Вспоминая... - 8

Это фото уже 2-мя годами позже.1 мая 1948 года, Кронштадт.
               
     Чем старше, тем чаще всплывают перед глазами эпизоды наивного милого детства, образ мамы. Отец редко бывал дома, работая полторы-две смены подряд, обеспечивая семью.

     1946 год, лето. Мы с мамой вечером в  субботу, а суббота была рабочей,  отравились в Ленинград к Анне Афанасьевне, племяннице мамы, моей двоюродной сестре по каким-то важным делам.  Хотя какая она мне сестра, если у неё 7-милетние  ребята, на год помладше меня. Просто тётя Аня.

     Возможность прокатиться по Финскому заливу, побыть в Ленинграде – всегда была праздником.  Из дома № 4 по Ленинградской улице пешком до Летней пристани, а там на последний рейс в 22 часа на пароходе «Совет», или «Кремль» из Кронштадта в Ленинград.  Пароход 30 км. тащился около 2-х часов навстречу течению по Большой Неве. Проплывали мимо Горного института, мимо  строящихся и ремонтируемыми судами  к пристани на Васильевском острове перед мостом Лейтенанта Шмидта. Я, ребёнок, непрерывно смотрел в окно на меняющийся пейзаж.

     На набережной Невы у моста стояло (да и сейчас, кажется, стоит) маленькое красивое каменное сооружение – общественный туалет. Последнее место, куда надо было зайти.
     Белые ночи, или скорее серые, не слишком жаркие, чем днём.  Я в сандалиях, штанишках, в лёгком пальтишке и с кепкой на голове.  Мы с мамой переходим по мосту Лейтенанта Шмидта на площадь Профсоюзов. (Как она в то время называлась, не знаю).
 
     Сворачиваем на улицу Гоголя.  На улицах ни души, серая тишина. Только в подворотнях некоторых домов виднеются бородатые дворники в длинных белых передниках, заканчивающие вечернюю уборку у своих домов.  Они  не только занимались уборкой. У каждого из них был милицейский свисток на случай безобразий и хулиганства на улице, чтобы пресечь нарушителей порядка и вызвать милиционера.

     Общественных уборных больше на пути не встречалось, и мама просила какого-нибудь дворника оправиться ребёнку. Дворник показывал в проезде дверь, где находилась дворницкая с туалетом. Это было бесплатно, за спасибо.

     Продвигаясь по улице Гоголя, вдруг слышался скрежет колёс выползающего из-за угла одинокого грузового трамвая. Вместо салона для пассажиров у него была открытая платформа с нагруженными бухтами толстого кабеля, большими кольцами толстой проволоки и железными прутьями. Иногда на платформе можно было увидеть одиночного кемарившего рабочего. Тогда ещё ходили трамваи даже по Невскому проспекту.

     Нам надо было дойти до Кирпичного переулка.  Там в доме № …на втором этаже в комнате с высоким окном-эркером жили Васины. Вся квартира была разделена на троих жильцов с маленькой кухней без окна.
     У Анны Афанасьевны с Алексеем Александровичем и тремя ребятишками была комната с эркером, разукрашенная по стенам и потолку диковинными птицами и цветами, и часть тёмного коридора с диванчиком. В остальных комнатах жил одинокий еврей и ещё какая-то небольшая семья. 

     Ночной звонок в дверь и заспанная Аня открывает нам дверь, предлагает перекусить и спать. Все уже спят.
     Меня укладывают с одним из пацанов,  и я усталый быстро засыпаю. А мама с Аней ещё долго тихо переговариваются, лёжа вместе. У них неизвестные мне важные вопросы, дела.
     Как Васины все помещались в этой узкой как женский чулок комбинированной комнате,  да ещё с нами-гостями, уму не постижимо. Бывало всяко и у нас в Кронштадте. Гости спали на полу, иногда на тёплой кухонной плите. Как-то одного из гостей устраивали на ночлег даже в ванной.

     Короткая белая ночь пронеслась и утром, ещё раз поздоровавшись, умывшись,  мы с мамой и Аней пошли по каким-то учреждениям и магазинам. Была карточная система, за деньги можно было купить что-то только на базаре, или в специальных магазинах.
     День заканчивался,  и мы с мамой опять на тихоходном пароходе возвращались под вечер домой в Кронштадт.
     Завтра в понедельник всем снова на работу.  Кроме меня.
                2020