Костромичи и американцы

«В первых числах августа месяца 1866 года приехало в Петербург посольство от Вашингтонскаго Конгресса с поздравительным адресом к Государю Императору Александру II, по случаю чудеснаго спасения жизни Его Величества от руки злодея 4-го апреля 1866 года.
Посольство это выразило желание посетить коренную Русь и, главным образом, г. Кострому как родину Царствующаго Дома Романовых, равно и родину крестьян Сусанина и Комиссарова.
В 11 часу утра 21 августа пароход «Депеша», имея на себе американский флаг, привез в Кострому американское посольство, состоявшее из товарища министра Северо-Американских Штатов, капитана Густава Вазы Фокса, и нескольких офицеров его эскадры, в сопровождении свиты Его Величества контр-адмирала С.С. Лесовскаго и нескольких русских морских офицеров.
В Костроме ждали гостей не ранее 2-х часов пополудни и потому еще не были готовы к приему их, тем не менее на пристани их встретил костромской губернатор Н.А. Рудзевич, а чрез несколько минут как пристань, так и берега Волги украсились флагами и наполнились костромичами, приветствовавшими своих дважды драгоценных гостей. Отдав визиты г. губернатору, губернскому предводителю дворянства Н.П. Карцову и городскому голове А.А. Акатову, который от лица всего городского общества поднес посольству хлеб-соль, Американцы расположились завтракать на палубе своего парохода, между тем на Набережной собрались большия толпы народа, и пароход окружили лодки, с которых дамы бросали на палубу цветы, а одна из жительниц Костромы взошла на борт и поднесла г. Фоксу большой букет из георгин; с барок, стоявших тут же и наполненных преимущественно крестьянами, раздавались громкия приветствия. Вообще, берег Волги и подъем на гору представляли в эту минуту чрезвычайно красивую и оживленную картину.
В ответ на тост г. губернатора за здоровье г. Фокса, последний, обращаясь к народу, сказал следующия слова, тут же переведенныя С.С. Лесовским: «Пью за здоровие г. губернатора и за священный город Кострому с ея святынями». Слова эти произвели приятное впечатление на присутствовавших, выразившееся в криках «ура!» и «да здравствуют Американцы!»
Затем гости отправились в приготовленных для них экипажах к памятнику Сусанина и в Ипатиевский монастырь. Здесь они осматривали церковь и находящееся в ней резное из дерева царское место, присланное сюда из Москвы Михаилом Феодоровичем. В монастырской ризнице их внимание было обращено на Евангелие, написанное рукой Ксении Борисовны Годуновой, пелену, шитую ею же, сосуды, пожертвованныя боярами Годуновыми, и икону, которою был благословлен на царство Михаил Феодорович. Осмотрев дом Романовых и записав здесь в книгу свои имена, Американцы посетили находящийся недалеко от монастыря механический завод Шиповых, а потом возвратились на пароход. Здесь крестьянин Вязниковскаго уезда, слободы Мстеры Рачков поднес г. Фоксу икону своего изделия, изображавшую св. Николая Чудотворца; икона эта написана в греческом вкусе на полотне, наклеенном на деревянной доске. Посланник принял этот подарок с благодарностью и сказал, что, возвратившись в Америку, он будет хранить его в воспоминание своего пребывания в Костроме.
В 6 часов пополудни был обед, устоенный городским обществом. Прекрасная зала дворянскаго собрания была убрана деревьями и гирляндами из зелени, между которыми в глубине залы помещался портрет Государя Императора во весь рост, а под ним бюст О.И. Комиссарова, также убранный зеленью, на противоположной стеневисели щиты с изображением начальных букв имен Вашингтона, Линкольна и Джонсона. С улицы слышались звуки русских народных песен. Гостей встретили маленькия дети, дочери некоторых костромичей и в том числе губернатора; оне поднесли гг. Фоксу и Куртину большия букеты, перевязанныя лентами американских цветов. Затем посланнику представлялась депутация из села Молвитина, состоявшая из старшины и родственников О.И. Комиссарова; депутаты эти поднесли хлеб-соль и были приглашены г. предводителем дворянства обедать вместе с остальными гостями. За обедом, состоявшим преимущественно из любимых американцами блюд, первое слово сказал г. губернский предводитель дворянства Н.П. Карцов: «Милостивыя Государи! Присутствие между нами достопочтеннаго г. Фокса, представителя могущественной Северо-Американской нации, есть не только явное доказательство ея сочувствия радости народа, которому по милосердию Всевышняго сохранена драгоценная жизнь Государя, но служит нам залогом, что дружественный союз между северо-американцами и русскими настолько крепок, насколько может быть тверд союз сочувствия двух народов. Милостивые Государи! Россия и Северо-Американския Штаты, хотя разными путями, но почти одновременно достигли одних результатов, доставив своим народам право труда, утвержденнаго на законной свободе. Благодетельная реформа, даровавшая двадцати миллионам нашего народа свободу, приведена в исполнение дворянством, служащим основой новаго гражданскаго стороя, для водворения коего наш возлюбленный Монарх, при содействии всего народа, предпринял великия преобразования, задуманныя и совершенныя Им в короткое время, среди общей к Нему любви и ненарушеннаго порядка. Нам дорого американское сочувствие этому национальному делу; нам дорого также внимание наших гостей к Костроме, в которой они чтут олицетворение русскаго патриотизма. Все мы искренно благодарны достопочтеннаму г. Фоксу за посещение им и его спутниками нашего родного края, родины Русскаго Царствующаго Дома и двух спасителей русских Царей. Имею честь приветствовать достопочтеннаго г. Фокса и предлагаю тост за здоровье президента Соединенных Американских Штатов и за благоденствие великой и дружественной нам Северо-Американской нации».
Затем встал г. Фокс и предложил тост: «За того из Романовых, кто унаследовал благословение, дарованное в Костроме христианскою матерью начальнику этой династии и в чьем сердце это благословение произрастило божественныя плоды в усилиях его творить добро своему народу, за Императора Российскаго!»
Следующие тосты были: тост, предложенный г. Причардом, старшим лейтенантом американскаго парохода «Августа», за здоровье Государыни Императрицы и тост г. губернатора за здоровье Наследника Цесаревича. Во время этих тостов, заглушаемых криками «ура!», присутствовавшие подходили чокаться бокалами с американцами и губернатором; народный русский гимн и Соединенных Штатов постоянно сменяли друг друга.
Председатель костромской уездной земской управы Н.Н. Прохоров сказал следующее: «Исполать Вам, дорогим гостям, добрым друзьям, молодцам-богатырям нации американской – это народный клич, которым чествует и приветствует Вас простой русский люд!» Не даром же он вас чествует и приветствует, не даром: вы переплыли море-океан, чтобы возобновить радость и ликование во всей Руси о спасении жизни нашего возлюбленнаго Монарха, нашей славы, нашей надежды на лучшее грядущее России. Глубоко ценим мы желание Ваше познакомиться со всем тем, что дорого русскому сердцу; мы радуемся, что вы видели нашу родную землю, видели нашего Царя, видели памятники нашей славы, нашей преданности царям, что вы здесь в Костроме посетили смиренную обитель св. Ипатия, откуда вышел на царство родоначальник ныне царствующаго Императора Александра II, что вы рассматривали памятник Сусанину, положившаго жизнь свою за предка нашего Монарха.
Скажите сами, как же нам Вас, дорогих гостей, добрых людей не приветствовать, когда радость ваша и наша общая? Вы ценою крови и громадных денег разбили цепи рабства; у нас рабства не было, но было крепостное право, тяготевшее над владельцами и владеемыми; оно отменено державною волею Монарха и тою же державною волею сняты во имя правды цепи с мысли и слова. Вы радуетесь освобождению невольников; мы радуемся отмене крепостного права и свободе слова во имя правды. Радость общая; но если радость общая, то и горе наше должно быть общее, и от него впредь да избавит нас Господь. Мм. Гг.! Пожелаем, чтобы отныне не было горя ни у Америки, ни у России; если же Промыслу угодно послать его кому-либо из нас, то и его разделим. Мы просим Вас, послы великаго народа, передать командировавшему вас с благородной и бескорыстной целью вашему конгрессу наш сердечный привет и могучей стране вашей наши благопожелания мира, успехов в истинном просвещении и применении его к разумному труду. Закрепим же наши пожелания, братья, тостом за благоденствие России и ея возлюбленнаго Монарха».
Вслед за этою речью была составлена, а потом послана телеграмма в Вашингтон следующаго содержания: «Кострома, колыбель Дома Романовых, приветствуя г. Фокса, выражает свои желания счастия американскому народу». Далее следовала речь г. Бошняка, который сказал: «Безобразное событие 4 апреля послужило поводом к величайшим последствиям. Две нации, далекия друг от друга по пространству и разнохаракткрности развития, начинают узнавать друг друга и понимать, что кажущаяся громадная разница между ними есть только видимая: те же интересы, те же потребности, те же условия быта и та же любовь к родине и единству. Мы, русские, надеемся, погнаться за вами, гг. америнанцы, в нашем промышленном развитии и с чувством гордаго и сознательнаго достоинства скоро протянут славянскую руку нашим заатлантическим друзьям. Тогда окончательно взойдет полуденное солнце, о котором говорил командир американской эскадры. 4 апреля, чуждое русскому духу, привело вас, благородныя гости, в центр русскаго монархизма, с существованием котораго связаны все историческия традиции Костромы. Костромичи благословляют ваш приезд и те теплыя чувства, с которыми американская нация приветствовала нашего Государя, олицетворяющаго в себе единение Руси, обновленное когда-то в Костроме, в тесных сводах Ипатьевского собора. Поднимая теперь бокал за здоровье пославшаго вас конгресса, костромичи с особенным чувством приветствуют вас, Господа, как представителей молодой и славной американской нации. Господа, за здоровье конгресса и наших дорогих гостей, смелых моряков доблестнаго американскаго флота».
На все эти речи г. Фокс сказал: «Кострома со всех сторон окружила нас приветами. Вне этих стен густая толпа народа распевает свои вдохновляющия русския песни; внутри сливаются мелодии двух наций и сочетаются славныя флаги, освященныя победами. На хорах, слишком далеко от нас, благословляют своим присутствием наше собрание ангелы (аплодисменты). Странники из «Новаго света», мы пришли сюда, желая связать с вашею славною историею имя Американских Соединенных Штатов, насадить на этой священной почве сочувствие, которое народ нашей великой страны поручил мне передать вам по случаю опасности, угрожавшей вашему возлюбленному Монарху. И мы молим Всевышняго, чтобы семени, брошенному таким образом, дозволено было давать непрерывную жатву взаимнаго братскаго чувства между обеими нациями на веки и веки. Провозглашаю тост за губернатора, за предводителя дворянства, за городскаго голову и за весь народ города Костромы».
Затем г. Бошняк предложил тост за честнаго и благороднаго труженика С.С. Лесовскаго, который во время своей экспедиции в Америку завязал столь сочувственныя сношения между русскими и американцами. Отвечая на это, С.С. Лесовский предложил тост за всех русских моряков, разделявших его труды; тост этот был принят всеми с живейшим одушевлением.
Г. Куртин произнес затем на русском языке следующую речь, которую постоянно перебивали крики «браво!»: «Милостивыя Государыни! (обращаясь к хорам, наполненным дамами) и Милостивыя Государи! Есть места, которыя по своим священным и славным преданиям имеют такое значение, что при виде их сердца наши невольно трепещут. На одном из этих мест мы сегодня стоим. Во время смут и испытаний, когда Россия сиротела без Царя и враги надеялись сгубить и уничтожить ея, в Костроме нашелся юный боярин, достойный того, что весь русский народ избрал его на царство. Когда жизнь вновь избраннаго вождя была в опасности, в Костроме нашелся крестьянин, который радостно положил живот свой за Царя и землю Русскую! Когда через столетья поднялась злодейская рука на потомка Михаила Феодоровича, то Божественное провидение, осеняющее Русь, не допустило злодеянию совершиться и рукою костромскаго же крестьянина вторично избавило Россию от бедствия. Вот значение Костромы, давшей и два раза сохранившей Государя для России! Оттого-то Кострома в России и почитается. Оттого мы, американцы, стоим сегодня у колыбели Дома Романовых, приехав из нашей далекой родины отдать поклон Костроме и вас поздравить с избавлением Царя и с героизмом и доблестью ваших земляков, крестьян Сусанина и Комиссарова Костромскаго. Оттого я прошу провозгласить тост за счастие и благоденствие красавицы Костромы».
За речью г. Куртина последовал тост за его здоровье. В заключение крестьянин Фиников, член губернской земской управы, произнес следующее: «Позвольте и мне, достопочтенный г. Фокс, приветствовать вас как представителю крестьян, освобожденных нашим добрым Царем от крепостной зависимости. Здесь вы видите изображение одного из нас, спасшаго жизнь нашаго Государя, и этому случаю мы считаем себя обязанным вашим, дорогим для нас, посещением. Примите же в лице моем искренюю признательность всех костромских крестьян за вашу дружбу и любовь к нашему Отечеству и Царю-Освободителю и позвольте предложить тост за дружбу американцев с русскими».
Обед кончился тостами за О.И. Комиссарова и за всех русских и американских дам. Костромичи, в благодарность г. Куртину, так верно выставившему в своей речи историческое значение Костромы, подняли его на руки при восторженных криках «ура!»
Из дома дворянскаго собрания посольство и костромичи, бывшие на обеде, отправились в летнее помещение общественнаго клуба, а затем посольство посетило льнопрядильную фабрику гг. Зотовых(Костромские ГВ.- Кострома, 1866.- № 33).
Между тем, с самаго начала вечера на главных улицах города была устроена иллюминация; перед дворянским собранием высился большой щит с вензелями Вашингтона, Линкольна и Джонсона; перед домом присутственных мест щит с изображением гербов Костромской губернии и ея уездов. Здания на Сусанинской площади были усеяны шкаликами и плошками, а когда американцы стали спускаться с пристани, около нея, на берегу, были зажжены бенгальския огни, ярко и красиво озарившия реку, пристань и стоящия у нея пароходы. Не прежде полуночи пароход «Депеша» отошел от костромской пристани…»(Там же.- № 35)