Партия! Или Димон-шахматун

     Тихим воскресным утром, нарушая покой пятиэтажек, обступивших, словно великаны, детскую спортивную площадку внутри двора, шумела  детвора, возясь с мячом. А чуть в стороне, на массивной дворовой скамье  шло шахматное сражение. Играли взрослые: пенсионер Пётр Васильевич, или просто дед Петя, с Димоном, парнем лет двадцати трёх. Несколько ребят  вертелись около играющих, следя за сражением и попутно обсуждая разные важные вопросы: новую компьютерную игру, вчерашние мультики и то, какая дура эта Ленка из третьего подъезда! Только Костик, девятилетний мальчик из соседнего двора, очень внимательно, с недетской сосредоточенностью следил за игрой. Время от времени он поправлял на переносице сползавшие очки и тихими возгласами выражал разочарование сделанным дедом Петей ходом.

     Дед Петя проигрывал. Это угадывалось уже по тому, как развязно вёл себя Димон. Он громко комментировал ошибки соперника, отпускал в его адрес насмешливые шутки-прибаутки и вслух  высказывал свои дальнейшие наступательные планы.
     — А мы  объявим шах ! — торжественно заявлял он, после чего брал фигуру и, сотрясая доску, с силой устанавливал фигуру в нужное место; затем подпирал кулаками бока и, нависая всем телом, словно коршун, над доской, ждал ответного хода, чтобы сделать очередной или последний победный ход и при этом не переставал насмешливо подтрунивать над противником. Дед Петя высоко поднимал брови и молча растерянно разводил руками: мол, сам не знаю, как это так получилось.

     После очередной  ошибки  незадачливого игрока  Костик не удержался и дал хороший совет. Димон оценил подсказанный ход и удивлённо посмотрел на Костика.
     — Играть умеешь, что ли? — спросил  он.
     — Умею, — тихо ответил Костик.
     — Щас сыграем! — повелительно сказал Димон.   
     Дед Петя сопротивлялся недолго, и скоро Димон сгрёб ладонями в кучу белые фигуры и стал расставлять их на начало игры.
     — Садись! — приказал он Костику и указал повелевающим жестом на скамью.
     Костик сел, расставил чёрные фигуры и приготовился к игре.
     — Загадаем, — сказал Димон и, взяв в ладони по одной пешке от каждого войска, спрятал руки за спину, что-то проделал ими за спиной, протянул вперёд кулаки, чуть ли не под самый нос Костику и снисходительно произнёс: — Угадывай, малец! Бабка на правду вывела! — сказал он  удовлетворённо после того, как противнику достались чёрные.

     Костик уселся поудобнее, а его товарищ, Ромка, обошёл скамью и  навалился сзади на её изогнутую деревянную спинку.
     — Судьёй будешь! — распорядился Димон и отпустил щелчок в нависающую над доской Ромкину голову.
     Ромка недружелюбно посмотрел  на обидчика, но ничего не сказал, а только сердито засопел, будто ёжик.
     — Вперёд! — скомандовал Димон и двинул пешку к центру. Уверенные  действия противника, не задумывающегося над первыми ходами, но в то же время не сделавшего очевидных ошибок, немного озадачили чемпиона двора.  Он видел, что Костик чаще, чем перед игрой, стал поправлять очки и всякий  раз после сделанного хода резко отводил правую руку в сторону от доски и  как будто что-то нажимал. — Колдуешь, что ли? — насмешливо и в то же  время недовольно спросил Димон.
     —  Привычка, — посмотрев на противника, негромко ответил  Костик.
     —  Это он часы останавливает как будто, — торжествующе разъяснил своему недогадливому обидчику Ромка.
     «Малявка, кажется, непростой!» — подумал Димон, и что-то ему перехотелось отпускать шутки-прибаутки. Нужно было сосредоточиться. Он  решил атаковать и двинул в наступление самую сильную фигуру: ферзя. Сейчас он покажет этому мальцу! Но с каждым ходом уверенность его улетучивалась, появились тревога и  раздражение. Он вдруг начал осознавать, что все его попытки разбить войско противника — тщетны.

     Костику хотелось ошеломить соперника острой игрой, провести красивую разрушающую комбинацию, но он помнил совет тренера о надёжности тактики «сжатой пружины» и, с трудом сдерживая желание показать эффектную игру, решил применить надёжную тактику.
     Дружок его, Ромка, шумно сопел и возил локтями по спинке скамьи. Ему не терпелось сделать умную подсказку другу, но он боялся гнева Димона и потому незаметно надавливал пальцем на плечо Костику. Костик не обращал  на это никакого внимания. Он уже совсем освоился и играл спокойно, как-то по-взрослому; движения его были неторопливы и уверенны. Теперь он реже трогал пальцем на переносице дужку сползавших очков и дольше следил за  реакцией противника, чем за шахматной доской. Он, словно бывалый полководец, сначала решил возвести неприступное укрепление, не прибегая  к ответным атакам, и лишь потом дать решительный бой. Потому его фигуры  и размещались на удобных позициях, не атакуя, а постепенно сковывая силы  пытающегося наступать неприятеля.

     — Да-а! — изредка произносил восхищённо дед Петя, а Димон что-то  бубнил, хватал то одну, то другую фигуру и никак не мог сделать хорошего  хода. Движения его были порывисты. Он явно злился.
     «Малой-малой, да обученный!» — думал он. Ему уже казалось, что за его неуклюжей игрой наблюдают из всех окон. Лицо его сделалось багровым, и  как назло стали подрагивать руки.

     А противник медленно, но уверенно строил неприступную крепость, пробить брешь в которой, не понеся значительных потерь, было невозможно.  А скоро без ущерба стало невозможно двинуть ни одной фигуры. В центре доски, как вкопанный, стоял неприятельский конь, защищённый пешкой; и не было ни одной белой пешки, которая могла бы прогнать его оттуда. Это мог  бы сделать слон, но он был заперт собственными пешками, заблокированными в свою очередь пешками неприятеля. Словом, — ни  вздохнуть, ни  охнуть.

     «Если бы не этот жеребец!…» — думал Димон. Он уже начал понимать, что неотвратимо проигрывает. Вздувшиеся жилы на багровой шее, казалось,  вот-вот лопнут. Невозмутимый противник медленно поднимал руку и ставил  фигуру в нужное место под пристальным взглядом Димона.
     — Да-а! — восклицал дед Петя, и Димон зло шипел:
     — Не каркал бы ты, дед!
     Дед Петя только усмехался, а Костик продолжал наступать. Димона стало бесить, что этот малявка так спокойно, будто кукла, передвигает свои фигуры и всё туже затягивает узел вокруг его фигур.  «Гарри  Поттер, твою налево!» — думал он, судорожно хватался за фигуру, тут  же отпускал её и хватался за другую.

     Костик перешёл в решительное наступление и с каждым ходом наращивал  давление на белых.
     — Да-а! — восхищённо произносил дед Петя, а Ромка больше не трогал плечо Костика, но шумно  шмыгал носом, сжимал перед животом руки, напрягая плечи, стрелял глазами во все стороны и всей мимикой  лица выражал: «Во даёт!» — будто это он сам играл и вот-вот должен был одержать победу.

     — Димон, мочи! — громко пошутил один из подошедших знакомых  дворового чемпиона, а другой гаркнул:
     — Рыба! 
     Димон будто и не слышал. Он перестал бубнить и хмурился, весь багровый от натуги.
     — О-о, как тут всё запущено! — с улыбкой продолжил один из подошедших, — Сдавайся, шеф!
     Димон только огрызнулся приглушённым голосом, едва сдерживая бурю, разыгравшуюся в душе. Ему хотелось разметать фигуры по всему двору, а  доску зашвырнуть подальше в открытую дверь подъезда.

     Проходная пешка чёрных сделала ход на поле превращения, и Костик торжественно объявил:
     — Партия!
     — Какая партия!? — чуть ли не зарычал разъярённый Димон, — А где  шах? Где мат? Стал размахивать руками и доказывать, что сейчас покажет  этому новоиспечённому ферзю, уж как-нибудь поймает его!
     — А это не ферзь, а конь, — спокойно ответил Костик, — поэтому — шах,  и мат! Димон удивлённо захлопал глазами. До него дошло, наконец, что он проиграл. В ярости он размахнулся и грохнул своим ферзем по шахматной доске так, что все фигуры подпрыгнули, а белый король опрокинулся набок. 
     — В самый раз! — резюмировал дед Петя, а Димон махнул в сердцах  рукой, отвернулся и зашагал прочь, зло сплёвывая на ходу.
                2012г.