Экономика после коронавируса

Недавно в бухгалтерии нашей компании праздновали День Рождения. Девушка разменивала свой первый четвертак и накрыла стол.
После первой сразу пошла вторая, торопясь уступить место третьей... И, в результате этого хоровода, я быстро так надрюкался, что к середине торжества у меня прорезался разговорный английский. Который и сменил высокий иврит. В частности, мною тогда с большой теплотой был вспомнит израильский рассол. А все потому, что меня стало безудержно тошнить. А потом я вообще стал неинтересен как собеседник.
На этом этапе кукла Лена с боем вырвала меня из цепких лап совершенно озверевшей именинницы и отвезла домой.
А дома, на высоте опьянения, я расслабился до такой степени, что меня вообще понесло в политические сферы:
— Из-за коронавируса в Европе туризм умер, кукла Лена — веско сообщил я, с трудом сфокусировав взгляд на своей вызоленной, — основной источник изъятия государством денег у населения в обмен ни на что.
В советских реалиях это была торговля алкоголем, на которой держался тогда госбюджет. Представляешь, кукла Лена?
— Я-то представляю. А вот ты, христопродавец, даже представить себе не можешь...
— Себестоимость бутылки водки примерно равна себестоимости бутылки бензина, кукла Лена — продолжил я, окрыленный взаимопониманием, — И, оставшись без туризма, госбюджет Европейских стран остался без доходной части. В результате эти страны обеднели очень сильно и очень быстро.
И, кстати, а что с именинницей?
— Кончила она плохо — была расчленена и частично съедена. Ты удовлетворен?
— Так вот почему меня стошнило!  А я-то боялся...
— Так ты еще и боялся? Так ты же ее и укусил.
— Я!?
— Ткнул ее в задницу вилкой, а потом туда же и укусил.
— Почему ты не говоришь, чем это было вызвано, кукла Лена? Не надо от меня скрывать даже самую страшную...
— Да никаких секретов. Настаивал на коитусе, не познакомившись с ее мамой. Утверждая при этом, что полярная ночь всё спишет.
— Какое легкомыслие!...
— А, когда именинница отказала — сначала ткнул ее в задницу валкой, а потом туда же и укусил. Якобы до крови.
— И это при живой тебе я вел себя как бульдог!? Это невозможно, кукла Лена. А где была это время ее мама? Она что — была против?
— Да нет, не была. Два года назад ее мама попала под поезд. Так что ей теперь всё равно.
— В Новом Уренгое?  Действительно, железная дорога у нас тянется через весь город, по путям ходят люди...
— Нет, в Барнауле, там и похоронили. Так что с ней то теперь как раз всё в прялке. А вот твоя участь, космополит ты безродный, меня по-настоящему беспокоит.
— За нас не волнуйся, кукла Лена. Скоро мы переедем в Аргентину, где и будем наслаждаться жизнью на местном ранчо. Ты же сама говорила, что от Нового Уренгоя тебя уже тошнит. А, так как я тебя люблю, то сделаю для тебя все, что ты хочешь. Хочешь пампасы — пожалуйста! Мустангов? Да ради Бога!
— Угу, в Аргентину. Ты еще Лондон вспомни (см. картинку над текстом)
А ты правда всё сделаешь?
— Слово сиониста! Торжественно клянусь перед лицом нашего попугая.
— Заказывай билеты в деревню под Рузой! Я по сыночку соскучилась.
— Только компьютер включи, кукла Лена. А то я пальцем не попаду...
— ...Заказал?
— А то! Ты ведь думала, что у меня руки дрожат, и я не сумею? Эх-х, кукла Лена, кукла Лена! Да я, ради спасения своей почти загубленной души...
— Не продолжай. А то опять Стена Плача полезет. Лучше я тебя отведу в душ. Или сначала порыгать?
— Нет, кукла Лена! Рыгать мне уже нечем. Мы с тобой живем уже пятый год — а ты все еще до конца не понимаешь все тонкости моей душевной организации. Какая же ты все-таки чистая и наивная!
— Хорошо, обопрись на меня и потихоньку пойдем в душ, я тебя сама помою.
— Как скажешь кукла Лена. Я тебя всегда слушаю. А знаешь, почему?
— Почему? Осторожно, башкой ебнешься. Потихонечку.
— Потому что тебя люблю, кукла Лена! Она еще спрашивает.
— Полюбишь, полюбишь, но после душа. Я сама всё сделаю. Пойдем, родненький, пойдем...
А этой идиотке нечего было такую узкую юбку надевать. Знала ведь, что мужики понапиваются, а зад то у нее богатый!