Наш прерванный полёт. часть вторая

НАШ ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЁТ
             (Быль)


           Часть вторая
 
Стемнело. Стало холодать.
Убийцей солнце обзывать
    не стоило. Ведь это месть, кажись.
Днём ветер легкий, как каприз,
и с суши дул, как антибриз.
    Теперь дал задний полный! — брат, держись.

А волны хлопают бортом
и разбиваются при том
    не только в брызги — в водяную пыль.
И это жуткий колотун!
Ну вот ей богу, я не лгун,
    кто был под мелким душем, скажет: быль.

А пить не хочется ничуть,
наоборот — чего б куснуть:
    был днём без мяса борщ на буровой.
Тот редкий случай в те года,
когда ударники труда
    вкушали лишь горох да суп пустой.

Есть нечего, и спать — никак,
трясёт меня мой друг дубак.
    «О солнце, бывший верный враг, ты где?»
(Зачем мне этот лёгкий бриз!
За ним же — тартар? парадиз?)
    Ответил бывший враг: «На бороде!»

А Персия — рукой подать.
На небе звёзды. Благодать.
    Но почему бы не взойти луне?
И "Шаганэ" в ушах звучит,
а бриз волосья теребит,
    и всё больнее шевелиться мне.

Сон всё ж меня стал навещать,
не нАдолго, минут по пять,
    и путался он с явью каждый раз.
И всё фуражка с козырьком,
с дубовой веткою на нём*,
    качаясь на волнах, плыла в Шираз*.

Уж утро близится, и ночь
меня не сможет истолочь
    в безумной тряске  — в этом решете.
Друг-солнце выйдет, выйдет вновь,
раскочегарить чтоб мне кровь.
    Летают самолёты, да не те,
   
чтоб думать — мой! Не так я прост:
на эшелоне в десять вёрст
    проходят рейсовые лайнерА,
зелёно-красными АНО*
меня маня... Да шло б оно!
    И пусть себе летят, как фраера!

С рассветом, думаю, начнут
искать и, может быть, найдут.
    Потом узнал: "четырнадцатый Ил"*
по трассе бреющим летал,
наш Ми-4 — нас — искал:
    всю ночь пустыню брил и бороздил.

Светило встало высоко.
На горизонте далеко
    три Ми-восьмых (вояки) с курсом "юг", —
район границы, погранцы
нас тоже ищут, как отцы
    своих детей, как женихи подруг.

Но шарят всё по линии
от "Корсики" к "Сардинии".
    Пройдя по горизонту, скрылись с глаз.
Но я-то ждать заряженный,
маркизом весь наряженный —
    и "аннушку" дождался через час!

Над горизонтом был Ан-2
и виден-то едва-едва,
    а носом — точно на меня: там ас!
Пришёл и пару виражей
он заложил, и всех людей
    пилоты перечли — до счёта "раз".

Мне помахали — мол, сиди,
вертушки прилетят, ты жди.
    Мне никуда идти и не фартит:
до берега почти верста!
Мне ж не доплыть и до хвоста,
    от нашего Пегаса, что разбит.

Была б дистанция простой
(хвост улетел на метров сто),
     но не теперь. До суши — восемьсот!
Да позвоночник-то — того,
сломало море мне его,
    и ветр от берега опять. Да — от!

Теперь чегО не ждать, — тепло.
И сутки без воды — фуфло!
    Жрать хочется, но это всё фигня.
Теперь понятно, что судьба
подарок сделала: борьба
    за жизнь свою... Но только для меня.

Коллегам  шанса не дала,
прервав земные их дела, —
    мгновенно головы двоим разбив,
двух жён летающих орлов
вмиг превратив в несчастных вдов
    и пятерых детей осиротив.

И как потом узналося,
судьба поиздевалася
    жестоко над семьёю КВС,
подсунув две аварии
похожих двух сценариев —   
    и бросив братьев под жестокий пресс.
   
Погиб один на Каспии,
другой (шахтёр) в Донбассе — и
    в один и тот же злополучный час!
На мать их в одночасие
обрушилось несчастие —
    не дай того бог никому из нас!..

            Конец второй части 

 

*П Р И М Е Ч А Н И Я

Фуражка с козырьком, с дубовой веткою на нём — на ко-
         зырьках фуражек командиров воздушных судов (КВС)
         и лиц старшего начальствующего состава размеща-
         лись металические веточки цвета золота. Сейчас так-
         же, но разные по виду, у каждой авиакомпании свои.
         Кстати, у Мимино в одноимённом фильме Г. Данелия
         явное нарушение в форме одежды — отсутствие "дубов"
         на козырьке фуражки. А они должны быть, т.к. он — пилот
         Ми-2, командир воздушного судна (КВС). Это Данелия
         сделал специально — чтоб подчеркнуть разницу между
         "большой" и "малой" авиацией. С этой же целью и экипаж
         Ту-144 одел в белые костюмы, которых в Аэрофлоте не бывало;
         да и сам Ту-144 ни в какой Дели рейсов не выполнял, летал
         всего семь месяцев — и только в Алма-Ату, при этом аэрофло-
         товские лётчики были только вторыми пилотами, а командирами —
         лётчики-испытатели.
Шираз — город в Иране в 950 км южнее Тегерана, воспе-
         тый С. Есениным в стихотворении "Шаганэ ты моя,
         Шаганэ!..". Город сугубо сухопутный, но направление,
         в котором поплыла фуражка командира, — на Шираз.

АНО (анО) — аэронавигационные огни.