Ч. 5 Мнимое существование флота

Предыдущая страница  http://proza.ru/2020/06/10/935

8 сентября 1802 года новый император Александр I издал указ о создании министерств. Одновременно учредили и «Военно-походную по флоту канцелярию». Во главе министерства военных морских сил император назначил  адмирала Николая Семёновича Мордвинова.

В молодости Мордвинов после окончания Морского корпуса три года служил волонтёром в английском флоте. Он придерживался либеральных взглядов, был англоманом и даже женился на англичанке Генриетте Александровне Коблей, дочери британского консула в Ливорно, с которой познакомился, когда был командиром корабля.

Адмирал обладал  обширными познаниями в области экономики и финансов, был коллекционером картин и ценителем искусства.
 
Известно, что на Руси начальства боятся больше, чем противника. Мордвинов был исключением: Николай Семёнович единственный из членов Верховного уголовного суда в 1826 году отказался подписать смертный приговор декабристам, рискуя вызвать гнев царя.

Адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова император в 1802 году назначил командующим Балтийским гребным флотом. Такое назначение вряд ли было по душе адмиралу после побед над турками в Чёрном море, а затем и французами при занятии Ионических островов и острова Корфу, тем более что морским министром стал Мордвинов.
 
Фёдор Фёдорович и Николай Семёнович друг друга терпеть не могли, причина их взаимной неприязни так и осталась неизвестной. Во всяком случае, попасть в подчинение к Мордвинову вряд ли было заветной мечтой Ушакова.

Каждый новый правитель начинает с рассмотрения, что же ему досталось в наследство и, естественно, беспощадной критики предшественника, чтобы лучше выглядеть на фоне минувших безобразий.
 
Оценить состояние флота Александр I поручил канцлеру Александру Романовичу Воронцову. Тот, как и Мордвинов, был англоманом, а его брат уже не один год трудился послом в Англии.

Воронцова император назначил председателем «Комитета для приведения флота в лучшее состояние». Видимо, назначая канцлера оценивать состояние флота, Александр I надеялся получить жёсткую оценку. В состав Комитета, помимо Мордвинова и Воронцова, вошли:

бывший командующий эскадрой в Ревеле адмирал Михаил Кондратьевич Макаров, главный командир Черноморского флота адмирал Вилим Петрович фон Дезин, директор Училища корабельной архитектуры адмирал Иван Петрович Балле, директор Морского корпуса вице-адмирал Пётр Кондратьевич Карцев, контр-адмирал Павел Васильевич Чичагов и капитан 1 ранга Алексей Самуилович Грейг.

Ушакова царь почему-то в Комитет не назначил, возможно, из-за возражения Мордвинова.

Чичагов был сторонником английских порядков, Карцев и Макаров тоже были в Англии, командовали эскадрами, плавали вместе с англичанами. Словом, в комитете собрались флотские люди, которые хорошо знали не только свой, но и британский флот, могли их сравнить и дать оценку.

Вопрос только в степени объективности сравнения.

Оценка, которую дал комитет состоянию флота, оказалась безрадостная, в чём можно было и не сомневаться. Каждый из адмиралов раньше за что-то отвечал и нёс свою степень вины, но тогда они все сделали вид, будто впервые увидели безобразия, которые творились на флоте и не имели к ним никакого отношения.
 
Прочитав «всеподданнейший доклад», Александр I поручил членам комитета разработать меры  «к извлечению флота из настоящего мнимого его существования и приведению оного в подлинное бытие».

Воронцов, хорошо знавший финансовое и экономическое положение государства, пришёл к выводу, что находиться в числе «первенствующих морских держав» России будет не по карману.

В докладе комитета говорилось: « Прямое могущество и сила наша должна быть в сухопутных войсках… Довольно, если морские силы наши будут устроены на двух только предметах: сбережение берегов и гаваней наших на Чёрном море, имев там силы соразмерные турецким, и достаточный флот на Балтийском море, чтобы на оном господствовать».

Общий вывод гласил: «России нельзя быть в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не представляется».

Такая политика продержалась до советского времени, пока главнокомандующим Военно-Морским флотом не назначили Сергея Георгиевича Горшкова. При нём флот стал океанским и занял второе место после флота США.

После смены руководства флотом и распада Советского Союза больше таких ярких личностей в нашем флоте не наблюдалось, а сам флот в мирное время понёс такие потери, какие можно сравнить только с Цусимской трагедией.

Убийственную характеристику дал Воронцов и походам в Средиземное море: «Посылка наших эскадр в Средиземное море и другие экспедиции стоили государству дорого, делали несколько блеску и пользы никакой».
 
Наши историки с гордостью пишут, что Фёдор Фёдорович Ушаков не потерял ни одного корабля, только четыреста человек личного состава. В этом они правы: есть чем гордиться. Ну, а люди, как известно, в нашей стране никогда не были великой ценностью.

Нельзя сказать, что много блеска  и пользы добавил уже в наше время поход в Средиземное море тяжёлого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», поменявшего за время своего существования несколько названий, начиная с проекта: «Советский Союз», «Рига», «Леонид Брежнев», «Тбилиси».

Проверка Комитетом эскадр в Кронштадте и Ревеле показала, что 13 кораблей и 7 фрегатов находятся в таком негодном состоянии, что плавать на них опасно.

О том, что представлял собой флот, Воронцов написал в 1801 году: «О худом состоянии флота и кораблей и дурном их снаряжении не надобно другого доказательства, как то, что в нынешнее лето флот принуждены были держать в гаванях: не только в море, но и на рейд его не вывели, когда англичане в водах наших разъезжали.

Лучше соразмерное  число кораблей иметь, но чтобы они всем нужным снабжены были, и запасы лесов для строения кораблей в магазинах имелись, дабы из сырого леса не строить».
 
Корабли, построенные из сырого леса, могли служить только шесть – семь лет. Из сухого леса – двадцать лет.

Почему в России строили корабли из сырого леса, а за рубежом из сухого – тайна, покрытая мраком. Ясно было только одно, что флот нуждался в реформе.

Теперь понятно, почему большое начальство сразу согласилось с Крузенштерном - отложить плавание на год: в России не нашлось двух кораблей, способных, не затонув, дойти из Кронштадта до Камчатки и Русской Америки.

Продолжение http://proza.ru/2020/06/12/853