Почему голуби не летают?

  Почему голуби не летают? А кто сказал, не летают? Летают и даже регулярно. Утром с самого рассвета отправляются парами или небольшими группами.  Далеко.
  Ну, не как альбатросы, конечно, а так, чтобы глазами ты их уже не различал. Такой вот у них регулярный моцион по утрам.
  А потом баста! Только пешком, не спеша. Зачем зря энергию тратить? На взлёт и посадку сколько калорий уходит?
  Ну могут себе позволить перелететь с места одной кормежки на другое. А так всё пешочком на своих двоих.
  Чем вам не человеки, двуногостью да прямохождением загордившиеся? И то ведь: на своих двоих почти все птицы ходят легко и даже на одной ноге запросто постоять могут.

   А вы взлететь можете? Глупый вопрос. Нет, конечно. Насколько мы в этом смысле примитивнее крылатых.
   Пернатые и плавают, и ныряют, и летают, и ходят. Можно сколько угодно над какой-нибудь уткой, в перевалочку идущей ухмыляться, но она в трёх стихиях как у себя дома. Возьми ту же трясогузку или поползня.
   Трясогузка усядется на тёплую крышу и только шеей туда-сюда, мух ловит. А не то по грядкам выхаживает, высматривает добычу.
   Поползень, хоть так и называется, но не ползает, он ловко семенит по стволам деревьев.
   Ползать не сподобились птицы. Птицам это ни к чему.
   
   Вот растения те и ползать могут. Уж как они за место под солнцем и под землёй бьются, просто удивительно.
   Копнёшь иной раз почву на штык лопаты, и кто там только не поселился! И главное, если сам чего посадил, то этого не отыщешь почти.
   Растёт и лезёт всё сорное, что откуда-то стихийно наползло и нападало. Какая нацеленность на почву, чтобы оттуда поглощать, а на солнце — как на источник энергии. Весь световой день отстроен вослед солнцу. Каждый листик на тонкой ножке, как чуткий локатор.
   А хвойные ещё дальше пошли. Без всякой локации обходятся.

   Человек тоже не прочь на солнышко листочком подставиться, да и в волну занырнуть уточкой, но меры восприятия этих стихий в нём нет. Запросто может обгореть на солнце, да  так, что кожа облезет, или накупается так, что до простуды, наныряется так, что в ушах забулькает.
   А туда же — Царь природы! Только всё ему, если чуть перебрал, во вред приходится.
   И ведь ненужных умений человек от природы нахватался с избытком: жалить ядом по-змеиному, сорваться на лай собачий или удариться в гон кошачий, пресмыкаться и хамелеонничать, лить крокодиловы слёзы, ну обезьянничать само собой.
   
   От птиц-то совсем мало перенялось: иногда вдруг запеть, хотя и тут, чаще попугайничать стараемся. Да ещё умеем по-голубиному перелетать от места, где всё склевали — к другому, где сыпанули новой кормёжки.
   Но вот взлететь над всей этой нашей суетой по-орлиному, да глянуть сверху вниз, чтобы обозреть все стихии от глубин морских и почвенных, и всех их обитателей разом своим зорким всевидящим оком способны, ох, немногие...