Исповедь палача

Случилось это недавно… И я бы хотел это побыстрее забыть, но вот, увы, никак из головы не выходит. Попробую сейчас выговориться вам… Кто знает, вдруг поможет, потому что держать все это в себе уже сил нет.
Закончив институт и устроившись на работу в небольшую организацию, дабы поднабраться опыта, параллельно сотрудничал с одной волонтерской организацией занимающейся помощью пожилым людям, благо рабочий график позволял, да и, как по мне, дело это хорошее и правильное.
В общем, давали мне простые задания из разряда сходить за продуктами или помочь с другими бытовыми делами людям старшего возраста. Для меня ничего сложного, а для стариков, подчас, задача непосильная.
Так вот, дали мне заявку на покупку продуктов одному дедушке, Михаилу Анатольевичу 47 года рождения, предупредив, что человек он не простой… с особенностями. Сказали, что у него что-то типа паранойи и просто так он никому не доверяет, а потому, дали мне дополнительно справку, что я действительно волонтер и что направлен ему для помощи в бытовых делах.
Я слегка удивился, но затем подумал, что с людьми в возрасте всякое бывает. Да и до этого, мне приходилось уже сталкиваться с разного рода особенностями в поведении моих подопечных.
Где-то минут через 40 я уже стоял перед дверью квартиры Михаила Анатольевича. Несколько раз позвонив в дверной звонок я стал ждать пока ко мне выйдет хозяин квартиры. Через несколько мгновений послышались неспешные шаги. Дверь приоткрылась ровно настолько насколько позволяла это сделать дверная цепочка и из этого проема показалось лицо пожилого, но вполне неплохо сохранившегося для своих лет мужчины.
Он потребовал от меня документы, подтверждающие личность и справку из волонтерской организации. Он, судя по всему, часто запрашивал помощь, но, у меня сложилось впечатление, что ему она не сильно то и нужна. Уж больно крепким мне показался этот старик. А его взгляд… Не был похож на взгляд старика, теряющего связь с реальностью… Как раз наоборот. Он был цепким… пронизывающим… оценивающим…
Забрав документы, он закрыл и запер дверь. Я остался стоять на лестничной клетке в полном недоумении. В тот момент, когда я уже собирался вновь звонить в звонок, вновь послышались шаги и щелкнул замок. Дверь опять приоткрылась, и Михаил Анатольевич передал мне деньги и список продуктов. Документы он оставил себе, сказав, что вернет после моего возвращения. Дверь снова закрылась.
Да… пожалуй я ошибся в оценке его состояния, подумал я тогда и пошел в магазин. Список продуктов был, в принципе, стандартным: хлеб, молоко, крупы, макароны и тому подобное. Обернувшись где-то за час, я вернулся к этому действительно странному человеку.
Без лишних слов, он вернул мне мои документы, а сам взял продукты, сдачу и, проверив чек, закрыл передо мной дверь.
Уж не знаю, чем я ему так приглянулся, но через пару дней от Михаила Анатольевича вновь пришла заявка на покупку продуктов, причем именно на меня.
Процедура повторилась. Он забрал мои документы и выдал деньги. Я передал ему продукты и сдачу и получил назад свои документы.
С тех пор, два раза в неделю в течении месяца я выезжал к нему и покупал продукты по его списку. Человек он был неразговорчивый и за все это время мы обменялись лишь парой фраз.
Но однажды, он открыл дверь и пригласил меня войти. Выглядел в тот день он значительно хуже чем обычно. Было ощущение, что его что-то сильно беспокоит. Этот высокий и, как оказалось, действительно крепко сложенный старик медленно шел в комнату, время от времени, поднося руку к груди. 
Впервые оказавшись в его квартире, я осмотрелся. Было темно. Плотные шторы почти не пропускали дневной свет, а свет от настенных бра и торшеров не мог рассеять притаившиеся в углах комнат тени. Квартира оказалась на удивление чистой и не захламленной, как у многих пожилых людей. Было видно, что ее хозяин любит порядок во всем. Мебель была старая, но добротная, классические советские шкафы и стенки. На полках виднелись фотографии людей в форме и какие-то награды.
Он присел на массивное скрипучее кресло, накапал себе каких-то капель в рюмку и залпом выпил. По комнате разнесся запах лекарств. Михаил Анатольевич предложил мне присесть и впервые заговорил со мной о чем-то кроме покупок. Не знаю уж почему, но он решил рассказать мне о своем прошлом.
Так вот, дальше с его слов:
«Послушай меня… Вполне вероятно, что это наш с тобой первый и последний разговор… Парень ты, вроде бы, неплохой, потому хочу рассказать тебе о том почему я практически перестал выходить из дома… Думаю, что когда я закончу свой рассказ, тебе станет все понятно… Я не хочу, чтобы эта история была забыта, но и широкой огласки тоже не хочу… Тем более, вряд ли кто в нее поверит…
Работал я в 80-х годах в МВД СССР, в одном из Московских СИЗО. Кроме своих основных обязанностей по надзору за заключенными, были у меня и другие… сверх норматива… Назначили меня тогда во вновь формировавшуюся расстрельную команду. Состав ее был известен лишь начальнику СИЗО и районному прокурору, а потому мы, входившие в ее состав, и наши семьи были в относительной безопасности.
О… Это выражение лица мне знакомо… отвращение… Я ожидал такую реакцию, но знаешь, парень… есть на этом свете зло… Не абстрактное, а воплощенное… В человеческом обличье… Много я его за свой век повидал. Убийцы, насильники, воры… Все они, так или иначе, заслужили смерть…
Но есть и иное… То, чего я объяснить не могу… То, от чего я до сих пор просыпаюсь ночами в холодном поту…
В начале 80-х по Москве и области прокатилась волна жестоких убийств… Милиция в то время была не сильна в поимке маньяков, да, впрочем, и сейчас ситуация не сильно лучше. Очень много сил было потрачено на то, чтобы не допустить огласки. Чтобы рядовой советский человек после прихода домой с трудовой смены не расстраивался и не впадал в панику ни телевиденье, ни пресса не давали никаких сведений о случившемся. В СССР все было хорошо и в строгом соответствии с планом.
Так вот, все убийства были крайне жестокими… Жертвами были как мужчины, так и женщины. Возраст жертвы также не имел значения. Единственное, что их объединяло, кроме многочисленных колотых ран – это выжженные, каким-то непонятным, образом глаза. Эти повреждения были настолько аккуратны, что специалисты не могли понять, чем они были сделаны. В итоге пришли к выводу, что раны нанесены неким раскаленным инструментом.
Через некоторое время, в течение которого было обнаружено еще несколько жертв, убийца все же был пойман. Им оказался молодой человек. Худощавый, темноволосый, с довольно бледной кожей и взглядом, от которого даже у бывалых оперативников проходили мурашки. Он был настолько диким, что создавалось впечатление, как будто на тебя смотрит какой-то древний хищник. Что-то похожее, видимо испытывает кролик, встретившись взглядом с удавом…
Мотив и способ нанесения таких специфических ран остались загадкой, убийца просто молчал, пронизывая всех своим ужасающим взглядом.
Он был направлен в наше СИЗО и, по решению верховного суда, был приговорен к расстрелу. За все время пребывания у нас он не проронил ни слова. И… еще было странно, так это то, что в отличии от всех смертников он не стал подавать прошение о помиловании… Все время он просто сидел в камере и смотрел, как бы невидящим взглядом.
С исполнением приговора решили не тянуть. Процедура была уже отработана и проблем быть не должно было… Да и поначалу все шло штатно… Заключенного направили к комиссии из начальника СИЗО, прокурора и представителя оперативно-информационного центра УВД, там в очередной раз уточнялись его данные, после чего, под предлогом подписания документов или необходимостью повторного прошения о помиловании отводили в комнату, где его уже ждал исполнитель, то есть я.
Тогда же… Я услышал, как открывается дверь помещения…, приготовил наган… Да, обычно использовался этот мелкокалиберный пистолет, чтобы смертникам не разносило голову от выстрела. Я ждал… Казалось прошла целая вечность, прежде чем заключенный вошел в комнату… Уже привычным движением я поднес пистолет к его голове и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, и заключенный упал… Но, к моему ужасу, практически сразу он попытался подняться. Я подошел и вновь выстрелил ему, уже в затылок. Он снова упал, но затем опять стал подниматься. Весь пол уже был залит кровью. Его руки скользили, но он не прекращал попытки… Я же стоял в оцепенении… Затем он повернул ко мне свое окровавленное лицо и уставился мне прямо в глаза… Я никогда не забуду этот взгляд… Он был невероятно жутким… И тут заключенный впервые заговорил… Вернее прошептал… «Я тебя найду…».
Мое оцепенение резко спало, и я выпустил в него остаток барабана. Еще две пули попали в голову, две другие в область легких. Его голова теперь представляла собой кровавый ком… Кровь была везде… Казалось бы, ни один человек не сможет пережить это, но он продолжал шевелиться… Зашедший в помещение врач не смог констатировать смерть…
По решению начальника СИЗО, вопреки протоколу, временное захоронение тела было отменено… Обездвиженное, но все еще подающее признаки жизни тело кремировали и прах развеяли за чертой города.
Дело засекретили и, скорее всего, гриф с него никогда и не снимут, просто переправят в центральный архив.
Только проблема вся в том, что дело это не закончено… Через несколько лет после данного случая, были убиты сначала начальник СИЗО, а затем прокурор… Еще через пару лет погибли врач и представитель УВД… И знаешь, что общего было в этих смертях? Это выжженные глаза…
Никто не понял в чем дело, кроме меня… Он действительно нашел их! Остался только я… Я скрываюсь уже несколько лет. Обрек себя на затворническую жизнь… Но, скоро он найдет и меня… Я знаю…»
Старик закончил свой рассказ.
Похоже возраст все-таки взял свое… Такой невозможной истории я еще не слышал… Поблагодарив Михаила Анатольевича за рассказ, я пообещал, что не забуду его слова. Взял, как обычно, деньги и список продуктов и отправился в магазин.
Уже подходя к двери его квартиры я что-то почувствовал… Какую-то неясную тревогу. Я несколько раз звонил в дверной звонок, но уже привычные мне звуки шагов так и не донеслись… Попробовал открыть дверь… Она оказалась не заперта… Это было так непохоже на старика…
В квартире было темно. Были выключены даже те немногие светильники, что освещали ее ранее. Взяв в руки смартфон и включив на нем фонарик, я быстрым шагом вошел в комнату Михаила Анатольевича…
То, что я увидел, снится мне в кошмарах и по сей день…
Темная фигура, как будто состоящая из мелкого черного песка или пепла с сияющими синим мертвенным светом глазами стояла над телом старика. Это нечто посмотрело на меня… это был холодный, пронизывающий взгляд от которого я оцепенел… Через несколько мгновений фигура исчезла, растворившись во тьме квартиры.
Я подошел к лежащему на полу телу и с ужасом уставился на зияющие черным глазницы на лице старика…
После того, как полиция и медики закончили осмотр и вынесли тело, мне пришлось потратить немало времени на то, чтобы дать показания. Хорошо, что у меня с собой были те самые документы, подтверждающие мою принадлежность к волонтерской организации. Естественно, рассказать правду о случившемся я не мог… Я вкратце изложил, что помогал старику с продуктами и когда пришел, то нашел его в таком состоянии.
Продержав некоторое время в отделении меня отпустили. Было уже поздно, на улице стемнело. Уже на подходе к дому, я почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглядевшись, я увидел их… те самые светящиеся холодной синевой глаза в темной подворотне неподалеку. Они смотрели прямо мне в душу. У меня сердце в пятки ушло. Я побежал в сторону своего дома, молясь чтобы в моем подъезде был включен свет.
С тех пор, это зрелище преследует меня по ночам… Я не могу нормально спать. Мне все время кажется, что стоит мне закрыть глаза, я вновь увижу этот взгляд… Я перестал выключать на ночь свет… Я боюсь, что однажды, когда света в доме не будет, оно придет и за мной и меня так же обнаружат лежащим на полу с выжжеными глазами…