Грибочки

Старпом, капитан 3-го ранга Жданов, был небольшого роста, подвижен как ртуть и страшный матерщинник.

 Бывало, построив матросов вдоль борта на верхней палубе, он кричал : « Сколько раз можно повторять ?! Мать, мать, мать... Наша *опа — наше лицо!» Для непосвященных, это — шарада. А матросы прекрасно понимали своего командира.
    Выше сказанное означает, что поскольку мы все-таки относимся к военно-морскому флоту, то ошвартованы к пирсу кормой  ( *опой ). Значит на корме должен быть идеальный порядок. Вот и все. Ясно и понятно.


       По кораблю два коротких звонка громкого боя и голосом команда по трансляции : «Корабль к бою и походу изготовить !» Иду по коридору. Одним махом открывается дверь каюты старпома. Он взглянул на меня в упор и спросил коротко, как выстрелил :

 « Дед, как на счет двадцать грамм за отход ?»


Отвечаю : « К бою и походу готов !»


« Ну, заходи, только у меня «шило». И достает из сейфа початую бутылку со спиртом.


« Уже разведен». Тут открывается дверь и в каюту, застенчиво улыбаясь, входит наш доктор. Во нюх ! Замполит может от зависти повеситься на своем форменном галстуке. Чего мы ему и желаем.

 Доктору нашему лечить некого. Моряки, в основном, народ здоровый. Вот он настойчиво и дисквалифицируется с помощью спирта и безделья. Еще не алкоголик, но уже убежденный пьяница.

 Командир, зная это, конфисковал из лазарета весь медицинский спирт и хранит его под замком. Как говорится, от греха подальше.

 Имя у нашего эскулапа было редкосное, Дон Иванович. В благодушном настроении я, бывало, приставал к нему : « Иваныч, скажи, а имя твое происходит от названия реки или что-то испанское ?» А потом, помахав рукой как будто отгоняя назойливую муху, говорил : « Нет, нет... Испания тут совсем ни при делах. На испанца ты не тянешь. Какой ты, к черту, идальго ? Да и жидкости в тебе, опять же, много...»


      Старпом принимает визит медицины как неизбежное, только произносит :
« Стакан на полке у умывальника», и мне : « Дед, тебе сколько наливать ?»


« На два пальца.»


« Док, а тебе ?»


« Что, краев не видишь ?»


А в ответ получает : « Хрен тебе вместе с морковкой ! А куда, знаешь сам.»


Все «шаровики» обычно наглецы, но доля застенчивости и совести в них еще присутствует. Последние качества они почему-то почитают за порок и включают для прикрытия наглость. Дон говорит : « А закуска у вас фуфло, сюда бы грибков солененьких хорошо !»


« А грибков у нас нет. Пей, давай, и расходимся. Скоро отход.»

 Я доктору говорю :
« У третьего механика есть грибы. Он сам об этом говорил. Но я с ним  эту тему обсуждать не стану.»


« А где он ?»


« На вахте в машинном отделении. Готовит главный двигатель к запуску.»


Дон берется за трубку телефона и звонит в машинное отделение.

 Тут я должен сделать отступление и сказать два слова о нашем славном 3-м механике. Он из казанских татар и настоящее его имя Ханиф Хариссович. Так к нему обращаюсь только я. Все остальные перекрестили его в Николая Ивановича. Он не обижается. Третий немногословен, работящий и улыбчив.


     Доктор набирает номер машинного отделения. Мембрана  у телефона хорошая и мы невольно становимся свидетелями разговора.


Шум машинного отделения.


« Это машинное отделение ? Николай Иванович ? Это доктор говорит...»


« Я узнал,..»


« Мне сказали, что у вас есть грибки ?»


«... ?!!, потом, - Нет, док, сейчас нету. А вот в тропиках, на ногах, между пальцев, появляются. Зараза !»


Долго нам веселится не пришлось, по трансляции раздалось : « Боцману на бак, команде по швартовному расписанию !»

 Отходим в море. Я побежал в машинное отделение.