Листая Есенина. Матерно

Нет, прав был Есенин! Если это был он, если его рот слова заветные сказал, а рука, его рука, записала. Не зря же он - мой любимый поэт. Поэтище! Сергей Александрович Есенин.

А почему? А всё просто. Просто патамушта, что не слово у него, так с моими мыслями идёт в одном строю: и раз, и раз, и раз, два, три; левой, левой, чётче шаг; смирно; песню запе-вай!

Я московский озорной гуляка,
По всему тверскому околотку,
Каждая последняя собака,
Знает мою лёгкую походку...

От-ставить!

Нет, это тоже хорошо, у него ваще одно другого лучше. Но про сисястую которое, уж тридцать лет как попой на топ-троне. И ни одно моё настроение, ни один возраст, ни один взгляд глаза в глаза с судьбою - даже не думал царя сменить.

Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали –
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Иль в морду хошь?

В огород бы тебя на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая.
Пей, выдра, пей.
Мне бы лучше вон ту, сисястую, –
Она глупей.

Я средь женщин тебя не первую…
Немало вас,
Но с такой вот, как ты, со стервою
Лишь в первый раз.

Чем больнее, тем звонче,
То здесь, то там.
Я с собой не покончу,
Иди к чертям!

Да, вот так, без последнего куплета, через боль да в жопу, и с обязательным восклицательным знаком на конце.

Ибо неxyй плакать, да прощения просить. Не у кого. Никто не бог.

Но если в этом стихотворении нет у меня ничего личного, ни к одной из моих женщин не применимо оно, а просто нравится мне до безобразия, сам не знаю почему, то вот в том его четверостишии, о котором я и начал «во первых строках своего письма», в нём вся моя Обломовка - мечта моя, до неба высокая. И вся она, по макушку, в одно это сергейесенинское четверостишие помещается:

Мне бы водки речонку,
Да баб деревеньку.
Я бы пил потихоньку
И ёb помаленьку.

Четыре строчки, а какая глубь, да, Илья Ильич?

Четыре слова о любви.
Четыре слова о любви:
Я не люблю тебя,
Тебя я не люблю!

Стоп, стоп! Это не про то. Это о другом. Так, просто. Четыре слова, да четыре строчки. К слову пришлось. Ни к какому. Ни о чём. Стопэ, я сказал!

Давай о бабах! Вот ты, когда выпьешь, о чём думаешь? Правильно, и я о том. А кто не о них?

Мне бы женщину — белую, белую.
Ну а впрочем какая разница?
Я прижал бы ее с силой к дереву -
И в задницу, в задницу, в задницу.

А патамушта, када водочка в тебе по берегам штормит, ты - царь. Не судьба тебе поводырь, а ты ей повелитель. Щёлкнул тока пальцами, слуги уж бегут, спотыкаются,

И всыпают вам в толстые задницы
Окровавленный веник зари.

Вот. И ты, как царь горы, ты любому можешь, снисходительно похлопав по плечу, передать, - за бутылочкой, естественно, а как иначе? - резюме знаний своих о нашем бессмысленном существовании, всю соль, суть, сермягу всю:

Жизнь, как коня, держи за узду,
Не охай и не ахай.
Если тебя посылают в пиzду,
Посылай всех на х*й!

И пусть этот любой запомнит сам, и передаст потомкам, как девиз, как истину в последней инстанции, как руководство к действию...

А?

Что?

Слышали?

Что это было?

Точно. Дверь хлопнула.

И так, дорогие мои подписчики, до скорых встреч!

Успел, нет?

Нет.

Видела?

Тогда так:

А самое главное, что это всё не я. Солнышко, ну как ты могла за меня такое подумать? Я ж не пью. А кроме тебя мне и не нужен никто. Как на духу тебе говорю:

Да не в жызь!

Пойдем-ка в спаленку, радость моя. Я тебе массажик сделаю расслабляющий, как ты любишь. И пяточки, конечно, как без пяточек-то?

Вот и вывернулись, а ты говоришь.

Пой, гармоника. Скука... Скука...

Ой, выскочило! Да как же так-то? Вот жешь прицепилось-то. Ай-я-яй, по губам, мне, по губам.

А вы, любители песенных блох, не хотите ли пососать у мерина?

Ох. Пи-пец.

Ладно-ладно, сдаюсь. Но снявши голову по волосам уже не плачут. Так что,

Нате, возьмите, лопайте
Души моей чернозем.
Бог придавил нас жопой,
А мы ее солнцем зовем.

Жаль, что сейчас не осень. Хотя выглянешь в окно, и не разберёшь: за дождём дождь; ветер, пасмурно, снова дождь...

Словно

Осень гнилая давно уж настала,
Птицы говно начинают клювать.
На старом заборе ворона насрала
Ну и погода, итить твою мать.

Одним словом, говно погода. Карантин ещё этот. И как любимка пришла не заметил, растестостеронился тут.

А почему нет? Что я, не Степан, не Разин? Эх, казачки - размахнись рука, раззудись плечо - а не гульнуть ли нам, не поразбойничать ли; сыто поесть, сладко поспать,

пока головушка бедовая, шальная,
матерясь, не скатится в кусты?

Не понял я. Репит, плиз. Какая княжна? А, персидская. Да легко! Где она? Слышь,

Не смотри, что рассеян в россыпь,
Что ломаю и мну себя.
Я раздел эту девку — Осень,
И забылся, ее ebя.
Ах ты сука! Такое тело
Между bлядями мне не сыскать!
Сладкой влагой плодов вспотела,
Кольца ягод в твоих сосках.
Распахнула! О алый бархат
Губ и губ! сумасшедший визг!
Не могу!!! позовите Баха!
Он напишет “сонату пиzд”.
Ах, пора ты, моя живая!
Голова — голова — минет.
Разрывает меня, сжигает,
Я кончаю… простите мне

Всё.
20:44
10.06.2020