Саянская ведьма

Смерть во сне - самая легкая. А каково умирать в осознанном сне, когда задыхаешься, пытаясь выбраться из тягучего, липкого киселя, и… не можешь? А мозг живет после смерти тела еще некоторое время, запирая беспомощное сознание, не оставляя ни малейшего шанса на освобождение, растягивая время по законам сна...минута за час. Час удушья...

Велим сражался каждую ночь много лет. Когда это началось, уже не помнил. Сначала решил, что сошел сума. В каждом сне к нему приходила она - черноволосая девушка без лица. Девушка являлась пленницей каменного монолита, вмурованная в него настолько давно, что каждой клеточкой своего тела слилась с холодной вечностью. Только голова дергалась из стороны в сторону, разметав по камню спутанные черные волосы, и глаза - колючие бездонные провалы, не отрываясь смотрели на Велима, заглядывая в самую душу. И хотя ничего, кроме глаз не было на лице пленницы, Велим слышал ее голос - шипящий, поскрипывающий на холодном горном ветру, зовущий из каменных недр. Во сне он не мог отвернуться, не мог сбежать. Голос звал его словно наговор, заставляя подходить ближе и ближе. И с каждым шагом становилось труднее дышать, словно он входил к ней в каменные объятья. Потом Велим чувствовал, как холодные призрачные руки сжимают запястья, как дыхание обрывается, перекрытое каменной тяжестью. И сердце бахало в груди, пульсировало в висках, нарочито медленно отсчитывая последние секунды. С третьим ударом он просыпался.

Над головой медленно покачивался старый ловец снов - подарок Ленки из поездки на Алтай. Но, по-видимому, то ли сплетён ловец был не по правилам, то ли истратил силу за годы, а злые сны отогнать не мог. И гнетущая предрассветная тишина охотничьей сторожки только усугубляла состояние.

Велим приехал в таежную глушь пару недель назад, уверенный, что здесь то его оставят странные ночные кошмары. Бросил все и сбежал, после того как однажды чуть не убил собственную подружку. Ленка была не виновата. Это все он. Девица из сна начала являться все чаще, и Велим стал видеть напоминания о ней и в реальной жизни. То черная прядь мелькнет за поворотом, то нечто холодное коснется плеча.... И как-то раз, в момент их с Ленкой близости, вместо пышной подружки на нем оказалась она - субтильная брюнетка, лицо которой ниже глаз затянул камень. Велим скинул девицу с кровати, и прижав чертовку к полу, сдавил тонкое горло. Девица трепыхалась, хрипела, царапала ему руки. И все бы закончилось трагично, если бы в последнюю минуту видение не исчезло, и под Велимом вновь не оказалась перепуганная Лена. Тогда он и сам перепугался не на шутку, отскочил в сторону и в этот же вечер уехал к знакомому охотнику в тайгу. Навсегда.

Сны не прекратились, стали еще реальнее, темнее. Велим сел на кровати, провел

мозолистой ладонью по лицу. Кляксы теней скользили по стенам - ветер трепал тяжелые лапы елей за окном. В углу у двери завозилась и слабо пискнула мышь. Ощущение чьего-то незримого присутствия липкими лапками бродило вдоль позвоночника. Как назло, дед Славий, ушедший на охоту, не возвращался. Предупредил, что надолго, но ведь третьи сутки пошли.

Велим плеснул на лицо холодной воды из кадки, вышел на крыльцо. По тайге не погуляешь, по крайней мере без ружья. Тут свои законы. Да и обилие звуков, делающих ночную мглу живой, не привлекало. Внезапно кусты у сторожки зашумели, и до Велима донесся хриплый стон. Он хотел было броситься в дом, там хоть есть оружие, но что-то остановило. Из кустов вывалилась тень и, постанывая, поползла к крыльцу.

- Велим.

- Дед Славий?

Мужчина подбежал к охотнику, подставил плечо, помогая подняться. Правая сторона тела того оказалась липкой от крови, рука болталась в бессилии, нога вывернута под неестественным углом. Велим с трудом втащил крепкую фигуру деда Славия в дом и, запалив свечу, оцепенел. Половина лица охотника была порвала на лоскуты, глаз к счастью остался цел, но затек кровью. Одежда до пояса изодрана в клочья, штаны пропитались грязью и кровью. Дед Славий тяжело опустился на подушку, окрашивая белье багряными пятнами.

- Дед Славий, это медведь? - Велим спешно шарил на полках в поисках аптечки.

- Это не ты сюда приехал. Она привела, - хрипло произнес Славий.

Велим застыл. Повернулся к раненному, ощущая, как сердце начало отбивать чечетку. Должно быть, бредит старик? Здоровый глаз Славия смотрел на Велима серьезно. Уцелевшая рука опустилась на край кровати, приглашая сесть.

- Я знаю этот лес как никто, но те же тропы вывели меня вчера на болота, - начал старик, когда Велим опустился рядом. - Там, среди топей, она нашла меня. Сказала привести тебя, но я отказался. И она разозлилась.

- Кто «она»? - Велиму стало холодно, словно на улице осень.

- Саянская ведьма, - Славий говорил все тише. - Если она выбрала, ты не сможешь сбежать. Только победить ее, или отдать свою душу. Она отдаст твою жизнь камню, который держит ее могилу, в обмен на свою.

Велим замотал головой. Бред какой-то. Только вертлявая мысль твердила обратное.

- Когда ты рассказал о своих снах, уже тогда я понял, почему ты приехал сюда. Но поверил, только когда встретил ее.

Липкие от крови пальцы охотника сжали ладонь Велима.

- Где амулет, что я дал тебе в день приезда?

Велим вытащил из-за пазухи беличью лапку на шнурке.

- Не снимай, - велел старик. - Она не боится его, но не сможет подчинить тебя, пока ты его носишь, - взгляд раненного устремился Велиму за плечо. - Оружие бесполезно. Только воля.

Велим оглянулся, осознавая, что не хочет знать кого увидит.

Черный сгусток рваного тумана колыхался на потолке - размытый женский силуэт с разметавшимися длинными волосами. Она крутила головой словно филин, разглядывая Велима в мерцании свечного пламени. Потом довольно заурчала, отползла в сторону и мешком слетела на пол, приняв совершенно четкие очертания девушки из сна. Дед Славий слабо застонал, пытаясь отползти в угол кровати. Но девушке до него не было дела. Она не спеша подходила к замершему Велиму, грациозно покачивая бедрами, давая себя рассмотреть. Без каменной маски на лице, обыкновенная женщина, если бы не тьма, плескавшаяся в глазах. Велим схватил со стола подсвечник и словно защищаясь выставил его перед собой. Монгольские скулы чертовки напряглись. Не сводя глаз с Велима, она нагнулась к свече и резко дунув, затушила пламя. Прежде, чем тьма заполнила сторожку, Велим почувствовал как опалил его ее смеющийся взгляд и как опустел дом с ее уходом.

Он просидел у остывающего тела Славия до рассвета, борясь сначала со страхом, потом с отчаянием, а потом со злобой. Однако, когда злоба переросла в ярость, Велим обрел решимость действовать. Он не был своим для Тайги, но подчиняясь обстоятельствам, должен был бороться. Он приехал сюда за спасением, и пусть попал в ловушку, еще есть шанс выбраться.

Велим похоронил друга по законам Тайги - закопал завернутое в простыни тело и обложил могилу камнями. Постоял, в молчании прощаясь, и прихватив ружье и охотничий нож, побрел в лес. Оружие пригодится, если на пути встретится зверье, не медведь конечно, а кто поменьше. А тропы сами выведут его к нужному месту, в этом Велим не сомневался. И стоило сторожке остаться за деревьями, гнетущее напряжение охватило мужчину. Он шел не оглядываясь, почти физически ощущая присутствие твари за спиной. Она шептала ему, обдавая холодным дыханием у самого уха, касалась шеи, рук. Несколько раз боковым зрением Велим ловил черную прядь у своего плеча. Но не оборачивался. Сердце бухало в груди, вдоль позвоночника скатывались струйки пота. Безумный, почти животный страх убеждал бежать назад.

Велим пробродил по тайге до самого заката, не замечая, как попросту ходит кругами по чьей-то прихоти. В усталости он опустился у какого-то дерева и, прижав к груди ружье, закрыл глаза. В вышине трижды проухал филин, камышовка закричала совсем близко, мшистая влага окутала путника тяжелым покрывалом...

Он оказался стоящим вначале каменного коридора. В темноте сделал шаг в

пустоту, наперед зная, что увидит в конце пути. Чернильная тьма вокруг была почти живой - чужой сутью, оставшейся бестелесной. Она магнитом тянула его в конец коридора и одновременно подталкивала сзади, словно барашка на закланье. Беличья лапка на шее жгла грудь. Свистящий шепот наговором заполнил коридор, стало тяжело дышать, и Велим вытянул вперед руку, ожидая наткнуться на какую то дверь или стену. Но пальцы легли на каменные очертания, которые едва ли можно было назвать стеной. Камень шевелился под его пальцами, пульсировал и... дышал. Велим отпрянул, но холодные руки схватили, притянули к себе, сжимая в объятьях как любимого после долгой разлуки. Он напрягся, закричал, ощущая, как пульсируют виски, рвется сердце. Удар, второй, третий...

Сон выплюнул его на то же место, где и забрал. Велим упал на четвереньки, пытаясь откашляться после реальнейшего из всех своих кошмаров. Кусты зашуршали. Мгновенно подобравшись, Велим вскинул ружье, включил подствольный фонарь и замер в ожидании. Медленно щелкнул предохранитель. Лес оставался спокоен. Вокруг раскинулось болото.

Велим огляделся и едва не выронил ружье. Дерево, на которое он облокотился засыпая, оказалось огромным валуном, неведомой силой установленным над углублением, похожим на просевшую могилу. На ней-то он и вздремнул.

- Вот и пришли, - самому себе прошептал Велим. - Я пришел тварь, выходи! - закричал он.

Болото молчало.

- Где ты, гадина? - не унимался Велим. -Ты убила моего друга. Иди сюда!

Совсем рядом хрустнула ветка, заставив подскочить на месте. Велим перехватил ствол, поочередно вытерев о штаны вспотевшие ладони. Пальцы тряслись, пот щипал глаза. Внезапно холодные руки обняли его торс, и, стиснув, утянули прямо в каменный валун за спиной. Ружье вылетело из онемевших пальцев, плюхнувшись в болотную жижу.

Он оказался в тесном земляном коробе, уходящим под землю на многие метры. Давила темнота, теснота и необъяснимая, но ощутимая тяжесть сверху - каменный валун словно лежал не на земле, а на груди Велима и не позволял вдохнуть как следует. Сам мужчина лежал на чем-то жестком и холодном. Стараясь унять дрожь, Велим ощупал то, что было под ним. Сглотнул, отказываясь принимать правду, исхитрился развернуться в тесном гробу, и лицом к лицу оказался с телом ведьмы. Он видел ее ясно, не смотря на могильную тьму короба, словно тело освещал лунный свет. Погребенная под камнем, совсем не истлевшая за долгие годы, девушка спала мертвым сном, в ожидании подходящей души в обмен на свою. Велим захватал ртом воздух что рыба на безводье, не в силах произнести ни звука. Происходящее казалось нереальным, случившимся ни с ним. Это сон, и, он скоро закончится. Сон. Но в этом сне ведьма не нападала, не старалась удержать его. Она лежала недвижимо. Однако Велим не мог выбраться из могилы как не царапал ногтями спрессованную временем землю.

Он сопротивлялся страху и безысходности долгие часы, пока не содрал пальцы в кровь и не упал в бессилии. Темноту могилы смешал смех - его, отчаянный, не здоровый, смех человека, медленно теряющего рассудок. Размазывая по лицу пот и грязь, рука Велима опустилась на беличью лапку на груди.

- Глупый старик, - с ненавистью прорычал он, срывая с шеи амулет.

Стало вдруг необъяснимо легко. Отчаяние отступило, оставив на месте себя понимание, как просто и быстро найти выход из сложившейся ситуации. Велим дотянулся до охотничьего ножа, спрятанного в голенище сапога и нервно посмеиваясь, провел наточенным лезвием по своему горлу. Боли не было.