ДЕНЬ РОЗ глава 20

                * * * *

  Торопова подошла к иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радость», которая притянула её израненную душу.
–Когда-то, давно, – услышала Светлана голос стоявшей рядом прихожанки, – в 1688 году, в царствование царей Иоанна и Петра Алексеевичей, эта икона прославилась.
–Как? – слёзы оставляли влажный след на лице Светланы.
–Родная сестра, – продолжала рассказывать женщина, – Патриарха Иоакима, Евфимия, долго страдала неизлечимой болезнью. Однажды, во время утренней молитвы она услышала голос, призывавший её пойти помолиться перед образом Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» в храме Преображения Господня на Ордынке в Москве и заказать молебен с водосвятием. Евфимия исполнила сказанное и после совершения перед иконой водосвятного молебна получила исцеление. С тех самых пор, – женщина из храма задула догоревшие свечи, стёрла тряпочкой нагар, – многие болящие и скорбящие, молитвенно обращаясь к Богородице через Её чудотворный образ, стали получать исцеление и избавление от бед.
–Мне показалось, что икона позвала к себе. Так бывает?
–Бывает, милая, бывает, – женщина внимательно посмотрела на Светлану и пошла дальше.
Светлана, молясь, просила укрепить её сломленный дух, дать ей сил и терпения пережить это горькое испытание. Постояв немного у иконы, она направилась в притвор.
Торопова постучалась в массивную деревянную дверь.
Проходите, – приветливо отозвались с той стороны.
–Здравствуйте, батюшка.
–Спаси Господи. Заходи, дитя моё, не стесняйся.
В комнате, куда пришла Светлана, стояло много икон, горели свечи. В шкафах размещалась духовная литература. За письменным столом сидел худенький и совсем седой священник лет семидесяти.
–Простите, батюшка, я поговорить хотела.
–Не нужно просить прощения, если пришла, значит, душа твоя нуждается в разговоре. Что привело тебя?
Светлана не знала, как и с чего начать разговор.
–Начни с самого начала, – сказал священник, словно угадал мысли Тороповой.
–Я потеряла двоих детей, – заплакала женщина, слёзы катились по лицу, – два раза я была беременна и оба раза я не смогла их родить. Первый раз…
И Светлана подробно рассказала служителю храма о том, что случилось много лет назад, и о том, что произошло минувшей зимой. Батюшка, не перебивая женщину, внимательно слушал.
–Что ж, все испытания от Господа, и не нужно считать, что это в наказание. Господь любит каждое дитя свое. Вижу, винишь ты себя, а не нужно делать этого. Ты же не сознательно сделала свой выбор?
–Нет, – тихо ответила Светлана, вытирая слёзы.
–Жизнь, – сказал, улыбаясь, священник, – это всегда смирение. Жить – это значит любить ближнего, любить всё живое вокруг, каждую травинку и букашечку. Смиряться, побеждая в себе грехи и пороки. Вот расскажу притчу тебе о смирении. Жил-был человек, который решил изменить мир. Но мир такой огромный, а он такой маленький! Тогда он решил изменить свой город. Но город такой большой, а он такой маленький! Тогда он решил изменить свою семью. Но и семья у него была немалая – одних детей десяток. Тогда этот маленький человек решил изменить то малое, что было ему подвластно: самого себя. Начни с себя, загляни внутрь, укрепи дух свой. Дух укрепляется постом и молитвой, чтением церковной литературы. У нас есть Слово Божие, и нам этого достаточно. У нас есть святые отцы и Библия, и не нужно искать ничего другого, ибо нет на земле ни совершенной мудрости, ни покоя.
–Что делать мне, батюшка? Как жить и бороться с чувством вины?
–Смирением, молитвой, прощением обидчиков своих, постом и исповедью. Нужно, дитя моё, на исповедь тебе. Ты исповедовалась когда-либо?
–Нет. Не пришлось, – сказала женщина, вспомнив, что однажды уже получала похожий совет, только повод был другой.
–Господь ждёт всех, двери дома Его открыты настежь. Не идёт к нему душа – зовёт Он тогда её через болезни и испытания. Но не нужно думать, что болезнь и скорби даются в наказание. Есть у меня книжица одна, – с этими словами он открыл дверцу массивного деревянного шкафа, немного поискав, подал Светлане,– вот почитай, здесь ты узнаешь, как должно поститься, как готовить себя к исповеди, что нужно делать до исповеди и по причащении. Иди, дитя мое. Не забывай: только молитва даёт успокоение душе. Библия – это как хлеб телу и пища для души. Не читаешь Библию, не совершаешь молитвы – вот и ходит душа твоя голодная и тёмная, истосковавшаяся по Свету небесному и пище духовной. Всё остальное, мирское, лишь суета сует, которые пьянят и обкрадывают душу и ум.
–Спасибо, Батюшка. Получается, – не выдержав, спросила напоследок женщина, – что ни происходит в жизни, спасает только молитва?
–Молитва – это разговор души с Богом. Молись в радости, молись и в горе, молись всякий час жизни своей.
–До свидания.
–Спаси Господи, – вздохнул священник, перекрестив женщину.
Светлана вышла из храма и почувствовала, будто гранитная плита упала с плеч. Она положила книгу в сумочку, твёрдо решив, что обязательно прочтёт её и подготовится к исповеди. В сознанье женщины дружной стайкой начали прилетать слова, складываясь в стройные фразы, а затем и в строфы. Светлана остановилась, нашла в кошельке чек от вчерашних покупок и, не задумываясь, стала записывать.

Болит душа, без видимой причины.
Иль, может быть, причина где-то глубже.
По небу пляшут тучки-балерины,
И скачет солнце зайчиком по луже.

Болит душа, а утро светит бодро,
Свежа заря малиновою шалью.
Шуршат по тротуарам шустро мётлы.
Иду, а сердце полнится печалью.

Глотаю воздух, пусть остудит думы,
Пусть разольётся свежестью по венам.
Промчался по проспекту шалый “бумер”,
Наляпав грязью по фасадным стенам.
               
Без видимой причины стонет разум,
Мотают душу мелкие сомненья.
Я в Храм пришла, и все тревоги сразу
Попятились с грехами в отступленье.

В душе земное, мнимое размыло…
(Мирские и нелепые паденья.)
Благословеньем Божьим победило,
Великими дарами причащенья.

Вдруг радостью душа возликовала,
Наполнилась теплом и просветлела!
И чистотою Света воссияла,
И, крылья расправляя, полетела!

Поставив дату, Светлана бодрым шагом пошла по центральной улице. Вокруг вовсю жёлтыми соцветьями цвели липы, сладкий аромат носился в воздухе летнего города. Высоко в синем небе ярко светило жаркое, июльское солнце. Внезапно женщина поняла, что она хочет жить. Радоваться золотым лучам, высокому синему небу, запаху лип – всему тому, что окружает её сейчас. Торопова достала телефон и набрала номер дочери.
–Привет, котёнок! Как ты?
–О, мамуля! У меня всё хорошо!
–Чем тебя балует бабушка Соня? – в Светлане жили смешанные чувства по отношению к бывшей свекрови: обида за то, что та ни разу не заступилась за невестку, хотя видела и знала, как поступает её сын, и благодарность за то, что вот уже несколько лет на каникулах пожилая женщина присматривает за Лилей. – Ночи холодные, ты вечерами одевайся теплее.
–Хорошо, мамуля, мы с девочками катаемся на роликах.
–Я скучаю.
–Я тоже, мам, – но по голосу дочери Светлана поняла, что Лиле скорее всего некогда грустить.
–Ой, забыла тебе сказать! Вчера папа какую-то тётку приводил, наверное, они будут жениться.
–Расписываться?
–Точно не знаю, но я слышала, что он её называл «моя невеста». Она такая странная и вообще...
–Ну и славно, пусть устраивает свою личную жизнь, я буду только рада.
–Пока, мамуля! – весело ответила девочка.
 Разговаривая по телефону, она почти дошла до дома, как кто-то преградил ей путь. Светлана, положив мобильный телефон в сумочку, подняла голову и увидела недавнего знакомца Виктора.
–Привет, – протягивая белую розу на длинном стебле, весело проговорил тот.
–Привет, – в замешательстве ответили женщина.
–Я тут прогуливался и вдруг вижу: идёт красивая, но печальная женщина, дай, думаю, спасу.
–Вы Человек-паук или Бэт Мэн?
–Что-то в этом роде.
–Спасение грустных женщин ваш конёк?
–Это мой долг перед цивилизацией!
Несмотря на то, что парень был молод и не интересовал Светлану, она всё же отметила, что он привлекателен и по-доброму располагает к себе.
–Скажите, Виктор… Вам нечем заняться?
–Почему? Я не бездельник, в данный момент нахожусь в отпуске, который зарабатывал целый год непосильным трудом.
–И поэтому бродите с цветами по улицам города, спасая от грусти всех нечаянно встреченных печальных женщин? Романтично-то как!
–Это Вам! – не обращая внимания на колкость, произнёс Виктор.
–Нет, я не могу принять цветок, я в прошлый раз дала понять, что меня не интересуют интрижки на стороне. Я несвободна.
–Цветок не виноват, что вы несвободны, просто без всяких обязательств возьмите его.
–Нет, – Торопова шагнула в сторону, но Виктор снова перегородил ей путь.
–Слышите?
–Что? – удивилась женщина.
–Он просит.
–Кто просит?
–Цветок, он говорит: «Светлана, возьмите меня, я буду стоять в вашей прекрасной вазе тихо и скромно, я буду украшать вашу комнату и источать лёгкий и нежный аромат».
Светлана улыбнулась. Ей стало приятно, но взять цветок она не могла.
–Нет, Виктор, простите...
–Пожалуйста, поставьте меня в воду, иначе я погибну, – продолжал от имени цветка говорить молодой человек.
Светлана поняла, что просто так от Виктора не отделаться и будет легче взять розу, чем стоять посредине города, на виду у прохожих.
–Хорошо, я возьму цветок, но вы провожать меня не пойдёте, – строго сказала женщина.
–Улыбнитесь, и этого будет достаточно!
Светлана, смущаясь, улыбнулась, взяла розу и продолжила путь домой.