Валент. Глава 14. Имперский лоцман

— Шевелись, каторжник! — старый возница хлестнул по обвислому крупу верного коняги, по возрасту, годящемуся ему в ровесники.
Хоть широкая поверхность дороги накатана до каменного состояния множеством колес, и легко ложится ровной поверхностью лошаденке под копыта, а все ж таки страшновато ехать одному. Нынче кто только не шастает по лесу, не ровен час нарвешься на лесных людишек-разбойников, кому такая вот чащоба — дом родной, или столкнешься с серыми плащами магов — теперь они не ходят поодиночке, а все больше отрядами.
Война, что ли у них там? Они воюют, а у простого люда головы летят да пустеют амбары!
Старик торопился догнать другие повозки, укатившие на городской рынок чуть свет, и подгонял лошадку, заодно озираясь по сторонам.
Движение в кустах густого терновника дедок заметить не захотел: обернешься на свою голову, а после не расхлебаешь.
Сколько уж, таких вот случаев-то!
Да и бабка, как чувствовала, сто раз предупредила, мол, не встревай ни во что, никуда не ввязывайся, поспешай, да по сторонам-то не смотри, рот не разевай, да ворон-то не лови, никаких попутчиков не сажай — останешься без урожая, без денег, да хорошо, если так, а то и в канаве окажешься с пробитой башкой! Она у него умная, бабка-то, он за ней, как за каменной стеной прожил без малого сорок лет.

Дедок торопливо отвернулся в сторону от движения в кустах и хлестнул лошаденку, придавая скорости ленивой животине.
Не выйдет у вас ничего, господа разбойнички! Ишь, удумали чего — выскакивать посреди дороги, как демоны из-за печки!
Гнедой, не особо довольный таким к себе отношением, резво помчался было вперед, но прямо под копыта ему внезапно рухнуло сухое дерево, которое сто лет стояло себе на этом самом месте и падать не собиралось.
Конь резко затормозил, дед чуть-чуть не вылетел из своей повозки аккурат под задние копыта — а это почитай, что верная смерть.
Повезло!
Старик вытер ладонью выступивший пот на лбу. Вот недаром покойница-мать все время твердила, что ему на жену молиться надо, хоть она и пилит его, как ржавая пила с утра до ночи, потому как кругом он находит себе на задницу приключения, даже, если с лавки не встает целый день, они, приключения-то, сами его находят.

— Нету денег у меня, господа хорошие, — буркнул дед в бороду, стараясь не смотреть на две оборванные и окровавленные фигуры. — Не успел я пока что ничего продать, а весь урожай — одна картошка, — врал он на голубом глазу: в корзинах лежала крупная морковь, румяная репа, золотистые головки отборного лука, ну и картошка, конечно, куда же без нее. — А ежли лошадь хотите забрать, так она старая, того и гляди на ходу свалится (и снова это была неправда, коняка, еще, как пить дать, годика два продержится).
— Едешь в Грифлион? — высокий страшный разбойник, прихрамывая, подковылял к гнедому и схватился за поводья.
Дурак-конь тут же потянулся к нему мордой.
— Едем помаленьку, — согласно закивал хитрый дед, сразу не напали, может, и обойдется. — А как же… нам без города нельзя… опять же, рынок там… — забормотал он неопределенно.
— Довезешь до площади получишь серебряный драхим, — пообещал высокий.
Как будто был выбор.
— Не бойся, весь твой урожай у тебя и останется, а вот на твоего скакуна у нас вся надежда.
Парень согнал деда с возничьего места и несколько раз от всей души огрел кнутом бока гужевого транспортного средства.
— Йоохуу!
Повозка понеслась между высоких сосен, старый конь рванул со всех ног, словно только и мечтал об этом — снова превратиться в необузданного трехлетка. Старик обреченно провожал глазами крепкие клубни картошки, летевшие на дорогу из перевернутой корзины.
Права была бабка, сто раз права!

Маленького роста паренек завернулся в дедову старую рогожку и сразу же заснул. Его лихорадило, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, щеки раскраснелись, мальчишка трясся и цеплялся за дерюжку, хотя на дворе было тепло. Дед оторвался от парнишки посмотрел вперед: сослепу ему показалось, что деревья по обе стороны дороги наклонились верхушками, создавая коридор. Собственно так оно и было — парень-маг пустил впереди лошади воздушный поток, устраняя все возможные препятствия на дороге и повозка неслась, подгоняемая ветром.
Маг спешил: у его девочки-проводника распухла и посинела рука, поднялся жар, ее срочно нужно было показать лекарю, к тому же, третий день подходил к самой середине, а до Грифлиона еще ехать и ехать.
Нарушены все предписания, все приказы и данные самому себе благоразумные обещания не расходовать ману.
 
Валент металась под рогожкой.
— Я не виновата!.. Это не я! Не я!.. — бормотала девушка, но тут же переходила на гневное рычание. — Ублюдок Панталик! Чтоб ты сдох! Дай мне воды!

Старик опасливо покосился на мальчишку и покачал головой: так это девка! Чудная какая. Одета в штаны и стрижена, разве так должны бабы одеваться? И тут деда прошиб холодный пот — это же каторжники! Ну конечно, как же он сразу не догадался, старый дурак?! Беглые каторжники, поэтому все в грязи, да в кровище, а у той стриженой покалечена рука — явно от колодок избавлялись! Да что же у него за судьбинушка? Снова вляпался по самые помидоры: появиться с ними на главной площади — это верный путь на плаху вместе с ними, уж лучше бы его просто ограбили!

— Возьми мои сережки, я хочу тебе их подарить… ты такая красивая… — бормотала девчонка.
Поддавшись какому-то неопределенному чувству, старик дотронулся до ее лба — кожа полыхала огнем — он отдернул руку.
А вдруг она заразная? Что же делать-то? Вот влюбилась его старуха в неудачника, так и мучается с ним всю жизнь!
— Вода у тебя есть?! — обернулся высокий разбойник. — дай ей, не жмись, заплатим тебе.
— Я не могу! — жалобно крикнула девушка и вдруг заплакала под рогожкой. — Не надо, мне больно, больно!.. Отпусти меня… Валар, братик любимый, забери меня домой!.. — бредила она. — Воды! Воды! Без воды я не смогу выступать!.. — она снова заметалась.
— Попей, дочка, — старик приподнял голову девчонки, и она с жадностью принялась глотать воду из бутылки, хватая деда за руки.
— Панталик, отпусти меня… Я хочу домой, к маме… — стриженная голова упала на тряпки.
Девочка заснула, а дед с ужасом разглядывал у нее на висках седину, безжалостно проступившую через краску.
— Да кто так правит?! — вдруг рассвирепел старик и отнял поводья у парня. — А ну иди отсюда! Не умеешь править — не садись! Моя старуха и то лучше погоняет! Иди, вон, девчушку укрой получше!
Восстановив без особого труда свое, чуть было не утраченное главенство в этой повозке, дедок принялся нахлестывать коня, который и так мчался во все копыта. Зачерствевшее сердце старика переполнилось жалостью к больной девчонке-каторжанке.

                * * *

Красив был Грифлион! Румер и в подметки ему не годился. Разве может промышленный город, где кашляет каждый четвертый житель, вдыхая жирный черный дым от плавильных печей, где от загрязненного воздуха чахнут и засыхают на корню вековые деревья, сравниться с красавцем, привольно раскинувшемся рядом с побережьем океана?
Своей красотой Грифлион напоминал огормный букет, в яркое разноцветье которого были щедро добавлены зеленые хвойные ветки — высокие голубые кипарисы наполняли улицы города чудесным ароматом, успокаивая измученные нервы и прогоняя простуду, помогая своим целительным запахом всякому страждущему.
Жители Грифлиона любили свой город бесконечно и преданно, ему посвящали стихи и песни, им гордились, им любовались, как драгоценной жемчужиной, добытой со дна океана.
Да, очень красив был Грифлион!
Полюбоваться высокими статуями бронзовых грифонов, раскинувших сверкающие на солнце крылья, спешили все без исключения, кто приезжал сюда по делам или развлекаться.
Собственно, из-за статуй город и получил свое название, с названием обязательно связана древняя легенда, которую передавали из уст в уста, но некоторым путникам не было дела ни до нарядных, словно игрушечных, домиков, обмазанных белой и розовой глиной, ни до пышных кустарников, цветущих крупными соцветиями, ни до грифонов.
— Возьми! — в раскрытую ладонь старика упали две серебряные монетки, и он почувствовал себя предателем. Он же не из-за денег, не ради корысти загнал своего старого коня, а просто… жалко стало девчонку. Настоящая жизнь коснулась его, погладила по лысой макушке, погрозила пальцем, и снова отправила к надоевшей бабке.
«Одни деньги на уме! — гневно подумал дед, скинувший с плеч лет пять, а то и десять, за эту дорогу. — Ведьма старая! Провалилась бы ее картошка!» — и… накинув обратно все сброшенные года на согнутые плечи, старик потрусил к рынку продавать остатки урожая.

Парень-маг ногой распахнул дверь первого подвернувшегося кабака.
— Комнату, живо!
Гул над столами замер на минутку. Толстый хозяин в грязном фартуке, не донес до столов целых восемь пивных кружек, служанки в кокетливых свободных рубахах оглянулись на нового посетителя. Вместе с ними на парня уставился разнокалиберный сброд, только недавно сошедший с палубы галеона-трехмачтовика и теперь законно пропивающий кровные денежки.
— О-о-о! А-а-а!
— Ишь ты, как не терпится!
— Ты где подобрал ее, в какой канаве?
— Ну и грязна!
— Да это девка ли? Смотрите братцы, в штанах и стрижена!
— Эй! А ты не из этих?.. Кто мальчиков любит?!
Под крепкими ногами загрохотали отброшенные скамейки, моряки были явно не дураки поразмяться и желание подпортить кому-нибудь физиономию без труда читалось на их обветренных, загорелых лицах, открыто сверкало в темных глазах, залитых вином и пивом, отсвечивало от золотых сережек, болтающихся в ушах. Пудовые кулаки, которые легко управлялись с толстенными морскими снастями, крепко сжались — парни не боялись ни богов, ни демонов, ни магов.
Служанки испуганно замерли, вцепившись в подносы, чуть не опрокинув на пол кувшин с прошлогодним белым вином и блюдо с запеченной в углях свежайшей нежной розовой рыбкой из утреннего улова. Огромные волосатые ручищи аккуратно отодвинули женщин к стене.
Парень-маг подхватил поудобнее бесчувственное тело Валент и исправил ошибку:
— Хозяин, комнату мне и моей больной сестренке! И лекаря живо!
Зудящие от нетерпения кулаки разочарованно разжались, скамейки были подняты недовольными моряками.
Полгода в море и ни тебе подраться от души, ни обнять жену (до нее еще добраться надо, а некоторым следует прежде жениться), а через неделю снова в море, как только боцман закупит нужных припасов и пресной воды. А эти сухопутные крысы здесь таскают девок по кабакам! Сестра, как же, ага!
— Чем это она больна у тебя?
— Так, может, она заразная? Гнать его в шею!
— Да что-то мне, братцы, не верится, что это девка! — сомневался все тот же хриплый голос.
Просоленные задницы снова начали отрываться от скамеек, с подозрением разглядывая пришлую парочку. Парень-маг, почти добравшийся до лестницы на второй этаж снова был остановлен.
— Клянусь копытами всех демонов, я разметаю эту халупу по щепкам, если мне не дадут пройти! — заорал маг. — Живо пошлите за лекарем! Да приведите самого лучшего, какого можно найти!
Он поднял руку, сложив пальцы в знак простейшего заклинания.
— Так ты маг, что ли? — присмирели буйные головорезы. Не то, чтобы они испугались, и не таких бивали, а только решили лучше не дразнить судьбу.
— А чего сразу не сказал, что маг?
— Пришел тут, кричит! Только все мясо остыло!
— Пожрать не дал, подраться не дал! Вот из-за таких все!
— Еще и мальчика приволок, а мальчик-то без сознания совсем — не иначе околдован, а он говорит, что, мол, девка это!
— Да какая девка в здравом уме свяжется с магом?! Разве что сама — ведьма!
— Братцы, братцы, а правда, что ли, что все маги эти?.. Любители мальчиков?..
— А ты иди спроси, — посоветовали добрые товарищи. — Может он тебе и ответит, раз ты такой любопытный.
— Эх, сейчас бы с красоткой какой-нибудь завалиться в сенник!..
Хлопнула входная дверь:
— Эй там! Вина на всех! И мяса, осьминог мне в задницу!
С шумом и хохотом ввалилась компания загорелых, бородатых крепышей. Несколько девиц, разной степени потасканности, хохотали и повизгивали, крепко удерживая за руки подвыпивших клиентов.
В порт приходил один корабль за другим, а от моря Грифлион ближайший город — работы для ночных фей полно, только успевай.
Пьяные моряки охотно расставались с серебром и золотом, но на всякий случай в кармашках свободных платьев лежали туго скрученные листочки конопли — дурман наслаждения для особенно скупых и тех, кого не брало вино. Вдыхая сладковатый дым, клиент гарантированно забывал все на свете и облегчить его карманы можно было без особого труда.
А как же иначе? За развлечение нужно платить, а выживает каждый по-своему. К тому же насильно его никто не заставлял, а уж за свои поступки надо отвечать по-взрослому, если ты взрослый.
Жизнь тяжела у всех. Может, они думают, что у портовых проституток она легче?

Девицы громко смеялись и висли на мускулистых руках клиентов. Или жертв. Мальчишки-поварята кинулись вытирать свободный стол от пролитого пива, расставлять высокие кружки, наполненные ароматным пенистым напитком, огромная сковородка стукнулась днищем о влажные доски: куски мяса с перцем, запеченные в духовке выбивали слюну у всякого посетителя, к мясу подавалась вареная картошка, щедро политая оливковым маслом и посыпанная зеленью и домашние ноздреватый сыр и хлеб — за такой обед не жалко расстаться с презренными кружочками золотого металла, не то, что с медными.
Прислужник, посланный за лекарем, провел по задымленному залу, сквозь крики, хохот, пьяные песни и вопли, малорослого тощего парня — ученика лекаря. Тот с нескрываемым энтузиазмом поспешил к больному и с честью принял вызов, который бросил ему странный высокий мужчина в заляпанной грязью одежде:
— Она должна очнуться, понял? У тебя два часа. Плачу золотом.
Ни слова не говоря понапрасну, парнишка поспешно скинул плащ, прямо на пол и принялся перебирать содержимое своей сумки.
Снизу доносились грохот, шум, крики:
— О-о-о! А-а-а!
— Якорь мне в глотку!..
— Осьминог тебе в задницу!..

                * * *

Кто бы мог подумать, что, хромая от рождения дочь вонючего торговца рыбой станет отвергать приглашения Имперского советника при Коллегии лоцманов совместной прогулки на празднике урожая? Любая простолюдинка почла бы за великую честь, если бы Августус, почтенный государственный служащий, без всяких прелюдий овладел ею на голых досках пола в своем доме, но Кайя упорно сторонилась богатого поклонника.
Да, он — лысеющий, немолодой мужчина, однако, обладает немаленьким статусом и приличными деньгами. Кого лучше найдет она со своим увечьем?
Августус не мог признаться даже самому себе, что уже целый год сходил с ума по огромным оленьим глазам, тяжелому каскаду светлых волос, по маленьким, загрубевшим ладоням с прилепившейся рыбьей чешуей, даже хромота девушки казалась ему всего лишь милым недостатком.
Несколько последних дней он терпеливо вел неспешные беседы с ее отцом о видах на улов, о дороговизне крепких рыболовных сетей, о погоде, которая с каждым годом все больше портится (все маги, все их проклятые эксперименты с воздушными и водными стихиями), и, прощаясь, всегда добавлял, как нужна ему в его холостяцком жилище хорошая хозяйка. На этом месте отец девушки беспомощно умолкал, отводя взгляд в сторону. Вероятно, надеялся и боялся надеяться. Августус снисходительно давал им время привыкнуть к мыслям о возможном близком счастье. И вот вчера эта голодранка, с вечно босыми ногами заявила, что не может принять его приглашение вместе погулять на празднике, что, мол, у нее есть уже жених.
Имперский советник не мог дождаться конца рабочего дня, чтобы официально попросить руки у ее отца, попросту дать денег, на выкуп их крошечной халупы и взятого в аренду ялика.
Купить ее любовь? А если и так? Да, купить, потом она сама поймет, как ей повезло в жизни.
Полноватый, лысеющий мужчина, изнывающий от желания покорить своевольную рыбацкую дочь торопился покончить с ворохом срочных бумаг и поздно заметил двоих припозднившихся посетителей Коллегии.
— Господа, господа, канцелярия закрыта! — запоздало приподнялся он из-за стола.
«Тревога, тревога!» — просигналил спинной мозг.
Странные посетители больше походили на сбежавших каторжников или лесных разбойников.
— Что значит, закрыта?! — закипятился маленького роста, щуплый, коротко стриженный парень, больше похожий на мальчишку. — Здесь сказано, до захода солнца! — он выудил из-за пазухи мятый свиток и потыкал в него пальцем здоровой руки, вторая висела на черной перевязи.
Августус скользнул взглядом по второму, более высокому молодому мужчине, отметил густую шевелюру волос, скрученных в хвост, разворот плеч, крепкие мускулы под рубашкой и тут же возненавидел его лютой и беспощадной ненавистью. Высок, красив, силен и, главное, молод — вот за такого Кайя не отказалась бы выйти замуж, тогда как с ним не захотела просто погулять. Невинно отпраздновать День Урожая.
— Ничего не могу сделать, — советник мстительно покачал головой. Рукой он незаметно нащупывал свисток, чтобы вызвать патрульную стражу.
Высокий парень уловил его, казалось бы, незаметное движение и резко прижал руку к столу, свисток укатился в угол.
— Ты, сморчок, ты знаешь, через что мы прошли, чтобы ты нас так просто отшил?!
— В предписании сказано, до захода солнца! — маленький размахивал свитком перед носом Августуса.
Терпением оба проходимца явно не отличались, свидание с Кайей откладывалось на неопределенное время — это советник уже понял.
Как некстати он решил задержаться! Все сослуживцы отправились на площадь Двух Грифонов, а он все чего-то медлил, ждал. Дождался.
— Приходите завтра, — примирительно предложил советник, проглотив обидное словечко «сморчок».
Вообще-то, это слово совсем к нему не подходило — он еще хоть куда, несмотря на лысину и возраст, Кайе не пришлось бы сетовать на пренебрежение им супружескими обязанностями. Девка не понимает, от чего отказывается. Ну ничего, вот только уйдут эти два неудачника…
Маленький парнишка погладил перевязанную руку, вздохнул и упрямо заявил:
— Мне не надо завтра, мне нужно сегодня, сейчас, — и снова подсунул под нос советнику бумагу. — До захода солнца. Красную Имперскую печать, дату и подпись, — потребовал он, ни много ни мало.
Но, если мальчишка был более или менее спокойным, то высокий парень бил копытом и только что не плевался огнем.
— Отвечайте за свои слова, мать вашу! Для чего вы даете такие предписания?!
Советник старался быть вежливым и не злить их.
— Это обычная формулировка официальных бумаг, вы же не думаете, что все члены Коллегии каждый день сидят тут до захода солнца? Наш рабочий день ограничен временными рамками — меня здесь вы застали чисто случайно.
— Что же делать? — маленький проходимец расстроился. — А если мы никак раньше не могли?!
— Приходите завтра с утречка, — успокоил его Августус. — Завтра все они будут на месте.
Это была неправда.
Вернее, не совсем правда. После обильных возлияний на щедром празднике Урожая, когда виноделы и пивовары соревнуются между собой за право стать поставщиками своей продукции к столу Императора, желая выиграть крупный заказ Азраннских погребов, вряд ли кто-нибудь из Коллегии появится на службе в течение недели. Эти два проходимца здорово опоздали, но советник решил проучить наглецов, посмевших задержать его самого и обозвавших «сморчком». Пусть-ка походят, пообивают пороги, может быть, через недельку их свиток и подпишут, а может, и нет, все зависит от того, согласится ли Кайя. А слово советника имеет в Коллегии приличный вес.

— Мне надо сегодня, — простонал мальчишка. — Сегодня третий день.
Августус с удивлением увидел прозрачные капли, стекающие по щекам. Паренек захлюпал носом и осел на пол присутственного места. Слезы наглого мальчишки пролили благодать на сердце советника, чуть-чуть злорадная усмешка не показалась на губах, но он не позволил себе предаться радости победы. Впрочем, Имперский советник не мог знать, что это была Пиррова победа.
Высокий парень с беспокойством посмотрел на своего товарища и повернулся к столу.
— Вот сюда надо поставить красную Имперскую печать, дату и подпись, подтвердить, что груз доставлен, понял? Усек? — мятый свиток снова лег перед глазами Августуса. — И мне глубочайше наплевать, кто именно из вашей паршивой конторки ее поставит. Раз ты всех отпустил по домам — ставь сам!
— Да вы что?! — советник испугался даже возможности такого кощунства. — Это подделка документов — у меня нет полномочий, я не имею права подписи. За это могут не только оштрафовать — могут сослать в каторжные рудники! А я туда совершенно не хочу! — добавил он, не сдержав усмешки.
— Ну, а жить ты хочешь? — черные глаза посмотрели прямо в душу пожилого советника.
Высокий парень неожиданно быстро и незаметно перетек ртутью к его стулу, Августус почувствовал, как что-то узкое, острое ткнулось ему в бок, по спине пробежал озноб, несмотря на теплый ветер с моря.
— Что?.. Вы что задумали?.. — побледнел мужчина. — Я буду кричать, а сегодня полно патрулей, меня услышат!
— Кричи, — согласился высокий прощелыга, а острое лезвие уже резало одежду на боку советника.
— Вы меня не убьете — вам не уйти из города! — пугал Августус и прикидывал, сможет ли он подделать подпись главного куратора испытаний молодых лоцманов.
— Нам не уйти?! Ха-ха ха! — высокий рассмеялся прямо-таки демоническим смехом в лицо советника. — Мы ушли даже из вашей замечательной ловушки, такой милой западни — Озера Лесного Духа!
— Что-о?! — пожилой мужчина не поверил своим ушам, даже забыл про кинжал, добравшийся до кожи, даже про Кайю и замерз окончательно под жарким южным солнцем. Он понял, кто один из этих проходимцев, даже понял кто именно из них двоих.
— Все именно так, — кивнул высокий парень. — Теперь на том самом месте симпатичная расщелина с кучей костей и трупов, а вот озера больше нет.
— Нет? — недоверчиво переспросил Августус. — Как это, нет озера?! Ничего не понимаю!
Он ошарашенно переводил взгляд с одного проходимца на другого. Озеро Лесного Духа было всегда, о нем рассказывала зловещие легенды еще бабушка маленького Августуса.
— А между тем, я все тебе доступно объяснил, — веселился парень. — Как таких бестолковых берут на государственную службу? Я же говорю: озера нет, а проводник — вот он! — рука махнула в сторону сидящего мальчишки. — Смелая девочка! Знаешь, как лихо она расправилась с тем мерзким духом, что удерживал Озеро тумана? С тем самым, кого вы так заботливо подкармливали неугодными лоцманами!
— А Вы, сами-то, кто, простите? — пролепетал советник.
— Я-то?! — парень удивился вопросу. — Я — груз! И, прошу заметить, доставлен по адресу, в сроки, указанные в предписании!  — растолковал он советнику.
Лезвие ножа снова ткнуло того между ребер.
— Да что вы все от меня хотите?! — взвизгнул мужчина, мигом растеряв все надменное достоинство. — Разбирайтесь сами со своим кланом! Это была их заявка! Маршрут вы не должны были пройти!  Ни один проводник еще не выбирался из Озера! Это — аномальная зона! — заорал Августус, окончательно потеряв самообладание.
— Ну извини! — парень тоже повысил голос. — Со кланом я разберусь, не сомневайся. Ладно, я облажался на своем задании и Совет приговорил меня. Я должен был погибнуть, но девчонку-то за что вы списали в расход раньше времени?! Она-то чем вам не угодила?! Отвечай!
По коже советника резво бежали горячие струйки.
— Я тут не при чем! — взвился лысый мужчина над столом, но был усажен снова на стул. Рука парня прижимала его за плечо. — Девку выставил на маршрут Лем, у них старая вражда с Лексигором, кровная! У них такие забавы — гадить друг другу!
— А ты у нас весь в белом, значит? Небось, ты и задал маршрут!
Августус скривился от боли, нож проникал все дальше. Остаться бы в живых! Девка-Пожиратель и парень-Дракон — взрывоопасное соединение! Как они вообще не укокошили друг друга в самом начале пути? Они и до Озера не должны были добраться! А вот как судьба посмеялась.

Парень-маг блефовал, но попал в самую точку. Имперский советник промолчал, потому что именно он конечной точкой маршрута поставил Грифлион. Таким образом убивались все зайцы: решалась проблема диверсанта, чуть не провалившего задание клана (кому нужен в дальнейшем такой разведчик?), Лексигору указывалось на его место (какой же ты наставник, раз ученик не смог пройти свой первый самостоятельный маршрут!), и этим самым раз и навсегда решался вопрос о его членстве в Коллегии, к радости Лема.
Кстати, небольшая благодарность Августусу в денежном эквиваленте могла бы быть и побольше, ведь именно ему пришлось так выстроить задание лоцману, и указать такие временные рамки, что другого пути, кроме как прямиком в ловушку у него не было. Естественно, никто эту парочку не ждал сегодня, не ждали бы их и завтра, а через недельку видимости безуспешных поисков сообщили бы Лексигору скорбную весть.

Советник осторожно поднял глаза на парня и едва не полетел в глубину черного колодца.
Невзрачный советник Августус умел проигрывать, что ж, в этот раз его противники оказались сильнее. Он проиграл один бой, но денежки за него уже были припрятаны в надежном тайнике, а что попало в руки Августуса назад не возвращалось — эта непреложная истина доводилась до сведения каждого просителя.

Яркая красная печать с логотипом Императора оттиснулась рядом с синим знаком Коллегии, размашистая подпись, практически, неотличимая от подписи главного куратора испытуемых быстро высыхала на свитке.
Отныне, Валент из Румера имеет полное право брать плату за сопровождение и охрану караванов, а также других грузов к месту назначения.