Доставка

Вечер… Начало сентября в Москве… Пока еще теплый ветерок задувал в открытую форточку моего кабинета… Я стоял у окна и смотрел на окрашенный закатным солнцем сад в усадьбе Трубецких. Вдалеке виднелось здание МГУ… В свете уходящего солнца оно выглядела как древний зловещий замок… Логово призраков или вампиров…
Я покачал головой… Что только не придет в голову от тех рассказов, которые довелось слушать мне последние несколько дней. Вдохнув горький дым от очередной сигареты, я покосился на сидящего на стуле моего кабинета молодого человека… Сержант караульной службы Сорокин А. В. сидел, вжавшись в стул, и трясся как осиновый лист. Причем, трясло его не от того, что он сидел в кабинете майора военной прокуратуры, младшего советника юстиции, если по гражданскому, а от того, что, по его словам, ему довелось пережить.
Затушив окурок в пепельнице, я сел в кресло напротив. На столе передо мной лежало дело Сорокина, рядом лежала стопка из еще четырех дел подследственных по этому же случаю… Я вновь пролистал находящиеся внутри дела Сорокина бумаги и посмотрел на бедолагу… Небольшой, но почти идеальный послужной список… Отучился в военном училище, поступил на службу по контракту в караульную службу министерства обороны, участвовал в сопровождении нескольких спец грузов, как железнодорожным, так и автомобильным транспортом, был представлен к нескольким наградам за службу и вот-вот должен был получить очередное звание… И, тут такое…
Я достал из пачки очередную сигарету и предложил закурить Сорокину. Тот дрожащими руками взял сигарету из пачки. Мы закурили, и бедолага слегка успокоился. Я вновь начал допрос:
- Итак… Илья Алексеевич, давайте повторим все с самого начала… С того момента, как вы ознакомились с приказом о назначении в караул. Сидоренко, записывай все.
Сержант Сорокин начал рассказ, слегка дрожащим голосом:
-  Так точно! После ознакомления с приказом о назначении караула и его формирования, мы в течении суток, согласно уставу, получали оружие, боеприпасы и необходимое довольствие. В состав караула входили начальник караула лейтенант Петров, заместитель начальника младший лейтенант Александров, а также сержант Сорокин, сержант Сергиенко, рядовой Черемшов и рядовой Щербаков. Нам предстояло сопровождать контейнер унифицированного командного пункта с завода изготовителя в эксплуатирующую войсковую часть железнодорожным транспортом. Перед убытием на завод, нас проверил начальник караула лейтенант Петров. О результатах проверки было доложено командиру части. На завод прибыли без происшествий…
- Так… Хорошо. Вы прибыли на завод. Что было дальше?
- Мы осмотрели состав, на котором нам предстояло добираться до эксплуатирующей части. Ничего необычного, тепловоз, к которому прицеплена платформа для контейнера, а также вагон для проживания караула и машинистов состава. На подготовленную платформу, в нашем присутствии был установлен контейнер и мы, после завершения оформления документов на отгрузку, убыли с завода.
Сержант ненадолго прервался и попросил воды. Я приказал Сидоренко принести стакан воды. Сорокин взял в руки стакан, сделал большой глоток и поставил стакан на стол перед собой. После этого продолжил:
- Поначалу все шло в штатном порядке. Первые сутки в пути прошли без происшествий, мы сменялись на посту согласно расписанию. Вообще, обычно, подобные поездки проходят нормально. Маршрут составляется таким образом, чтобы не было пересечений с пассажирскими и гражданскими грузовыми перевозками. Как правило, имеются специальные пути, но, иногда, приходится пользоваться участками путей общего назначения. Так вот… шли вторые сутки… За время дневного дежурства ничего примечательного не произошло… А вот ночью…
Сорокин вздрогнул и вновь мелко затрясся. Было видно, что ему тяжело вновь возвращаться в тот момент своих воспоминаний. Он вновь взял со стола стакан воды и, отхлебнув из него, попросил сигарету. Я вновь протянул ему пачку и дал прикурить.
- Так… Что же все-таки произошло той ночью? 
- Товарищ майор, я знаю, что вы нам не верите… Да… Я бы и сам не поверил, расскажи мне кто что-то подобное. Но…это было! Было на самом деле! Мои сослуживцы ведь тоже рассказывали вам…
- Сорокин, меньше лирики… Я сижу тут с вами уже четвертые сутки и пытаюсь разобраться в случившемся… И да… Они рассказывали. Их рассказ схож с твоим, но он не становится от этого более правдоподобным. Пойми… у вас сейчас есть только два выхода из сложившейся ситуации… Причем оба крайне неприятных. Один – под трибунал, второй – в психушку. Объективных подтверждений ваших слов нету. Есть только испорченное в процессе транспортировки изделие и изуродованные до неузнаваемости тела младшего лейтенанта Александрова, рядового Черемшова и машиниста Зуева.
Я действительно уже устал от этих бесконечных допросов. И… да, наверное, этот небольшой срыв эмоций был не очень профессионален с моей стороны.
- Послушайте… Товарищ майор, я расскажу вам в очередной раз все так как было на самом деле, а вы уже сами решайте… В дурку, так в дурку, под трибунал, так под трибунал…
Сорокин дрожащей рукой затушил окурок в пепельнице и продолжил.
- Ночью мы проезжали мимо лесного массива… Там судя по карте, в нескольких километрах пара деревень была, да и все… В общем, обычное дело для выделенного пути. Я находился в вагоне сопровождения и отдыхал после очередной смены. Уже постепенно начал засыпать… Как услышал звуки похожие на детский плач… знаете… так тоскливо… протяжно… Сон как рукой сняло. Я подошел к окну, но ничего кроме темноты ночного леса не увидел. А плач это все не прекращался… Было ощущение, как будто, он отдается эхом отовсюду. Затем состав начал резкое торможение и меня бросило в сторону выходной двери… Я схватился за поручень и смог-таки удержаться на ногах. Что за чертовщина, подумал я. Мы не должны были останавливаться до прибытия в часть. Лейтенант Петров вызвал по рации находящихся на дежурстве, но в ответ послышались только помехи. Чертыхнувшись, он приказал взять оружие и направляться в сторону головы состава. В итоге, я, лейтенант и рядовой Щербаков, находившиеся на тот момент в вагоне, вооружившись и взяв фонари, быстро вышли из вагона. Сняв оружие с предохранителей и освещая себе путь фонарями, мы пошли в сторону головы состава. Вокруг было настолько темно, что мы видели только то, что могли выхватить из тьмы узкие лучи фонарей. Вдруг, впереди, мы услышали крики и увидели вспышки выстрелов… ответных выстрелов не было… был слышен лишь усиливающийся плач, смешанный с каким-то то ли бульканьем, то ли рычанием… Мы побежали вперед. То, что предстало перед нашими глазами в свете прожекторов тепловоза было просто ужасно…
Сержанта передернуло. Он вновь сделал глоток из стакана и уже заметно дрожащим голосом стал рассказывать дальше:
- На освещенном участке путей мы увидели разорванного в клочья машиниста… и тварь… которая пыталась стащить часть его тела с путей. Существо было похоже на человека… Только его конечности были деформированы… Оно имело длинные руки и пальцы на них, заканчивающиеся темными неровными когтями… Ноги существа, напротив были короткими и… как будто загнутыми назад… как задние лапы у животных. Тварь почти не имела волос, или скорее, в данном случае можно сказать шерсти. Лишь отдельные длинные клочья свисали с ее головы, шеи и спины… Ее морда отдаленно напоминала человеческое лицо… только с удлиненными и выдающимися вперед верхней и нижней челюстью, заполненной заостренными зубами. Нос, был задран и скорее был похож на свиное рыло. Тварь нас заметила и издала тот самый рычаще-булькающий звук… Мы взяли тварь в прицел и сделали по несколько выстрелов. Я выстрели короткой очередью в три патрона. Захрипев, существо завалилось на бок и скатилось с путей. А потом, мы увидели, что в темноте по бокам от путей на нас немигающе смотрят несколько пар светящихся зеленым глаз… Мы вновь услышали тот самый плачущий звук… Его издавали эти твари… Они медленно, как стая хищников, окружали нас. Мы стали отступать к тепловозу отстреливаясь короткими очередями по два – три патрона. Несколько тварей упало, но их было слишком много.
Сорокин заметно побледнел, и я уже испугался, что придется его откачивать прямо в кабинете. Через пару мгновений, сделав глубокий вдох он вновь заговорил:
- Внезапно, мы услышали гудок тепловоза. Мы тогда чуть богу душу не отдали… Это был второй машинист… Его фамилии я не запомнил. Он обматерил нас и велел запрыгивать на тепловоз, который уже начинал постепенно набирать ход. Забравшись в тепловоз, мы не увидели внутри Александрова и Черемшова. Мы выглянули в двери по бокам и посветили фонарем в ночную тьму… Слева от состава, уже близко к его голове за нами бежал рядовой Черемшов… За ним гнались эти твари, издавая при этом уже въевшийся в наше сознание тоскливый плач. Они догоняли его… Мы открыли заднюю дверь тепловоза и попытались прикрыть рядового огнем с двух точек по этим тварям. Несколько существ запрыгнули на контейнер, находящийся на грузовой платформе… Петров и Щербаков переключились на них. Рядовой бежал изо всех сил и был уже близко ко мне, я высунулся из двери, протягивая ему руку в надежде схватить и втащить в кабину. Вот только… одна из тварей… я не видел ее… прыгнула сбоку, схватила Черемшова и они вместе с ней повалились на пути… Прямо под колеса состава… Я закричал от ужаса и отчаянья… Минутная слабость чуть не стоила мне жизни… Еще одна тварь прыгнула на меня, но промахнулась и ударившись о борт тепловоза, отлетела от него оглашая окрестности плачем… У всех нас патроны в основном оружии были на исходе… Оставалось где-то по половине рожка… Плюс обойма в пистолете. Состав набрал скорость и мы, подстрелив оставшихся на контейнере тварей, закрыли все двери. Вслед нам летел леденящий кровь тоскливый плач, постепенно заглушаемый гулом дизель-генератора и ровным стуком колес. Собственно, на этом все… Дальше вы и сами все знаете…
Горько усмехнулся сержант.
Я покачал головой… Встал с кресла, достал сигарету, закурил и вновь подошел к окну. Я видел, что Сорокин не врет… Все четверо выживших говорили примерно одно и то же. Но поверить в рассказанное я не мог. Ну нет места такому в нашем мире! Просто нет!
Сумерки сменились ночной темнотой. Вдалеке стояло подсвеченное множеством прожекторов здание МГУ. Оно уже не выглядело так зловеще, как в закатном свете. Теплый вечерний ветер сменился ночной прохладой… «Что же мне все-таки с ними делать?» Я вновь посмотрел на сержанта, смиренно ожидавшего своей участи…