de omnibus dubitandum 96. 75

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ (1857-1859)

Глава 96.75. УЩЕЛЬЕ ВЗЯТО…

    Подполковник Тверитинов подскакал к правому флангу батареи, где действовал единорог.

    – В–ий,– крикнул он канониру, бывшему при орудии за фейерверкера, – возьмите в свое распоряжение этот единорог, поставьте его правее и действуйте только по правым завалам через головы штурмовой колонны, которая поднимается на гору. Смотрите, не перестреляйте своих, черт! – крикнул Павел Васильевич и исчез.

    Единорог поставлен по указанию, и граната за гранатой полетела в данную точку.

    Замечательно было, в своем роде, восхождение штурмовой колонны, осеняемой поверх голов параболическим шипением гранат, словно пастырским благословением. Впереди колонны шли до двухсот охотников, открывая ей дорогу (см. фото пластунов-охотников, в смысле "добровольцев"), за ними красовалась статная и спокойная фигура полковника Рихтера, и за плечами у него – два батальона в колоннах, шаг за шагом окунающиеся по пояс в снег, барахтающиеся в нем, как в яме, хватающиеся по дороге за деревья, склоненные под выстрелами своих же гранат и почти задыхающиеся от усталости. 

    По мере того, как батальоны поднимались все выше и выше, гранаты летели навеснее, и огонь был учащен до пределов крайней возможности; орудие накалилось, как в огне, но останавливаться было невозможно, потому что наступила минута решительная.

    Командующий войсками перенес теперь все свое внимание на штурмовую колонну; горцы же пока не замечали ее приближения.

    Прошло около часа. Штурмующие были уже близко к цели. Гранаты рвало очень удачно, и каждая из них ложилась непосредственно по ту сторону завала. Огонь горцев становился все слабее и слабее, и, наконец, почти вовсе прекратился (За этот подвиг канонир В–ий награжден георгиевским крестом, присланным командующим войсками в батарею собственно на имя отличившегося).
Пора была остановить и стрельбу из единорога.

    Чуть только орудие замолкло – раздалось громкое «ура!», и куринцы почти в одиночку вскочили друг за другом на завал. По первому их клику горцы в несколько секунд очистили все пространство завала, оставив лишь по себе во многих местах обильные следы крови.

    В ту же минуту по ту сторону реки показалась колонна генерала Кемпферта и, поддержанная отсюда конными орудиями, охватила таким образом перекрестным артиллерийским огнем завалы по горе правого берега Аргуна.

    Пользуясь смятением и быстрым отступлением горцев в этих двух важных пунктах, генерал Евдокимов приказал тотчас же Сводному стрелковому батальону, находившемуся внизу, перейти там же к наступлению вдоль по берегу реки, а по дороге в ущелье двинул первый батальон Куринского полка и два горных орудия – последние под командою прапорщика Иегулова.

    Орудия эти, выставившись почти в упор против завалов, ограничивающих спереди и сзади овраг, открыли по ним картечный огонь. Горцы не дожидались атаки первого батальона куринцев, которые им всегда очень не нравились в подобных случаях, бросили свои завалы и спасались бегством.

    В это время стрелки, рота за ротою достигнув передних завалов у оврага, думали переброситься на ту сторону и отрезать отступление, по крайне мере тем горцам, которые спускались сюда сверху из-под выстрелов колонны полковника Рихтера; но, увы! – должны были остановиться у оврага, потому что дорога была раскопана, испорчена, идти по ней вперед было невозможно и следовало прежде устроить переправу.

    Прошло еще пять минут; пальба все реже, слабее – и, наконец, вовсе стихла.

    Аргунское ущелье взято!..

    Победа эта стоила нам одного убитого и шести человек раненых нижних чинов; неприятель оставил в наших руках несколько тел.

    В лавровый венок Евдокимова вплетена новая ветвь, а в историю Куринского полка и 5-й легкой батареи 20-й артиллерийской бригады вошла еще одна золотая страница.

Фото. Группа охотников пластунов. Охотники здесь, в смысле, добровольцев идти в бой.