Бандитский Ленинград

Мне посчастливилось учиться в 121 физико-математической школе города Ленинграда. Девятый и десятый классы - всего два года – но они перевернули всю мою жизнь. Нас не только научили физике и математике, нас очаровали безупречной логикой и красотой этих наук. Нас научили наслаждаться физикой и математикой как наслаждаются стихами, музыкой или живописью... Нам изменили основу нашего восприятия мира. Долгие годы после окончания школы мы все, включая учителей, перезванивались, встречались, пили водку и вспоминали о том как нам было хорошо, когда мы еще не пили водку.

Я решил навестить мою училку. Шел 1987 год, перестройка и «социализм с человеческим лицом» шагали по стране, но никто не знал куда. Все наминало докладчика из Озы Вознесенского, который призывал вперед, к новому искусству, но голова его была повернута затылком в зал и никто не знал, где же перед.

Перестройка, конечно, шагала, но брежневское мракобесие не сдавало позиций. Моего приятеля в это же самое время с треском вышвырнули с работы за найденную у него книгу Набокова, которую он купил на книжном рынке в Гавани. Я думаю, продавец и навел…

Был декабрь 1987 года. Я шел по Тихорецкому в сторону Политеха вытаптывая черное месиво, которое, еще утром было бело-серым снегом. Его посыпали песком, смешанным с солью и никогда не убирали. Я шел навестить свою училку, которая жила в профессорском корпусе Политеха, хотя ни она, ни ее муж не имели к Политеху никакого отношения.
Как интеллигентный человек, я купил бутылку Пшеничной, бисквитно-кремовый торт и три чахлых гвоздики – других не было.
Дверь мне открыл муж училки, Илья. Он окинул меня мрачным взглядом и сказал:
- Проходи, у нас неприятность. Нас ограбили.
Я прошел в комнату, положил принесенное на стол, но даже Пшеничная не изменила гнетущей обстановки. Училка сидела неподвижно. Вошел Илья с тремя стаканами и сообщил:
- Нас обокрали, у нас украли балкон.
Я подошел к балконной двери, откинул занавеску и убедился, что балкона, действительно, нет. Отлично помню, это был маленький балкончик, с пузатенькими колонками. Он скорее служил украшением фасада здания, чем нуждам жильцов.
- Вчера кто-то, стоящий на подъёмнике, постучался в окно – продолжал Илья – и сказал, что они ремонтируют фасад, попросил не открывать занавеску и не выходить на балкон до окончания работ.
- В милицию обращались? - поинтересовался я.
- Да ты о чем, – отозвался Илья – они же нас в психушку сдадут.
- А в 600 секунд звонили? - не унимался я.
- Ну вот и звони сам,- рявкнул Илья и наполнил стаканы.

В Ленинграде в течение 1987-1988 годов существовала передача «600 секунд» в которой, действительно, за 600 секунд сообщались самые горячие новости включая прогноз погоды.
Я позвонил в редакцию 600-т секунд. Мне ответила женщина, выслушала мой рассказ и флегматично спросила:
- Ну и что?
- Ну как что? – возмутился я, – можно обыграть. Объяснить, что уровень благосостояния советских граждан возрос настолько, что, если раньше они воровали только кошельки, колбасу и спирт, то теперь вот воруют балконы.
Она явно не впечатлилась и сказала:
- Нет, вот Невзоров вернется, пусть и занимается ворованными балконами. А меня увольте.
- У меня и так масса проблем, – вдруг разоткровенничалась она, – я тут вела передачу и, когда дошла до прогноза погоды, сказала, что в новом году, похоже, и снега тоже не будет. Так меня по сей день все жрут поедом.
- Так и балконов, похоже, не будет, - не сдавался я.
- Нет, жди Невзорова,- заключила она.
Я повесил трубку и подумал: «Одна семья лишилась никчемного балкона, а весь Ленинград лишился еще одной абсолютно никчемной новости».
Вот так и жили.