77 лет назад под Прохоровкой. Компиляция

В соответствии с операцией «Цитадель», спланированной гитлеровским командованием, немецкие войска должны были в течение четырёх дней окружить и уничтожить под Курском большую группировку советских войск. Знаменитые танковые дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Мёртвая голова», «Дас Райх» получили новейшие танки «Тигр» и «Пантера» с лобовой бронёй 100 мм и САУ «Фердинанд» с бронёй 200 мм.

Напутствуя своих офицеров-танкистов, руководитель СС Гиммлер заявил: «Здесь русские должны быть истреблены и как люди, и как военная сила. Они должны захлебнуться в собственной крови».
До сих пор военные историки и специалисты, и русские, и немецкие спорят о количестве участвовавших войск и бронеединиц в Курском сражении, о том кто же всё-таки имел превосходство на поле боя. Что ж, пусть спорят, мы твёрдо знаем одно – после Курска немецкая армия была в состоянии только отступать до самого Берлина, до полной капитуляции.  Вот и весь ответ.

  Курская битва длилась не четыре дня, как планировали гитлеровские маршалы, она шла с 5 июля по 23 августа. А самое крупное танковое сражение произошло 12 июля под Прохоровкой, в нём участвовало более 1000 боевых машин с обеих сторон. Это был жестокий встречный  танковый бой, в котором обе стороны яростно атаковали на прохоровском направлении по обе стороны железной дороги Белгород-Прохоровка.

Утром 12 июля после короткой артиллерийской подготовки четыре корпуса 5-й гвардейской армии генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова начали наступление. Ещё раньше начала наступление немецкая танковая дивизия СС «Мёртвая голова». При этом дивизии «Дас Райх» и «Адольф Гитлер» остались на занимаемых рубежах и приготовились к обороне. В результате на довольно небольшом участке фронта произошло лобовое столкновение ударных танковых группировок. При этом танковое сражение шло весь день и носило крайне ожесточённый характер. Потери советских танковых корпусов составили от 46 до 73 процентов. Причём основной урон нашим танкистам нанесла немецкая артиллерия, а вовсе не «Тигры» и «Пантеры».

Это из официальных сводок, а вот что вспоминают участники тех событий об этом страшном побоище. Заместитель начальника штаба 31-й танковой бригады Григорий Пенежко: « В памяти остались тяжёлые картины. Стоял такой грохот, что перепонки давило, кровь текла из ушей. Сплошной рёв моторов, лязганье металла, грохот, взрывы снарядов, дикий скрежет разрываемого железа… От выстрелов в упор сворачивало башни, скручивало орудия, лопалась броня, взрывались танки. От попаданий в топливные баки танки мгновенно вспыхивали. Открывались люки, экипажи пытались выбраться наружу. Я видел молодого лейтенанта, наполовину сгоревшего, повисшего на броне… Мы потеряли ощущение времени, не чувствовали ни жажды, ни зноя, ни даже ударов в тесноте танка. Одна мысль, одно стремление – пока жив, дерись, бей врага. Наши танкисты, покинув разбитые машины, искали на поле вражеские экипажи, оставшиеся без техники, били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Помню капитана на броне подбитого «Тигра», он автоматом бил в исступлении по люку, пытаясь «выкурить» оттуда гитлеровцев. Отважно действовал командир танковой роты Черторижский. Он подбил вражеский «Тигр», но и сам был подбит. Выскочив из машины, экипаж потушил огонь, и снова пошли в бой…»

На одном из участков, нанеся чудовищной силы удар, фашистские танки прорвали оборону. Наша артиллерия не смогла их остановить. И тогда против бронированной лавины пошли люди. Сняв сапоги и гимнастёрки, чтобы легче двигаться, бойцы со связками гранат ползли навстречу танкам. Швыряли гранаты под гусеницы. Подрывая танк, боец зачастую подрывал и себя.
 Тяжёлый чёрный дым поднимался к небу. Земля содрогалась от взрывов. Механики-водители, нарушая устав, шли в атаку с открытыми люками, чтобы успеть выскочить из машины, если подожгут. Жарко было, как в аду.

«Тридцатьчетвёрки» стремительной атакой пронзили противника. Управление в передовых частях фашистов нарушилось. Боевые порядки смешались. Снаряды, посылаемые с коротких расстояний, рвали броню «Тигров». От прямого попадания машины с бензиновыми двигателями взрывались на полном ходу, тяжёлые башни отлетали на десятки метров. Из горящих машин выскакивали люди и катались по земле, сбивая с себя пламя. Потеряв машины, танкисты кидались на противника врукопашную. В ход шли ножи, монтировки, сапёрные лопаты…

Танки кружились, словно в гигантском водовороте. Ударяясь о броню, рикошетили снаряды. На куски рвались гусеницы, вылетали катки. Подбитых машин столько же, сколько "живых". Но и подбитые танки продолжали стрелять. Поле сражения было тесным для такой массы техники. Смешавшись в бою, войска уже не могли разойтись.
Наперерез «тридцатьчетвёрке» идут два «Тигра». Один выстрелил, потом другой… «Тридцатьчетвёрка», крутанувшись, спряталась за горящий танк. Немцы, уверенные, что она горит, повернули в сторону, подставив под удар борта. Выстрел! И «Тигр» горит…
Вспоминает командарм 5-й гвардейской танковой армии Ротмистров: «Второй батальон 18-го танкового корпуса атаковала большая группа «Тигров». Командир батальона капитан П.А.Скрипкин умело организовал отражение атаки. Он лично подбил две вражеские машины. Поймав в перекрестье третий танк, офицер нажал спуск…  Но в это время его машину тряхнуло, башня наполнилась дымом, танк загорелся. Механик-водитель старшина А.Николаев и радист А.Зырянов, спасая тяжелораненого комбата, вытащили его из танка и увидели, что прямо на них движется «Тигр». Зырянов укрыл капитана в воронке от снаряда, а Николаев и заряжающий Чернов, вскочив в свой пылающий танк, пошли на таран, с ходу врезавшись в стальную фашистскую громадину. Обе машины сгорели вместе с экипажами.

Батальон 25-й бригады, возглавляемый майором Г.А.Мясниковым, уничтожил три «Тигра», 8 средних танков, 6 самоходных орудий, 15 противотанковых пушек и более 300 фашистских автоматчиков. Примером для воинов служили решительные действия комбата, командиров рот старших лейтенантов А.Е.Пальчикова и Н.А.Мищенко. Машина Пальчикова была подбита – разрывом снаряда сорвало гусеницу. Экипаж выскочил из машины, пытаясь устранить повреждение, но сразу же из кустов их обстреляли фашистские автоматчики. Воины заняли оборону и отбили несколько атак гитлеровцев. В этом бою погиб Пальчиков, были тяжело ранены его товарищи. Лишь механик-водитель старшина И.Е.Сафронов, тоже раненый, мог ещё вести огонь. Укрываясь под танком, превозмогая боль, он отбивался от наседавших фашистов, пока не подоспела помощь».
 
А в воздухе над полем кружат в смертельной карусели сотни самолётов. Там тоже идёт бой. Осколки и пули сыплются с неба градом. Но хуже, когда падает горящий самолёт. Лётчики выбрасываются из подбитых машин, прямо в воздухе, повиснув на парашютах, стреляют друг в друга из пистолетов, приземляются то тут, то там. Гром орудий – самоходки ахают так, что в ста метрах от них перепонки чуть не лопаются! – вой объятых пламенем самолётов, несущихся в последнем пике, грохот взрывов – всё слилось в единый страшный гул. По воспоминаниям очевидцев, гул был слышен за многие километры, а скопление самолётов в небе издалека представлялось тучей. Солнце закрылось плотной взвесью пыли, песка и золы, стоял запах горелого, раскалённого металла и пороха. Сверху падали горящие обломки самолётов. Бойцы задыхались от тяжёлого, удушливого дыма, который стлался по полю, щипал глаза. Танки различались только по силуэтам. Над полем стоял грохот разрывов, гул моторов и скрежет сталкивающихся машин.

Из воспоминаний рядового Е.И.Филатова: «Танки шли лавиной. Сколько их было, не считали. Машины двигались по полю зигзагами, меняя направление. Чтобы сбить с толку наших артиллеристов, помешать им прицелиться… Рвались бомбы… Такой грохот стоял, что кровь текла из ушей».

А это воспоминания немецкого солдата: «Облака пыли сделали очень трудной помощь от люфтваффе, и вскоре множество Т-34 прорвались сквозь наши оборонительные сооружения и стаями устремились по всему полю битвы…».
На земле горят танки. Знойное июльское солнце скрылось за тучами пыли и чёрного дыма. Люди задыхаются от нехватки кислорода, глотки пересохли от жажды… Всё смешалось в одну кучу. С наблюдательного пункта не разобрать, где свои, где гитлеровские машины. О том, что происходит, можно догадаться только по улавливаемым радиостанцией приказам командиров: «Семёнов, вперёд!», «Орлов, заходи с фланга!», «Гюнтер, шнеллер!», «Ткаченко, прорывайся в тыл!», «Фирцейнте, форвардс!», «Действуй, как я!», «Нах линкс!». Команды дополняются многоэтажными злыми выражениями.
 
Кто-то из командиров на открытом «Виллисе» выехал на поле сражения, чтобы корректировать по рации… Артиллерия прекратила огонь, потому что боевые порядки смешались. Лётчики тоже не понимали, где свои, где чужие…
В этой битве уничтожили половину участвовавшей в сражении бронетехники. Цвет немецких танковых дивизий, что стянули с других фронтов, сгорел в полях под Курском. Не так гитлеровские военачальники планировали закончить это сражение. Нет, не так … Уже 13 июля Гитлер приказал свернуть наступательную операцию «Цитадель». Это было первое летнее сражение, где немцы при благоприятных погодных условиях потерпели поражение. Если под Сталинградом вермахт проиграл битву, то на Курской дуге он проиграл войну.

Если судить по оперативным документам, по итогам сражения ни одной из сторон не удалось выполнить поставленных задач, однако при этом советским войскам удалось остановить наступление основной ударной группировки противника на Курск, 17 июля немецкое командование принимает решение отвести свои войска на исходные позиции. Третьего августа советские войска переходят в наступление на Харьков и Белгород.

Вот что говорит о Прохоровском сражении Валерий Николаевич Замулин – военный историк, кандидат наук, работавший директором Государственного военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле»: «Двенадцатого июля 1943 года в ходе сражения был проведён фронтовой контрудар, основным содержанием которого стал бой корпуса СС и 5-й гвардейской танковой армии западнее Прохоровки. Цель – разгром корпуса СС – достигнута не была, потому что в тех условиях это сделать было невозможно… Тем не менее, результат танкового боя – это именно победа, а далеко не «боевая ничья», как считает, например, немецкий военный историк Карл Фризер. Сражение за Прохоровку – это кульминационный момент Курской оборонительной операции, после которого напряжение боёв на юге Курского выступа резко спало. Советские войска в сражении за Прохоровку, безусловно, свою задачу решили, не допустив прорыва последнего рубежа обороны и нанеся противнику серьёзные потери».

И в завершение приведу одно признание историка-любителя из интернет-форума: «…Я тогда на радиоархивах 5-й армии сломался. Там девчонки-связистки сидели. Их 12 июля каждые 20 минут меняли и сразу со смены спиртом с тёплой водой отпаивали, чтоб с ума не сошли. Им там все по рации в любви признавались в последние секунды. Из падающего штурмовика, из горящего танка – все хотели крикнуть: «Я тебя люблю!» – кто до призыва по возрасту не успел».