1

Отношения наши всегда на какой-нибудь грани: на грани любви, равнодушия, неприязни. Устроиться на работу — ещё не значит продержаться там долго и сделать карьеру, влюбиться — совсем не значит обязательно подойти к венцу и, уж тем более, прожить вместе до гробовой доски. Обстоятельства — вот что играет главную роль, а их так много и часто они такие непредсказуемые, что ручаться ни за что нельзя. Ну, разве только за то, что весна всегда обнадёживает, лето бывает жарким, осень дождливой, а зимой выпадет снег.
И за то ещё, конечно, что когда-нибудь мы все окажемся на погосте в роли постояльцев.
Но хватит о грустном.
Я в Париже. Хорошо? Да! Всегда мечтал. Лувр, Нотр-дам-де-Пари, Эйфелева башня. Хожу по городу, раскрыв от изумления рот. В метро эти восторги меня сгубили. Ограбили негры.  Начисто. Нет ни гроша. Даже домой возвратиться не на что.
Как быть?
Иду в посольство. Наше, естественно. А куда же ещё? Больше никого из соотечественников в Париже я не знал.
Дипломаты вообще — исключительно вежливые люди. А наши так просто сахар. Придаёт оптимизма? А как же!
Вот так, мол, и так. Отправьте, пожалуйста, домой!
Те:
—Ну, конечно!
И сразу — как с сердца камень.
А они добавляют загадочно:
—Вы загляните через недельку. Мы тут всё выясним и тогда…
А недельку нужно ещё где-то прожить, и желательно не впроголодь.
Грустно? Просто жуть.
Хорошо, что читал «Двенадцать стульев». Вспомнил сцену с Кисой Воробьяниновым и отправился на местную паперть.
Не знаю французский, но фраза-то знакомая:
—Месье, женема шпа си жюр!
И точно так же жалостно, как Киса, протягиваю к людям руку.
А что люди? А они и во Франции добрые есть.
Приятно? Не то слово. Тем более, что одна из добрых француженок оказалась русской. И не просто русской, а ещё молодой, красивой, раскованной.
 Приглашает к себе. Сначала на кофе. Быстро находим общий язык. От кофе переходим к совместной жизни.
И вот уже Париж совсем не чужой город.
Удивительно? Восхитительно!
Через недельку снова являюсь в посольство. Там меня встречают чуть ли не с цветами. Но просят подождать ещё немного. Возможности у них для моего возвращения на в родные пенаты пока не подоспели.
Я — снова к знакомой. А у неё свой бизнес. Устраивает меня на работу.
Трогательно? Не скрою.
Параллельно зреет роман. Под его убаюкивающий щепоток я уже через месяц  забыл и о посольстве, и о родине.
Скоро у меня появились местные документы. Я не только женился, но и стал гражданином Франции.
Гордость? Не знаю. Но определённость появилась точно.
Ностальгия тоже проскальзывает иногда. Но всё-таки родина у меня теперь там, где хорошо и где нет смысла думать о чём-то грустном.
Вопрос — а что было бы, если бы меня не ограбили негры? Ответов много. Я прожил лишь по одному из возможных вариантов. Могло быть, конечно, и иначе.