Чужие тела

Любое живое существо может адаптироваться под несвойственные ему условия. В этом великое чудо, - чтобы выжить, живые организмы перестраиваются под среду обитания. Порой проходят жизни и поколения, чтобы вид перестроился под окружающий мир. Человек привыкает довольно быстро, и речь не только об условиях окружающей среды, речь о жизненных непростых ситуациях – сложных сценариях игры. Итак, я начинаю новое путешествие, сегодня я играю жизнь врача скорой помощи. Поехали…
Чужие тела
Говорят, человек может привыкнуть к любому ужасу, к смерти, боли, крови, химическому заражению, к самой Смерти. И так оно и есть, хотя зачастую люди не знают, о чём говорят, просто распространяют слухи, которые сами только что подобрали на грязной улице душного города. Так они делают свою жизнь хоть как то осмысленной, так им становится легче от того, что кому-то другому хуже, чем им. Давно позади медицинский колледж, давно прошли времена измотанной юности, когда я первый раз увидел смерть, когда я неделями катал по моргу тележки со свежими покойниками. Я просто привык к тому, что любой самый простой звонок в неотложку очень часто оборачивается свежим мертвецом в моей машине. Это нормально. Мы так живём – слишком стремительно, слишком быстро. Вчера кто-то успешный адвокат или кандидат наук, а сегодня – куча мяса в чёрном мешке. К этому я давно привык, потому что привык видеть, как умирают страждущие прямо на моих руках, а я не в силах им помочь. Это нормально. Я делаю то, что могу, а могу я не так уж и много – всего лишь спасти или не спасти жизнь.
Уже почти пятнадцать лет прошло с того дня, как на моих руках умер первый пациент. Я хорошо помню, как спасатели достали из искорёженного грузовика ещё дышавшего водителя. Он был в сознании. Когда каталку загрузили в скорую, он спросил меня: «Доктор, я выживу??»… Я ничего не ответил, потому что не мог. Ком в горле застрял, я не мог и звука выдавить. Я хорошо понимал, что это его последние слова, и ничего с этим я сделать не в силах. Через несколько секунд он закрыл глаза и сердце его остановилось. Слишком много крови потерял, реанимация бессмысленна. Когда я пил с горя неразбавленный спирт в больнице, коллеги-реаниматологи смеялись надо мной и отвешивали подзатыльники, а я просто оцепенел от ужаса, только пил и смотрел в одну точку. Нет, они смеялись не со зла, они смеялись над моей наивностью, потому что у каждого врача умирает пациент, и нет смысла из-за этого себя казнить…
Да, много было будоражащих нервы моментов, но спасённых всё же в разы больше, чем умерших, хотя мой рассказ именно об умерших и не спроста…
 В нашей смене четыре бригады и четыре машины. В каждой машине водитель, реаниматолог, медсестра. Мы профессионалы, наши водители ежемесячно посещают курсы экстремального вождения, медсёстры – студентки последнего курса колледжа, а врачи имеют опыт военной хирургии и реанимации. Сразу после колледжа меня на месяц отправили в очаг боевых действий как практиканта, но я не оперировал, а лишь наблюдал за врачами. Был там один интересный персонаж, вечно пьяный доктор Инги Стоун. Хотя запомнился он мне не своим пьянством а тем, что выполнял сложнейшие операции, исцеляя солдат от начинающейся гангрены, пришивая оторванные конечности, восстанавливая функции насквозь пробитых лёгких. Не думаю, что где-то в мире есть подобный человек…
Меня зовут Дефф, а медсёстры и водители зовут меня Доктор Марвин. Я уже пятнадцать лет работаю на скорой помощи. Сегодня моя обычная смена, и кто знает, умрёт мой пациент или нет. Это и не важно, я просто делаю своё дело. С самого утра мы сидим в ординаторской, пьём кофе, играем в карты или шахматы, ждём указаний от службы спасения. Порядок реагирования бригад устанавливает начальник реанимации и главврач корпуса экстренной медицины Доктор Рон. Каждая бригада раз в четыре смены выезжает первой, обычно это на весь день и сулит кучу неразберихи. Сегодня очередь бригады Марвина, то есть моя. Я сижу с другими докторами в ординаторской, пью чай, читаю утреннюю газету и наслаждаюсь лучами восходящего солнца, которые гладят меня по щеке через открытое окно. Доктор Стив проигрывает в карты Доктору Джарвису почти половину зарплаты, а Доктор Дайсон по телефону ругается с женой.
-Ну что, господа?! Делаем ставки! – говорю я, прерывая создавшуюся шумную канонаду в нашей небольшой комнате. Это такая интересная азартная игра, мы играем в неё каждую смену, называется «Мясо в мешке». Смысл очень прост – мы делаем ставки на то, кто первый привезёт покойника. Угадавший время и очерёдность получает весь куш, либо проигравший накрывает на стол. До зарплаты денег немного у всех, поэтому сегодня тот, кто дальше от истины, заказывает пиццу на всех.
Правда, необычно, возможно кощунственно то, что из смерти людей доктора придумали себе развлечение. Но на самом деле это всего лишь приспособление организма под создавшиеся условия. Если доктор не прекратит замечать чувства, страдания и боль людей, он просто утонит в их страданиях и не сможет больше выполнять свои функции. Доктор должен быть хладнокровным, он должен смеяться над смертью, иначе он сам попадает на крючок страха и боли…
-Доктор Марвин! Ты первым привезёшь мешок мяса, - сказал Джарвис, пересчитывая выигранные в карты деньги.
-Ставлю на Марвина! – сказал подавленным голосом Стив.
-Джарвис… - Сказал Дайсон охрипшим голосом и швырнул телефон на диван.
-Что, ж, - сказал я, - Статистика мне известна. Более, чем в восьмидесяти процентах вызовов, первая бригада привозит в больницу труп. Но всё же, что то подсказывает мне, что первый мешок мяса привезёт Доктор Дайсон, примерно в три часа после полудня.
На секунду тишина воцарилась в ординаторской, а затем зазвонил телефон. Видимо, мне пора. Я беру трубку и слышу голос Доктора Рона:
-Бригада Марвина! Живо на выезд! Угол второй и девятой улиц, авария с участием трёх транспортных средств! Всё! Бегом!
Я одел куртку, выбежал в коридор и только услышал голос Джарвиса:
-Готовь пиццу, труповоооооз!
Смешно это всё, но всегда трудно уснуть первые полчаса после смены, если в твоей машине оказался мешок мяса.
Медсестра Катрин и водитель Девид уже ждут в прогретой машине, я беру свой чемоданчик, прыгаю в фургон, и Девид тут же срывается с места, врубает люстру и сирену. Он мчит по коридору больничной парковки в сантиметре от стены на запредельной скорости с абсолютно неподвижным взглядом и каменным лицом. Девид любит внимание и всегда демонстрирует нам, что не зря посещает свои курсы. И вот мы мчим между встречных потоков по огромному городу, который ещё только начал просыпаться, но уже успел усеять свои дороги толпами водителей. Они медленно понимают, что они уже не спят, и возможно задаются вопросом: «Как я оказался за рулём? Я же только что спал в кровати! Где моё одеяло?» Лениво они уступают дорогу, а тем, кто промедлил, Девид с радостью собьёт зеркало на полном ходу, чтоб быстрее шевелился. Девид любит свою работу, раньше он участвовал  в незаконных уличных гонках, но потом попал в аварию, его привезли в нашу больницу, и сам Рон предложил ему работу, посмотрев видеозаписи камер наблюдения. Катрин не очень любит скорость и гонки, она всё время ругает Девида. Вот и сейчас кто-то не хочет уступать дорогу неотложке, Девид сигналит, моргает стробоскопами, а тот тип в дорогой тачке даже поворотник не включает! Девид вылезает на встречку и бьёт новенький Астон-Мартин бампером в дверь, а Катрин кричит на Девида:
-Ты нас так угробишь! Что, хочешь, чтобы скорая себе скорую вызвала??
Забавно… Подозреваю по её тону, что они спят вместе… Иногда…
Девид прибавляет газу, а из подбитого Мартина вылезает тощий парнишка в дорогом костюме, кричит, размахивает руками, показывает средние пальцы… Даа, папочка будет не рад, что сынок подбил его дорогущую тачку. А Девид только набирает скорость и усмехается. Катрин шлёпает его по руке, да, они точно трахаются. Девид с усмешкой говорит:
-Но-но! Я за рулём!
В нашем городе улицы длинные и прямые. Чётные пересекаются с нечётными, а самый удобный поиск – по углам пересечений. Я лишь услышав про пересечение второй и девятой понял, где это. Там есть хорошая пиццерия. Куплю ребятам свежую и доставлю с мигалками, если… А что если?
Мы упёрлись в непролазную пробку, значит мы уже близко. Девид выруливает на встречный тротуар, и, распугивая сиреной зомбированных, едва проснувшихся горожан, летит по пешеходной зоне, едва не задевая правым зеркалом столбы освещения. Через минуту мы тормозим на пересечение второй и девятой, приступаем к работе. Я вижу перевёрнутый на бок грузовик и легковушку, которая протаранила витрину пиццерии. О чёрт! Теперь они не откроются и придётся ехать в другое место! Жаль… Из грузовика вытекало топливо. Огромная вонючая лужа под ногами могла в любой момент воспламениться. Через несколько секунд я услышал вой сирен, это пожарные. Меня радует этот факт, потому что не надо тратить время на вызов спасателей, наш город достаточно хорошо развит в плане первой помощи гражданам, так что толковый диспетчер службы спасения всегда отправляет на место аварии пожарных и группу нейтрализации, на случай утечек всяких жидкостей.
Доктор Рон говорил о трёх машинах, здесь только две. Катрин заглянула за грузовик, позвала меня. Там, у самой стены лежал искорёженный мотоцикл, а рядом и сам мотоциклист. Наверняка он и виноват в этой аварии, никогда не понимал этих самоубийц. Я называю их «Доноры органов», потому что их травмы часто не совместимы с жизнью, и какая-либо часть внутренностей обычно невредима.
Я заглянул в кабину грузовика, там никого не было. Потом услышал как рухнули остатки витрины пиццерии и увидел, как истекающий кровью мужик, должно быть водитель грузовика, помогает водителю легковушки выбраться. Пожарные и нейтрализаторы на месте, они работают независимо, почти не задают вопросы другим службам, только ставят перед фактами: «Вот пациент!» или «Валите отсюда! Щас рванёт!»
Катрин позвала меня:
-Доктор Марвин! Есть пульс!
Я бросился к ней, увидев мимолётно, как наглая довольная рожа Девида пьёт кофе из термоса.
У мотоциклиста прощупывался слабый пульс через разрыв на комбинезоне. Судя по одежде, как и наш Девид – нелегальный уличный гонщик, а судя по надписи на остатках мотоцикла S1000RR – безумный самоубийца. Я принялся снимать шлем с него, отправил Катрин к парням в пиццерии, чтобы убедиться, что у них нет серьёзных травм. Я, как реаниматолог, обязан знать, как снимать экипировку с этих безумных смертников, так что делаю это быстрее, чем если бы он сам раздевался. Я выделяю четыре класса мотоциклистов, «смертники», как этот, «трактористы», мои самые редкие клиенты, которые умрут скорее от отравления некачественным алкоголем, чем на дороге. Они рассекают на огромных тяжёлых хромированных байках, которые в общем то, не известно как и почему ездят. Следующий тип, - «Гряземесы», это всевозможные путешественники, которые зачастую и не из нашего даже города. Они редко попадают в аварии, почти всегда из-за того, что не спали уже больше двух суток. И мой самый нелюбимый тип, люди, а точнее маленькие, не развитые, ещё не окончившие школу человечки, которые по какой-то непонятной причине гоняют по городу на маломощных мопедах, естественно, не соблюдая правила и мешая жить всем остальным водителям. И куда мамы-папы смотрят?
…Я расстегнул нагрудную защиту мотоциклиста, он закашлял и выплюнул немного крови. Судя по цвету, она не из лёгких, он скорее всего просто губы разбил, в крайнем случае прокусил язык. Мотоциклист пришёл в себя, вцепился мне в руку, попытался что-то сказать, но отрубился. Пульс не пропал, должно быть просто болевой шок. Я промял аккуратно грудь и живот. Признаков внутреннего кровотечения не было, возможно есть переломы рук, ног или позвоночника… А может, всё вместе. Катрин подбежала, сказала, что с остальными всё хорошо. Я посмотрел на Девида и закричал:
-А ну бегом бросил свой термос и тащи носилки! Он что-то пробормотал под нос, пошёл открывать фургон. Катрин пошла помогать. Я стал дальше срывать остатки экипировки, серьёзных повреждений не наблюдалось, значит, скорее всего, очень вероятно, что сегодня не я накрываю на стол. Мы погрузили мотоциклиста на носилки, Девид и Катрин повезли его в машину. Я сказал строго Катрин:
-Подключи мониторы, быстрый тест на алкоголь, если всё хорошо, пять кубиков эфедрина, бегом давай! Она послушно убежала. Такое странное ощущение, что я ревную её, хотя и фамилии не помню… Ладно, не важно, надо разобраться с остальным спектаклем. Два других водителя послушно, по велению Катрин, сидели на земле, на специальном настиле около машины. Водитель грузовика потерял несколько зубов, но при этом весь вымазался в собственной крови, словно на мине подорвался, а водитель легковушки вывихнул руку. У обоих лёгкое сотрясение мозга. Лучше не рисковать. Я сказал им залезть в фургон, Катрин колдовала с мотоциклистом. Он медленно приходил в себя. Я сел спереди. Сказал Девиду:
-Ну что, гонщик, настал твой звёздный час! Давай ка, побыстрее, но осторожнее! Если кого заденешь, попрошу, чтобы тебя уволили!
Девид недовольно усмехнулся и сорвался с места. Они с Катрин побаиваются меня, считают сволочью, хотя вместе с тем знают, что как врач я незаменим.
Мотоциклист, симпатичный голубоглазый парнишка, лет двадцати, явно сын состоятельного папаши, начал приходить в себя. Он попытался говорить, но только захрипел и отплевался кровью. Я сказал: «Пошевели руками и ногами!» Он послушно подёргал руками и ногами. Позвоночник в порядке, но рентген сделаем. А вечером меня ждёт пицца «Четыре сыра». Внезапно парень заорал дурным голосом, перепугал Катрин, Девида, да и всех нас. Он Вопил, а потом заорал: «Вы видите???!! Видите??!!»
-Чего разорался? Чего видим?
-Видите туман??!!
От груди его поднимался дымок, желтоватый, как хлорный газ. Возможно это реакция одежды на пот и кровь, которые содержали много гормонов из-за стресса.
-Тихо, не ори, это всего лишь…
В следующий миг жёлтый туман, словно примагниченный, устремился к Девиду, окутал его и как будто впитался… Девид оцепенел и не мог двигаться, я толкнул его, прокричал что-то на ухо, но он не реагировал. Я выхватил руль и стал прижиматься к бордюру. Девид словно отключился. Катрин и мотоциклист заорали от страха, два других мужика просто застыли с глупыми рожами.
Извернувшись, я просунул ногу к педалям и упёрся в тормоза. С визгом скорая остановилась. Девид словно впал в кому, пульс едва прощупывался. Я повернулся назад, посмотрел на мотоциклиста, сказал:
-Что девушка кричит, мне понятно, а вот ты чего орёшь? В скорой страшнее, чем на снаряде-убийце??
-Доктор я…
-Не перебивай! Ещё раз заорёшь не от боли, так я тебе столько клизм назначу, сесть не сможешь!
-Но доктор я… Я не помню, как на дороге оказался, понимаете??
-Что ты несёшь! Ты же помнишь, как оделся и завёл свой драндулет?
-Да нет же! Не помню! Только этот жёлтый туман помню!
Девид пришёл в себя, стал тяжело дышать, покрылся потом. Необычная отключка. Он спросил:
-Доктор Марвин, где мы?
-Мы всё ещё на пути в больницу, потому что ты, придурок, вырубился, и чуть нас не угробил! Я ещё проверю, что ты за кофе пьёшь!
-Доктор, -сказал он слабеющим сдавленным голосом, -вы видели жёлтый туман?
-Да, а теперь соберись и газуй в больницу!
Жёлтый дым, едва заметный глазу поднялся из груди Девида и словно притянутый впился мне в глаза…
Я проснулся в палате интенсивной терапии, был уже поздний вечер. У сердца-присоска монитора, рядом на стуле спала Катрин. Почувствовав, что я ворочаюсь, она тут же проснулась и полезла проверять мне пульс. Я сказал:
-Да не переживай ты, живой я! Она улыбнулась, словно поняв по моему бормотанию, что со мной всё хорошо. Наверно она всё же больше меня любит, чем ненавидит, раз торчит рядом несколько часов. Я продлжил:
-Катрин, а что случилось?
-Жёлтый туман, доктор. Он окутал Вас, вы потеряли сознание и пролежали так до этого момента…
-А другие?
-С ними всё хорошо, все живы.
-А пицца?
-Какая пицца?
-А, ну да, ты не в курсе… А сходи, узнай, у кого сегодня мешок мяса приехал.
-Мешок мяса?
-Ну, у кого пациент умер?
Она посмотрела на меня недоумевающим взглядом и вышла в коридор…
Через пару минут она вернулась, сказала с порога:
-У бригады Доктора Дайсона, в пятнадцать ноль семь человек в машине скончался, а какое это значение имеет??
-Да, собственно, ни какого… А как звали усопшего?
Катрин заглянула в историю болезни и почти шёпотом сказала:
-Георг…
В груди что-то зашевелилось и словно обожгло. Мне послышалось, как кто-то много раз в моей голове прошептал: «Георг, Георг……». Жёлтый, едва заметный и словно подсвеченный в темноте туман вырвался из моей груди, собрался комком и стал метаться по палате. Катрин в ужасе выбежала в коридор, а комок тумана вылетел за ней в открытую дверь. Я вскочил с кровати, сорвал присоску и бросился в коридор. Туман летал вдоль коридора, а лампы мерцали над ним. В голове продолжал звучать голос: «Геоооооорг!!!». Я закричал:
-Катрин! Беги в морг!
И сам побежал туда же. Словно подсознательно понимая, что будет дальше, я бежал и открывал настежь двери, а жёлтый клубок дыма двигался за нами, заставляя мерцать электрический свет. Я снова закричал:
-Катрин, где он лежит? Ты знаешь?
-Да, примерно, - ответила она, почти задыхаясь от бега.
Мы почти прибежали. Удивительное явление происходило на моих глазах, необъяснимое, но в то же время такое знакомое… И это был редчайший случай в моей жизни, когда я знал, что делать, но не знал, зачем и почему… Словно сам Бог этого хотел.
Катрин сорвала накидку с трупа. О чёрт! Волосатый, покрытый татуировками и шрамами «Тракторист»! Весёлое же сегодня дежурство!
Жёлтый туман окутал тело, словно обнял нечто родное, затем впитался в него и через мгновение свет в морге погас, воцарилась полная тишина…
Не знаю, сколько времени прошло. Я сидел в углу, сжимая в объятиях Катрин, которая дрожала от страха. Я гладил её по пышным волосам и успокаивал, а она беззвучно плакала от ужаса. У неё тоже трудный денёк выдался. Свет замерцал и постепенно, по одной лампочке зажёгся. Мы встали с пола, подошли к трупу байкера. Судя по цвету кожи, в теле происходил присущий живым людям процесс кровооброщения. Я прислонил палец к сонной артерии, посмотрел прямо в нежно-голубые глаза Катрин и заорал:
-В реанимацию! Быстро!
Она вздрогнула и покатила каталку в указанном направлении, а я вышел в пустые ночные коридоры больницы и закричал:
-Ну охренеть!
Я пришёл в реанимацию, Катрин цепляла приборы. Я помыл руки, одел перчатки, подошёл к столу. Недавно прибывший труп с энтузиастом вполне живого и здорового человека схвотил меня за руку, да так неожиданно, что Катрин взвизгнула от страха. Он открыл глаза, посмотрел на меня, спросил тихонько:
-Где я?
-Ну, недавно были в морге, а потом мы решили, что Вам туда пока рановато.
-Это значит, что я снова вернулся! Это радует!
-Откуда вернулся?
-Оттуда…
-Откуда?
-Это долгая история, потом расскажу…
Он поднялся со стола, сорвал с себя приборы и абсолютно голый направился к выходу. Я сказал твёрдо:
-Подождите, Вы были официально мертвы почти день, надо проверить функциональность всех органов!
Он повернулся, усмехнулся, ответил тихо:
-Нет, не надо, я в полном порядке. Просто на этот раз я возвращался дольше, чем обычно.
Он взял простыню с каталки, обернулся и вышел прочь, а я и Катрин лишь бессловесно наблюдали в окно, как он выходит за территорию и показывает средний палец охраннику, который пытается его остановить…
-Докто, это что, чудо? – наивно спросила медсестра,
-Видимо да, ответил, я, а ещё я остался без пиццы…
Она прижалась ко мне и обняла, а я сказал:
-Будешь так себя вести, Девид очень расстроится, но в её глазах я уловил что-то, что говорило совсем другое. Это и неудивительно, сегодня весь день такой. Не всё дано нам понять, да и незачем понимать то, что не сможем усвоить…