Снаряд и броня, или Никитка и бессмертие

     Столько лет прошло с тех пор, как закончилась эта страшная война с Германией, а нет-нет, да и напоминала она о себе, будто затем, чтобы люди  не забывали, что в бочке мёда мирной жизни всегда должна быть ложка  дёгтя войны.

     Четверо мальчишек бодро шагали по пыльной просёлочной дороге. Их путь лежал к реке. Изредка мимо, поднимая облака пыли, проносились грузовики с зерном — шла уборочная страда. Облака пыли накрывали детвору, на минуту-другую пряча их от раскалённого июльского солнца, потом медленно расползались в разные стороны и оседали на придорожные  пожухлые травы. Казалось, ни эти тучи пыли, ни зной, быстро сменивший утреннюю свежесть, не имели для ребят никакого значения. Они продолжали  шагать в нужном направлении. Впереди — Петька, среди мальчишек — просто Пеца, мальчишка лет восьми, самый старший, самый сильный и потому самый главный, а за ним, кучкой, остальные.

     Мальчишки галдели, размахивали руками и вприпрыжку догоняли Пецу, который делал широченные шаги и высоко выбрасывал вперёд руки, изображая из себя командира отряда. Самый младший, Никитка, немного отставал, стараясь сбивать на ходу палкой бордовые головки чертополоха,  частоколом торчащего за кюветом.
     — Пацаны! — кричал Никитка, — Я ещё одному фашисту голову срубил! Пацаны, не обращая на это внимания, галдели на бегу о чём-то своём.
     —  Гляди, ребя: снаряд! — резко остановившись и указывая рукой  вперёд, возбуждённо вскричал вдруг Пеца. Все разом приостановились и  начали медленно и с опаской на цыпочках подкрадываться к тонким колышкам с натянутой на них верёвкой с красными лоскутками. В придорожном кювете, меж четырёх кольев, действительно лежал снаряд. Все  почему-то сразу стали говорить вполголоса, чуть ли не шёпотом.
     — Настоящий? — спросил Миха, обращаясь к старшему товарищу. И Пеца убеждённо ответил:
     — Настоящий!
     Никитка, никогда прежде не видевший ни снарядов, ни бомб, но, конечно же, наслышанный о них, испуганно поглядывал за колышки и молчал.
     — А что если рванёт? — заволновался Колька.
     — Не рванёт, — не совсем уверенно ответил Пеца. 
     Постояли молча, разглядывая страшную находку.
     — Он уже негодный, — сделал вдруг вывод Пеца. 
     — А если годный? — опасливо подкрадываясь поближе к снаряду, возразил Колька.
     — Ну, тогда ка-а-к бабахнет! — с некоторым задором и даже весельем  заключил Пеца. И все недоверчиво посмотрели на него.
     — А какой маленький! — осмелев, произнёс Миха.
     — Маленький, да удаленький! — заверил его Пеца, — Брось в него камень и увидишь: какой он маленький!
     — Ну и что случится, если брошу? — полюбопытствовал Миха.
     — А то, что костей не соберёшь! — авторитетно ответил Пеца.
     Ещё немного постояли молча, разглядывая снаряд, будто он вот-вот должен был зашевелиться. Никитке было очень страшно: он представил, что снаряд рванул, и он, Никитка, собирает кости и не может их собрать.
     — А как же машины мимо ездят? — прервал молчание Колька.
     — И камни от колёс летят и в снаряд попадают, — поддержал его Миха, — и ничего! 
     — А ты попробуй, брось! — подзадорил его Пеца. 
     — И  брошу! — вдруг смело заявил Миха.
     — Ребя, не надо! — испуганно попытался остановить их Колька. Но Миха уже совсем осмелел и чувствовал себя храбрецом. Ему захотелось показать, кто из них самый храбрый. Он поднял с земли голышик — кусочек морской  гальки и, долго не раздумывая, метнул его в сторону снаряда. Голыш ударился о снаряд и отлетел в сторону. Снаряд, хотя и звякнул в ответ, остался лежать целым и невредимым в своём кювете.
     — Вот видите! — торжествовал Миха. Пеца, явно посрамлённый, тут же нашёлся:
     — А ты по капсюлю попади! В капсюль нужно метить!
     — Ну и попаду! Подумаешь…, — громко возразил Миха. Он поднял ещё один голыш и снова бросил его в снаряд. Но по взрывателю не попал.  Камешек опять ударился в круглый ржавый бок снаряда и отскочил.
     — Эх ты, мазила! — попытался снова взять верх Пеца. Он тоже поднял камешек и метнул его в снаряд. Камешек, слегка задев острый конец снаряда,  уткнулся рядом в землю.
     — Чирка! — победоносно заключил Пеца. Никитке стало ещё страшнее, и он закрыл глаза. Товарищи его по очереди швыряли камни и ликовали, когда почти удавалось попасть по взрывателю. И тут Пеца, попав, наконец,  куда надо, заорал:
     — Ложись! Все попадали в дорожную пыль. Падая, Никитка отбросил  в сторону свою палку-саблю, которой сбивал головки с колючих кустов, подобрал ноги к животу и спрятал лицо в ладошки. Повисла такая тишина, что слышно было, как стрекочут в траве кузнечики и мычит вдалеке корова. Снаряд не взрывался.
     — А может, он не сразу? — через какое-то время шёпотом спросил  перепуганный Колька.
     — Не-е, сразу! — приподняв голову и глядя в упор на снаряд, уверенно ответил Пеца.
     — Точно? — спросил тоже теперь здорово перетрусивший Миха.
     — Точно, — так же уверенно ответил Пеца и в подтверждение этого стал  подниматься, отряхиваясь от пыли. За ним стали подниматься и Миха с  Колькой. Никитка продолжал лежать, уткнув лицо в ладошки.
     — Эй, малявка, вставай! — насмешливо-высокомерно скомандовал Пеца, победоносно оглядывая остальных. Он вконец осмелел и старался вернуть весь свой прежний авторитет. Никитка неуверенно поднялся на колени, с тревогой поглядывая на снаряд, и потянулся за своей саблей. Ему не хотелось смотреть в глаза приятелям. По сравнению с ним они были — герои. Сжав палку-саблю коленями, ладошками он стал отряхивать пыль со своей чистенькой прежде одежды. Проезжавшая в этот момент мимо «полуторка», затормозила. Из кабины высунулся усатый дядька и грозно спросил:
     — А что это вы тут делаете? И немного удивлённо продолжил: — Петька, ты, что ли? А ну-ка, веди свою команду отсюда! Куда направлялись? 
     — На речку, — ответил Петька.
     — Вот и шагайте! — грозно добавил дядька, — Не видите? — Снаряд. Это вам не игрушка! Тронул машину и какое-то время ехал медленно, глядя сквозь оседающую пыльную завесу, как ребятня удаляется прочь от снаряда.   
     Они уже успели изрядно удалиться от опасного места, когда мимо проехал большущий грузовик с солдатами в кузове. Ребята остановились и стали  наблюдать. Машина затормозила как раз возле снаряда. Солдаты начали выпрыгивать из кузова и строиться в шеренгу.
     — Вот нам будет за голыши! — предположил Колька. И все, как по команде, стали пятиться прочь, не отрывая взгляда от машины с солдатами. Кто-то возле машины махнул рукой. Ребята подумали, что это зовут их и разом, не сговариваясь, словно стайка воробьёв, порхнули  прочь, поднимая лёгкие облачка пыли босыми ногами.
                ***      
     Над рекой неслись визг и крики детворы. Ребятня барахталась и плескалась в воде в своё удовольствие. Солнце палило нещадно. Всё млело от жары. Не было и дуновения ветерка. Спасение было только в воде. Река  кипела от барахтающихся тел. Кто-то, накупавшись, сидя в тени дерева, строил замки из мокрого песка, кто-то ловил лягушек в тине у бережка.  Волны от прошедшего по реке катера слизывали крепостные стены замков. Замки проседали, становясь чуть ниже, но не разрушались и продолжали стоять. Никитка, тоже прячась в тени, чертил своей саблей на песке буквы, точь-в-точь, как в том букваре, что недавно ему купила мама. Пеца играл в «нырка» с ребятами чуть постарше его. Колька с Михой скатывались кубарем с высоких круч, насыпанных вдоль берега куч песка. Вдруг шум и гам детворы перекрыл громкий звук далёкого взрыва. Воздух вздрогнул, и эхо прокатилось под крутым противоположным берегом реки. Всё разом стихло. И тут же мальчишки, кто, вылезая из воды, кто, оставив свои забавы на берегу, бросились к песчаным кучам и стали взбираться наверх. С вершин куч всё просматривалось далеко, и все увидели, как вдали, за лесополосой, рассеиваясь над вершинами деревьев, поднималось в небо сизое облачко.
     — Настоящий! — зачарованно произнёс Миха, а Пеца, оказавшийся рядом, ответил:
     — А ты как думал?!

     Вечером Никитка рассказал дома отцу о своём дневном приключении. Ему немного неловко было признаваться в своих страхах и переживаниях,  но не рассказать он не мог, очень хотелось поделиться. Отец нисколечко не смеялся над Никиткиными страхами и не ругал его. Он очень серьёзно выслушал сына и рассказал ему несколько историй из военной жизни. Никитка узнал в этот вечер, как страшна и жестока война, которая не щадит никого, и которая ещё долго будет напоминать о себе. Он узнал, что на войне взрываются тысячи тысяч снарядов и убивают тысячи тысяч людей и что очень трудно спрятаться от этих снарядов. Даже в доме! И даже за бронёй танков! Всё это взволновало Никитку до глубины души, и, уже лёжа в кровати, пока мама убирала в кухне, он решил поговорить с папой.
     — Пап, — спросил он, — а что, когда человек умирает, он больше не живёт никогда-никогда? 
     — Никогда-никогда, — улыбнувшись такому серьёзному настрою сына, мягко ответил папа и взял в свои большие ладони маленькую ручонку сына.
     — И ты не будешь больше жить никогда-никогда?
     — И я. Я же не особенный, не Кощей Бессмертный, — попытался  перевести разговор в шутливую плоскость отец. Никитка задумался  и, помолчав, спросил:
     — И я? 
     — Ну, тебе ещё рано об этом думать. Впереди у тебя долгая жизнь. 
     — А какая долгая, очень?
     — Очень. Спи. 
     Никитка натянул до подбородка одеяло и, поворачиваясь к стене, грустно сказал:
     — Спокойной ночи! 
     — И тебе спокойной ночи! — ответил отец.
     Ночью Никитке снилась война. Летели самолёты и сбрасывали бомбы на людей. От взрывов бомб люди вокруг падали и умирали. Но Никитка не падал. Его нельзя было убить. Он был сильнее, чем бомбы и снаряды. Разве могли они причинить ему вред: ведь он такой большой, а они такие маленькие и ржавые, эти снаряды, эти жалкие железные бочонки с острыми наконечниками. К тому же у Никитки был большущий щит — такой, как у дружинников Святослава…

     Проснувшись утром, когда яркие лучи солнца уже пробивались сквозь оконные шторы, Никитка первым делом подумал, что не может так быть, чтобы он, Никитка, больше не жил никогда-никогда. Взрослые что-нибудь придумают, и он будет жить всегда. И все будут жить всегда. Потому что  не жить больше  никогда-никогда  — это несправедливо.
                2006г.