной продукции из Вьетнама, например, или из Папуа Новой Гвинеи, или из Гондураса, или из Аргентины, или из Финляндии. А из Китая - пожалуйста - на каждом шагу! - заранее запланированный брак. Получается, что обмануть, всучить дерьмо - это их мировоззрение, их образ жизни. Если бы все на Земле, такие, как вы, пострадавшие от Китая, подали бы организованно, скоординированно на него судебные иски, то, может быть, тогда бы он и задумался наконец над тем, что надо нести ответственность за своих подданных, производящих и продающих такое. А так...Даже не кустарная промышленность, а крупные заводы производят брак - вот детские коляски, например, ломаются и защемляют ребёнку руки. И поэтому мой вам совет - старайтесь никогда не покупать ничего китайского".
        Я хорошо запомнил тот день.
        Ещё и потому, что всю ночь просидел на кухне на табуретке, пока утром, наконец, не вызвал мастера.

        А и действительно!
        Вот по телевизору говорят, что Китай - мощная экономическая держава. Но почему же тогда я и другие такие же простые люди видим совсем другую его сторону - как мощную державу по производству брака?
        Вот ещё я их сумки, например, покупал. Так
бегунки на змейках тут же крошатся, а материал быстро превращается в марлечку и рвётся. Только и слышно на каждом шагу - "А, это китайская подделка!" , "Да это же китайская подделка!" Почему, например, никогда не слышно - "А, это канадская подделка" или "А, это гондурасовская подделка" или подделка любой другой страны?
        Была бы моя воля, то я в первую очередь запретил бы ввоз в страну любых китайских товаров, и вообще всю частную внешнюю торговлю и снова передал бы её государству. А то эти частники и сами здесь дерьмо производят и из заграницы дерьмо привозят, которое похуже, подешевле, чтобы потом побольше наварить, и интересы людей и страны никогда не будут их волновать.
        Всё скатится в пропасть, если будет так продолжаться.
        Из протухших куриц они делают гриль и скармливают людям, от копчёной рыбы можно умереть, - сколько  случаев по телевизору показывали! А сколько вокруг поддельных лекарств! Одни делают поддельное, другие это продают. И всё это частные предприниматели. И поэтому надо запретить частно-предпринимательскую деятельность и вообще капитализм. Запретить капитализм  и всё, потому что он, в погоне за прибылью, скоро уничтожит всё человечество и вообще всю жизнь на Земле. В погоне за прибылью уже скоро всю тайгу в Сибири вырубят и все джунгли в Амазонии, а без этих лесов вся Земля превратится в пустыню.
        И вообще.
        С этим капитализмом действительно пора кончать, и как только появится партия нового типа, которая станет его могильщиком, я сразу же примкну к ней ещё и потому, что с этим капитализмом проклятым у меня есть и свои счёты. Из-за него я книгу о Ленине не издал и Ленинскую премию не получил и поэтому до сих пор живу в коммуналке.



        "Странный, конечно, очень странный человек Ваня, - думалось мне, - но ведь многое, очень многое иногда верное и правильное он говорит".
        И ещё многое другое правильное он говорил - на бытовые темы и на темы общемировые, эпохального значения, в пылу разговора не замечая, что откусывает хлеб то от одного куска, то от другого, что ест в это время двумя ложками по очереди, попеременно или двумя вилками попеременно. Он почему-то положил на стол избыточное количество ложек и вилок - и себе и мне по две пары, наверное, по-рассеянности, и теперь, положив на тарелку одну ложку или вилку, продолжал есть уже другой . "Это, конечно же странно и смешно, но ведь это же не сумасшествие", - думалось мне, и вспомнилось, что и я, бывало, по-рассеянности тоже иногда так делал, читая за обедом газету, а я то ведь точно не сумасшедший. То есть, некоторое странное поведение человека не всегда является признаком сумасшествия, а объясняется совсем просто - рассеянностью, забывчивостью, увлечённостью разговором и так далее, или железной логикой, например. Так, я заметил, что ботинки, которые он снял с себя, и стоящие теперь в углу, были разного фасона, а носки на ногах разного цвета. Ваня, заметив мой взгляд, смущённо улыбнувшись, сказал: "Да, вы удивляетесь, да, они разного фасона, но что было делать - в одной паре протекал левый ботинок, а в другой правый, а купить новые пока нет денег, вот и приходится так временно ходить". Он преодолел барьер людской предубеждённости, условности, что ходить надо обязательно в паре обуви только одного фасона и нашёл логически верное решение в своей ситуации и ходит теперь в тёплой и сухой обуви. Она выполняет для него это своё главное функциональное предназначение, и это главное, а не чьи-то предубеждения. "И потом, - добавил он, - всё вокруг относительно, всё - условности, всё зависит от создавшейся обстановки, от ситуации, от времени. Сейчас это кажется странным и смешным, а во время войны, например, когда магазины разбомблены или закрыты , и купить новую обувь нигде нельзя, то носить обувь разного фасона уже не будет странным, а, наоборот, логичным, потому что ботинки разного фасона всё-таки выполняют главную свою функцию - чтобы было тепло и сухо".
        -Да, - продолжил он, - с капитализмом надо  кончать и возвращать социализм и полностью закрыть страну от всего иностранного. Граница на замке. Бдительные пограничники и собаки Мухтар будут стоять по всему периметру, как раньше в СССР, и тогда ни плохие товары, ни террористы, ни наркотики, ни всякие гадкие болезни к нам не проникнут. А ведь самые гадкие болезни приходят к нам из заграницы. И даже грипп, например, - из Мексики - свиной грипп, другие из Юго-Восточной Азии, - там их рассадник. Там, в дичайшей жуткой антисанитарии, во влажном жарком климате люди тесно соприкасаются со свиньями, птицами и другими животными и даже поедают диковинных гадких животных, насекомых и червей, и вирусы от этих живых существ перемешиваются с человеческими вирусами, и тогда появляются всё новые и новые их болезнетворные разновидности и оттуда распространяются уже по всему миру, и этому не видно конца, и эпидемии следуют одна за другой.
        Ещё в древние века люди заметили, что когда бушует эпидемия, и все вокруг болеют и мрут, кошка это как-то понимает и относит своих котят в самый удалённый, заброшенный сарай, и там они выживают. Так и нам надо - изоляция, железный занавес.
        Один мой хороший знакомый, большой учёный-экономист, с которым я иногда сталкиваюсь в библиотеке, рассказал, что во многих странах много чего не хватает, поэтому без торговли им никак не обойтись. А мы без торговли с другими странами можем спокойно обойтись - у нас всё есть. Наша страна - это целая отдельная планета, у нас есть все климатические пояса, кроме тропиков, есть все полезные ископаемые, на земле можем вырастить всё, что необходимо. Поэтому мы спокойно сможем обойтись без любых отношений с другими странами, даже без культурных, что даже и к лучшему - ведь их, так называемая культура некоторых стран, особенно западная, особенно американская несёт в себе пропаганду жестокости и насилия , агрессии, порнографии, пошлятины, гнилого извращенческого самокопания, уродства, разбитого распадающегося сознания и ведёт к моральной деградации человечества, а, возможно, что даже и к физической деградации, если верна теория обратного превращения человека в обезьяну.
        У нас есть всё. И если вдруг весь остальной мир исчезнет, то мы можем этого даже и не заметить и спокойно сможем прожить дальше и сами. Российский экономист Тихомиров ещё  много лет назад так говорил. Он также говорил, что самой выгодной для нас является торговля на внутреннем рынке, и без внешней торговли мы можем спокойно обойтись. А если вдруг понадобится какой-то сверхредкоземельный металл, а его у нас нет в достаточном количестве, то мы его одноразово закупим где-нибудь и всё. Никакой зависимости от экономических отношений с другими странами, никакой зависимости от их валют! Иначе все их кризисы, как болезни, будут перекочёвывать и к нам. Поэтому только изоляция, железный занавес, граница на замке.



        -Ну, вот, ты осуждаешь жестокости и насилие в американской масс-культуре, а сам пишешь книгу ужасов о тех же жестокостях. Как это понимать?
        Ваня надолго задумался.

        -Ну...
        Но, в общем-то, ведь это не я говорил, а тот учёный- экономист из библиотеки. А я-то пишу книгу ужасов не для разжигания и насаждения насилия и жестокостей, а как серьёзное научное исследование этой темы. Это не масс-культура, а научный труд. Скорее, научный труд с некоторыми художественными элементами. Научно-художественное произведение, так сказать.



        Он говорил, говорил, говорил, рассказывал о своём мировоззрении, взглядах на жизнь и планах по её переустройству, о своих надеждах и мечтах, а мне в это время печально думалось, как это горестно, как это высокотрагично - сочетание таких правильных, верных, здравых и даже очень мудрых разговоров и умозаключений со странными моментами его поведения. Мне было его очень жалко. Было жалко и то, что все его надежды, мечты и планы скорее всего никогда не сбудутся. Он был наивным, простодушным, добрым человеком и жил иллюзиями в этом жёстком, прагматичном мире, где человек человеку - волк.





        Потом Ваня включил старинный, стародавний катушечный магнитофон, и послышалась песня - "Биль би я багатий, биль би я багатий - биль би у миня красивая жина..."  в исполнении то ли индийца, то ли цыгана. Ваня тут же остановил её и хотел прокрутить ленту - поискать что-нибудь другое, но я попросил дослушать до конца, потому что мне вспомнилось далёкое, счастливое студенческое время семидесятых годов в Одессе, тот день, когда я впервые услышал эту песню у своего хорошего знакомого на таком же старинном катушечном магнитофоне, который, однако же,
считался тогда самым современным, самым лучшим и был мечтой каждого студента, да что там говорить!  - вообще любого советского человека. Он только-только купил его и пригласил меня в гости послушать, похвастаться, и достал эту первую свою боббину у каких-то столетних одесских меломанов. Он жил в старинном доме на Дерибасовской. Я хорошо запомнил тот день.
        Потом цыганский хор разудало, разухабисто, залихватски спел песню Эдиты Пьехи - "Замечательный сосед", которую я тоже услышал тогда с этой же боббины.





        Салат оливье, борщ и котлеты с толчёной картошкой были великолепны. Такого я давно не едал.
        Ваня оказался отменным кулинаром.






        Я засобирался, и он взялся меня проводить.





        Мы вышли из комнаты.


        Коммуналки были только на пятом этаже, а на всех нижних этажах - обычные отдельные квартиры.



        Когда мы дошли до первого этажа, то глазам предстала картина страшного разгрома. Дверь в одну из квартир была выломана и валялась на полу, видневшаяся в квартире мебель разворочена, переломана, по комнатам и коридору ходили жильцы и милиционеры - туда-сюда, туда-сюда , а сосед, который летел с ножами, лежал на полу лицом к стене с вывернутыми за спину руками в наручниках.
        Я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Это был чемодан.
        -Осторожно! Это чемодан криминалистической экспертизы, - выкрикнула красивая девушка в милицейской форме и рванулась его поднять, и тоже обо что-то споткнулась и, падая, влетела в мои объятья.
        О, Боже!
        Она была удивительно похожа на актрису Анну Ковальчук из сериала  "Тайны следствия", и сначала даже подумалось, что это именно она. Анна Ковальчук всегда мне очень нравилась.Но я мог неотрывно, завороженно смотреть на неё в телевизоре и всё - она была далеко-далеко в недосягаемых заоблачных, космических высях. А эта была совсем рядом.

        Она отстранилась, сказала спасибо за то, что не дал ей упасть, подняла чемодан и ушла - наверное, снимать отпечатки пальцев, проводить экспертизу.







        На улице стояла толпа зевак и милицейская машина. Все стёкла в этой квартире были разбиты.


        -Ну, вот видите, а что я говорил! Ничего страшного. Никого он не зарезал, а всего-то делов - только стёкла и двери повыбивал, - сказал Ваня.


        Мы попрощались.





        Я уходил, удалялся.
        Оглянулся.

        В разбитом окне появилась девушка- милиционерша и стала производить следственные действия, смахивая что-то кисточкой, рассматривая в лупу и делая оттиски. На подоконнике стоял тот самый чемоданчик. Пока она там озабоченно занималась своим делом, я неотрывно, во все глаза завороженно смотрел на неё. Я замер с раскрытым ртом, и стоял так, застыв, как статуя.
        Девушка заметила меня и иронично усмехнулась.

        Эх! - тяжело вздохнул я, горестно махнул рукой и пошёл дальше.


        Снова оглянулся.

        Она по-прежнему была в окне.


        Какое счастье было бы жениться на такой девушке, какое счастье!