Русские Фолкленды

             Что было, то и будет: и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
                (Екклесиаст, 1 – 9).

В июне 1854 года война России против коалиции Великобритании, Франции, Турции и Сардинии шла уже четвёртый месяц. Великое герцогство Финляндское и прибалтийские губернии были объявлены на военном положении.
Аландский архипелаг из нескольких крупных островов, крайняя западная точка Великого герцогства Финляндского, лежит между Финляндией и Швецией. О необходимости держать там гарнизон силой не менее пехотного полка писал ещё до войны с Бонапартом генерал Барклай-де Толли, в бытность свою командующий русскими войсками в Финляндии. К генералу прислушались и выкупили под военный городок посёлок Скарпенс – именно выкупили, как у русских подданных, а не отняли по праву сильного. Укреплённый форт на островах строил брат будущего героя Отечественной войны, Иван Богданович Барклай-де Толли. Местом для крепости он избрал берег пролива Бомарзунд между островами Аланд и Престё. Здесь же была удобная бухта для стоянки судов.
В 1832-34 годах был построен главный форт – двухэтажная каменная казарма на 2500 человек и казематы на 200 орудий. На господствующих над местностью холмах возвели три башни – С, U и Z,и несколько более мелких укреплений. Но цитадель была ещё далеко не достроена…
Узнав о форте на Аландах, не на шутку встревожилась Британская империя. Она всегда тревожилась, когда Россия хоть как-то проявляла себя на морях. Ведь у «этих русских» почти нет морской торговли, так зачем им укреплять острова?! Не иначе как они решили угрожать Альбиону! Пора остановить агрессивного русского медведя!
В Петербурге в это время сочинили куплет: «Вот, в воинственном азарте, воевода Пальмерстон поражает Русь на карте указательным перстом».
21 июня британцы произвели разведку боем: два фрегата и шлюп подошли к архипелагу, обстреляли Бомарзунд и подожгли один из деревянных домов, в ответ же один из фрегатов получил русское ядро на палубу, после чего англичане отошли, ожидая основные силы.
А силы «воевода Пальмерстон» собрал огромные: под начальством адмирала Чарльза Непира  к Аландскому архипелагу  вышел флот из 49 кораблей, из которых 9 были линкорами, с 22 тысячами человек морских экипажей, «Royal Marines»  и 2344 орудиями. Плюс союзники-французы послали на подмогу вице-адмирала Парсеваль-Дешена  с эскадрой из 31 корабля, на которых было 1308 орудий. Суда, в основном, были винтовыми, пароходо-фрегатами и пароходами.
Гарнизон же Аландов под командованием генерал-майора Якова Андреевича Бодиско насчитывал 2175 человек, из которых 1600 были военнослужащими, остальные – чем-то вроде вольнонаёмных рабочих для постройки укреплений.
Форт Бомарзунд имел 68 орудий: 28 24-фунтовых и 17 12-фунтовых пушек, 23 пудовых единорога. Башня С – 16 12-фунтовых орудий, башни U и Z – по 18 орудий: две 32-фунтовые и 12 18-фунтовых пушек в казематах и четыре пудовых единорога на верхней платформе. Канониров было так мало, что с пушками учили обращаться наиболее толковых пехотинцев.
С 10 июля союзный флот установил  блокаду архипелага, полностью прервав сообщение крепости с внешним миром. На Балтику дополнительно везли французскую пехотную дивизию генерала Бараге д`Илльса в 12 тысяч солдат.
Но даже такую блокаду дважды прорывал ротмистр Н.В. Шеншин, на простом баркасе, первый раз – в начале июля, а второй – в 20-х числах, доставляя приказы о Высочайшем благоволении, письма офицерам и Георгиевские кресты финляндским гренадерам. Второй раз храбрец ухитрился пройти под покровом ночи в сотне метров от английского фрегата… За эти подвиги он стал флигель-адъютантом.
В письме графу Орлову ротмистр Шеншин писал: «При всей слабости недоконченных укреплений, Аланд в продолжении месяца сосредоточил на себе внимание двух соединённых флотов и тем принёс пользу Отечеству».
Император Николай Павлович сомневался, что острова выдержат даже 10 дней бомбёжек и штурма. В Кронштадте, на совещании по поводу возможных действий против союзников на море, он описал ужасное, почти беспомощное состояние Аландов, окружённых вражеской армадой и ожидавших высадки войск. Император предложил атаковать врага на море, чтобы хоть как-то отвлечь его от Бомарзунда. Реакция моряков оказалась более чем холодной, они императора не поддержали (вот вам и царская тирания, читатели!) Адмиралы Литке и Рикорд изложили свою точку зрения:
«Имея винтовые линейные корабли, он (противник. Прим. А.В.), всегда может уйти от наших парусных… Наш же флот может подвергнуться большой опасности, если главные силы неприятеля, извещённые крейсерами, на него обратятся». Великий князь Константин шепнул Литке на ухо: «Есть несчастная мысль вывести в море флот – оспаривайте её».
Даже просто выход флота в море мог отвлечь союзников от островов. Но корабли остались в гаванях…
Армада союзников встала против форта, разрушая укрепления ракетами системы Конгрева и снарядами огромного калибра. В ответ русские канониры разбили кожух машины одного из пароходов и заклинили другому руль; англичане удалились на безопасное расстояние. Ещё один паровой фрегат удалось подбить в заливе Лумпарен, а фрегат «Пенелопа», выскочивший на камни, так избили ядрами, что британец смог уйти, лишь выбросив в море всю артиллерию.
Союзники решились высадиться лишь за пределами досягаемости наших орудий. Они обозначили высадку севернее Бомарзунда, а настоящий десант 11 тысяч человек был на юге, у мыса Транвик. Весь конец июля британцы выгружали осадные орудия и огромное количество припасов. «При наших ничтожных силах, высаживавшимся не было оказано почти никакого противодействия» - вспоминал очевидец, десантников встретил лишь один казачий разъезд, быстро отступивший.
Затем британцы двинулись к посёлку Финбю, стоявшему на полпути к крепости. Над местностью господствовала башня С, на которой десант сосредоточил огонь всей артиллерии, при поддержке кораблей. Командир её крошечного гарнизона, капитан Теше, световым телеграфом просил генерала Бодиско помочь резервами, но тот не прислал ничего, мотивируя это тем, что сам находится под огнём. Во время короткой передышки капитан вышел к Royal Marines и вежливо попросил их удалиться…
Башня капитана Теше держалась с 28 июля по 2 августа, пока её командир, дважды раненый штыками, не попал в плен. Но один из снарядов угодил в пороховой погреб, и башня врагу так и не досталась…
Местное население считало себя не русскими, а финнами и никакого рвения и участия в судьбе форта не проявляло. Англичане же ещё до начала осады подстрекали их различными слухами против русских и убеждали не платить податей. И среди островитян нашлись люди, сообщавшие десантникам сведения военного характера, в Финбю и Годбю они продавали англичанам скот. Указания на услуги аландских лоцманов попадаются в английских мемуарах довольно часто. Генерал Бодиско до начала осады приказал зарыть в разных местах архипелага запасное оружие и боеприпасы, но островитяне указали эти места англичанам…
Затем союзники пошли на штурм укрепления U. Защищавший его поручик Зверев огнём двух своих пушек подбил два британских орудия, неоднократно накрывал вражескую батарею, на которой погибли артиллерийский офицер и четыре канонира. Но английские снаряды проделали в башне огромные бреши, заменить подбитые пушки было нечем, помощь не присылали… Когда британцы взяли башню U, сам адмирал Непир спросил Зверева через переводчика: «Как вы так долго смогли держаться против такого огня?» и приказал вернуть поручику шпагу.
После этого союзные корабли и десантная группировка 8 часов подряд обстреливали Бомарзунд из 800 орудий. Русские ядра до врага не долетали; офицеры и солдаты были страшно утомлены канонадой и ночными бдениями. Но дух гарнизона враг не сломил, полковой священник появлялся везде, отпевая убитых, утешая раненых, воодушевляя здоровых…
На острове Прест-Э оставалась ещё башня Z, под командой поручика Шателена, посадившего в оборону стрелков финляндского гренадерского батальона. Британские десантные баркасы, попытавшись подойти к посёлку, попали под такой дружный огонь, что вынуждены были отойти назад…
4 августа, в 9 часов утра, три британских фрегата – «Леопард», «Гекла» и «Косит» начали бомбардировать посёлок. Дуэль башни Z с кораблями длилась два часа; враг отступил. На башне было подбито орудие, а его прислуга перебита или переранена. «Леопард» получил 11 пробоин и потерял грот-мачту. Известно, что флот «владычицы морей» предпочитает вступать в бой, когда риск не слишком велик. Так поступал он и при Бомарзунде, стараясь всё время быть вне досягаемости русских орудий.
И тут генерал-майор Бодиско поднял белый флаг…
Один из защитников архипелага, рядовой вольноопределяющийся Иван Загородников, по возвращении из английского плена, написал чрезвычайно гневные мемуары, в которых более всего досталось командованию:
«Справедливо сказать, что крепость сдана на скорую руку, без должного совещания коменданта и подполковника Клингштета, с гг. офицерами: на каком основании оставили укрепления неприятелю и нас, как овец, без счёта, поспешно предали в жертву врагу?
Картина Аландской войны и плена была и грозна, и смешна: главное начальство в бою нигде не присутствовало, не подавало собою пример неустрашимости воинам… и где оно находилось во время битвы, не знаю (кроме офицеров, командовавших орудиями)»
Но каждый на своём месте обязан делать всё, что может… И гарнизон Аландских островов исполнял это требование. Недостатка в примерах отваги и преданности делу у него не было. Один канонир, не желая живым сдаваться, перерезал себе на руках вены и умер у стен форта. Были храбрецы, ринувшиеся к пороховому складу, желая взорвать себя, и лишь с трудом были удержаны офицерами. Знамя сожгли, чтобы оно не досталось врагам. Общее настроение солдат во время бомбардировок было таково: «Не простудись, голубушка! - крикнул один, увидев, как английская бомба упала в воду.-Не куражься, ухи не сваришь!»
«Ну, ребята,-говорил, например, рядовой Леонтьев,- резерва нам нет, на помощь не рассчитывай… Что робеть? Убьют, так Бог грехи отпустит».
Часть пехоты отказывалась класть оружие; ружья швыряли в огромную кучу с такой силой, что они ломались, их топили в колодцах, не желая отдать врагу.
Несколько канониров во главе с уроженцем Рязанской губернии Иваном Ерыгиным собрали группу смельчаков, чтобы вырваться с островов. Отбив внезапной штыковой атакой вражескую шлюпку, под огнём кораблей они сумели уйти в море, держа курс на Финляндию. Вскоре их подобрала русская канонерка.
А башня Z поручика Шателена так и не была взята с бою! Защитники, даже узнав о сдаче главного форта, единодушно решили не сдаваться, даже когда к острову подошли вражеские фрегаты, угрожая снести башню и никого не брать живьём из 2 офицеров, 16 канониров и 94 пехотинцев. Пришлось присылать из Бомарзунда священника… Героев взяли в плен лишь на их условиях: офицерам сохраняют шпаги, а в плену держатся все вместе.
Гарнизонную церковь христиане-союзники… взорвали, а церковное имущество поделили между собой. В лондонском Тауэре до сих пор хранятся «трофейные» бомарзундские колокола…
Из показаний, данных после падения Аландов, явствует, что генерал-майор Бодиско всю ночь перед сдачей форта оставался у себя, в хорошо укреплённой и освещённой комнате, имея у дверей личный караул из казаков и стрелков, когда в крепости каждый солдат был на вес золота… «Как же вы защищали крепость,-спросил позже ветеранов император Александр III,-что она была сдана неприятелю?»
«Не мы сдались,-ответили ему старые солдаты,-а комендант, который во время бомбардирования сидел в погребе за мешками».
Что ж… каждому своё, как в песне поётся: «кому – бесславье, а кому – бессмертие».

                Использованные источники:

Бородкин, Михаил Михайлович (1852-1919) :    
   Война на Финском побережье 1854-1855 гг.  [Текст] : с рисунками и чертежами / М. Бородкин    Санкт-Петербург : Тип. Главного упр. уделов, 1903 - 197 с.