Условные единицы, гл. 3

- Чем копать? – Задался Желобков, стоя у рекомендуемого дерева.
Ася хлопнула себя по лбу.
- Ой! Не подумала!
- Что?
- Забыла.
- Забыла взять то, чем копать? Ну, и как? - Желобков сделал серьезную мину.
Жена потупилась.
- А ты чем думал?
- Я вообще не думал. Я думать не могу. - Он перевязал руки перед собой, - ты привела, ты и думай. Я был, например, уверен, что у тебя все тут есть, а ты…
Ася вспыхнула краской.
Понятно, - Константин опустился на колено, посидел, подумал, сорвал травинку, засунул в рот, пожевал, подобрал ветку рядом с собой потолще, стал ковырять землю, ворча под нос:
- Условные единицы, условные единицы. Доллары! Хотел бы я посмотреть!
«Как же можно было забыть лопату или там еще...! - Отчитывала себя Ася. – Как же можно было?»
Она ненавидела себя, этот день, все.
«Точно придется идти завтра».
- Как думаешь, - спросил муж, - правда, что Что-то есть?
- Почему нет? Я сама закапывала, точно.
- Нет, я про Свято-ое. - Константин протянул, а Ася оглянулась, не шутит ли он.
 - Один поп мне тут сказал, что чаще всего люди думают, - «Бог простит, а я еще подумаю». Точно подмечено, верно?
Ася хотела сказать, что не понимает о чем и зачем говорит это ей муж, но просто промолчала.
Она терпеливо орудовала подобно мужу веткой, подобранной рядом, которая трещала и крошилась.
- Мы по неимению бумаги на фронте в Библию табачок-то заворачивали. – Продолжал Желобков.
- Как это?
- А  так: полистаешь, выберешь часть пустой страницы, где абзац кончился, оторвешь и закрутишь. Ни тебе ни греха, ничего. И удовлетворение свое получишь.
 «Впрочем, почему я не справлюсь, если даже вернусь сама? – Рассуждала Ася. - И ничего страшного в этом лесу нет! Ведь год назад смогла и сейчас смогу».
 Она даже расслабилась и перестала так старательно рыть землю, а лишь  глядя на труд мужа, принималась с новыми силами. В три минуты, три ветки ее были сломаны.
- Я соврал тебе и пошутил одновременно, - произнес Желобков.
- Что. – Переспросила равнодушно.
- Соврал и пошутил.
- Ну? –  Ася стала понимать, что ею выбранное пространство у комля, кажется, - не то. Слишком уж неуступчивое, корневистое. И все же стоило копать, проверить.
- Ты видала, как я натурально побледнел и эдак потерял сознание?
- И что? Раньше с тобой так не было, – Ася потерла нос. - Вроде не было.
«А нос чешется к дождю!» Она подняла глаза к небу.
- А перед майором я тоже искусство дал, и он поверил. Полуобморок эдакий, полусознание.- Константин остановился. Палка туго загнанна в землю.
Ася так же остановилась, дунула вверх на челку, отгоняя ее с глаз.
- То есть, ты хочешь сказать, что слышал, как Самойлов тебя зовет, а ты … бежал тогда.
- Вот именно, наконец-то! - Желобков сухо, кряжисто посмеялся. Продолжил будто веселее, но туго ворочая языком, и меняя вдруг настроение, - а теперь, как погляжу на брата несчастного, на несчастного нашего Ирошку – все перед моими глазами. Он – бродит мимо меня, как-будто не узнает.
Желобков смешно испуганно посмотрел на жену.
Она сдерживалась, чтобы не прыснуть.
- Но тебе-то что? Ходи себе мимо.
В носу резко защекотало. Ася прикрыла глаза, глубоко вздохнула и чихнула. Вороча носом, утирая его и выпавшие слезы - одновременно, глазами покрасневшими обратилась к мужу.
- Ходи мимо - говорю тебе, и все.
- Нет, он требует, чтобы я понял, чтобы извинился. Требует, я вижу.
- Да Ирошка и меня не узнает. Никого не узнает. Перед собой. Механизма, понимаешь? Чистая механизма! Психическое! Заладил - жизнь, ошибка. Тьфу!  Зачем вообще об этом говорить, Кося? Все образуется. Уже образовалось. Вот выкопаем ямку…
Желобков, видно было, переживая что-то опять сильное, непомерное для него, остановил копание, посмотрел на жену, она – на него.
Голова ее подскочила, лоб собрал морщины: "Что?"
Он продолжил копать.
«Придем домой – размажу по стенке! – Думала она, продолжая ковырять землю. - И пенсию свою забудешь. Я тебя выкопаю из твоей же дури! Чести набрался! Останешься на хозяйстве, а я работать пойду. Мне хватит всех этих карантинов! А любовь-то?
Была или нет, какая разница? Есть мужик, да  военный, да еще с чувством юмора - и сладко!»
«Вот вернемся, выскажу! Размажу по стенке! Мужика угробили. Что с ним такое? Мысли, руки, ноги, а мозги-то отбиты», - не унималась Ася, и это, странно, ей придавало сил в руки. Будто и ветка глубже землю протыкала.
Она поднялась, вытерла пот со лба, обернулась, огляделась, пошатываясь по-спортивному из стороны в сторону, разминая поясницу, и вдруг сорвалась и побежала к мужу.
- А ну! – Вскрикнула она и со всего разгона в три шага, свалила его с ног.
Константин полетел затылком вниз, едва не разбив голову, только и успевая поднести под себя руку.
- Ты что: с ума сошла?!
- Ти-и-иш-ше! – прошептала  она сдавленно и прикрыла рот мужу. Тот принялся отплевываться от каменных крошек и грязи, которую она занесла ему с ладони.
Она пригнула голову, оперлась лбом о плечо мужа, вдыхая яд его пота, потом потянула руку к себе.
- Что такое, дура?
- Что такое? Ироша ходит.
- Самойлов?
- Самойлов.
- Где? – Константин попытался встать.
- Лежи, дурень!
- Да это побратим мой, что он тебе делает?
- Да он тебе бошку  пробьет насквозь. Дай ему пройти. У него палка.
- Палка? Да мы с ним… Это вы все - дурак, дурак а я с ним… Такой случай… глаз на глаз... поговорить надо...
- Ты с ним там, дома, на улице  поговоришь, ладно? А тут лежи.
Оба они услышали, как что-то зашелестело рядом и смолкло.
- Ле-ж-жи! – шипела Ася, глядя мужу в отточенные зрачки.
Еще несколько минут тянулись долго. Вверху по посеревшему небу тянулись ватные облака.
Самойлова не было.
Константин первым поднялся во весь рост и стал отряхиваться.
- Вы так-то и боитесь нашего военного. Так-то! - Он хрипло засмеялся. - А, знаете, почему? Да вам оправдаться нечем, и поговорить не о чем с вами даже. О чем? Только деньги, вы, диваны мягкие, да еще… хрен знает что. Пусто-ое. Живете в могиле. А настоящая жизнь не та.
Ася также поднялась, огляделась и принялась отряхиваться.
- Какая тебе еще жизнь? Существуй, ешь, пей, умирай – вот и все!
- Ха-ха! Вот то-то. Умирай! Если бы сейчас мина пролетела промеж нас, ты бы узнала, что такое умирай! Понятие жизни... Ощутила бы до кончика мизинца, вон того, что из-под низу торчит! Что ни Бога, женщина, ни… ни о чем не успеешь вспомнить, а ерзость по телу пройдет такая , охр-р, какая!
Желобков вытаращил на жену глаза вопросительно.
"Какая глупая рожа!" - Подумала Ася.
- Ты лишних слов не говори, и никого не тронь, - механически она продолжала отряхиваться, - я тебе тоже могу многого наговорить.
- Ладно, не в этом дело.
- Вот именно.
- Просто слабое место имеется. Амбразура.
- Я тебе еще раз повторяю, Кося, не тронь! Чтобы мы с тобой тут не поссорились, не надо, ладно?
- Забудь. Что дальше?
- Дальше!  Я не знаю. Отсидимся пока.

4