Апокал. Рёв 90

"ТРАНСФОРМАЦИЯ"!
ВОЙНА  В  ОБЪЕКТИВЕ  ЖЕСТОКОГО  ОККУПАНТА



Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ШТАБ действий на Востоке. Берлин, 28 апреля 1942 года. 

В свет выходит распоряжение удовлетворить за счёт специально отобранных русских, в том числе и  военнопленных, все нужды Восточного управления дорожного транспорта. Туда на тот момент остро требовалось не менее 15 тысяч шоферов грузовиков, которых уже не могли набрать обычным порядком в Европе.
Аналогичные распоряжения проследовали и в  хозяйственные инспекции «Центр», «Север», «Юг. 
(ГА  РФ. Р - 7021, оп. 148, д. 84, л. 17 а).

ЕЩЁ 24 ДЕКАБРЯ 1941 года в специальном приказе фюрера уже ставилась именно эта задача: «Использование советских военнопленных в военной промышленности и во всём военном хозяйстве имеет ныне решающее значение». 
И тогда же уточнялась задача главного штаба вооружённых сил докладывать ему, фюреру, к 15 числу каждого месяца сколько пленных из России отправлено на работу в прошлом месяце и сколько будет направлено в текущем. 
(Там же. л. 37 а).
Такие же приказы шли от фюрера и армейским группам «Север», «Центр», «Юг» (например, от 20 февраля 1942 года).   (Там же).

13 ЯНВАРЯ 1942 года Главный штаб вооружённых сил Германии в своём приказе командующим округами и вооружёнными силами также распоряжался выделять соответствующее количество военнопленных для очень широкого диапазона работ, в том числе и для нужд действующей армии. 
(Там же. л. 35).



В СС существовало ВФХА -  административно-экономическое управление (нечто вроде системы «шараг» при НКВД-ГПУ). Им руководил Освальд Похль, в прошлом казначей военно-морского флота. Этот партайгеноссе не только отвечал за управление снабжением войск СС, но и осуществлял контроль над концентрационными и трудовыми лагерями в самом рейхе и за его пределами, а также над всеми строительными, промышленными и коммерческими предприятиями, которые были организованы самими СС.
 
В РАСПОРЯЖЕНИИ Освальда Похля находились фактически все заключённые и военнопленные. Была создана наиболее масштабная трудовая суб-империя третьего рейха. Она оказалась самым большим предприятием охранных партийных отрядов, связанным прежде всего с трудовым использованием огромной массы русских военнопленных.

30 апреля 1942 года ПОХЛЬ пожалуй, первым смекнул, как следует по-настоящему обустроить доставшийся СС огромнейший рабочий потенциал. Он обратился к Гиммлеру и в ОКВ с заманчивым предложением сместить усилия СС от охраны заключённых и военнопленных в сторону их экономического использования и создать нечто вроде большевистского Гулага, только несоизмеримо более эффективного и куда разумнее устроенного.


РЕЙХСФЮРЕР СС отнёсся к этому предложению с особенным энтузиазмом. Перспектива вновь повторять большевистские зады его нисколько не смущала, ведь за дело возьмутся германцы, а значит всё будет культурно и очень выгодно, в полном смысле эффективно. 
Он сам нисколько не брезговал набирать себе профессионалов из военнопленных!

ТАК ОНА и нашлась -  поистине «оригинальная мысль» -  создать собственную экономику, целиком основанную на подневольной рабочей силе. Что может быть более заманчивым для чёрного ордена СС?!   
ТАК России и была уготована новая честь -  войти в ещё одну, ещё более «прогрессивную» общеевропейскую структуру.
(Буллок А. Гитлер и Сталин: Жизнь и власть: Сравнительное жизнеописание: В 2-х  т. Т. 2... с. 449).



ЭТА ИДЕЯ в свою очередь принялась не столько жить, сколько побеждать. Она вообще оказалась «золотой жилой». И не только для СС. Чуть опоздав, по следам О.Похля, в сентябре 1942 года главный нацистский «работорговец» ФРИЦ ЗАУКЕЛЬ также почуял свой звёздный час и объявил глобальную «ТРАНСФОРМАЦИЮ».

Многие русские военнопленные согласно этой программе обратились в «свободных рабочих» новой Европы. Историк М.И.Семиряга по этому поводу пишет, что уже к концу 1942 года (ещё в пик нацистских побед на фронтах военных и реформаторских) из миллиона русских военнопленных немцами было переведено в рабочий разряд «часто против их воли, только 200 тысяч человек».  Одна пятая часть!
Лишь в 1941 году до 5 млн. бойцов РККА попали в плен. Следовательно, из пяти миллионов освобождался «только» миллион?!
(Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и её крах... с. 229).

(Насчёт «против их воли» в изложении этого факта крупнейшим отечественным историком той войны… Вот не было у русских солдат своей воли из плена выходить на волю -  из под смерти, из концлагеря. Ну вот не было!.. Так их, бедолаг, просто прикладами выгнали за колючую проволоку. Идите ребята отсюда, сказали вероломные захватчики, надоели! Становитесь-ка «свободными рабочими»! Попробуйте только вернуться! В печку засунем!).

СТОЛЬ ЖЕ ИНТЕРЕСЕН и следующий факт, приведённый профессором М.И.Семирягой там же в доказательство патриотизма и верности социалистической Родине русских военнопленных: из этих 200 тысяч новых «свободных рабочих», а вчерашних узников концлагеря, аж около 2 тысяч (менее 1 %) ушло в партизаны.
198 тысяч остались работать на свободе, вместе с немцами.

ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ОККУПАНТЫ всё равно, якобы обидевшись на столь чёрную неблагодарность, будто бы прекратили в отношении остающейся массы военнопленных свою «Трансформацию» их в новую рабочую силу Европы.
Вот так. Предлагается верить.
Менее одного процента «брака» в корне поменяло по отношению к трудовым ресурсам всю политику немецких захватчиков?!

В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ «Трансформация» только набирала обороты. С высвобождением большой массы военнопленных немцы связывали не только пополнение рынка рабочей силы. Почти одновременно с ним они отменили мобилизационный набор в полицейские и армейские вспомогательные части из местного русского населения (кроме, разумеется, фольксдойч, -  но те шли туда чаще всего сами, добровольно).
И начали такую мобилизацию в концлагерях для военнопленных.



БОЛЬШОЙ ПРИТОК вчерашних узников концлагерей позволил радикально преобразовать полицию и охранные войска (а также зондеркоманды, другие части и службы айнзатцгрупп). Теперь там появились военные, знающие дело люди, дисциплинированные и ответственные.
Непрофессиональных ублюдков, которых даже партизаны не подбирали, теперь можно было вышвырнуть вон из «охраны правопорядка». И взять профессиональных. (Нормальный гражданский человек работать в полицию сам никогда не пойдёт!)

ДО ПРИХОДА КАДРОВЫХ ВОЕННЫХ в полицию немцы часто бывали вынуждены контролировать туземных полицейских как малых ребятишек, блюсти их нравственность, которая неизбежно, так или иначе олицетворяла немецкую власть, «новый порядок».
ИМЕННО ЭТИМ, например, объясним вполне заурядный приказ немецкого начальства по русской полиции о категорическом запрещении её чинам посещать рестораны без отчётливо выраженного служебного долга. Этот запрет налагался с целью поддержания хоть какой-то репутации стражей порядка. 
(Таганрогский филиал ГАРО. Р - 600, оп. 1, д. 71, л. 89).

С ПОЯВЛЕНИЕМ вчерашних военных ситуация в полиции начала меняться к лучшему. Более высокая боевая квалификация, дисциплинированность, чувство ответственности позволили наконец создать полицию не только ресторанную, но и более или менее соответствующую «европейским нормативам».


Стихийный этап воспитания СТОРОЖЕВЫХ ПСОВ «нового порядка» из голи перекатной отошёл в прошлое.
Опять наступало время отборных псов-профессионалов, питающихся уже исключительно человечиной. Режим крепчал.

Штатским любителям охранять чужой порядок также нашлось достойное место возле них. Наряду с кадровыми полицейскими частями и службами немцы стали создавать в помощь к ним и не-регулярные подразделения, что-то вроде «полицейского ополчения».
Кадры бывших военнопленных позволили сформировать ещё и разветвлённую структуру вспомогательных полицейских отрядов и служб, но также с непосредственным участием и местного населения в форме именно такого «ополчения», так называемых НАРОДНЫХ ДРУЖИН. (Ещё и эту тему надолго подселили немцы в русское национальное пространство!)

         

Большевиками именно из опыта нацистской Перестройки была заимствована и впоследствии реализована ещё и эта очередная замечательная идея немцев -  создания народных дружин, как верного помощника и даже отчасти резерва кадровых, профессиональных сил правоохраны!   

В оккупацию возникла и стала существовать охранная служба ШУМО («шутцманшафт»). В действительности это была «вневедомственная» самоохрана предприятий, складов, госпиталей, административных зданий силами большей частью как раз освобождённых и принятых туда на работу бывших военнопленных, а также при содействии добровольцев из местного населения.

Существовали и ХИВИ («хильфсвиллиге») -  добровольные вспомогательные отряды при воинских частях и комендатурах, предназначенные для охраны железнодорожных мостов и других объектов.
Кадровый контингент тот же -  в основном бывшие военнопленные.

ХИВИ делились на «зелёных» и «белых» -  на рукавах зелёные или белые повязки в зависимости от рода охраны.
По свидетельству Сергея Фрелиха, многие отряды ХИВИ, комплектуемые из русских перебежчиков и пленных, стали настолько надёжными и многочисленными, что они вошли в вермахт на правах полноценных штатных войсковых подразделений.
Более того, ХИВИ бок о бок с немцами сражались против большевиков до последнего дня. А потом бойцы этих отрядов кончали самоубийством, не желая попадать в руки НКВД-НКГБ, «СМЕРШа». 
(Колесник  А.Н. Грехопадение? Генерал Власов и его окружение... с. 225).

«Зелёные» ХИВИ охраняли комендатуры, заводы, лагеря пленных, водоснабжение.
«Белые» ХИВИ, здесь больше было казаков, охраняли госпитали, больницы, мельницы, минные поля, составляли вокзальную стражу, охраняли даже воинские соединения. 
(Таганрогский филиал ГАРО. Р - 513 с, оп. 1, д. 39, л. 97).

ЕЩЁ В ПЕРВЫЙ ГОД ВОЙНЫ многие военнопленные из числа местных жителей отпускались по домам, к семьям. Из них, а также из освобождённых по заукелевой «Трансформации», создавалась служба ГЕМА («гемайнде») -  служба полицейских сил в общинах, по сёлам и хуторам. Использовались они, однако, не только в пределах своего района или места проживания.



В КРУПНЫХ ЖИЛЫХ массивах, особенно в городах, аналогичной ГЕМА считалась служба ОДИ («орднунгдинст») -  подчиняющаяся непосредственно ортскомендатуре. Она обеспечивала порядок на улицах и площадях, так же по месту жительства и работы добровольцев, вольнонаёмных и вчерашних военнопленных. 
(Таганрогский филиал ГАРО. Р - 600, оп. 1, д. 71, л. 89).

ВСЕГО ЖЕ численность вспомогательных полицейских отрядов в рамках сил общественной самоорганизации и самоуправления во всех рейхскомиссариатах (не считая огромной зоны военного управления -  то есть, всех западных областей центральной России, Северного Кавказа, Кубани, Дона и некоторых восточных областей Украины и Белоруссии) - 
только здесь, у Розенберга, она составила по немецким данным (пришедшим через М.И.Семирягу) 60 тысяч 421 человек. Собственно же немецкая полиция в этих местах составляла всего 29 тысяч 230 человек, то есть, вдвое меньше. 
(Семиряга М.И. Тюремная империя нацизма и её крах. с. 52).

ХИВИ комплектовались бывшими узниками концлагерей только после прохождения ими строгого двухмесячного испытательного срока, после чего им доверялось оружие.
Часть ОДИ из наиболее проверенных пленных русских солдат направлялась ортскомендатурами на особую охрану научно-исследовательских  центров, институтов, библиотек и тому подобных объектов. 
(Таганрогский филиал ГАРО, Р - 619,  оп. 1, д. 11, л. 123).

ДЛЯ ТЕХ ЖЕ ВОЕННОПЛЕННЫХ, кто так и не претерпел «Трансформацию», кто не завербовался в полицию или полицейские вспомогательные и охранные отряды, кто не ушёл в РОА, РОНА и другие воинские национальные  формирования, кто не был отпущен на землю фермерствовать, не будучи местным жителем, и кто не проявлял особой лояльности к немцам, но и не конфликтовал с ними  -  то есть, нормальных людей -
для них оккупационные власти совместно с бургомистерствами разрабатывали применительно к каждой местной обстановке, но в целом достаточно типовые «Правила для использования советских военнопленных на работах».

Подразумевались они и для временно расконвоированных и для тех, кто отпускался или препровождался из лагерей «на отруба» в качестве сезонных рабочих при сохранении статуса военнопленного.

               

В ЭТИХ «Правилах» содержался целый КОМПЛЕКС СПЕЦИАЛЬНЫХ МЕР для восстановления полной  работоспособности военнопленных (улучшение питания, рациональное нормирование трудового дня с учётом оптимума медицинской реабилитации, одежда рабочая и бытовая, условия труда, в том числе «техника безопасности» и т.д.)
и СИСТЕМА НОРМАТИВОВ для воссоздания их профессиональной пригодности (сдача квалификационного минимума и даже профобучение, в том числе и на рабочих местах). 
(Таганрогский филиал ГАРО, Р - 514, оп. 1, д. 10, л. 5). 

НАВЕРНО ВСЁ-ТАКИ не абстрактный гуманизм двигал авторами этого документа, довольно, впрочем, заурядного со всех точек зрения. Но как всегда практицизм. Это видно, в частности, и из того, что проявлять такую «заботу» о военнопленных немецкими оккупационными властями и бургомистерствами настоятельно рекомендовалось всем предпринимателям и фермерам. Многие в итоге соглашались брать или даже уже сами просили к себе на работу дешёвую рабочую силу (этих самых военнопленных). Но только ещё активных, со всеми рефлексами, не измождённых. Таких «и даром не надо»!

Для тех, кто всё же связывался с такой рабочей силой, мороки прибавлялось, разумеется, немало, ответственность взваливалась огромная. Взять хотя бы проблемы с конвоем и сторожеванием или простым приглядом за бесконвойными, но приписанными именно к этому хозяину пленными.
Ну-ка, «жидобольшевик» попадётся замаскированный?! Тот если и не убежит, так наработает тогда такого!..


КРОМЕ ПОДОБНЫХ забот и тревог, предпринимателей и хозяев, согласившихся на приём сверх-дешёвых рабочих рук из концлагеря, -  одолевала строгая обязанность выплачивать военнопленным определённый минимум заработной платы или другого вида материального вознаграждения.

Им категорически запрещалось использовать слабых пленных на физически тяжёлых или опасных работах. При этом осуществлялся совершенно ЖЁСТКИЙ КОНТРОЛЬ ВЛАСТЕЙ, финансовых, санитарных и медицинских органов за выполнением распоряжений и пунктов разработанных «Правил» эксплуатации труда военнопленных.



САМАЯ ГНУСНАЯ национальная черта русских: «Моя хата с краю» -  вот в этом. Своих же русских ребят, попавших в нацистский концлагерь, -  русские же хозяева выбирали к себе на труды тяжкие -  буквально как рабов.
И мускулы щупали и в зубы смотрели. Хуже гитлеровцев!
Явных «задохликов» и просто истощённых избегали, не желая ненужной обузы и дальнейшей волокиты с оформлением происшествий. Никто не хотел себе лишних ртов и лишней мороки.

ТЕХ ЖЕ, КТО РЕШИЛ просто спасти своих солдатиков, оказавшихся в несчастье, -  в действительности по пальцам можно сосчитать. Об этих единицах, всё же совершивших такой подвиг, впоследствии, после освобождения, буквально легенды слагали, ордена им давали, статьи, телепередачи и проч.
Но это не было массовым явлением! Ни в коей мере! Массовой была нещадная эксплуатация своими своих, попавших в беду! Во -  народ! Во -  цивилизация!

В реалиях для отечественных обывателей -  боже упаси было так «прославиться», чтобы там ещё кого-то спасать! И жестокие немцы, конечно, зорко следили за соблюдением своих «Правил», но и сами же русские люди слишком часто бывали куда жестокосерднее тех немцев! «Моя хата с краю!»


ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ и частные хозяева в обмен на большую прибыль, связанную с эксплуатацией труда пленных, несли кроме того и прямую ответственность за жизнь и здоровье вверенных им узников концлагерей и отвечали порой не только патентом, но и собственной свободой. 
(Там же).

Наказать же нерадивых пленных или даже саботажников они могли только обратившись с соответствующей просьбой в ортскомендатуру об отсылке их назад, в лагерь. И больше ничем. 
(Таганрогский филиал ГАРО. Р - 619,  оп. 1, д. 4, л. 28).
Так ведь всё равно наказывали! Немец и не усмотрит, как русский русского уже выдрал! А то и забил. Ну как дети малые!

ДЕТАЛЬНО РАСПИСАННАЯ НЕМЦАМИ «забота» о военнопленных выглядит разительным контрастом на фоне сверхжестокого немецкого обращения с русскими военнопленными в первую военную зиму, когда их погибло от голода и холодов свыше полутора миллионов человек!

      

КОНЕЧНО, нельзя говорить о появившихся «гуманистических терзаниях» оккупантов по поводу этих смертей или, например, о боязни ими санкций за них со стороны, допустим, Международного Красного Креста (да и какие тогда могли быть санкции?!).
Однако всплеск «заботы» о пленных не был и простым утилитаризмом, голой рациональной схемой, лишь тревогой и сожалением по поводу так и не использованной дешёвой рабочей силы, которая могла подменить миллионы немцев, тогда как те, в свою очередь и наверняка добились бы решающего перелома на фронтах.

Вот, например, КАКОВЫ МОТИВЫ, по которым рейхсляйтер, канцлер НСДАП, министр Востока А.Розенберг требовал от главы ОКВ фельдмаршала В.Кейтеля, по ведомству которого первоначально «проходили» все сдавшиеся в плен на Востоке, принципиально иного отношения к военнопленным, чем то, которое тогда практиковалось.
ЭТО РАСПОРЯЖЕНИЕ рейхсминистра датировано ещё 28 февраля 1942 года, после чего службы Кейтеля наконец вплотную занялись и проблемой пленных:

«Германия ведёт борьбу против Советского Союза по идейным причинам. Большевизм должен быть свергнут и заменен чем-то лучшим. Поэтому военнопленные должны на собственном опыте убедиться, что национал-социализм хочет и может создать им лучшее будущее. Они должны со временем возвратиться на родину с чувством восхищения и глубокого уважения перед Германией и германскими порядками и таким образом стать пропагандистами в пользу Германии и национал-социализма». 
(Преступные цели -  преступные средства... с. 145).

ВО ВНУТРИСЛУЖЕБНОЙ ПЕРЕПИСКЕ больших германских начальников проявлялась искренняя тревога не столько по факту самой по себе невероятной смертности среди военнопленных и неразумного пропадания огромного количества дешёвой рабсилы -  сколько прежде всего по причине весьма неблагоприятного развития отношения к немцам со стороны всех слоёв населения в России, первые симптомы которого уже начали обнаруживаться.

Поэтому исключительно важно стало заполучить большое количество «агентов своего влияния». В столь важном деле выбор пал на подкуп пленных. Беспроигрышный подкуп -  жизнью и свободой. А они взяли и стали вымирать! Какой пассаж!



РАССТОЯНИЕ ОТ ЖЕЛАЕМОГО до действительного положения дел было очень велико и многим русским военнопленным даже после оптимально пройденной «Трансформации», даже при полной лояльности к третьему рейху вряд ли можно было похвалиться хорошим отношением к ним немцев и немецких порядков.

ДИСКРИМИНАЦИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ оставалась по всем направлениям и рационалистические озабоченности и конструктивные пожелания нацистских руководителей тут мало что могли изменить.
Как и у штатских остарбайтеров из России, зарабатывавших в Германии намного меньше самих немцев за одну и ту же работу (и меньше других иностранных рабочих), так и у русских военнопленных в самой Германии оплата труда была вдвое меньше, чем, например, у французских, в среднем 0,35 рейхсмарки в день. 
(Там же. с. 163).

В САМОЙ ЖЕ РОССИИ оплата труда пленных также дискриминировалась, но теперь в сравнении с оплатой (и другими факторами -  охраной труда, соцобеспечением и т.д.) вольнонаёмных работников.
За исключением, разве что, варианта их попадания в полицейские кадровых или вспомогательных частей.
Тех, как обычно, уж точно ни в чём не обижали. Можно только гадать почему.
 
Впрочем, вся эта дискриминация больше проявлялась не идеологического или какого-либо иного преднамеренного свойства, а просто вытекала из общего бесправного положения пленных, остающегося таким, даже когда они помещались в роль «свободных рабочих Европы».


К КОНЦУ ВОЙНЫ войны «трансформированные» военнопленные из России даже в самой Германии стали всё-таки совсем неплохо зарабатывать.  (Там же). Однако совратить этим своих соотечественников они уже не успели.
Во многом бывшие пленные фактически уже становились обыкновенными остарбайтерами, заводили сберкнижки и т. д.

Программа «Трансформация» также не избежала судьбы других перестроечных программ немцев, к последним виткам было выработав более-менее приемлемую в сравнении с первоначальными форму.
Только начала она «жить да побеждать», как тут война закончилась.