Плагиат. Из Урсулы ле Гуин

               
     - Коня ! Корону за коня, - взывал к толпящимся джигитам горбоносый Ричард Тутотамаберидзе, нащупывая саперным щупом в безразмерном мешке возможностей лавровый лист и апельсин, по  " Номоканону " пидорковатого Виктюка предрасположенные новейшему видению старошакеспеаровских драм и трагедий, вся разница в коих крылась лишь количеством умирающих в самом конце : ухойдакали почти всех - трагедия, не так уж - драма, непонятные рамсы и привкус ахуя - комедия, стал быть, крючконосый Шейлок, белый  " Ровер " и три ведра глупости, обрамленных модным  " Татлером ", миниатюрными кружевными трусиками, ботоксом и безграничной любовью к треплющей за собачьим ухом когда - то человека ( давно, с пяти лет потаскуха и б...дь, как дали в трясущиеся ручонки растерханную книжку про Томаса - маленького оборвыша, так и вкурила проглотная девочка о поширше и навсегда, гадина ) руке. - В - крайняк, потоки денежных активов за серебристый  " Порш " - орудие войны. Я помню, - маслились глаза Ричарда, пока опытнейшее ухо ловило приближающийся скрежет коньков, наименованных не просто так, ведь и тута, и тама основой конь, - вышел к людям Фердинанд, ложа прибор отвесно в кульман, потрогал фюрера и, строго дернув головой, приял из рук круппозных Функов кредит на танковый обстрел. Сведя полки в кулак, трубя по НТВ и воя волком, наш Порш стрелял, громил, превозмогал, пока Руцкой курил табак, заныкав план чеченский в портмоне. Ребята Баркашова, иудистый Лимонов и ботва, буквально все кричали о свободе, найдя причин три кучи для ума в кальсонах стылого сазана, что шел в бобровой шубе на Арбат. Там шапки и матрешки, Ирины Шейк гламурны титьки, ошарив розовы сосцы, свисают к булыганам почвы, маня к журналам люд и скот, смешавшийся обличьем синкретизма в полотнах Босха наяву.
     - Уй, - рвали воздух промозглыми голосами джигиты, шатаясь от лютости, - непонятно, а гожа. Кого резать, Артык ?
     - Обождите, джигиты, - успокаивал наступающий джихад полосатыми шальварами и таким же халатом Артык Бабалы, предусмотренный Берды Кербабаевым, а где Берды, там и Перды конечно.
     - Какой Перды ? - размахивал горностаевой мантией Ричард, склабисто отмечая влетающий в аил карательный отряд барона фон Дрейдена, по прихоти некоего Ивлукича, превзошедшего хренова Гилкса, Тархуна и длинного и опасного Ли, вскружив разномастные головенки муз и любимок от и до, на коньках. Барон, задумавшись в штабном вагоне о привычности деяний бронепоездом или конно, порешил поставить экипаж на коньки, поминая добром Навку ( голую ) с ее навьими чарами, нисколько не виноватую в гнусности Пескова, так как любовь. Она всегда у нас так : занимает уродец положение, тогда любовь, вырастает растущий товарищ - меняет жену на модель посвежее из оптовой линейки выстроившихся селигерской шеренгой потаскух, готовых способствовать расхищениям за ради мира на земле и чуйств нееб...х в пробитых гвоздодерами силиконовых грудях патриоток, в общем, нечаянно нагрянет и скулит щенком еще вчера горделивый Санёк Гилкс, чуя полет фантазии и цунами любви, рушащиеся на его блондинистую вечную, как студенты, невесту, которая ( тссссссссссс) никогда не выйдет за ишачка замуж. Знает девица длинноногая и зеленоглазая, что недостоин. Лишь Ивлукич может, но не хочет.
     - Перды пердо худойберды, - зашаманил Артык Бабалы, пристраиваясь в хорей Шакеспеара по наитию и адату, - как Шляфман Лев Абрамыч, походно - наказной казак с медалью кучей и конем. Какой казак без лошадя, джигиты ? - заорал Артык и для убедительности потряс свинорезом. - Лишь современный, из говна, когда берут основой любую хрень, не в силах выдумать стратегий пущу, умея лишь украсть и спрятать, опухшей рожей пояснив, что жизнь, товарищи, она.
     - Уй, - падали ниц пресмыкающиеся перед красотами слога от времен еще Синдбада, пустынных костров бедуинов, под добрый гаш и пригоршню фиников гнавших такие истории перед рассветом, несмело обнимающим восточную сторону неба, пока верблюды хрустят колючкой, а ослы трахают волосатоногих бабцов, укутанных ватином, синтепоном и хиджаб, - непонятно, а гожа.
     - Я рот е...л, - отвергал Артыка Ричард, происходя анжуйством и Алиенорой, а это, мать вашу, вам не не азиатчина хренова, это, в - натуре, новое варварство, выросшее из скромного коричневого пиджачка лорда Кеннета Кларка, не стеснявшегося быть марксистом, лорда же Кларка сумела разгадать моя блондинка, потому результат - налицо, а не х...й на глаз, как привыкли недобросовестные, -  твое фуфло, Артык Кашгарыч, все эти чары коммунизмы, тужурки потных слесарей, усы в депо и шум каналов, Хамза, хамса и пулемет. Даешь кукнар ! И добрый гаш, - выпрямлялся Ричард Тутотамаберидзе, видя, как отрядники уже окружили джигитов, хитро приладив в пустынных условиях к наточенным лобзиками лезвиям коньков пробковые - из пробковых шлемов колонизаторов - набалдашники, таким образом, товарищи, превратив зряшную выдумку европейцев в песочные снегоступы, а на них можно и танковую армию поставить, было бы желание и массы двуногих рабов, посылавшихся на амбразуры скученным мясом по призыву еврейских политруков, - арбузных дынь цветочный аромат, ритмичный слог Салмана ибн Дауда, костер в ночи, крик муэдзина, дутар и бубен, смугленький живот, что крутится, играя мясом, под накидушкой из виссона. Хурма, инжир и басма, дорожка курчеватой волосни бежит от пояса шальвар, тугие груди и глаза, играют и блестят, пока Синдбад восходит на борт.
    - Обожди, Старшой, - вышел вперед барон фон Дрейден, изумляясь получающемуся, - не кипешуй пока. Это что же получается, бойцы ? - Барон кашлянул и поморщился, снова наблюдая нарушение орфографии посередине предложения. - Впервые в историях некоего Ивлукича карательный отряд не херачит с плеча оглоблей, снося столицы к такой - то матери, а смотрит, как в экипаж  " Золотой лани " вливается вместо страдающего водобоязнью Ли Харви Освальда Синдбад ?!
   - Ну, - подтвердил Ричард, величественно закутываясь горностаевой мантией, сменившей чорное пальто Спартака Баширова.
   А почему ? А я скажу. Потому что Седьмая с Тицкой и Бэйли чисто по уму овевает бризом нежности и любви не лажающих Каролин и Марию, а сказки некоему Ивлукичу дарить - по х...й кому. Хоть Гитлеру или Би - Би - Си. Главное, душевный комфорт и хорошее настроение.