Необыкновенные происшествия в Петербурге, далее

"Степа и бронзовые быки"

Отрывок из моей повести ( архитектурной феерии) "Посланник".
К этому фрагменту на моем канале на Ютуб ( ссылка на моей страничке) есть видео-аудио иллюстрация для тех, кто хочет увидеть как выглядят архитектурные сооружения, описанные в повести.


Степа Лихоиимов, здоровенный лысый дядька  в кожанке, словно бы явившийся в двадцать первый век  из девяностых годов, тщетно пытался   нажать на своего собеседника, с которым битый час перетирал уже  по мобильнику, или, как он называл, трубе.
- Чо  ты быкуешь, и я тебе говорю – чо ты быкуешь! – втолковывал  Степа строптивому собеседнику, в процессе содержательного разговора  одной рукой грозя кому-то невидимому кулаком, и, наконец,  издевательски замычал в трубку: Мму-му! Мму-мму! 
И вдруг из сырого тумана, окутывающего задворки Московского шоссе, и скрывавшего дом под номером 13, где некогда  располагалось предприятие под гордым именем революционного вождя Сергея Мироновича Кирова,   раздался ответный  глухой утробный рев. Степа  сделал враскачку еще один шаг и замер  в нелепой позе – из тумана  прямого на него, вышел, покачивая рогатой башкой  страшный бык, огромный как многотонная  глыба железа. Степа, мгновенно протрезвев, взвизгнул неожиданно тонким голосом и бросился  бежать.   
Добежав до метро Звездная, он, размахивая руками, налетел на первое же стоящее такси, и только окончательно впихнувшись в машину,  выдохнул: –  На Литейный, жми, брателло, на Литейный.
К Литейному Степан успел отдышаться, сделать пару хороших глотков из заветной фляжечки, и прежний гонор не замедлил снова возвратиться к нему. Вываливаясь на Литейном, он  уже  уверенно и твердо стоял на кривых ногах,  снова собираясь  поднести к уху мобильник,  и даже уже прифыркнул для разминки,  как вдруг от дома номер 39 на него вышел медленной величавой  походкой зубр, черная шерсть которого блестела, словно только что отлитый чугун каслинского литья. Чинно прошествовав мимо, гигант из Беловежской пущи, подняв голову, издал мощный звериный клич, и тут же ему ответил другой бык-исполин, величавой поступью направлявшийся от того же дома.
Степа при этом отчего-то припомнил то, что вообще никогда не западало в его налысо бритую голову – а именно, что в этом здании  в прежние времена проживал  царский министр, возглавлявший удельное ведомство, ведавшее земельными и лесными угодьями царской фамилии, в том числе и Беловежской пущей, в лесах которой и обитали зубры-великаны. Позднее дом был и вовсе продан Департаменту уделов. Тогда же поэт  Николай Некрасов, который жил как раз  напротив этого дома и мог регулярно наблюдать  его парадный  подъезд и написал свои ставшие знаменитыми  стихи  "Размышления у парадного подъезда".
Освоив эту сложную мысль, Степа  искренне поразился  сам себе и только успел в недоумении развести руками, как вслед за тем его взору открылась  и вовсе  невообразимая картина – по проспекту прошествовал  огромный ледяной слон, выбрасывая хоботом, как гигантским водометом, в воздух фонтаны воды. Вокруг него же, словно                птицы, резвились  в воздухе ледяные дельфины, дыша огнем и пуская в небо сверкающие фейерверки.
И в довершение всего два облаченных в греческие туники атлетического сложения юноши провели по Литейному, едва сдерживая  под уздцы, горячих неподкованных скакунов, из ноздрей которых вырывался пар.
- Это они их в кузню, на Литейном-то  знатные  кузнецы, –  благостно произнес Степа, помахивая ручкой уходящим в туман коням, выронив  при этом  из толстых пальцев-сарделек мобильник, и не замечая того, повернулся к своему дому. У самого дома,  завидев поливальную машину, очищающую Литейный от пыли к началу нового дня, он   низко поклонился ей, и наставительно произнес: – Ты чисти поаккуратней, слоник, а то людЯм-то на работу скоро.