Переезды, процессы, разговоры

Когда стрелка дурацких настенных часов, ядерно-жёлтых с мультяшным колобком (честное слово, завтра же выкину их к чертям..), перевалила за полночь, я только худо-бедно закончил разбирать вещи. Весёлый парнишка, после обеда с трудом выгрузивший по накладной стокилограммовый ящик с моим хламом, заботливо предложил оставить нам деревяшки в том числе. Частный сектор, мол, пригодится… Поработал немного ломом для приличия, сняв пару верхних досок, да и отъехал с миром. От греха, надо думать, подальше: улыбочки у всех, конечно, милые, но за транспортировку груза в дом ему явно не заплатят. А может просто его спугнули коты: в наше время нечисть кем угодно прикидывается, поди разбери. Спасибо, что хоть довёз всё, что надо.

Секунд тридцать я с немым ужасом рассматривал нагромождение пакетов и коробок, аккуратно стиснутых деревянными объятиями, мысленно прикидывая, сколько хлама можно было бы ещё выкинуть там, в Сибири, прежде чем отправлять всё это дело на Юг. Мысленный калькулятор отчаянно сопротивлялся.

– Ну и? Долго любоваться будешь? – голос отчима вывел из ступора. Повернув голову, замечаю, что он стоит у калитки с матерью и старается не слишком откровенно ржать с ней на пару. Фигово, если честно, старается. Иногда мне кажется, что всякий человек, имевший неосторожность связаться с нашей семейкой, если не слетает с катушек сразу, то рано или поздно тоже обзаводится какими-нибудь «полезными навыками»… Например, чтением мыслей и улавливанием чужого настроения.

«Ладно, – думаю, – чёрт с вами». Вещи и правда сами себя не разберут. Примерно полчаса потребовалось, чтобы разобрать на досточки сам ящик, ибо транспортная компания, как оказалось, не пожалела гвоздей (от оборотней они моё добро что ли защищали?), ещё около часа, чтобы худо-бедно разобрать, какие пакеты относятся к кухне, где лежат книги, а где, собственно, содержимое моей комнаты с последней съёмной квартиры, которое я раскладывал весь оставшийся вечер.

Мне, конечно, помогали: отчим возился с ящиком, матушка разбиралась с кухонной утварью – но порог моей комнаты в родительском доме оказался неприкосновенен. Собственно, я же так и решил. Когда-то давно и на будущее. Не то чтобы жалел, но в какой-то момент поразился своей склонности к барахольству. Ладно, книги. Книги – это святое, неприкосновенное. За них я готов биться до первой крови, их готов выискивать, скупать и собирать в любом масштабе, даже если складировать особо некуда. Интеллигентная слабость, явно вырванная из контекста какой-нибудь давно минувшей эпохи; вполне возможно, в прошлой жизни я ошивался по библиотекам, а не по книжным магазинам, но такова уж поправка на время. Слабость, в целом, весьма затратная и непрактичная, зато жуть какая задушевная. Равно как и блокноты, и канцелярия, и… Дальше, думаю, понятно. Быть суровым реалистом – явно не мой профиль.

В конечном итоге, упасть мордой в подушку удалось только часам к двум, после рассеянной уборки мусора и пыли и короткого марш-броска в душ. Но на автомате успел кинуть на гвоздь над кроватью самодельный ловец снов, о чём узнал лишь под утро. Какой я у нас всё-таки молодец…

Чтобы из «молодца» стать человеком_разумным, как минимум, нужна чашка кофе. Совсем хорошо, если с чем-нибудь умеренно-сладким. Тогда можно даже вполне успешно побороться с желанием кого-нибудь проклясть, кто под руку неосторожно попадётся. Колдуя над туркой и выискивая потенциальный завтрак, не сразу замечаю на себе внимательный взгляд. Внимательный, задумчивый и немножко ехидный.

– Что? – не выдержав, оборачиваюсь.

Мне самому всегда совершенно искренне казалось, что ничего внешне общего между мной и матушкой, в общем-то, нет, но многие считают иначе. Как по мне, единственная реальная наша схожесть в том, что после нас жизнь окружающих почему-то переворачивается с ног на голову на свой лад, но людям, наверное, видней, что и почему важнее.

Мама слегка прищуривается, садится за стол и складывает на столешницу руки.

– А ты не хочешь переехать в Темрюк? Говорят, большой город, хороший!

Ловлю кофе на правильной ноте и снимаю турку с плиты, немного нервно щёлкнув рычажком конфорки.

– Я приехал только неделю назад. И только вчера разобрал вещи.

Она отмахивается от моих слов, как от комариного писка, и опускает голову на открытые ладони, как-то мечтательно улыбаясь.

– Тут всё продадим, там домик себе купим, тебе отдельную студию в городе замутим. До моря полчаса, всё нужное рядом, грязь лечебная даже есть – красота! Я тут с таксистом ехала, разговорились, и вдруг мне подумалось вот…

– Ты сама сюда только четыре года назад перебралась. А завтра собиралась добавить к своему зверинцу поросят, – выискивая глазами кружку, напоминаю вкрадчиво. Так, на всякий случай.

– Ой, проблема что ли? Три дня на то, чтоб всех под нож пустить да забить в морозилку. Дом продать – я риелтор или кто? Пф!.. А ты можешь туристическим гидом работать. На твой голос не то, что туристы, местные сбегутся послушать! Будешь им сказки рассказывать. О том, что было, чего не было, что возможно когда-нибудь будет… Главное – не забывать про сувениры! Это, знаешь ли, для дела такого святое, обязательный пункт программы. И вообще…

Лампочка над головой предательски начинает мигать своим энергосберегающим содержимым. Приоткрываю рот, чтобы воззвать к рациональности и остановить это словесное безобразие, но внезапно очень чётко осознаю, что на деле совершенно не испытываю к нему внутреннего отторжения. Красноярск? Краснодар? Темрюк? Крым? Питер? Калининград? Да хоть на Луну с попутным ветром. Вещи заново упаковать – дело нехитрое, и не составляет особого труда представить себя и гидом, и торговцем сувенирами, и космонавтом… Снова собрать аккуратно расклеенные рисунки, плакаты, фотографии, засунуть сухоцветы обратно под колпак, попрятать по карманам все пузырьки да склянки, книги в коробку побольше сложить, шмоток, как таковых, на одну сумку. И вновь поезда-автобусы-автомобили, леса и степи за границей окна, стук колёс или шум шоссе, перебивающий в наушниках Канцлера Ги или Хелавису. «Может, выпьем чаю?» на долгих остановках, разный воздух разных городов, их говор и запах, надежда на то, что с вагоном снова повезёт; чувство, что где-то ждут и встречают, что провожают и будут скучать, извечное «Хоть бы не опоздать!» или суховатый привкус кофе с автозаправок…

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Мать замолкает, глядит почти ехидно. Словно знает, о чём я думаю. Не то чтобы одобряет, но понимает и чувствует родство на подкорке.

– А я-то удивлялся, откуда, простите, у меня шило в заднице. А оно, оказывается, семейное. Очень хорошо.

– А что нас держит?

– В общем-то, ничего, – пожимаю плечами и понимаю: и правда – ничего. Она смеётся.

– Мне подружки бывшие, одноклассницы пишут, завидуют – страх! Я им в «Одноклассниках» фотки выкладываю: где мы на диком пляже отдыхаем, твой диплом или с участка чего симпатичное… Говорят: тоже хотим. А я им: так вперёд!

– Они так не могут.

– Это да. У одной друг-брат-сват под боком или прочие какие родственники, у другой ребёнок в школе, у третьей ещё что… А я сижу и думаю: красотки. Привязанные. Так и останутся на своём месте.

– Они так не могут, – повторяю настойчивее, смотря глаза в глаза, успев позабыть о кофе, зато обнаружив слишком колючую для раннего утра ясность ума, – не могут за пару-тройку месяцев продать всё, что имеют, сорваться с привычных своих работ, забрать документы ребёнка со школы или универа и уехать к чёрту на рога, в голимую неизвестность, «ориентируясь по ситуации». Не могут отказаться от своих привязанностей – наигранных и настоящих, бросить всё, что нажили и получили. Не могут четыре дня кряду наслаждаться поездкой в поезде, не хотят разбираться с транспортными компаниями, переживать за вещи и ценности, тратить на всё это деньги, ресурсы, время, что-то искать, о чём-то тревожиться лишний раз… Они другие. Поэтому на своём месте. У них нет по-настоящему зудящей в причинном месте причины всё бросить и уехать.

– Но мы можем. Ведь так?

Неопределённо пожимаю плечами, разворачиваясь, и опустошаю джезву, аккуратно мешая в своей кружке кофейный аромат, немного сливок и мёд. За окном угукают птицы, с улицы в стекло стучит оса, а я в глубине души уже знаю точный ответ на повисший в воздухе вопрос.

– Метлу из шкафа вытащить не забудь, как начнёшь собираться, – роняю невинно и почти сразу уворачиваюсь от метко брошенной кошачьей игрушки, старательно заслоняя собой кофе.

– Ты поостри мне ещё тут…

Всем нормальным людям нужен дом, чтобы в него возвращаться. А нам, похоже, чтобы либо из него уходить, либо вообще таскать его на своих плечах… Цыганская кровь? Забавно.

Так и живём.