Ave, Augustus

- Христо, глянь на этот указатель, он ведёт к какой-то Римской гробнице.
- Да, любовь, давай спустимся по ступенькам вниз, через 300 метров дойдём до гробницы.
Болгарский город Хисарья, весь утопающий в зелени, соловьиных трезвонах  и в неуловимом аромате цветущих лип, куда приехали мы из ковидной Софии на отдых. Город основан фракийцами, затем римляне здесь возвели крепостные стены, за которыми они построили лечебный санаторий с термальными банями, намного позже  завоеватели-турки переименовали его в Хисар (стены, по-турецки), а теперь он является спа-курортом в Болгарской провинции. Разные были хозяева у города, и разная судьба...
Спустившись вниз по древним каменным ступеням, поросшими мхом, мы ощутили особую благодать и святость места. Если бы был рай, то он должен был быть только таким: птицы поют гимн жизни, косые лучи солнца освещают путь, свежесть зелени туманит голову, бабочки порхают над алеющими маками. Ещё немного пути, и вот - холм, возвышающийся на долине, где покоится римский воин. Славен и доблестен был сей вояка, что нашёл здесь покой. “Dulce et decorum est pro patria mori”, - всплывает в моей голове строчки Горация, зазубренные перед экзаменом по латыни в университете.
Августус Сцевола, римский свободный воин, ещё смутно что-то помнил о своей родной земле во Фракии, откуда его,  ещё шестилетним, вывезли римские легионеры. Запах лип, которых нет в Риме, горячие воды  из источников в отличие от Римской студеной воды, песня соловья и тепло материнских рук иногда возникали как образы прошлого, но тут же угасали, ибо не было праздного времени у молодого воина. Он начинал как гладиатор в Колизее, сражался с голодными тиграми, разорвав им пасть, побеждал рабов нубийцев и, откупившись золотыми динариями, получил право быть свободным гражданином Рима. Августус, названный в честь правящего императора Доклетиана Августа, избрал стезю воина. Что может быть почетнее? Мошна быстро пополнялась золотыми и серебряными ассами и унциями, уважаемые патриции предлагали выгодные контракты, а развратные матроны зазывно засматривались на могучие формы пригожего воина. Шрамы, оставшиеся от рубцов и когтей тигров и львов, лишь украшали загорелое тело. Будущее влекло вперёд. Не звон золота и серебра заставлял Августуса принять участие в военных походах легионеров, а жажда неизведанного звала его снова и снова. Путь зовёт воина, тропа войны ведёт его дальше завоевывать новые земли. Августус проливал чужую кровь и был готов отдать свою за императора. Лишь во время последнего похода на вестготов после удара врага палицей по голове Августус потерял много крови и долго не мог стать на ноги. Варвар слишком близко подобрался к нему за его спиной и внезапно оглушил палицей. По приказу самого императора Доклетиана, его лечили самые лучшие целители. Римские императоры ещё со времени Цезаря дорожили жизнью своих служак. Воин, превозмогая боли, поднялся на ноги, даже оседлал коня, но не было сил устоять. Доклетиан, ценивший своих воинов и заботившийся о каждом из них, снарядил целый отряд из раненых отправиться во фракийскую провинцию. Здесь, в этом удивительном облюбованном им  месте, он воздвиг город, названное в честь него - Августой, где он построил термы и хоромы для легионеров, окружив из высочайшей кирпично-каменной стеной. Размеры крепостных стен поражают - 8 метров в вышину и ширину. Видимо, масштабные были планы Доклетиана о курортном городе, безопасность которого обеспечивали эти мощные стены. Место это, буквально, бурлило горячими целебными источниками, которые и при наружном и при внутреннем применении восстанавливало изувеченные тела солдатов. Не забыл Доклетиан и о развлечениях для души - прямо напротив терм поставил амфитеатр, ибо «mens sana in corpore sana». Древнегреческие трагедии Эсхилла и драмы Еврепида услаждали и укрепляли дух воинов. Эти зрелища возбудили в нашем герое интерес к чтению. В общественной читальне Августус нашёл труды Цицерона, Аппулея и Платона. Но полюбил он «Лисистрату” Аристофана. Понравились ему афинянки, публично осудившие мужчин за то, что они вечно ведут войны, и отлучившие своих мужей от себя,  отказавшись исполнять супружеский долг до тех пор, пока те не откажутся от войн. Мир, а не война привлекали его теперь,
Возы с телами раненых воинов прибыли  в город через главные величественные ворота, порту. Августус открыл глаза и увидел безмятежное голубое небо, по которому плыли облака так медленно, что, казалось, время замерло в этой голубой вечности. Запах распустившихся лип так сильно бил в нос, что возникли картины прошлого. Мама, склонившись над младенцем, целует его в лоб и прижимает к груди. “А не вернулся ли я в отчие края?”- подумал Августус. Долгий путь в возах по рытвинам открыл его раны, которые теперь ни родные горячие воды, ни солнце родного края не могли исцелить. День за днём он омывал свои раны горячими минеральными водами, лежал на согретой солнцем мраморной скамье, предав раны солнечным лучам, слушал пенье соловья, шелест зелёной дубравы, и думал, как все, в сущности, обманчиво: и желание славы, и звон золота, и золотой шлем легионера с красным оперением, и поцелуи прекрасных дев и бесстыжие ласки матрон. И слава самого императора Доклетиана Августа стоит ли пролитой крови? Но можно ли  оправдать его возведением этого солнечного города? Все проходит, все исчезает, как эти облака, а остаётся всего лишь синь неба, зелень леса, луч солнца золотого, трель соловья. Все это было и будет с нами и после нас...и нет дела всему этому великолепию Бога до нас. Солнце будет также горячо сверкать и тысячи лет потом, трели соловья также звонко будут раздаваться на этом же месте для других. Но не будет уже Августуса.
Его похоронили с почетом как доблестного воина на холме, где соорудили для него гробницу. Каменную гробницу возвели в римских традициях крепко и на вечные века. Она и теперь стоит на том же зелёном холме. Праздные туристы заходят в неё, глазея во все стороны.  Солнце покрывает его своим лучами, листва дубов обдаёт прохладой, утренний дождь омывает его и соловушки поют, как и прежде... и присно, и во веки веков. “Ave, Августусу!»