Сполохи, синопсис

Повесть-гипотеза

     Середина семнадцатого века — конкретно сказать, 1654 год, два десятка годов тому назад построенный (и совсем недавно перестроенный после пожара, связанного с восстанием местных племён!) Якутский острог. Местный служилый человек обнаруживает: среди вновь пришлых людей, которые поверстались в воинскую государеву службу и от местного горестного малолюдства в службу приняты, есть странный человечишка. Голь перекатная, но — умён умней воеводы... и воевода его, вроде бы, видал где-то раньше, а сейчас, увидав ещё раз, стал бояться. Разберёмся? Разберёмся! Начал разбираться. Привлёк друзей, которые были в тот вечер не шибко пьяны. Ворвался к нему. Остался жив после драки. Пока лежал бит, услышал интересный рассказ от того человечишки — Ивана Абросимова.
     Начало событий имело место в 1647 году в Англии, куда рассказчик, ещё мальчишка Ивашка, ездил "человеком" (слугой) толмача-переводчика в составе посольства московского дворянина Герасима Дохтурова, гонца государева, каковой Дохтуров имел приказ сообщить английском королю Карлу Первому о воцарении нового царя и великого князя всея Руси Алексея Михайловича. Чтобы сообщить королю что-либо, короля надо было прежде дождаться. Ждали. Король тем временем воевал. Водил свою армию в бой против армии парламента, у которого с ним, с королём, было великое размирье, позже названное Английской буржуазной революцией. Всё менее и менее удачно водил. Потом — был уже 1649 год — вовсе головы лишился.
     Герасим Дохтуров со свитою отъехал назад в Москву. Короля нету — нету повода оставаться. Кому ж царёву грамоту отдавать, коли англинского Карла самая ж Англия топором зарубила, голову отсекла?! Драпать отсель поскорее-е-я!..
     В Москве "человек" Ивашка (обогативший свой повзрослевший мозг не токмо знаньем разговорного языка революционной Англии, но и теми идеями, которые привели к революции) попал в другое размирье. В другую революционную ситуацию. Восстание 1648 года — Соляной бунт — закончилось. Последствия Соляного бунта — начались. Чёрный российский люд ощутил себя субъектом исторического процесса. Одним из последствий стало новое восстание на заполярной реке Яне (формально входившей в состав Якутского воеводства) в 1653 году, где служилые и промышленные (охотники-промысловики) устроили по поводу воровства купеческого примерно то же, что москвичи и жители других центральных городов по поводу воровства боярского!
     Нач-чалось!
     И даже Медным бунтом 1662 года не закончилось!  С п о л о х и  продолжали полыхать. По Руси. Не только по Руси: по всей большой Евразии. Вплоть до заморской земли Американской! Рассказчик смог всё, узнав, сравнить.
     По документам Якутского воеводства «добрый слуга Государевъ Иванъ Абросимовъ» известен. Реальное лицо. Сам царь Алексей Михайлович в указе якутскому воеводе упомянул: Иван Абросимов добр, его поставить приказчиком в какой-нибудь северный дальний острог, чтоб унял воровство тамошнее! Приказчиком побыл. Добра не добился. Еле самого не убили насмерть те, для кого тамошнее воровство было промыслом. Сиречь — методом первоначального накопления капитала. Как в Американской земле. Иные из чёрного люда выходили на волю для ради воли своей, а иные — для ради чужой неволи! Капитал на мехах, на моржовой кости создавался сравнимый с теми, что у людей амерьканских создавались-творились на хлопке, на какао, на чёрных рабах да на яром золоте. Страсти кипели тож вполне сравнимые! Сложно всё было. Слож-но!..
     В Европу Иван ещё раз вернулся. Не только по Руси и даже не только по Евразии вернулся, едучь! Новые знания, новые раздумья...
     Участвуют ещё три человека.
     Первого в Лондоне и на английской Ямайке звали-кликали: Майкл Барб, т. е. Михаил Бородатый. А в Руси — Михайла Новгород. (Тот самый, из "Алёшкиной земли" и из "Терра Белоу Одди").
     У другого было тоже два имени: в Лондоне — Джордж Сэйбл, т. е. Георгий Соболь, а на Руси — конкретно в Сибири, дальней заочной государевой вотчине, — Юрка-мангазей (что за город Мангазея, читатели знают; для тех, кто кто читал повесть "Кучумов внук", — говорю, что да, тот самый Юрка).
     Третий имел в Лондоне имя Пит, на Руси — Пётр или Петро, хотя вернее бы — Педро, поскольку из Толедо родом (и в "Алёшкиной земле", да, тож упомянут).
     Во компания какая!
     Ох, натворили дел... пытаясь понять, что за дела в мире, охваченном процессами первичного накопления капитала, творятся-деются...
     Сын Алексея Михайловича, царевич Пётр, к тому времени уже был.
     Совсем маленький.
     Месяца два-три.
     А Ерофей Хабаров, Павлов сын и городовой жалованный за службы свои сын боярский (если кто о нём подумал!) — уже сделался совсем старенький. Доживал век в монастыре дальнем сибирском. В молитвах. Да воспоминаниях.

     1992-2020.