Ты - не Ева 8

Глава 8
Тома терпеливо выслушала упреки сестры, стараясь не ввязываться в перепалку, не оправдываться – в общем, отмолчалась. Благо, Ирина уже очень спешила - засидевшийся в статусе отца-одиночки Валера обрывал телефон.
Времени сестрица даром не теряла, успев приготовить обед на два дня. Поэтому Тамаре осталось только измельчить блендером суп и покормить мать.
- Васильна заходила, - заговорила мама, покончив с обедом. В первые дни было сложно – Тома практически не понимала разбитую инсультом женщину. Но теперь – то ли мама быстро восстанавливалась, то ли Тамара привыкла к невнятной ее речи, но диалог между ними шел без особого напряжения. Разве что Евгения Викторовна, некогда любившая выражаться витиевато, теперь строила фразы проще.
 – Валька ее вернулся наконец.
- Да? Нормально с ним все? – рассеянно спросила Тома, с облегчением понимая, что Ира маме про Адама не рассказала. Сейчас вопросов о нем не хотелось. Пусть говорит о соседском пареньке.
- Кто ж пока разберет. Пришел… бедолага.
Мать и дочь замолчали. Валентин был на пару лет старше Томы и чуть младше Ирины, в общем, в их детскую компанию вписывался вполне гармонично. Симпатичный паренек, неожиданно скромный, подчеркнуто вежливый, что было тем более удивительно, что родители его были запойными алкоголиками и за мальчиком следила, в основном, бабушка,  та самая Васильна. Но судьба сыграла с соседом злую шутку, не особо счастливое детство сменила еще более неудавшаяся юность. В него влюбилась школьница – двенадцатилетняя Ниночка. Ее чувства ни для кого не были секретом: девчушка теперь ходила только через их двор, подолгу останавливаясь под Валиными окнами, заметив его, растягивала губы в глупой улыбке, махала рукой, пару раз даже оставляла записки с сердечками в почтовом ящике. Валентин к ее «ухаживаниям» относился снисходительно. С детсадовского возраста он был влюблен в Тамару. И она ему, вроде бы, симпатизировала, позволяя таскать портфель из школы и принимая букеты сорванных на дворовых палисадниках цветов. Даже пыталась вразумить его, когда вошедший в возраст Валя, нет-нет, да стал прикладываться к бутылке вслед за родителями. Но потом появился Адам, и Тамара забыла обо всех.
А пока их сумасшедший роман раскручивался, набирая обороты, в судьбе соседа происходили нерадостные события. Отчаявшись обратить на себя внимание Валентина, Ниночка решила идти напролом. Однажды она, возвращаясь из магазина и не заметив в заветном окне предмет своего обожания, осмелилась подняться на его этаж и даже постучаться в хлипкую дверь его квартиры. Что было у девчонки на уме тогда? Кто его знает... Никто ей не ответил, Нина толкнула дверь и, найдя ее незапертой, вошла. Валю она обнаружила, распивающим «беленькую» с родителем. Ниночка, дурея от собственной храбрости, решила с ним, наконец, объясниться. Попросила выйти с в коридор и там, заикаясь и краснея, призналась в своих чувствах. Разговор этот затянулся, так как она робела, долго подбирала слова, вздыхала, да еще отец несколько раз звал Валю, соскучившись по собутыльнику. В конце концов, сообразив, о чем ему вещает этот ребенок, Валя попытался объяснить Ниночке всю бесперспективность ее преждевременной влюбленности и предложил ей отправиться домой делать уроки. Нина опешила и расплакалась – заряд решительности, который позволил ей, в общем-то не слишком бойкой девчушке, попасть без приглашения в чужую квартиру и заговорить о своих чувствах, уже улетучился. Она только и смогла пролепетать в ответ, что теперь лето и уроков не задают.  Пьяный Валентин, растерявшись, попытался уговорить ее «не ныть». И все бы, наверное, закончилось относительно мирно, если бы не вмешалась Ниночкина мама – Вера Георгиевна. Эта женщина была непоколебимо уверена, что любит дочь так, как не любила ни одна мать на свете. Она жестко контролировала Ниночку, выбирала ей друзей и круг общения, чтобы ребенка ненароком никто не обидел. Конечно же, она уже была наслышана, что дочь шастает через соседний двор, потому что ей «запудрил мозги» взрослый парень. С Ниночкой несколько раз был проведен серьезный разговор, и гулянья даже прекратились на время, но нет-нет, да тянуло девочку к месту жительства предмета ее обожания.
Не дождавшись дочери, побежавшей в магазин, Вера Георгиевна отправилась на поиски. Надо сказать, что она вообще была очень мнительной особой и постоянно переживала, что с ее девочкой случится что-то нехорошее: беззащитная и доверчивая Ниночка станет жертвой пьяного водителя или, того хуже, маньяка. Кто-то сказал ей, что дочка зашла в подъезд, где проживал Валентин, и, получив ориентировку, исполненная плохих предчувствий, Вера Георгиевна заспешила на четвертый этаж, правда, быстро сделать это не могла, так как была женщиной очень дородной. За пролет или два, сквозь не прикрытую до конца тощую дверь валентиновской квартиры  она услышала дочкин плач и закричала что есть сил «На помощь!». Ниночка, сообразив, что мать рядом, и сейчас она, скорей всего, получит нагоняй по первое число, стала умолять Валю не выдавать ее. Тот, спьяну, не нашел ничего лучше, чем запереть дверь буквально перед носом у женщины. На ее истошные крики вышел кто-то из соседей, стали стучать.
Валентин и его родитель долго спорили, нужно открывать или нет, пока дверь не распахнулась сама, выбитая участковым.  Вера Георгиевна залетела внутрь первая, пронеслась ураганом по квартире и обнаружила сжавшуюся в комок в углу спальни Ниночку. Для нее все было ясно – заманив коварными посулами наивную девчушку к себе, эти алкаши пытались над ней надругаться – вон она какая вся взъерошенная да перепуганная - и если б не ее материнское чутье, все закончилось бы очень плохо.
Напрасно Ниночка и Валентин пытались неуклюже объяснить, что произошло. Они путались в показаниях, Валя никак не мог вспомнить, как она вообще у него оказалась, а Нина – внятно рассказать, зачем туда пошла. Вызвали милицию, делу дали ход. Валентин был растерян, родитель его мрачен, Ниночка страдала, умоляла мать забрать заявление, о чем та, конечно, и слышать не хотела.
Узнав, что ее любимого задержали, то есть, по ее разумению – уже посадили, Ниночка попыталась прибегнуть к шантажу - напилась таблеток, рассчитывая, что когда ее откачают, Вера Георгиевна станет более сговорчивой.  Приняла лошадиную дозу прямо перед предполагаемым приходом матери, но та - вот уж роковая случайность - в очередной раз зашла по дороге с работы к следователю - попенять, что дело движется слишком медленно. И когда женщина добралась до дома, Ниночка уже не дышала. Обезумевшая от горя мать сделала все, чтобы Валентин, которого считала главным виновником трагедии, ответил «по полной»: писала во все вышестоящие инстанции, общалась с журналистами, даже небольшой митинг у отделения милиции собрала, в общем, обеспечила делу резонанс.
Напрасно и свидетели, и обвиняемые рассказывали, что Валентин к Ниночке интереса никогда не проявлял и всегда себя вел корректно. Ну не проявлял, а тут – переклинило, много ли надо пьянице. Отмазывать и защищать его было некому, государственный адвокат воспринял дело с полным равнодушием, а суд получил возможность продемонстрировать, что он отнюдь не гуманен по отношению к злодеям, растлевающим и доводящим до самоубийства маленьких девочек.

Именно об этом случае вскользь упомянул Адам в разговоре с Ингой. Сам он Валю не знал – не успел познакомиться, но Тамара, возмущенная абсурдностью ситуации, рассказывала много и горячо о ходе наскоро состряпанного дела и даже рвалась выступить в суде, в чем ей, естественно, отказали…