Чертополох

- Володька! Панкратов! - крикнул из автомобиля студебеккера-радиостанции лейтенант Золотников  с  эмблемой войск связи на погонах. 
Старшина,  удобно расположившийся на широком кожаном сиденье трофейного  немецкого мотоцикла, оглянулся:
– Колька, черт, ты, что ли? – обрадовался он, сдернув с головы  танковый шлем в масляных разводах.
Золотников поспешил к Панкратову, заглушившему двигатель БМВ, и не узнал своего одноклассника. Танкист был совершенно седым, а брови, ресницы отсутствовали. Лоб и щеки напоминали глянцевую бумагу розоватого оттенка.
– Поджарили меня маленько фрицы под Курском, - объяснил Панкратов, - но и мы им тогда, всыпали!
- А на Западной Украине что забыли ваши танки?
- Прибыли, с «лесными братьями» рассчитаться, а ведь война вроде как закончилась. Вот разберемся с ними, демобилизуюсь, поеду в Москву в главный госпиталь, там профессор один есть, обещал вид приличный для лица сделать. Когда  медкомиссию проходил, он был против, чтобы я в армии оставался. И взял с меня слово, что после войны приеду к нему на долечивание. Каким-то новым способом восстанавливает он обожженных.
– Ты молодец! А я вот почти всю войну просидел в этой «штуковине», - кивнул в сторону студебеккера, водитель которого в ожидании своего командира протирал мягкой тряпочкой лобовое стекло, – Вот только «Красной звезды» да две медали  и заработал.
– Не горюй,  все впереди. Здесь и отличимся, - как-то с грустью обнадежил его Панкратов, - выкурим бандитов из их нор и заживем! - приминая запыленным носком сапога чертополох  с колючими жесткими листьями.
– А куда намылился на ночь глядя? – чуть погодя, отсмеявшись, спросил Золотников.
– Да вот, топливозаправщики где-то застряли. Хочу на базу слетать, тут за рощицей недалеко, километров десять будет, потороплю срочников. Наверняка, или в домино стучат, или дрыхнут бродяги.
 – Ты погоди, вместе поедем, - обрадовался еще больше Золотников, - по тому же вопросу направляюсь к этим лодырям. Сейчас только воды в машину дольем и поедем.
- Ты извини, но некогда мне. Я еще кое-чего у них выпросить хочу из запчастей.
– Ты, Вовка, осторожно! Неспокойно в этих местах, хутора вокруг. Это днем они все колхозники, а ночами винтовки в копнах отрывают и нападают на  наших. Лучше меня погоди чуток, - предупредил и попросил  Золотников.
– Ничего со мной не случится, - обнадежил Панкратов, - всю войну прошел, и этих недобитых приспешников фашистов не боюсь. Оружие имеется, - и передвинул ближе под руку автомат ППШ.
– Ну, мы хотя бы  следом тронемся, - не отпускал Золотников друга, - Ефремов, -крикнул водителю, - мигом за водой, где тут у них колодец имеется…
Пока ефрейтор Ефремов расспрашивал местных о колодце, пока заливали воду в радиатор, стало темнеть.
– Давай,  шевелись, копаешься вечно, - оттянув рукав гимнастерки, взглянул на часы Николай. Прошло около получаса, - заводи уже и скорость прибавь!
– Ага, прибавь, - упрямился  шофер, - сами же, товарищ лейтенант, ругаться будете, если в овраг угодим, в потемках да в лесу…
Через переднее стекло при  ярком свете фар Николай сразу увидел на развилке брошенный мотоцикл. А за ним над придорожными зарослями чертополоха, на старом кряжистом  дубе с морщинистой  корой, на  самой нижней толстой ветке повешенный ОУНовцами  в своем черном танкистском комбинезоне старшина Панкратов со связанными руками за спиной. 

Украинские  националисты охотились за советскими  военнослужащими. И только к концу пятидесятых годов, когда уничтожили последние схроны  в лесах, очистили дальние хутора от бандеровцев,  буквально выкурили националистов из камышовых зарослей «лесным братьям»  наступил   конец.