Ливерпульские яблоки

- Джонни! Джонни!

   Тонкий тихий голосок Пола тревожно залетел в темноту сада и запутался в ветвях яблонь.

   Вверху послышался осторожный шорох листьев и ломающийся голос Джона шёпотом ответил:

- Не дрейфь, малыш! Всё нормально! Я уже наверху.

- Джонни! – настойчиво звал Пол, - Слезай! Хозяин проснулся! Топает по дому.

- Я высоко!  Щас слезу!

   Яблоня торопливо заскрипела ветвями.

   В доме вспыхнуло предательским светом окно и осветило сад.

- Джонни! – взмолился Пол, - Сейчас же слезай!

- Да слезаю я. Слезаю!

   С яблони посыпались на голову Пола твёрдые тяжёлые яблоки.

- Ай! Ой!

   Пол закрыл голову руками и отскочил в сторону.

   На крыльцо выскочил хозяин с ружьём в руках.

- Ворюги! Всех перестреляю!

- Джон! – заклинал Пол, - Прыгай! У него ружьё!

   И спрятался за ствол яблони.

- Не трусь, Пол!  У него патроны холостые!

   Послышался стремительный треск сучьев. С яблони дождём осыпались листья, ветки и яблоки.

   И тут же страшно и оглушительно прогремел выстрел. В ответ бешено залаяли собаки по всему Ливерпулю.

- Ааааааа! – отчаянно закричал Джон и рухнул с яблони.

- Джонни! – встревожился Пол, - Ты ранен?

- Да! – стиснув зубы, простонал Джон, - Не раскисай, малыш! Прорвёмся.

- Вставай, Джонни!

   Пол помог другу подняться, подставил плечо и поволок к дыре в заборе.

   Напоследок он поднял пару яблок и со всей силы запустил в ярко освещённое окно. Стёкла зазвенели и рассыпались на осколки.

- Хулиганьё! – заорал хозяин, - Полицию вызову!

   И для острастки выстрелил ещё раз в воздух, распугав летучих мышей и сов.

   Ребята рванули с места и помчались прочь во всю прыть.

   Вслед им неслись проклятия и грязные ругательства хозяина.

   Отодвинув доску, они протиснулись боком в щель в заборе и выбежали на улицу.

   Улица была пустынна и темна. Тусклый свет фонарей тонул и терялся в густом ночном тумане, освещая лишь маленький кружок вокруг.

   Спотыкаясь и падая, подростки неслись по тёмным улицам, как две чёрные тени, зигзагами, опасаясь погони и стрельбы за спиной.

   Этим летом град побил все яблони в Ливерпуле. И погубил весь урожай яблок. И только у соседа яблоки были целы – тучи таинственным образом обошли его сад стороной.

   Они остановили свой бег, запыхавшись, и прислонились к забору.

- Как ты, Джонни? – беспокоился Пол, размазывая пот кулаком по своему грязному лицу.

- Нормально! – через силу улыбнулся Джон, морщась и кусая губы, - Не плачь, девчонка!

   И ласково обнял его покрепче, ободряюще похлопав по плечу.

   Они чутко прислушались.

   Погони не было. Стрельбы тоже. Сосед давно уже ушёл домой. Спугнул воров, и ладно.

- Зря мы туда полезли! – досадовал Джон, - Яблоки ещё зелёные! Не созрели.

- Куда тебя ранили, Джонни? – взволновался Пол, - В ногу? Ты хромаешь!

- Нет! – выдохнул сквозь зубы Джон, - Немного повыше! Сидеть теперь неделю не смогу. А ногу я подвернул, когда с яблони падал.

   Глаза Пола округлились и снова наполнились тревогой. Оттопыренные уши его розово светились в призрачном свете фонарей. Брови взлетели вверх и полезли на лоб.

- А чем он стрелял? Дробью? – ужаснулся он.

- Солью. Крупной. Как дробь. Ну-ну! Полли, девочка моя, не переживай ты так! Пошли домой! Я ему потом отомщу. Все окна разобью. Остальные.

   Джон шмыгнул носом и утёр вспотевший лоб рукавом.

- Я ему дом подожгу! – угрюмо поклялся Пол.

- Не надо! – похлопал его по спине Джон, - Тебя из школы выгонят! Я сам подожгу. Мне всё равно. Меня уже выгнали. На две недели.

   Дома Пола встретили сурово и задали ему трёпку.

   Джона встретили не менее сурово и также собирались устроить ему встряску. Но передумали. Когда узнали о боевом ранении.

- Вот пусть это и будет твоим наказанием! – строго заметила тётя Мими.

   И заключила Джона под домашний арест. На неделю.

   Остаток ночи он провёл в тазу с тёплой водой – отмачивал соль. И чуть не уснул в нём. Уснуть мешала только противная саднящая боль.

- Хорошо, что меня из школы выгнали! – радовался Джон, - На целых две недели. Всё равно я сидеть бы не смог на уроках. Неделю точно!

   И расхохотался. Но тут же застонал и весь перекосился от боли.

   Дом соседу они так и не подожгли. Пожалели. Дом. Не соседа. Но забор подпалили. А пусть не выгружает уголь рядом с забором!

   Самовозгорание! Такое бывает в жаркое сухое лето.

   Пожар еле потушили. Уголь потом ещё долго тлел, пока не сгорел дотла. Весь. Вся куча. Хорошо, на дом огонь не перекинулся.

   Но к соседу в сад за яблоками больше не лазили.

- Яблоки у него кислые! – сплюнул презрительно Джон на горящие головёшки.

- Зелёные! – брезгливо сморщился Пол и злорадно подбросил угля в огонь.

   И таскали вместо яблок сливы. Сливы были сладкие. Спелые. У другого соседа. Без ружья.